Ольга Николаевна долго стояла перед дверью, разглядывая идеально ровную поверхность темного шпона и блестящий глазок камеры.
В этом доме даже воздух казался отфильтрованным, избавленным от любых признаков естественной жизни и пыли. Она поправила тяжелый сверток, завернутый в несколько слоев старой пожелтевшей газеты, и нажала на кнопку звонка.
Сын открыл не сразу, словно выдерживал паузу, подчеркивая значимость своего времени. Олег выглядел уставшим, под глазами залегли темные тени, а в уголках рта застыло выражение вечного недовольства. Он едва кивнул матери, пропуская ее в стерильное нутро квартиры, где каждый предмет мебели кричал о своей стоимости и недавнем кредите.
— Проходи, мам, только обувь сразу в шкаф поставь, Алина только что клининг вызывала, — бросил он, уходя в глубину гостиной. — Мы подарок ждали, честно говоря, в другом формате, ты же знаешь нашу ситуацию с банком.
Гостиная встретила ее мертвенным светом дизайнерских ламп и безупречным бежевым минимализмом. Алина сидела на диване, поджав ноги, и методично листала ленту в телефоне, даже не подняв головы при появлении свекрови. На столе стояла бутылка дорогой минеральной воды и тарелка с сухими крекерами — здесь не предполагалось долгих семейных посиделок.
Ольга Николаевна чувствовала себя здесь лишней деталью, старым механизмом, который случайно попал в современный компьютер. Она осторожно положила сверток на свободный край стола, стараясь не задеть пульт от телевизора. Внутри нее еще теплилась надежда, что сегодня всё будет иначе, что память о дедушке окажется важнее цифр в банковском приложении.
— С годовщиной вас, дети, — тихо произнесла она, глядя на Олега. — Это вещь из нашего старого дома, отец очень дорожил ею и просил передать тебе, когда ты повзрослеешь.
Олег подошел к столу с таким видом, будто ему предложили разобрать пакет с мусором. Он небрежно рванул газету, и на белую скатерть вывалилась массивная картина в тяжелой раме, покрытой мелкими трещинами. На потемневшем холсте едва угадывались контуры яблок, лежащих на грубом деревянном столе, — работа была выполнена в густых, почти осязаемых тонах.
— Ты даришь это старьё? — голос сына прозвучал резко, разрезая пространство гостиной. — Мам, ты серьезно сейчас это притащила в наш дом?
Он поднял холст за край багета, и кусок старой позолоты с сухим треском отвалился, упав на идеально чистый пол. Алина наконец оторвалась от телефона и брезгливо поморщилась, словно почувствовала запах плесени, хотя картина пахла только старым маслом.
— Олег, ну не выкидывать же прямо сейчас при ней, — невестка даже не пыталась понизить голос. — Отвези завтра в гараж, там на стене как раз пятно от сырости появилось, прикроем.
Сын багровел, его лицо исказилось от нескрываемого раздражения, которое он копил в себе месяцами. Он резко взмахнул рукой, и картина полетела в сторону наряженной елки, угодив в самый темный угол. Тяжелая рама ударилась о плинтус с таким звуком, будто в комнате что-то окончательно сломалось.
— Забери это обратно и никогда больше не приноси в наш дом хлам с антресолей! Нам нужны деньги на закрытие кредита за машину, а не этот пылесборник!
Ольга Николаевна не шелохнулась, только ее пальцы едва заметно дрогнули, сжавшись в кулаки. Она смотрела на яблоки, которые в полумраке угла вдруг ожили, наливаясь тусклым багрянцем. В этой картине было больше жизни и тепла, чем во всей этой квартире, купленной в рассрочку на двадцать лет.
Она медленно подошла к елке, чувствуя, как каждый шаг дается ей с трудом. Ее движения были плавными и полными того достоинства, которое невозможно купить в мебельном салоне. Из треснувшего багета, где задник отошел от основы, выскользнул сложенный вдвое лист плотной бумаги.
— Что ты там еще нашла, — Олег усмехнулся, глядя на мать сверху вниз. — Очередную инструкцию по хранению ветоши?
Ольга Николаевна вернулась к столу и аккуратно развернула лист, прижимая его ладонями к столешнице. На бумаге была видна синяя печать государственного архива и подпись ведущего эксперта по живописи тридцатых годов. Она молчала, давая сыну возможность самому увидеть то, что было скрыто за старым холстом.
— Это экспертное заключение и предварительный договор купли-продажи, — голос ее стал твердым, как гранит. — Автор этой работы — признанный мастер, друг моего отца, чьи работы сейчас ищут коллекционеры по всей стране.
Олег прищурился, вглядываясь в строчки, и вдруг его лицо начало стремительно бледнеть. Алина соскользнула с дивана и прильнула к плечу мужа, ее дыхание стало частым и прерывистым.
— Сумма сделки — три миллиона двести тысяч рублей. И это только стартовая цена, которую мне предложили на прошлой неделе.
В комнате установилась странная, вязкая атмосфера, в которой звуки дыхания казались неестественно громкими. Олег открыл рот, но не смог выдавить ни слова, его взгляд застыл на печати. Алина начала суетливо поправлять волосы, ее глаза лихорадочно блестели, отражая цифры с договора.
— Мам... три миллиона? — Олег произнес это так, будто боялся спугнуть видение. — Это же... это же полностью закрывает наш долг по машине и еще на ремонт дачи останется.
Настроение в квартире изменилось мгновенно, словно кто-то переключил канал на телевизоре. Олег бросился к матери, его лицо расплылось в приторной, подобострастной улыбке, а руки потянулись к ее плечам.
— Ну ты чего, мам, я же просто сорвался, ну пойми ты меня! Работа на износ, эти вечные звонки из банка, я просто не в себе был! Ты же знаешь, как я на самом деле ценю всё, что связано с дедом и нашей историей!
Алина уже была в углу у елки, она бережно, почти с благоговением подняла картину с пола. Она начала осторожно дуть на раму, смахивая невидимые пылинки своей дорогой шелковой кофтой.
— Ой, посмотрите на эти яблоки, они же как настоящие, прямо светятся изнутри! — голос невестки сочился медом. — Олег, мы обязательно повесим ее на самое видное место, прямо над диваном, это же семейная реликвия!
Сын уже сидел рядом с матерью, пытаясь заглянуть ей в глаза и лихорадочно перебирая варианты использования денег. Его пальцы мелко дрожали, когда он касался края договора, словно пытаясь убедиться в его реальности.
— Значит так, закрываем всё сразу, — он начал делить деньги, не дожидаясь согласия матери. — Тебе, мамуль, купим самый лучший слуховой аппарат и зубы сделаем в той клинике на набережной. И на отдых тебя отправим, в Кисловодск, в самый дорогой санаторий!
Ольга Николаевна слушала этот поток щедрости, и внутри нее нарастало холодное, спокойное отчуждение.
Она видела, как за этими обещаниями скрывается всё та же пустота, только теперь она была приправлена жадностью. Она протянула руку и одним коротким движением забрала документы со стола, спрятав их в сумку.
— Нет, Олег. Подарок был не в этой бумаге и не в цифрах, которые там написаны. Подарок заключался в возможности проявить хоть каплю уважения к тому, что вам дорого.
Она подошла к невестке и твердо забрала у нее холст, не обращая внимания на ее растерянный взгляд. Картина снова оказалась под мышкой у старой женщины, и тяжелая рама больше не казалась ей непосильной ношей.
— Вы назвали память моего отца мазней и швырнули ее в угол, как ненужный мусор. Вы провалили этот экзамен, и пересдачи не будет.
Олег вскочил, его лицо снова начало багроветь, но теперь в его глазах читался первобытный страх потерять то, что он уже считал своим. Он преградил матери путь к выходу, тяжело дыша и загораживая дверной проем своим массивным телом.
— Мам, не смей уходить, это же безумие! Это наши деньги по праву, ты сама сказала, что это наследство! Ты же их просто спустишь на всякую ерунду, тебя обманут в первом же переулке!
Ольга Николаевна посмотрела на него так, как смотрят на абсолютно чужого, неприятного человека. Она не чувствовала ни злости, ни обиды, только бесконечную усталость от этой долгой игры в семью.
— Я потрачу эти деньги на то, чтобы больше никогда не чувствовать себя виноватой за свои подарки. Я перекрою крышу на даче, чтобы она больше не плакала вместе со мной по ночам.
Она легко отодвинула сына в сторону, и он не посмел ее остановить, подавленный ее внезапно обретённой силой. Сын выскочил за ней на лестничную площадку, его крики разносились по всему подъезду, отражаясь от кафельных стен.
— Кому ты ее всучишь? Кому нужно это гнилое дерево? Ты же вернешься к нам просить на хлеб, когда всё раздашь мошенникам!
Ольга Николаевна нажала на кнопку вызова лифта, не оборачиваясь на крики, которые становились всё более истеричными. Двери кабины открылись, и она вошла внутрь, чувствуя, как лифт начинает свое плавное движение вниз.
— Я уже нашла покупателя, — негромко произнесла она в пустоту, зная, что сын ее слышит. — Он оценил не только холст, но и историю, которая за ним стоит.
Олег выскочил на балкон, судорожно вцепившись в перила, и уставился вниз, на заставленный машинами двор. У самого подъезда стоял массивный черный внедорожник с узнаваемыми номерами, которые знал каждый сотрудник их компании.
Это был автомобиль Петра Ильича, владельца фирмы, где Олег работал уже пять лет, безуспешно пытаясь выбиться в начальники отдела. Директор лично вышел из машины, поправил пальто и открыл заднюю дверь перед Ольгой Николаевной.
— Твой начальник — человек с очень тонким вкусом, Олег. Он коллекционирует работы именно этого периода и давно искал эту картину.
Ольга Николаевна села в машину, и внедорожник плавно тронулся с места, оставляя позади дом в бежевых тонах. Перед тем как уехать, она вспомнила последнюю фразу Петра Ильича, которую он обронил при их первой встрече.
«Знаете, Ольга Николаевна, я всегда смотрю на то, как человек относится к старым мастерам. Если в нем нет почтения к корням, то я никогда не доверю ему строить будущее моей компании».
Эпилог
Прошло три месяца. Олег сидел в своем тесном офисе, глядя на приказ об увольнении по сокращению штатов, подписанный лично владельцем. На столе лежал конверт от матери, в котором была только одна старая фотография деда и записка с адресом санатория.
Он долго смотрел на снимок, а потом поднял глаза на стену, где висело свободное место от проданной квартиры, и понял, что это только начало его долгого падения вниз.
За окном шел густой снег, скрывая следы черного внедорожника, который только что заехал на территорию дачного поселка, где ярко блестела новая металлочерепица на крыше старого дома.
2 часть уже можно прочитать тут!
Напишите, что вы думаете об этой истории! Мне будет очень приятно!
Если вам понравилось, поставьте лайк и подпишитесь на канал. С вами был Джесси Джеймс.
Все мои истории являются вымыслом.