Даша стояла в холле роддома, прижимая к груди свёрнутый розовый конверт с новорождённой дочкой. Ноги гудели после бессонной ночи, в висках пульсировала тупая боль, а в душе — липкая пустота. Рядом суетилась санитарка, тётя Вера, добрая женщина с усталыми глазами и вечно сбившимся платком на голове.
— Дашенька, миленькая, — не унималась она, заглядывая девушке в лицо, — ты мужу-то точно сказала, что сегодня выписываетесь? Может, он в пробке застрял? Или перепутал время?
Даша молчала, стараясь не разреветься прямо здесь, на глазах у медсестёр, которые и так уже переглядывались, явно обсуждая очередную «брошенку». Она чувствовала их взгляды спиной — жалостливые, осуждающие, любопытные. Сколько таких, как она, выходят из этих дверей, чтобы уехать в никуда на такси?
— От счастья, наверное, перепутал! — выдавила из себя Даша, изображая улыбку. — Знаете, как мужики бывают рассеянные!
— Так что же делать-то будешь? — тётя Вера остановилась, сжав руки на груди. Её лицо выражало такое искреннее беспокойство, что Даше захотелось провалиться сквозь землю. — Кто тебя заберёт, деточка? Может, его маме позвонить?
При упоминании свекрови у Даши свело живот. Только не это. Только не Инна Владимировна с её ледяным презрением и поджатыми губами.
— Да нет, что вы, — поспешно ответила Даша, — я сейчас такси вызову. Кирилл на важном совещании, телефон отключил, ему нельзя беспокоить. Вы знаете, у него ответственная должность... — голос предательски дрогнул, но она продолжала тараторить, заполняя словами пустоту. — Вот приеду домой, а он с работы вернётся — и сюрприз! Представляете, как обрадуется!
Она говорила это быстро, нервно, стараясь убедить в первую очередь саму себя. Что сейчас она приедет домой, откроет дверь, а там... что? Пустая однокомнатная квартира, в которой даже лампочку в коридоре некому вкрутить? Никаких воздушных шаров, никаких цветов, никакого мужа, который подхватит её на руки и понесёт через порог вместе с дочкой?
— Подержите малышку, — попросила она, осторожно передавая тёплый свёрток тёте Вере, — я быстренько такси закажу.
Пока она вызывала машину, тыкая дрожащими пальцами в экран телефона, за спиной слышался приглушённый шёпот медсестёр:
— Опять одна... Муж даже не пришёл...
— Говорят, свекровь против была с самого начала...
— Молоденькая совсем, куда она теперь с младенцем?
Даша сжала зубы, делая вид, что не слышит. Пятнадцать минут ожидания показались вечностью. Она стояла у окна, глядя на парковку, где счастливые отцы с букетами цветов помогали жёнам усаживаться в машины, бережно принимая у них конверты с новорождёнными. Один мужчина даже расплакался от счастья, увидев своего сына.
А её Кирилл даже не позвонил.
— Не убивайся, милая, — тётя Вера участливо похлопала её по плечу. — Одумается ещё твой муж. От собственного ребёнка только совсем пропащий человек может отказаться.
— Вот он и есть пропащий, — не выдержала Даша, и слёзы хлынули сами собой. Она шмыгнула носом, размазывая их тыльной стороной ладони. — Или просто идиот.
— Ну тогда зачем он тебе нужен? — мягко улыбнулась тётя Вера, поглаживая её по руке. — Главное, что ты теперь не одна. Не заметишь, как доченька вырастет, и забудешь про этого... Да и замуж ещё выйдешь, ты посмотри, какая красавица! Молодая, здоровая. Зачем тебе такой муж?
— Низачем, — согласилась Даша сквозь слёзы. — Только вот я его люблю. Идиотка я.
— А он? — тётя Вера заглянула ей в глаза. — Он-то тебя любит?
— Он мать свою больше любит, — разревелась Даша окончательно. — Гораздо больше.
— А мать-то тебя на дух не переносит, — вздохнула санитарка. — Так ведь?
О, если б Даша раньше это поняла! Если б увидела всю эту картину до свадьбы, а не после! Тогда бы не было этого унижения, этого одиночества, этих слёз в пустой квартире по ночам. И сидела бы она сейчас не здесь, в ожидании жёлтого такси, а дома, с любящим мужем.
Господи, надо было выходить замуж за Артёма. Пусть она и не любила его так, как Кирилла, но Артём-то любил её. Всё, что угодно, готов был для неё сделать. Носил бы на руках, души не чаял бы в ребёнке. А она? Влюбилась, как последняя дура, закрыла глаза на все красные флаги и поверила в сказку.
Для неё, девчонки из провинциального городка, Кирилл казался принцем из другого мира. Молодой перспективный менеджер в крупной компании. Престижная работа, карьерный рост, дорогие костюмы. И семья — как с обложки глянцевого журнала!
Мама — Инна Владимировна — домохозяйка, которая никогда в жизни не работала. Дома ходила в элегантных платьях и туфлях на шпильке! Вот это Дашу поразило больше всего при первом визите. Как можно в таком наряде по дому ходить? Как она не боится испачкаться? Посуду же надо мыть, пол протирать... А квартира при этом сияла чистотой, как в рекламе моющих средств.
Потом, правда, Даша узнала, что Инна Владимировна сама-то палец о палец не ударяет. К ним приходит женщина, которая и полы моет, и посуду, и даже еду готовит. А хозяйка только проверяет, насколько качественно всё сделано, и делает замечания. Но в тот первый раз, когда Кирилл привёл её знакомиться с родителями, Даша смотрела на будущую свекровь с нескрываемым восхищением.
— Домашние тапочки ей дай, — поджав губы, бросила Инна Владимировна сыну, даже не взглянув на Дашу. — Гостевые, что в шкафу.
И, не удостоив девушку даже кивком, прошла в гостиную, оставив за собой лёгкий шлейф дорогих французских духов. Даша стояла в прихожей с букетом кремовых роз — любимых цветов Инны Владимировны, как объяснил Кирилл, — и не знала, как себя вести. Она чувствовала себя неуместной, словно случайно забрела не в ту квартиру.
— Проходи, не стесняйся, — улыбнулся Кирилл, помогая ей снять куртку. — Не обращай внимания, у мамы сейчас мигрень. У неё всегда в это время дня болит голова.
Но голова у Инны Владимировны не переставала болеть ни через час, ни потом, ни в последующие визиты. Даша даже мысленно пошутила, что мигрень у свекрови начинается ровно в тот момент, когда она видит невестку.
Первые месяцы после свадьбы молодожёны жили в родительской квартире Кирилла — огромной четырёхкомнатной, с высокими потолками и антикварной мебелью в центре города.
— У Кирюши своя спальня, — сообщила Инна Владимировна в день, когда Даша привезла свои вещи, — а ты, дорогая, располагайся вон в той комнатке. — Она указала идеально накрашенным ногтем на дверь рядом с кухней. — Там кровать есть, всё, что нужно. Устраивайся.
— Мам, — рассмеялся Кирилл, — это же комната для прислуги. Ты, наверное, забыла, но мы поженились. Оля теперь моя жена, а не горничная.
— Такое не забывается, — процедила Инна Владимировна, и в её голосе прозвучала неприкрытая враждебность. — Поверь, я прекрасно помню про эту... свадьбу. И про всех этих, — она брезгливо поморщилась, — новоиспечённых «родственников». Особенно про её маменьку, которая даже за столом вести себя прилично не умеет.
— Мама! — укоризненно сказал Кирилл.
— Да, я твоя мама, и я забочусь о твоём будущем! — Инна Владимировна выпрямилась, сложив руки на груди. — У тебя ответственная работа, карьерный рост. Тебе нужен полноценный сон, покой, возможность сосредоточиться. А не бесконечные... — она изобразила гримасу отвращения, — супружеские утехи, которые только отвлекают от важного!
— Мама, прекрати! — Кирилл покраснел. — Я взрослый человек, позволь мне самому решать, где мне спать!
— Не надо ссориться из-за меня, — быстро вмешалась Даша, стараясь разрядить обстановку. — Я могу пока пожить в той комнате, правда. Это не проблема.
И они так и жили. Даша заканчивала колледж, училась на менеджера по туризму, а в свободное время вела хозяйство. Инна Владимировна с радостью переложила на невестку все домашние обязанности — разумеется, контролируя каждый шаг и делая замечания. Кирилл жил в своей комнате, иногда навещая жену по ночам, пробираясь к ней, как воришка.
А потом Даша забеременела.
Когда Инна Владимировна узнала об этом, она закатила скандал на всю квартиру.
— Какие дети?! — кричала она, размахивая руками. — Ты вообще соображаешь, что ты наделала?! У Кирилла карьера! У него повышение на носу! Он должен днём и ночью работать, а не нянчиться с твоими... — она запнулась, подбирая слова, — плодами неосторожности!
— Мама, это мой ребёнок! — попытался возразить Кирилл, но голос его звучал неуверенно.
— Твой ребёнок?! — Инна Владимировна ткнула пальцем ему в грудь. — Ты хоть представляешь, что такое ребёнок? Это конец всему! Конец карьере, конец нормальной жизни! Бессонные ночи, вопли, грязные пелёнки! Ты станешь нищим, потому что на памперсы и детское питание уходят все деньги! А она, — она ткнула пальцем в сторону Даши, которая молча накрывала на стол, — она вообще работать не сможет! Будет сидеть у тебя на шее!
— Мама, перестань! — слабо попросил Кирилл.
— Не перестану! — Инна Владимировна топнула ногой. — Я тебя одного растила после смерти отца! Вкладывала в тебя всё! И теперь эта деревенщина всё разрушит!
— Иннуся, дорогая, — из кабинета показался муж, которого Даша видела всего пару раз, — я работаю, пожалуйста, потише.
— Работать надо Кириллу! — отрезала Инна Владимировна. — А теперь у нас будет детский сад! Нет, — она хлопнула ладонью по столу, так что задрожали тарелки, — я этого не допущу!
— Не волнуйся, Иннуся, — устало улыбнулся муж, — я всё решу. Как всегда.
Через месяц Даша переехала в однокомнатную квартиру на окраине города. Точнее, переехала она одна. Кирилл стал приезжать.
— Понимаешь, Дашуль, — объяснял он, стоя на пороге с сумкой в руках, — у меня сейчас важный проект. Мне нужно работать по ночам, готовить презентации. Дома тихо, я могу сосредоточиться. А здесь... ну ты понимаешь. Я приду через пару дней, ладно?
— Мне тоже нужна твоя помощь, — тихо сказала Даша. — Кирилл, я скоро рожу. Мне страшно одной.
— Не устраивай мне истерик, пожалуйста, — раздражённо бросил он. — У меня и так голова болит. Вот деньги, купишь себе что-нибудь. Я побежал.
Когда Даша ушла в декретный отпуск, Кирилл почти перестал появляться. Приезжал раз в неделю, оставлял деньги — не много, но и не совсем мало — и уезжал. Никаких разговоров, никакой поддержки.
— Кирюша, — попросила как-то Даша, когда он зашёл на пять минут между работой и какой-то встречей, — сходи, пожалуйста, в магазин. У меня ноги так отекли, что встать не могу. Мне через неделю рожать, а дома даже хлеба нет.
— Даш, давай без подробностей про отёки, а? — поморщился Кирилл. — Меня от этого тошнит. Закажи доставку продуктов, в интернете полно таких сервисов.
— У меня карта заблокирована, я забыла код, — призналась Даша. — Деньги только наличные.
— Вот и ходи в магазин за наличку, — Кирилл достал кошелёк, отсчитал несколько купюр. — Держи. Больше не смогу дать до следующей недели, у меня там взносы по кредиту...
— Кирилл, мне нужно, чтобы ты был рядом, — Даша почувствовала, как подступают слёзы. — В любой момент могут отойти воды, и мне нужно будет вызвать скорую. А если я буду одна...
— Прекрати! — рявкнул он. — Прекрати меня шантажировать! У всех рожают, и ничего! Вызовешь скорую, поедешь в роддом, я потом приеду. Всё, мне некогда!
Он хлопнул дверью, оставив Дашу в одиночестве.
На следующий день к ней заявились подруги из колледжа — Лиза, Катя и Настя. Привезли сумки с продуктами, помогли прибраться, приготовили обед.
— Девчонки, вы просто спасли меня, — расплакалась Даша от благодарности. — Я уже не знала, что делать...
— А кроватка-то детская где? — спросила Лиза, самая близкая подруга Даши, которая тоже выросла в маленьком городе. — Купили?
— Нет ещё, — Даша отвела взгляд.
— Ты как вообще живёшь без мужа?! — возмутилась Лиза. — Он у тебя что, без рук? Когда собирался кроватку покупать? После родов, что ли? Куда ребёнка класть будешь, в комод?! А коляска? Одежда? Памперсы?!
— Лиз, не ругайся, — Даша попыталась улыбнуться сквозь слёзы. — У Кирилла работа, проект важный, ему некогда...
— Ладно, — перебила её Лиза, — потом поговорим. Но у меня есть большие сомнения насчёт твоего принца.
Через два дня подруги снова нагрянули — и не одни.
— Мы Артёма с собой привели, — объявила Лиза. — У нас для тебя подарок. Скинулись всей группой. Тёма, заноси!
— Сюрприз! — закричали девчонки хором. — Кроватка для принцессы!
— Вы что... Серьёзно?! — Даша не смогла сдержать слёз. — Спасибо вам, родные! Не знаю, что бы я без вас делала!
— Тём, спасибо огромное!
Артём затащил в комнату огромную коробку, сбросил куртку и принялся раскладывать детали на полу.
— Сейчас соберу, не вопрос, — сосредоточенно сказал он. — Инструменты свои принёс, на всякий случай. Не знал, что у тебя есть.
Он старался не смотреть на Дашу, явно смущаясь. Она помнила, как он пытался ухаживать за ней на первом курсе, как звал на свидания, дарил цветы. А она отказывала, потому что встретила Кирилла.
— Так, девчонки, — скомандовала Лиза, — давайте накроем на стол! А ты, Дашка, садись в кресло и командуй нами, как твоя свекровь!
— У неё на это не хватит высокомерия, — раздался ледяной голос от двери.
Даша вздрогнула. В комнату вошла Инна Владимировна — у неё, оказывается, были ключи от квартиры.
— Я думала, будущая мать готовится к родам, — продолжила она, окидывая взглядом собравшихся, — а у неё тут вечеринка. Гулянка. А муж твой в курсе, что у тебя здесь мужчина?
— Послушайте, бабушка, — Лиза встала перед ней, — снимите обувь. Я только пол помыла.
— Такие, как ты, этим и должны заниматься, — презрительно бросила Инна Владимировна. — Кирилл узнает, что ты водишь в дом посторонних мужчин. И тогда ещё вопрос, его ли это ребёнок, — она ядовито улыбнулась, глядя на Артёма, — или вот этого... строителя.
— Всё, хватит, — Артём встал, подошёл к Инне Владимировне и твёрдо взял её под локоть. — Вы сейчас уйдёте отсюда. Даше нельзя нервничать.
— Ты смеешь меня трогать?! — возмутилась та.
— Смею. И даже вынесу, если надо, — спокойно сказал Артём и буквально вытолкнул её за дверь. — До свидания. И ключи оставьте, пожалуйста.
Даша попыталась вскочить, побежать за свекровью, извиниться, но вдруг почувствовала резкую боль внизу живота и схватилась за спинку стула.
— Ну вот, смотри, как хорошо, что мы здесь! — заговорила её Лиза, придерживая за плечи. — Тёма, вызывай скорую! Дашка, не плачь, не плачь, всё будет хорошо. Я поеду с тобой! А девчонки тут всё приберут, кроватку соберут, к твоему приезду квартира будет сиять!
— Сумку собрала? — спросила Катя.
— Да, — Даша сморщилась от новой волны боли, — у кровати стоит. Ключи на тумбочке...
Лиза довезла подругу до роддома, дождалась, пока её оформят и проводят в родовое отделение, а потом вернулась в квартиру. Вместе с девчонками они собрали кроватку, вынесли мусор, протёрли полы. Квартира встречала маму и дочку чистотой и уютом.
Кирилл появился в роддоме один раз — на третий день после родов. Не пришёл сам, прислал курьера с передачкой: пакет апельсинов, шоколадка и записка. Даша развернула листок, ожидая увидеть поздравления, вопросы о дочке, тёплые слова.
Там было написано: «Поправляйся скорее».
— Я что, заболела, по его мнению? — с горькой усмешкой пробормотала Даша, комкая записку.
Она проводила дни у окна, глядя вниз, на парковку. Под окнами постоянно толпились счастливые отцы — с цветами, шариками, плюшевыми медведями размером с человека. Они кричали имена жён, махали руками, смеялись. Некоторые даже плакали от счастья, когда жёны показывали им младенцев.
Кирилл прошёл мимо, не подняв головы. Не оглянулся. Просто прошёл через парковку и скрылся за воротами.
О том, что их с дочкой выписывают завтра, Даша сообщила мужу вечером. Позвонила специально в то время, когда он точно должен был быть дома.
— Кирилл, — выговорила она, сжимая телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев, — у нас всё хорошо. Завтра нас выписывают. Приезжай к трём часам. И не забудь взять из дома тёплое одеяло, которое на кровати лежит. Для дочки. Чтобы не замёрзла по дороге. Ты слышишь меня?
— Мне некогда, — буркнул Кирилл и положил трубку.
Даша слушала гудки в трубке и не могла поверить. Не может быть. Он просто не понял. Сейчас перезвонит, скажет, что ослышался. Или это была неудачная шутка. Сейчас он наберёт её снова и скажет: «Конечно, приеду, любимая. Встречу вас с цветами».
Но телефон молчал.
И на следующий день никто не приехал. Точнее, приехала свекровь.
Инна Владимировна вошла в палату, как всегда безупречно одетая, с дорогой сумочкой на локте. Она бросила на столик какие-то бумаги.
— Вот, — сухо сказала она. — Подпиши везде, где галочки карандашом. Там всё понятно.
— А что это такое? — так же сухо спросила Даша, даже не взглянув на документы.
— Документы на развод, разумеется, — усмехнулась Инна Владимировна. — Ты же не думаешь, что после того, как я застала тебя с любовником в нашей квартире, кто-то поверит, что этот ребёнок от Кирилла?
— С любовником?! — Даша опешила. — Вы о чём вообще?! Ко мне приходили подруги из колледжа...
— Ах да, тот двухметровый детина — тоже твоя подружка? — ядовито перебила Инна Владимировна. — Прости, не разглядела.
— Артём помог собрать кроватку для вашей внучки! — повысила голос Даша. — Для внучки, потому что ваш сын даже не удосужился купить её!
— Внучки? — Инна Владимировна презрительно фыркнула. — Это ещё вопрос, чья она. Подписывай бумаги и освобождай квартиру. Ключи мне оставишь.
— Ничего подписывать я не буду, — твёрдо сказала Даша, глядя свекрови прямо в глаза. — Хотите развода — будет суд. И я схожу в отдел кадров на работу к Кириллу. Спрошу, как там относятся к сотрудникам, которые бросают беременных жён и отказываются помогать с новорождёнными детьми.
Инна Владимировна побледнела, потом покраснела.
— Да ты... ты... — она задохнулась от ярости. — Деревенщина! Подпиши и убирайся из нашей жизни!
— Ага, — хмыкнула Даша. — Квартира, между прочим, оформлена на меня. Кирилл же так заботился о моём будущем, помните? Дарственная.
Такси приехало через десять минут после ухода свекрови. Даша села на заднее сиденье, прижимая к груди дочку, и только тогда позволила себе расплакаться.
Через полгода суд официально оформил развод. Кирилл не явился ни на одно заседание, все вопросы решала его мать через адвоката. Алименты назначили минимальные, но Даша и не рассчитывала на большее.
Ещё через два с половиной года в её жизни снова появился Артём. Случайно встретились в торговом центре — Даша с дочкой выбирала игрушки, а он покупал инструменты.
— Даша? — он остановился, не веря своим глазам. — Это правда ты?
— Артём! — она улыбнулась, и это была первая искренняя улыбка за долгое время. — Какая встреча!
Они разговорились, выпили кофе в кафе, потом он проводил их до дома. Начал заходить в гости, помогать с ремонтом, играть с малышкой. Через год Артём сделал предложение.
— Я люблю тебя, — сказал он просто и честно. — И люблю твою дочь. Хочу быть рядом с вами. Всегда.
Даша плакала от счастья, когда говорила «да».
Артём удочерил девочку, и она стала называть его папой. Они переехали в трёхкомнатную квартиру, завели собаку, планировали второго ребёнка.
А Кирилл... Кирилл так и не женился. Работу потерял через несколько лет — не выдержал давления матери и начал злоупотреблять алкоголем. Инна Владимировна до конца не могла понять, почему сын больше с ней не разговаривает.
— Ты разрушила мою семью, — однажды сказал он ей трезвым взглядом. — Ты отобрала у меня всё, что было важно. И я тебе этого никогда не прощу.
Иногда, по вечерам, он приходил к детской площадке возле дома, где жили Даша с Артёмом. Стоял в стороне, прятался за деревьями и смотрел, как его дочь играет с другими детьми. Как смеётся. Как бежит к Артёму и кричит: «Папа, смотри, что я умею!»
И каждый раз, уходя, Кирилл понимал, что совершил главную ошибку своей жизни. Но было слишком поздно что-то менять.