Нина Петровна поднималась по лестнице на четвертый этаж с тяжелым пакетом. Лифт, как всегда, не работал. Торт "Наполеон" для внучки Машеньки и кукла — последние деньги с пенсии отдала. Восемь лет девочке, господи, как быстро растут...
У двери слышались детские голоса, музыка и смех. Нина перевела дух, поправила новый платок — специально купила, чтобы прилично выглядеть — и нажала на звонок.
Дверь распахнулась. На пороге стоял зять Андрей, красный как рак, с бутылкой пива в руке.
— Чего явилась, мамаша? — выпалил он вместо приветствия.
— Андрюша, я же... это день рождения Машеньки... — Нина улыбнулась, протягивая пакет. — Я торт принесла, "Наполеон", и куколку...
— Знаю без тебя, чей день рождения, — он перегородил проход массивным телом. — Тебя никто не звал. Проваливай. Немедленно.
— Но Андрюш... — голос дрогнул. — Я внучку свою хотя бы поздравить...
— Сказал — проваливай! — рявкнул зять и выхватил пакет из трясущихся рук.
Он швырнул его на пол в коридоре. Хрустнула коробка с куклой, из-под крышки торта потекла розовая глазурь.
— Вали отсюда, старая! И больше не суйся! — Андрей захлопнул дверь так, что задребезжали стекла в окнах подъезда.
Нина стояла на лестничной площадке, глядя на закрытую дверь. Из-за нее донеслось: "Машенька, иди задувай свечи!" — и радостный смех внучки, которая даже не знала, что бабушка приходила.
Нина медленно спустилась вниз. Вышла на улицу, прислонилась к стене подъезда и только тогда поняла, что забыла в кармане куртки, которая осталась в прихожей наверху, ключи от собственной квартиры.
— Нина Петровна, что же вы тут сидите? — соседка детей Вера присела рядом на скамейку. — Уже девятый час вечера!
— Ключи забыла, Верочка, от своего-то дома, — тихо ответила Нина. — Наверху, у них...
— Так позвоните, пусть вернут!
— Не открывает этот Андрей, — Нина показала телефон. — Сбрасывает...
— Господи, какой негодяй... Так пойдёмте ко мне! Переночуете, утром разберетесь!
— Нет, Верочка, спасибо, — покачала головой Нина. — Неудобно как-то... Я тут посижу, может, Оленька выйдет...
Вера еще что-то говорила, но Нина не слушала. Смотрела на освещенные окна четвертого этажа, где сейчас её Машенька задувала свечи на торте...
К полуночи начался дождь. Мелкий, противный, осенний. Нина съёжилась на скамейке, кутаясь в тонкую куртку.
И тут из подъезда вышел Андрей — с пакетом мусора. Увидел тещу, усмехнулся:
— О, сидишь тут? Правильно, мокни, старая! Может, мозги на место встанут, что непрошенной ходить не надо!
Он швырнул мусор в бак и вернулся в подъезд, даже не оглянувшись.
Нина сидела под дождём до рассвета. Дрожала, кашляла, но встать не могла — ноги будто ватные стали.
— Нина Петровна! Господи, да вы же совсем замёрзли! — Вера выскочила из подъезда в семь утра и едва не закричала от ужаса. — Вы тут всю ночь?!
Нина не могла ответить — зуб на зуб не попадал, голова кружилась.
— Скорую! Немедленно скорую! — заголосила Вера.
В приемном покое дежурный врач посмотрел на градусник — тридцать девять и три — и покачал головой:
— Воспаление легких. Госпитализация обязательна.
— Я посмотрю, — подошел главврач, высокий мужчина лет сорока семи. Взглянул на пациентку и замер. — Нина Петровна?! Это вы?!
— Простите... не помню... — прохрипела Нина.
— Димка Курочкин! Вы меня в первом классе учили! — он взял её за руку. — Господи, что с вами случилось?
И Вера рассказала. Всё — и про день рождения, и про зятя, и про ночь под дождём.
Дмитрий Сергеевич слушал, и лицо его каменело.
— В отдельную палату, — приказал он медсестре. — Горячий чай с лимоном. Буду лично курировать.
Вечером того же дня на скорой привезли пьяного мужчину — напился, упал, разбил голову. Дмитрий Сергеевич взглянул на фамилию в карте — Смирнов Андрей Викторович.
— Зять, значит, — пробормотал врач. — Ну-ну... Отличный у меня план созрел.
Он распорядился положить Андрея в палату... к Нине Петровне. Та уже спала под капельницей, дышала тяжело.
Андрей проснулся утром с диким похмельем. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Он приоткрыл глаза и обомлел — на соседней кровати лежала тёща.
— Что за... Допился до чёртиков что ли? — прохрипел он.
В палату вошел Дмитрий Сергеевич. С ним три медсестры — специально привел, чтобы все слышали.
— А, проснулись! — громко сказал врач. — Ну что, голова болит? Правильно. Знаете, кто рядом с вами лежит?
Андрей молчал.
— Ваша тёща, — продолжал Дмитрий Сергеевич, повышая голос. — Которая всю ночь на скамейке у вашего подъезда просидела. Под дождем. Потому что вы её выгнали в день рождения собственной внучки и даже ключи не вернули. Теперь у неё двустороннее воспаление лёгких. Пока вы выпивали на детском празднике, женщина, которая вырастила вашу жену, умирала от холода. Вы вообще человек?
Медсестры переглянулись. Одна достала телефон — явно записывать начала.
— Я... я не знал... — пробормотал Андрей, но врач оборвал:
— Не знали? А дверь кто захлопнул? Мусор кто выносил в полночь и видел её на скамейке? Не знали...
К обеду приехала Оля — навестить мужа. Дмитрий Сергеевич встретил её в коридоре.
— Вы дочь Нины Петровны? — спросил он.
— Да... А что случилось? — Оля побледнела.
Врач рассказал всё. Оля слушала, и по лицу её текли слёзы.
— Мама была под дверью?! Всю ночь?! — она схватила врача за руку. — А он... Андрей сказал, что она не пришла! Что ему позвонила и отказалась!
— Ложь, — жёстко сказал Дмитрий Сергеевич. — Идёмте, поговорите с мужем. При всех.
Они вошли в палату. Нина спала. Андрей лежал, отвернувшись к стене.
— Андрей! — голос Оли звенел от ярости. — Ты мне врал?! Мама приходила, а ты сказал, что нет?!
— Оль, это... — он попытался сесть, но голова закружилась.
— Всю ночь под дождём! У неё воспаление лёгких! Из-за тебя! — Оля осыпала его словами, как кнутом. — Из-за твоей подлости! Она могла умереть!
Андрей молчал, уткнувшись в подушку.
— Всё, — тихо сказала Оля. — Это конец.
Через два дня Нина пошла на поправку. Оля забрала её к себе — собрала вещи, пока Андрей на работе, и привезла маму домой.
— Машенька, к нам бабушка переехала! — объявила она дочери.
— Бабушка! — девочка кинулась обнимать. — А почему ты не пришла на мой день рождения?
Нина посмотрела на Олю. Та прикусила губу.
— Приходила, Машенька, — тихо сказала Оля. — Просто... папа не пустил.
Андрей месяц спал на диване. Потом Оля подала на развод.
— Открылись глаза, мама, — сказала она Нине за чаем. — Лучше поздно, чем никогда. Жаль что тебе пришлось заплатит за это здоровьем!
Машенька теперь каждые выходные у бабушки. Нина печёт пироги, читает сказки, учит внучку музыке — в молодости играла на фортепиано.
А Дмитрию Сергеевичу она отправила благодарственное письмо. Написала от руки, на красивой открытке:
"Спасибо моему прилежному ученику. И спасибо, что напомнили моей дочери, что такое справедливость".
Иногда правда торжествует. Не сразу, но торжествует.