Представьте себе женщину, которую даже близкие друзья её собственного мужа за глаза называли «Гала-Чума», считая её настоящим проклятием. И мужчину, который в свои двадцать пять лет до паники боялся прикосновений и женского тела. Она — настоящая хищница с цепким, пронзительным взглядом, напоминающим взгляд крысы. Он — застенчивый фигляр, прячущийся за эксцентричными женскими рубашками. Казалось бы, их встреча была изначально обречена на громкий провал, но стала началом одного из самых странных союзов.
Этот союз стал самым плодотворным в истории мирового искусства, превратившись в настоящую легенду XX века. Он называл её «Моя Демонесса», «мой золотой талисман», боготворил её и ставил выше самого искусства. Она же в ответ превратила его имя в мировой бренд, а его безумный гений конвертировала в миллиарды долларов. Что же это было на самом деле: великая любовь, которой нет равных, гениальный бизнес-проект или взаимная психотерапия двух травмированных душ?
История Сальвадора Дали и Галы — это тот случай, где правда настолько тесно переплелась с вымыслом, что отделить одно от другого практически невозможно. За ярким, вечно праздничным фасадом их жизни скрывались жестокость, бесконечные измены, холодный расчет и одна большая тайна, которую они унесли с собой. У великого сюрреалиста всегда были крайне сложные и запутанные отношения с женщинами, которые пугали его своей земной природой.
К двадцати пяти годам будущий гений всё ещё оставался девственником, сохраняя детскую наивность и страхи. Женское тело вызывало у него необъяснимый ужас, как и сама мысль об отцовстве и продолжении рода. К тому же он был в плену своей давней подростковой фантазии о некой идеальной женщине, которая предназначена ему самой судьбой. Он утверждал, что задолго до встречи с женой поэта Поля Элюара знал её имя.
Мистика имен и роковая встреча
Дали уверял, что голос свыше сказал ему: ту самую женщину, которая изменит его жизнь, будут звать Гала. Было ли это случайным совпадением или очередным художественным вымыслом, сказать трудно, ведь Дали и Гала были величайшими мистификаторами эпохи. Но русскую эмигрантку Елену Дьяконову, покинувшую Россию в юном возрасте, в европейской эмиграции все знали исключительно под именем Гала. Это имя ей очень подходило.
Имя «Гала» и на французском, и на испанском языках означает примерно одно и то же: праздник, торжество, веселье. Галей звала дочку мать Елены, которой настоящее имя дочери категорически не нравилось. И Галой, с ударением на второй слог, стал сразу же после знакомства называть Дьяконову будущий большой французский поэт и её первый муж Поль Элюар. Она действительно стала для него женщиной-праздником, с которой невозможно соскучиться.
Они прожили вместе пятнадцать лет, полных страсти и творческих открытий, до роковой встречи Галы с молодым Сальвадором. Дали полюбил Галу не сразу, а только «со второго взгляда», когда увидел её сидящей к нему спиной на пляже в Кадакесе. Именно в этот момент, глядя на её силуэт, он узнал в ней женщину своих грёз, ту самую, чей образ преследовал его годами. Позже он описывал этот момент с невероятным трепетом.
«Это была она. Я узнал её по её обнажённой спине. Она была необыкновенно женственной. Женственность придавала ложбинка на спине, которая грациозно сбегала по гордой и прямой спине к необыкновенно изящным бёдрам. В купе с осиной талией они придавали ей вид невероятно соблазнительный».
Галу часто описывают в биографиях как невероятно обаятельную женщину с живым характером, умную и образованную. Говорят, что в неё легко и без памяти влюблялись мужчины, теряя голову от одного её взгляда. Но на самом деле реальность была несколько иной: друзьям её первого мужа Поля Элюара она, мягко говоря, не нравилась. В их кругу её считали выскочкой, опасной хищницей и самозванкой, недостойной поэта.
«Гала-Чума» — так они звали её между собой, чувствуя исходящую от неё угрозу. Она могла спокойно плюнуть в лицо тому, кто слишком сильно её раздражал или смел перечить. Её безжалостность к себе и к другим, готовность идти до самого конца в достижении своих целей — это главное и определяющее в характере Галы. Она всем внушала подозрения и, по общему мнению, сеяла в группе сюрреалистов смуту и раздоры.
«В ней есть что-то от ведьмы», — как-то с опаской заметил один из художников того круга. У этой женщины была необыкновенная, почти животная эротическая притягательность, которую невозможно было игнорировать. Это действительно была роковая женщина в полном смысле этого слова. А чтобы быть роковой женщиной, нужно уметь безусловно любить себя и любоваться собой, несмотря ни на какие внешние данные.
Маскировка страха и рождение образа
А ведь объективно Гала была некрасива: резкие черты лица, близко посаженные глаза. К тому же она страдала от хронического плеврита и невротического постоянного кашля. Но властная и непреклонная, с этим своим «взглядом крысы», способным пробить стену, и идеальной подтянутой фигурой, она вызывала восхищение. Она знала главный секрет привлекательности и пользовалась им виртуозно, подчиняя себе волю окружающих мужчин.
Так что, если хотите быть красивой, говорите себе каждый день перед зеркалом: «Как я красива!». И то же самое внушайте своим дочерям с самого раннего детства, ведь уверенность — это главное оружие. Гала сказала Дали, что во время их первой встречи он был похож на профессионального исполнителя аргентинского танго. Это было меткое замечание, ведь Дали старательно создавал свой образ, скрывая за ним неуверенность.
О себе Дали рассказывал весьма откровенно: «Живя в Мадриде, я привык заботиться о своей внешности и приукрашивать себя. Если мне нужно было отправиться в село, я целый час прихорашивался перед зеркалом, напомаживал волосы и брился с маниакальной тщательностью». Он создавал из себя произведение искусства ещё до того, как стал писать шедевры, понимая, что внешность — это часть успеха.
«Я носил безукоризненно белые брюки, вычурные сандалии, шёлковые рубашки, колье из искусственного жемчуга и браслет на запястье. По вечерам я надевал одну из своих шёлковых рубашек, собственноручно мною расписанных, с очень открытым воротом и пышными рукавами, что делало меня похожим на женщину». А Гала ведь любила настоящих мужчин, сильных и брутальных, по крайней мере, со слов своего мужа Поля Элюара.
На пляже Дали сначала присоединился к своим друзьям, стараясь не выдать волнения, а затем подошёл к Гале. Он едва успел поздороваться с ней, как зашёлся безумным, истерическим смехом и больше ни слова не смог вымолвить. На самом деле под маской эксцентрика скрывался робкий и неуверенный в себе человек, который чудовищно боялся метрополитена и не умел даже переходить улицу.
Из-за этого он и надевал на себя маску фигляра, шута, чтобы никто не увидел его уязвимости. Со временем эта маска приросла к нему и стала его настоящим обличием, его второй кожей. Но, как ни странно, именно таким нелепым поведением он привлёк к себе её внимание и пробудил в ней интерес. Она увидела в этом безумце потенциал, который был скрыт от глаз остальных, считавших его просто чудаком.
«Малыш, мы больше не расстанемся»
Я хотел дотронуться до неё, хотел обнять за талию, когда Гала сама взяла меня за руку и твердо сказала: «Малыш, мы больше никогда не расстанемся». Слово «Малыш» — это скорее слова матери, обращающейся к ребенку, чем любовницы к мужчине. И правда, их отношения в итоге так и сложились: как гипеroпекающей матери и капризного, но талантливого сына. Ведь Гала была старше Сальвадора на десять лет.
Гала позже вспоминала, что сразу, с первых минут увидела: перед ней не сумасшедший, а настоящий гений. У неё была удивительная, почти мистическая способность увидеть в интересующем её мужчине искру божью. Сама она на тот момент, будучи женой уже известного и состоятельного поэта Элюара, была женщиной шикарной, привыкшей к достатку, комфорту и парижской роскоши.
Но она тут же, без колебаний, променяла дорогую парижскую квартиру на убогую рыбацкую хижину Дали. В этом доме не было ни воды, ни газа, ни отопления, ни электричества. Изнеженная светская львица сама стирала бельё в ледяной воде, мыла полы, ходила за дровами в лес, набирала воду в колодце. Местные рыбаки, жалея странную пару, оставляли им немного рыбы, которая составляла их обычный рацион.
Она занялась тем, что неустанно, методично внушала Сальвадору, что он величайший гений всех времен, и стимулировала его к творчеству. С тех пор даже их яростные противники вынуждены признать: «Дали и Гала — не муж и жена, и уж тем более не художник и его муза. Они — два полушария одного мозга». Отныне эти два полушария действовали сообща и синхронно, создавая новую реальность.
У Дали открылась необыкновенная, почти нечеловеческая работоспособность. Его рабочий день начинался ровно в 8:00 утра и заканчивался только к ужину, без перерывов и выходных. Без её жесткого контроля и похвалы он никогда не был бы так продуктивен. Когда тебя постоянно нахваливают и верят в тебя, ты творишь без устали, стараясь оправдать ожидания. Гала — это холодный расчёт, а Дали — чистое творчество и талант.
Они прекрасно понимали, что сильны только в паре, дополняя недостатки друг друга. Напрасно Поль Элюар ждал возвращения жены в Париж, тяжело переживая разлуку и надеясь, что это лишь интрижка. Со временем брошенного поэта начали преследовать страшные мигрени и бесконечная депрессия, но Гала уже сделала свой выбор. Она поставила всё на «карту Дали» и не собиралась отступать.
«Когда ко мне приходит мысль о том, что между нами всё кончено, я чувствую себя приговорённым к смерти», — писал Элюар в отчаянии.
До конца своей жизни он писал ей нежные письма и надеялся на её возвращение. Но решение Галы остаться с нищим, но перспективным Сальвадором было окончательным и бесповоротным. Летом 1932 года состоялся официальный развод четы Элюаров. При расставании Гала с ледяным спокойствием оставила мужу их одиннадцатилетнюю дочь Сесиль. Опекуном Сесиль стала мать Поля, бабушка девочки.
Брак на небесах и на земле
Гала всю жизнь была абсолютно равнодушна к собственной дочери, воспринимая её как помеху. И когда по истечении многих лет взрослая Сесиль явится к ней, чтобы просто проведать мать, Гала даже не откроет ей дверь. Сесиль проживёт долгую жизнь, почти до 100 лет, и умрёт в 2016 году, так и не поняв жестокости матери. По многочисленным свидетельствам, Гала была из тех женщин, в которых чрезвычайно развит материнский инстинкт.
Только направлен этот инстинкт был не на собственных детей, а исключительно на любимого мужчину. Желание опекать его, наставлять, направлять, кормить с ложечки было в Гале доминирующим. Их скромная гражданская свадьба состоялась в 1934 году в Париже, а свидетелем на свадьбе, как ни странно, был первый муж Поль Элюар. В дальнейшем супруги ещё 50 раз повторяли брачную церемонию.
Дали вновь и вновь женился на Гале, освещая свой союз с ней под сводами различных церквей и регистрируя брак во многих странах мира. Он даже добился личной аудиенции у Папы Римского, получив у него благословение на брак со своей любимой женщиной. После очередного венчания он давал торжественный обед и с восторгом отправлялся в очередное свадебное путешествие, словно молодожен.
Они жили замкнуто в своем мире, не подпуская к себе никого лишнего, упоённые собой и не признавая общепринятых норм поведения. Допинг им был не нужен — они сами были друг для друга наркотиком. Сальвадор внёс свой вклад в развитие сюрреализма тем, что создал уникальный параноидально-критический метод. В тридцатых годах он представил эту технику миру как революцию в искусстве.
Суть метода заключалась в попытке взаимодействия с собственным подсознанием и введения себя в контролируемое параноидальное состояние. Чтобы достичь такого состояния без веществ, Дали частенько стоял на голове до тех пор, пока почти не терял сознание. Был у него и другой, более известный способ «охоты на сны», который он практиковал ежедневно после обеда.
Он садился в кресло и засыпал, держа в руке над металлическим тазом тяжёлый ключ. Когда мышцы расслаблялись и ключ с шумом падал, он мгновенно просыпался и тут же зарисовывал свои сновидения. Ведь сны — это чистый сюрреализм, освобожденный от диктата разума. У художника начался период огромного творческого подъёма, который принес ему мировую славу.
Он писал картины без отдыха, как одержимый, но не чувствовал никакого утомления. Он писал легко, как дышал, и картины его завораживали публику, меняли представление о мире и реальности. Свои картины он начал подписывать двойным именем: «Гала-Сальвадор Дали», подчеркивая их неразрывность. Он называл её «Демонесса моего гения», признавая её власть над своим творчеством.
Avida Dollars: Жажда долларов
Гала полностью оградила Дали от всего, что мешало ему работать, взвалив на свои хрупкие плечи и быт, и все продюсерские функции. Она лично, с жесткостью бульдога, предлагала работы мужа галереям и уговаривала своих богатых приятелей вкладывать деньги в творчество Дали. А среди них были такие мировые знаменитости, как Стравинский, Дягилев, Хичкок, Уолт Дисней.
Недаром художник называл её «Моё сокровище», «моё божество», «мой золотой талисман». Он не уставал публично признаваться: «Я люблю Галу всё больше и больше. Гала всё прекраснее и прекраснее». Поцелуй Галы, по его словам, каждый день был самым нежным и прекрасным событием в его жизни. Сальвадор свято верил, что она всегда и во всём права, и никогда не спорил с ней.
Кроме того, жена была одной из немногих любимых моделей художника, появляясь на полотнах в образах Мадонны или Леды. Дали старательно превращал свою жизнь в постоянно действующий аттракцион для прессы. К посетителям он выходил то в мундире, увешанном орденами, то в халате из леопардовых шкур, то в белоснежном фраке, а то и на античный манер — абсолютно голым.
Именно так, верхом на швабре и совершенно обнаженным, он принял у себя знаменитого советского композитора Арама Хачатуряна. Под звуки «Танца с саблями» экстравагантный художник проскакал вокруг ошеломлённого гостя и, не произнеся ни слова, скрылся за дверями. К середине жизни Сальвадор приобрёл свой канонический странный облик: чёрные локоны до плеч, горящие безумные глаза и знаменитые усы.
Периодически интерес публики к его картинам начинал затухать, и тогда Гала выдумывала новые способы заставить богачей раскошелиться. Так Дали начал создавать оригинальные вещицы, ювелирные украшения и мебель, и это принесло ему серьёзный коммерческий успех. «Далимания» вспыхнула с новой силой, охватив уже не только Европу, но и богатую Америку.
Богачи со всего мира принялись раскупать странные «текучие» часы, слонов на длинных ногах-ходулях и красные диваны в форме женских губ. Теперь художник был уверен в том, что точно знает, что же такое сюрреализм на самом деле. «Сюрреализм — это я», — гордо говорил он, разрывая отношения с прежними соратниками, которые обвиняли его в жадности. Андре Бретон даже придумал анаграмму его имени: «Avida Dollars» — «Жаждущий долларов».
Даже логотип знаменитого леденца «Chupa Chups» придумал именно он, набросав его за час на салфетке. Он продал свой эскиз за бешеные деньги и дополнительно потребовал весьма любопытное вознаграждение. Каждый день ему с фабрики должны были присылать коробку леденцов домой. И это требование неукоснительно соблюдалось до конца его дней.
Гений шёл на детскую площадку, разворачивал карамельку, облизывал её один раз и бросал в песок на глазах у истекающих слюной детей. И так продолжалось, пока не кончится весь запас в коробке. Это было его маленькое, жестокое развлечение. Праздник жизни продолжался, но новая неведомая страсть уже подстерегала стареющую Галу, которая панически боялась старости.
Молодые фавориты и замок одиночества
Она искала в молодых мужчинах знакомый ей облик того самого двадцатипятилетнего Дали, которого она когда-то встретила. Она пыталась сохранить молодость и не только свою, но и своего кумира, питаясь энергией юности. Ей по-прежнему были сладостны любовные утехи, а муж с возрастом отдавал предпочтение скорее вуайеризму и эротическим рисункам, чем реальной близости.
Верной женой Гала не была никогда, и Дали это прекрасно знал и принимал. Бесконечная череда любовников не иссякала до самой её глубокой старости. Только они становились всё моложе и моложе с каждым годом. Это даже нравилось Дали, ведь сын не может ревновать мать, он может только радоваться её счастью. Недаром Сальвадор сказал: «Я разрешаю своей Гале иметь столько любовников, сколько ей хочется».
И та проповедовала свободную любовь, а ревность считала глупым буржуазным предрассудком. Дали потакал всем её прихотям, оплачивая её увлечения. Говорили, что её «мальчики» стоят целое состояние. Она осыпала их деньгами и дорогими подарками, покупала им дома, студии и спортивные машины. Дали тоже не страдал от одиночества, найдя утешение в новой музе.
В 1965 году художник познакомился с очаровательной Амандой Лир. Она находит в нём потрясающего собеседника, забавного и интересного. Её покоряют ум и безудержная фантазия Дали. В течение десяти лет Аманда большую часть своего времени будет проводить в его компании, став практически членом семьи. Она позирует для картин художника, сопровождает его на приемах.
Вместе с ней Дали появляется в 1974 году на открытии своего грандиозного Театра-музея в Фигерасе. Гала не стала менее внимательной и заботливой по отношению к своему «маленькому Дали». Когда он болеет, она преданно ухаживает за ним. Когда он совершает ошибки, она старается их исправить. Сначала она очень недоверчиво относилась к Аманде Лир, видя в ней соперницу.
Но вскоре мудрая женщина поняла, что девушка оказывает благотворное влияние на Дали. С Амандой он вновь улыбается, к нему возвращается желание рисовать, выходить в свет и работать. Гала фактически «назначает» Аманду Лир своей преемницей и оставляет своего маленького Дали на попечение той. Так эта женщина снова достигла цели — она сохранила миру гения, пусть и чужими руками.
Кроме того, у неё было миллиардное состояние, и Дали подарил ей настоящий замок XI века — Пуболь. Там она одна являлась полновластной хозяйкой. Самому Дали разрешалось приезжать туда только с письменного, заранее полученного согласия Галы. И, как ни странно, это ему нравилось, придавало отношениям остроту куртуазного романа. «Тесная близость способна угасить любую страсть», — писал он.
В середине семидесятых у Дали начала прогрессировать болезнь Паркинсона, руки стали дрожать. О серьёзной живописи уже не могло быть и речи. Гала решила любой ценой сохранить представление о дееспособности и неувядаемом таланте мастера, чтобы не упали цены на картины. По её просьбе некий художник Мануэль Баладос талантливо подделал некоторое количество картин «под Дали».
И эта грандиозная мистификация удалась. Мир по-прежнему верил, что Мэтр продолжает творить шедевры. Это была, пожалуй, единственная тайна Галы от мужа, которую она унесла в могилу и о которой он так и не узнал. Гала умерла в клинике в 1982 году. Дали, отдыхавший в своей комнате, почувствовал это сердцем и вдруг громко закричал: «Гала умерла!».
Последний путь в «Кадиллаке»
Сальвадор знал о желании жены быть похороненной в её любимом замке Пуболь. Однако суровый испанский закон запрещал перевозить тела погибших без специального разрешения властей, а была суббота. Сальвадор Дали надел на покойную жену её самое красивое красное шёлковое платье, большие солнцезащитные очки и, усадив как живую на заднее сиденье «Кадиллака», повёз к месту последнего приюта.
Это было похоже на сюрреалистический перформанс. Забальзамированное тело положили в гроб с прозрачной крышкой и тихо похоронили в склепе замка. Дали не пришёл на само погребение, сил у него не было. Он лишь несколько часов спустя заглянул в склеп, чтобы произнести всего одну фразу: «Видишь, я не плачу».
Он уединился в башне театра-музея в Фигерасе, наглухо закрыв ставни окон. Он хотел, чтобы ни один солнечный луч не напоминал ему о продолжающейся жизни, которая фактически закончилась для него со смертью жены. Он отказывался разговаривать, пить и есть, медленно угасая. Кормили его насильно через трубки. Незадолго до своей смерти он на несколько минут пригласил к себе Аманду Лир, чтобы попрощаться.
23 января 1989 года Дали скончался. Он завещал похоронить его так, чтобы по могиле могли ходить люди, попирая его прах. И его тело замуровали в пол в самом центре театра-музея Дали в Фигерасе. Своё огромное состояние и работы художник завещал Испании. Разобраться в отношениях этой легендарной пары, которая была счастлива и своё счастье не скрывала, было непросто и при их жизни.
Ещё сложнее это сделать сегодня. Однажды художник сказал пророческие слова: «Самое главное на свете — это Гала и Дали. Я так люблю нас обоих». И после смерти они остались вместе, но врозь. Она — в своём замке, в тишине. Он — под полом музея, по которому ежедневно ходят тысячи ног туристов. Их земной праздник закончился, но великая мистификация длится до сих пор.
А что вы думаете об этой паре: гениальная любовь или просто выгодный контракт? Пишите свое мнение в комментариях!