Николай и Светлана расписались за неделю до армии без пышного платья, без гостей и фотографа, просто пришли в ЗАГС, поставили подписи и вышли на улицу, держась за руки. Светлане было восемнадцать, Николаю — девятнадцать. Они смеялись, потому что все казалось простым и правильным: раз любят друг друга, значит, так и должно быть.
В тот же вечер Николай привел Светлану домой. Квартира была двухкомнатная, старая, с высокими потолками и тяжелыми дверями. В коридоре пахло стиранным бельем и чем-то сладким, Маргарита Михайловна пекла пироги.
— Мам, — сказал Николай, снимая куртку, — Света будет жить у нас. В моей комнате.
Маргарита Михайловна вытерла руки о полотенце и внимательно посмотрела на невестку. Светлана стояла чуть в стороне, сжимая ремешок сумки.
— Конечно, — спокойно ответила свекровь. — Она же теперь член нашей семьи.
Светлана облегчённо улыбнулась. Маргарита Михайловна подошла ближе, оглядела ее с головы до ног и сказала:
— Проходи. Чай будем пить.
Так они начали свою новую жизнь.
Комната Николая была небольшой: диван, письменный стол у окна, старый шкаф. Светлана аккуратно разложила свои вещи, повесила несколько платьев, поставила на полку учебники. Она училась в институте, ездила туда каждое утро на троллейбусе, вставала рано, чтобы успеть на первую пару. Николай провожал ее до остановки.
Маргарита Михайловна уходила на работу еще раньше. Она работала бухгалтером, привыкла к порядку и точности. Утром на кухне редко пересекались: Светлана пила чай наспех, Маргарита Михайловна чаще молчала, листая журнал. Иногда перекидывались парой фраз.
— На ужин макароны сделай, — говорила свекровь, надевая пальто.
— Хорошо, — отвечала Светлана.
Вечером они иногда встречались на кухне. Садились за стол, ставили чайник, доставали варенье. Говорили о пустяках: о погоде, о ценах в магазине, о соседях. Николай часто задерживался, приходил позже.
Через несколько месяцев Светлана узнала, что беременна. Николай обрадовался, сразу сообщил матери.
— Ну что ж, — сказала Маргарита Михайловна. — Раз семья, значит, ребенок должен быть.
Светлана стала хуже переносить дорогу до института, пропускала занятия. Вскоре она оформила академический отпуск. Решила, что так будет правильнее посвятить больше времени семье.
Сын родился в начале весны. Назвали Стасом. Маленький, красный, громко кричащий, он сразу стал центром квартиры. В комнате Николая поставили детскую кроватку, на кухне появились бутылочки и баночки. Маргарита Михайловна взяла на себя многое: вставала по ночам, помогала купать, учила Светлану пеленать.
— Ничего, научишься, — говорила она. — Все через это проходят.
Светлана сидела дома. Дни тянулись однообразно: кормление, стирка, уборка. Николай учился, подрабатывал, часто уставал. Вечерами он брал сына на руки, ходил с ним по комнате.
— Мужик растет, — говорил он.
Маргарита Михайловна смотрела на внука с гордостью. Она считала, что семья сложилась правильно: сын женат, ребенок есть, дом полный.
Так прошло несколько месяцев. Ничто не предвещало, что привычный порядок скоро рухнет.
Через полгода после рождения Стаса Маргарита Михайловна вернулась домой раньше обычного. В бухгалтерии отменили собрание, и рабочий день закончился неожиданно быстро. Она зашла в магазин, купила молоко и хлеб, поднялась на свой этаж и привычно вставила ключ в замок.
В квартире было непривычно тихо. Детского плача не слышно, телевизор не работал. Маргарита Михайловна прошла на кухню, поставила сумку на стол, сняла пальто. Из комнаты Николая доносились приглушённые голоса. Она остановилась, прислушалась, потом медленно пошла по коридору.
Дверь в комнату была прикрыта. Маргарита Михайловна толкнула её и замерла на пороге. На диване лежала Светлана, рядом с ней мужчина. Они даже не сразу заметили, что в комнате кто-то появился.
— Это что такое? — резко спросила Маргарита Михайловна.
Светлана вскочила, схватила одеяло и попыталась прикрыться. Мужчина быстро начал одеваться, не поднимая глаз.
— Я… я сейчас уйду, — пробормотал он и, натянув куртку, выскочил в коридор, а затем за дверь.
Светлана осталась стоять посреди комнаты. Лицо у неё было бледное, волосы растрёпаны.
Маргарита Михайловна медленно закрыла дверь и подошла ближе.
— Вот что, — сказала она спокойно, но жёстко. — Ты послушай меня хорошенько. Ничего не говори Коле. Ничего. Я сама улажу всё и разведу вас.
Светлана молчала.
— Завтра ты напишешь заявление на развод и отказ от ребёнка, — продолжила свекровь. — А когда дело с опекунством решится, тебя здесь не должно быть видно. Никогда. Запомни.
— Но… — попыталась сказать Светлана.
— Никаких «но», — перебила Маргарита Михайловна. — Я всё сказала.
В тот же вечер Светлана собрала вещи: небольшую сумку, платья, брюки, свитера, документы. Стас спал в своей кроватке. Она подошла, посмотрела на него, потом отвернулась.
На следующий день Маргарита Михайловна сама отвела Светлану в нужные инстанции. Она говорила за двоих, объясняла, подписывала бумаги. Светлана делала то, что ей говорили.
Развод оформили быстро. Николай в это время был на военных сборах и ничего не знал. Ему сообщили позже, сухо и без подробностей: Светлана ушла, так получилось.
Когда Николай вернулся домой, в комнате не было её вещей. На вопросы мать отвечала коротко.
— Так лучше.
Стас остался с отцом и бабушкой. Маргарита Михайловна полностью взяла заботу о внуке на себя. Она вставала по ночам, водила его к врачу, гуляла с коляской во дворе. Николай помогал, как мог, но скоро ему пришла повестка.
Перед уходом в армию он долго стоял у кроватки сына.
— Я вернусь, — сказал он.
Маргарита Михайловна заверила:
— Всё будет хорошо.
Светлана исчезла из их жизни так же внезапно, как и появилась. О ней старались не вспоминать.
Николай вернулся из армии через год. За это время Стас подрос, стал говорить короткими фразами, уверенно ходил и уже узнавал отца по фотографиям. Когда Николай переступил порог квартиры, мальчик сначала настороженно посмотрел на него, потом потянулся к руке.
— Папа, — сказал он неуверенно.
Маргарита Михайловна стояла рядом и внимательно наблюдала.
— Привыкнет, — сказала она. — Ты теперь дома.
Николай устроился на работу. Рабочий день был длинный, но по вечерам он старался проводить время с сыном. Они вместе собирали конструктор, смотрели мультфильмы, выходили гулять во двор. Маргарита Михайловна помогала, как и прежде: готовила, стирала, забирала Стаса из детского сада.
Однажды в выходной день Николай предложил пойти в парк.
— Мороженое будем есть, — сказал он сыну.
Стас обрадовался. В парке было людно, играла музыка, дети бегали между лавочками. Николай держал сына за руку, потом предложил зайти в небольшое кафе. Внутри было прохладно и тихо.
Стас сразу направился к столику у окна, за которым сидели две женщины. Он сел на свободный стул и стал разглядывать меню с картинками. Николай подошёл следом, поднял глаза и остановился.
За столом сидела Светлана. Она посмотрела на него, чуть улыбнулась.
— Здравствуй, Коля, — сказала она. — Как ты?
— Нормально, — ответил он после паузы.
— А это… — она взглянула на мальчика, — Стас?
Николай кивнул. Принесли мороженое. Стас с радостью взял ложку. Светлана нахмурилась.
— Он же маленький, — сказала она. — Горло может заболеть.
— Ничего, — ответил Николай. — Тёпло на улице.
Светлана покачала головой, но больше ничего не сказала.
Вечером у Стаса поднялась температура. Он стал вялым, отказался от еды. Маргарита Михайловна вызвала врача. Доктор осмотрел ребёнка, выписал рецепт.
— Простуда, — сказал он. — Ничего страшного, но лечить надо.
Николай пошёл в аптеку. У кассы он снова увидел Светлану. Она стояла с лекарствами в руках.
— Как Стас? — спросила она.
— Температура, — ответил Николай. — Врач был.
— Я с тобой пойду, — сказала Светлана. — Хочу его увидеть.
Николай не возразил. Когда они вошли в квартиру, Маргарита Михайловна вышла в коридор. Увидев Светлану, она сразу повысила голос.
— А эта что тут делает?
— Я мать, — сказала Света. — Я имею право видеть сына.
— Мать? — Маргарита Михайловна шагнула вперёд. — Ты хотела, чтобы мой внук смотрел, как ты водишь мужиков? Я такого не могла допустить.
— Вы меня вынудили написать отказную, — сказала Светлана. — Я бы никогда его не бросила.
— Проваливай отсюда, — крикнула Маргарита Михайловна. — И больше здесь не появляйся.
Светлана посмотрела в сторону комнаты, где спал Стас, потом повернулась и вышла. Дверь захлопнулась. Николай остался стоять в коридоре. Маргарита Михайловна вернулась на кухню, как будто ничего не произошло.
Когда Стас уснул, Николай сел рядом с кроваткой. В комнате было тихо. За окном горел фонарь, на стене лежала полоска света. Маргарита Михайловна уже легла спать, в квартире слышались только редкие звуки с улицы.
Дальше жизнь пошла своим чередом. Николай вставал рано, отводил Стаса в детский сад и ехал на работу. Этим вечером он вернулся позже обычного. Маргарита Михайловна ждала его на кухне.
— Нам надо поговорить, — сказал он. Николай сел за стол.— Я собираюсь встречаться со Светланой, — сказал он прямо. — И буду давать ей видеться со Стасом.
Маргарита Михайловна резко отодвинула чашку.
— Ты у меня не половая тряпка, — сказала она. — Женщин много. Найдётся и хорошая женщина, которая станет матерью для Стаса.
— Это его родная мать, — ответил Николай.
— Родная? — переспросила она. — Та, что написала отказ? Забудь.
Разговор на этом закончился. Маргарита Михайловна ушла в свою комнату и закрыла дверь.
Николай продолжал встречаться со Светланой. Они виделись в парке, гуляли со Стасом, сидели на лавочке. Светлана приносила игрушки, покупала фрукты. Она говорила, что была слишком молодой и глупой, что всё произошло по ошибке.
Через несколько месяцев Николай сказал, что они собираются сойтись. Он пришёл домой вечером и сообщил об этом матери.
— Я решил, — сказал он. — Света будет снова с нами.
Маргарита Михайловна встала из-за стола.
— Через мой труп, — сказала она. — Я этого не допущу.
Она говорила долго и громко. Николай слушал молча. Стас в это время играл в комнате.
Светлана продолжала гулять с сыном. Николай не запрещал. Иногда Маргарита Михайловна демонстративно уходила из дома, когда знала, что Светлана придёт.
В квартире стало напряжённо. Слова говорили редко, чаще молчали. Николай задерживался на работе, Светлана ждала его на улице.
Так прошёл ещё один год. Решение так и не было принято. В доме продолжали жить втроём, делая вид, что всё остаётся по-прежнему.