Воскресенье для меня давно перестало быть выходным днем. Это день «второй смены» — кухонной вахты, на которую я заступаю добровольно-принудительно, чтобы выжить в будни. Я работаю главным бухгалтером, и в отчетный период приползаю домой в таком состоянии, что сил хватает только на то, чтобы доползти до душа. Поэтому у нас с мужем, Виталиком, была договоренность: по воскресеньям я готовлю «стратегический запас» на неделю, раскладываю по контейнерам и кастрюлям, а в будни мы просто разогреваем ужин.
В это воскресенье я превзошла саму себя. Я простояла у плиты шесть часов. Ноги гудели, спина ныла, но результат того стоил. На плите остывала огромная пятилитровая кастрюля наваристого борща с говядиной. В духовке доходил противень с мясом по-французски под румяной сырной шапочкой. На сковороде возвышалась гора домашних котлет — штук сорок, не меньше, сочных, с чесночком и зеленью. А на десерт я испекла шарлотку.
— Ну всё, — выдохнула я, закрывая холодильник ногой, потому что руки были заняты грязной посудой. — На неделю едой обеспечены. Можно спокойно работать.
Виталик, который все это время лежал на диване и смотрел автоблоги, одобрительно хмыкнул:
— Хозяюшка ты у меня, Ленка. Запах — на весь подъезд!
Понедельник начался с аврала. Я не поднимала головы от бумаг, пропустила обед и ехала домой с одной мыслью: «Сейчас налью тарелку борща, возьму котлетку и буду самым счастливым человеком». Желудок сводило от голода, но душу грело осознание, что готовить не надо.
Я открыла дверь квартиры и сразу почуяла неладное. Пахло не уютом, а какой-то смесью табака (хотя мы не курим в квартире), пива и... грязной посудой.
В прихожей стояли чужие ботинки. Три пары.
Я прошла на кухню и застыла. Моя идеально убранная вчера кухня напоминала поле битвы после набега орды. Стол был завален пустыми бутылками, крошками и грязными тарелками.
Но самое страшное ждало меня у плиты.
Кастрюля из-под борща стояла в раковине. Пустая. На дне виднелся только одинокий лавровый лист и засохшая розовая полоска сметаны. Противень, где было мясо на пять дней — пуст, кто-то даже хлебом вымакал жир. Контейнер с котлетами — пуст. От шарлотки остались только крошки.
В дверях кухни появился Виталик, довольный, раскрасневшийся.
— О, Ленуся пришла! — радостно воскликнул он. — А мы тут с пацанами футбол смотрели! Матч века!
— Виталик... — я обвела рукой пустые кастрюли. — Где еда?
— Ну так это... съели! — он развел руками и улыбнулся так, словно совершил подвиг. — Парни зашли, голодные все после работы. Ну не мог же я их чаем поить? Я, как гостеприимный хозяин, на стол накрыл. Борщец твой залетел на ура! Серега вообще три добавки просил, говорит, вкуснее, чем у его жены. Ты гордиться должна!
— Гордиться? — переспросила я шепотом. — Я готовила это шесть часов. Это была еда на неделю. Нас двое. Там было пять литров супа и два килограмма мяса! Вы что, не жевали?
— Ой, ну не начинай, — поморщился муж. — Подумаешь, еда. Еда для того и нужна, чтобы её есть. «Я наготовила еды на неделю, чтобы не стоять у плиты после работы. Вернулась, а кастрюли пустые: муж позвал друзей и всё скормил им», — процитировал он мои мысли, но с издевкой. — Жалко тебе, что ли? Для друзей мужа пожалела котлет? Не будь мелочной, Лен. Это некрасиво.
— Некрасиво? — я почувствовала, как голод сменяется яростью. — Некрасиво — это оставить жену, которая пашет как лошадь, без ужина. Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Мне завтра на работу, а в холодильнике мышь повесилась.
— Ну так приготовь еще! — гениально выдал он. — Ты же любишь готовить. Свари пельмени на крайняк. А парни меня уважают теперь, знают, какая у нас поляна богатая.
Он подошел к холодильнику, открыл его, пошарил взглядом по пустым полкам и обернулся ко мне:
— Слушай, а пиво есть еще? Или мы всё выпили? А то в горле пересохло после мяса.
Я смотрела на гору грязной посуды, которую, очевидно, должна была мыть я. Смотрела на его сытое лицо. И поняла: если я сейчас встану к плите или начну мыть за его друзьями тарелки, я перестану себя уважать.
— Пива нет, — сказала я спокойно. — И еды нет. И меня для тебя сегодня тоже нет.
Я развернулась и пошла в спальню, переодеваться.
— Э, ты куда? — крикнул он вслед. — А ужин? Я-то наелся, но завтра на обед мне что брать? Судок собери!
— Сейчас соберу, — пробормотала я, доставая телефон.
План мести созрел мгновенно. Он хотел гостеприимства? Он его получит. Только счет за банкет будет выставлен не мне.
Виталик не понял моего настроения. Он был уверен, что я, как обычно, поворчу, но надену фартук и начну жарить яичницу или варить макароны. Ведь «мужика кормить надо». Поэтому он со спокойной душой ушел досматривать обзор матча, оставив меня наедине с грязной кухней.
Но я не пошла к плите. Я заказала доставку. Себе. Одну порцию роллов «Филадельфия» и том-ям. Пока курьер ехал, я демонстративно, не моя ни одной тарелки (сдвинув их в сторону), села за кухонный стол с книгой.
Когда приехал курьер, Виталик выбежал на запах еды, как собака Павлова.
— О, суши! Класс! — он потянул руку к пакету. — Молодец, Ленка, сообразила. А то я после борща проголодался уже.
Я шлепнула его по руке.
— Это мне, — сказала я, распаковывая палочки.
— В смысле? — он округлил глаза. — А мне?
— А ты, дорогой, сегодня уже поужинал. Ты съел свой ужин на понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу. И обеды тоже. Ты выполнил пятилетку за три часа. Твой лимит исчерпан.
— Ты что, серьезно? — он нервно хохотнул. — Из-за котлет обиделась? Лен, ну не дури. Дай ролл.
— Нет.
Я ела медленно, с наслаждением, глядя ему в глаза. Виталик покрутился, понял, что я не шучу, и, обиженно сопя, пошел варить себе пустые макароны (единственное, что он нашел в шкафу). Кетчупа не было, масла тоже — он всё скормил друзьям.
Но самое интересное началось на следующий день.
Я встала пораньше, собрала себе на обед остатки роллов и ушла на работу. Виталик, проснувшись, начал звонить мне в обеденный перерыв.
— Лен, я не понял. В холодильнике пусто. Ни судка, ни колбасы. Мне что на работе есть?
— Сходи в кафе, — ответила я бодро. — Бизнес-ланч стоит рублей четыреста.
— Четыреста?! — возмутился он. — Это две тысячи в неделю! У меня нет лишних денег, мы же копим на отпуск! Ты почему не приготовила ничего с вечера?
— Потому что я устала, Виталик. Я готовила в воскресенье. А ты решил, что мой труд — это бесплатная закуска для твоих друзей. Теперь мы живем по новому графику: я ем то, что покупаю себе. А ты питаешься своей щедростью.
Вечером я пришла домой и увидела, что гора грязной посуды так и лежит в раковине. Виталик ждал меня с видом мученика.
— Я не мыл, — заявил он. — Это твоя обязанность.
— Моя? — я улыбнулась. — Хорошо.
Я взяла большой мусорный пакет. И начала методично сгребать в него грязные тарелки, кастрюлю с засохшим борщом, жирный противень.
— Ты что творишь?! — заорал он. — Это же посуда!
— Это грязная посуда твоих друзей, Виталик. Я не нанималась судомойкой к твоей футбольной команде. Если ты не уважаешь мой труд по готовке, то, может, начнешь уважать стоимость кухонной утвари. Либо ты это моешь прямо сейчас, либо этот пакет отправляется на мусорку. Мне проще купить одну новую кастрюлю для себя, чем отмывать этот свинарник.
Виталик посмотрел на меня. В моих глазах не было истерики, только холодная решимость человека, которого достало. Он понял, что я выброшу. Реально выброшу.
Он молча выхватил у меня пакет, поставил его в раковину, включил воду и взял губку. Он мыл посуду час. Пыхтел, ругался под нос, но мыл.
Неделю мы жили в режиме «холодной войны». Я покупала еду только себе. Виталик питался «Дошираком» и пельменями, тратя свои карманные деньги. К пятнице он сдался.
Вечером он пришел с огромными пакетами продуктов. Мясо, овощи, фрукты, торт.
— Лен, — сказал он, выкладывая продукты. — Я понял. Я был идиотом. Прости. Я не думал, что это так... тяжело и дорого. Серега, кстати, звонил, напрашивался снова. Я сказал, что у нас ремонт и гости отменяются. Навсегда.
— А готовить кто будет? — спросила я, кивнув на мясо.
— Вместе, — вздохнул он. — Я чищу картошку и режу мясо. Ты руководишь.
В то воскресенье мы готовили в четыре руки. И знаете, борщ получился еще вкуснее. Но главное — теперь Виталик охраняет наши кастрюли как цербер. И когда кто-то из друзей заикается про «заскочить пожрать», он отвечает: «Ресторан за углом, а у меня жена устала».
Эта история учит тому, что личные границы нужно отстаивать, даже если приходится действовать жестко. Цените свой труд, и тогда его начнут ценить другие.
Если вы считаете, что Лена правильно проучила мужа, подпишитесь на канал. Поставьте лайк и напишите в комментариях: как вы делите обязанности по готовке в семье?