Ключи от квартиры лежали на кухонном столе, а рядом стояла свекровь с таким выражением лица, будто именно она здесь полноправная хозяйка.
Лена замерла у плиты, не веря своим глазам. Она точно помнила, что запирала дверь, уходя утром на работу. А теперь Галина Михайловна спокойно разгуливала по их квартире, словно это было в порядке вещей.
— Я решила, что буду приезжать к вам каждый день, — заявила свекровь тоном, не терпящим возражений. — Присматривать за внуком. А то мало ли что может случиться с ребёнком, пока вы оба на работе.
Лена медленно опустила половник в кастрюлю с супом.
— Галина Михайловна, мы справляемся сами. У нас есть няня, которая приходит...
— Няня? — свекровь презрительно фыркнула. — Чужой человек будет воспитывать моего внука? Это никуда не годится. Я видела, как Мишенька одет сегодня. В этих ваших современных комбинезонах он точно простудится. Разве можно так ребёнка одевать?
Трёхлетний Миша играл в своей комнате с машинками, не подозревая, что стал причиной очередного незваного визита бабушки. Лена устало потёрла виски. За последний месяц свекровь приезжала уже восемь раз, и каждый визит заканчивался критикой. То суп недосолен, то полы плохо вымыты, то ребёнок не так причёсан.
— Как вы вошли? — наконец спросила Лена. — Дверь была заперта.
— Антоша дал мне ключи, — свекровь пожала плечами, будто это само собой разумелось. — На всякий случай. Мало ли, вдруг что-то понадобится.
Вечером, когда Миша уснул, Лена дождалась мужа в гостиной.
— Антон, почему ты дал матери ключи от нашей квартиры?
Он даже не поднял глаз от телефона.
— А что такого? Она же помочь хочет. Мама волнуется за Мишу.
— Она приходит без предупреждения. Сегодня я вернулась с работы, а она уже здесь, хозяйничает на нашей кухне.
— Лен, ну что ты начинаешь? Мама есть мама. Она всю жизнь обо мне заботилась, теперь хочет о внуке позаботиться.
Лена села рядом с мужем и взяла его за руку, пытаясь установить зрительный контакт.
— Послушай, я не против её визитов. Но хотя бы пусть предупреждает заранее. И не критикует каждый мой шаг. Сегодня она сказала, что я неправильно готовлю, неправильно убираю и неправильно воспитываю нашего сына.
— Ты преувеличиваешь, — Антон наконец оторвался от телефона. — Мама просто старается помочь. Она опытная, вырастила меня одна после того, как отец ушёл. Доверься ей.
— Я не могу доверять человеку, который постоянно меня унижает.
— Лен, не драматизируй. Давай спать, завтра рано вставать.
Он поднялся и ушёл в спальню, оставив жену сидеть в темноте гостиной.
Лена долго не могла уснуть в ту ночь. Они с Антоном были женаты четыре года, и все эти годы свекровь присутствовала в их жизни как навязчивая тень. Сначала были намёки, что Лена недостаточно хороша для её сына. Потом — открытая критика. Теперь свекровь и вовсе решила взять их семью под полный контроль.
На следующий день Лена вернулась с работы раньше обычного. Начальник отпустил её пораньше, и она решила забрать Мишу из сада сама, а не ждать няню.
Открыв дверь квартиры своим ключом, она услышала голоса из детской. Свекровь уже была здесь.
— Мишенька, бабушка тебе принесла настоящую еду. Не то, что мама твоя готовит.
Лена тихо сняла туфли и прошла по коридору. Остановилась у приоткрытой двери детской комнаты.
— Мама готовит невкусно? — спросил Миша своим звонким голоском.
— Мама у тебя готовить совсем не умеет, — ответила Галина Михайловна, кормя внука с ложечки какой-то кашей. — И вообще она не очень хорошая хозяйка. То ли дело бабушка — у меня всегда всё вкусно и дома чисто.
— А почему мама не умеет?
— Потому что она из простой семьи, Мишенька. Её никто не научил. Вот вырастешь — женись на девочке из хорошей семьи, не как папа.
Лена шагнула в комнату. Голос её звучал ледяным спокойствием.
— Галина Михайловна, что вы говорите моему сыну?
Свекровь даже не вздрогнула от неожиданности. Спокойно отложила ложку и повернулась к невестке.
— Правду говорю. Ребёнок должен знать, кто о нём по-настоящему заботится. Кто его любит.
— Вы настраиваете его против меня! Против родной матери!
— Не выдумывай, — свекровь поднялась и одёрнула юбку. — Я просто забочусь о внуке. В отличие от некоторых, кто целыми днями на работе пропадает.
— Я работаю, чтобы оплачивать ипотеку за эту квартиру!
— Квартиру, которую вы купили на мои деньги, — свекровь усмехнулась. — Но об этом мы ещё поговорим.
Она взяла сумку и направилась к выходу.
— До завтра, Мишенька! Бабушка тебя любит!
Когда за ней закрылась дверь, Лена опустилась на детскую кроватку и обняла сына.
— Мама, а бабушка сказала, что ты плохая, — прошептал Миша. — Но ты же хорошая, да?
— Конечно, малыш. Мама тебя очень любит.
Вечером состоялся ещё один разговор с Антоном. На этот раз Лена была настроена серьёзно.
— Твоя мама сегодня сказала Мише, что я плохая хозяйка и что ты женился неудачно. Ты понимаешь, что это ненормально?
— Опять ты начинаешь, — Антон раздражённо вздохнул. — Мама так не сказала бы. Ты просто неправильно поняла.
— Я стояла за дверью и слышала каждое слово!
— Значит, вырвала из контекста. Мама всегда хотела для нас только лучшего. Она меня одна вырастила, понимаешь? Без отца, без помощи. Я не могу её обижать.
Лена почувствовала, как в груди закипает бессильная ярость.
— А меня обижать можно? Я твоя жена, Антон. Мать твоего ребёнка.
— Лен, давай не будем ссориться. Я устал после работы.
Он снова уткнулся в телефон, давая понять, что разговор окончен.
Прошла неделя. Лена старалась приходить домой как можно раньше, чтобы не оставлять свекровь наедине с Мишей. Но Галина Михайловна словно чувствовала это и меняла время своих визитов. Иногда приходила утром, пока Лена собиралась на работу. Иногда — днём, когда няня уводила Мишу на прогулку.
Однажды Лена вернулась домой и обнаружила, что в квартире идёт ремонт. Двое рабочих в грязных комбинезонах снимали обои в гостиной. На полу валялись куски старых обоев и строительная пыль.
— Что здесь происходит? — Лена растерянно смотрела на ободранные стены своей гостиной.
— Хозяйка заказала переклейку обоев, — ответил один из рабочих, не прекращая работу. — Сказала, старые ей категорически не нравятся. Безвкусица, говорит.
— Какая хозяйка?
— Пожилая женщина такая, строгая. Она ключи нам дала и деньги заплатила вперёд. Велела до вечера закончить.
Лена схватила телефон и набрала номер свекрови. Руки дрожали от гнева.
— Галина Михайловна, вы наняли рабочих переклеить обои в нашей квартире?
— Да, а что такого? — голос свекрови звучал удивлённо-невинно, словно речь шла о какой-то мелочи. — Эти ваши обои — ужас какой-то. Жёлтые, с цветочками. Колхоз, а не городская квартира. Я выбрала нормальные, бежевые в полоску. Классика, никогда не выходит из моды.
— Вы не имели никакого права! Это наша квартира!
— Не повышай на меня голос, — холодно оборвала свекровь. — Я мать Антона, между прочим. И имею полное право заботиться о том, в каких условиях живёт мой сын и мой внук.
— Это не забота! Это вторжение в нашу жизнь!
— Ты просто неблагодарная, — в голосе свекрови зазвенел металл. — Я для вас стараюсь, деньги трачу, а ты ещё и недовольна. Антоша меня предупреждал, что ты сложная.
Лена положила трубку, не в силах продолжать разговор.
Когда Антон вернулся домой, он увидел жену, сидящую на полу посреди разгромленной гостиной. Вокруг неё валялись куски содранных обоев.
— Что случилось? — он растерянно огляделся. — Кто это сделал?
— Твоя мама. Она наняла рабочих переклеить обои. Без нашего согласия, без предупреждения.
Антон почесал затылок.
— Ну... может, она хотела сюрприз сделать? Приятный?
— Приятный? — Лена медленно поднялась. — Антон, она распоряжается нашим домом как своим собственным! Она приходит сюда без спроса, роется в наших вещах, переставляет мебель, выбрасывает мои вещи! Она настраивает нашего сына против меня!
— Лен, ты устала, тебе нужно отдохнуть. Давай я с ней поговорю, хорошо?
— Ты говоришь это каждый раз. И каждый раз ничего не меняется.
— Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? Это моя мать!
— А это наша семья! Наш дом! Когда ты уже это поймёшь?
Антон промолчал.
Разговор с матерью он, конечно, провёл. По телефону, за закрытой дверью спальни. Лена слышала только обрывки фраз: «Мама, Лена расстроилась...», «Может, не надо так часто...», «Да, я понимаю, что ты хочешь как лучше...»
Но на следующий день Галина Михайловна явилась снова, как ни в чём не бывало. В руках она держала пакет из аптеки.
— Антоша сказал, что ты расстроилась из-за обоев, — она поставила пакет на стол. — Вот, принесла тебе успокоительные травы. Пустырник, валериана. Попей, нервы подлечи. А то совсем на себя не похожа стала.
Лена молча смотрела на свекровь.
— И вот ещё что, — продолжила Галина Михайловна, усаживаясь за кухонный стол. — Я тут подумала на досуге. Вам тяжело одним справляться, это очевидно. Антоша весь день на работе, ты тоже. Мишенька с чужими людьми. Может, мне к вам переехать? Насовсем. Комната-то свободная есть.
— Это детская Миши, — автоматически ответила Лена.
— Ну, Мишенька маленький ещё, может пока с вами поспать. Или в гостиной поставим ему кроватку, места хватит. А я буду в детской жить. Так удобнее будет за всем присматривать.
У Лены перехватило дыхание. Это был кошмар наяву.
— Нет. Это абсолютно исключено.
— Почему это? — свекровь приподняла нарисованную бровь. — Антоша не против. Мы с ним уже обсуждали этот вариант. Он считает, что это хорошая идея.
— Что?
Лена схватила телефон и набрала мужа. Руки тряслись.
— Ты сказал своей матери, что она может переехать к нам жить?
— Лен, она сама предложила, — голос Антона звучал виновато. — Я подумал, это действительно поможет. Ты же всё время жалуешься, что устаёшь...
— Ты принял такое решение без меня? Даже не спросив моего мнения?
— Ну это же моя мама... Я думал, ты не будешь против...
Лена медленно положила трубку на стол.
— Галина Михайловна, — она повернулась к свекрови. — Вы не переедете сюда. Никогда. И я прошу вас вернуть наши ключи.
Свекровь усмехнулась, откинувшись на спинку стула.
— Девочка моя, ты, похоже, не понимаешь своего положения. Эта квартира куплена на деньги, которые Антоша занял у меня. Триста тысяч на первоначальный взнос — это мои личные сбережения. Мои деньги.
— Это был подарок на свадьбу, — Лена почувствовала, как холодеет внутри.
— Подарок? — свекровь рассмеялась. — Я никогда не говорила, что это подарок. Это займ. Долг. И пока Антоша мне его не вернёт до последней копейки, я имею полное моральное право приходить сюда когда захочу и делать что захочу.
Лена опустилась на стул. Ноги не держали.
— Антон знает об этом?
— Разумеется, знает. Мы договорились, что он будет возвращать мне по десять тысяч в месяц. Только он тебе, видимо, об этом не сообщил. Интересно, почему?
Вечером состоялся самый тяжёлый разговор за всё время их брака.
— Почему ты не сказал мне про долг? — Лена стояла напротив мужа, скрестив руки на груди.
— Я думал, это неважно, — Антон не смотрел ей в глаза. — Мама же не чужой человек. Это семейные деньги.
— Она использует этот долг как рычаг давления! Чтобы контролировать нашу жизнь!
— Лен, ты опять драматизируешь. Мама просто хочет помочь нам.
— Помочь? Она хочет жить в нашей квартире! Распоряжаться нашим домом! Воспитывать нашего сына по-своему, настраивая его против меня!
Антон молчал, глядя в пол.
— Скажи мне честно, — Лена подошла ближе и заглянула ему в лицо. — Ты на чьей стороне? Моей или её?
— Лен, это нечестный вопрос. Она моя мать. Я не могу...
— А я твоя жена. Мать твоего ребёнка. Человек, с которым ты обещал идти по жизни.
Антон поднял голову. В его глазах была растерянность.
— Я не могу выбирать между вами. Это невозможно.
— Значит, ты уже выбрал, — тихо сказала Лена. — Просто боишься себе в этом признаться.
Следующие дни прошли в тяжёлом молчании. Свекровь продолжала приходить, теперь уже демонстративно, победительно. Она переставляла вещи на свой вкус, комментировала каждое действие Лены, учила Мишу, что бабушка всегда права, а маму слушать необязательно.
Лена чувствовала себя чужой в собственном доме.
Однажды ночью, лёжа без сна рядом со спящим мужем, она приняла решение. Нужно было найти выход из этой ситуации. Самостоятельно, не надеясь на Антона.
На следующий день она посчитала семейный бюджет. Если максимально сократить расходы и найти подработку, можно за год собрать триста тысяч и вернуть долг свекрови. Сумма огромная, но не невозможная.
Лена нашла вечернюю работу — переводы с английского на фрилансе. Днём основная работа в офисе, вечером — сидела за компьютером до полуночи. Спала по четыре-пять часов, но упрямо откладывала каждую заработанную копейку на отдельный счёт.
Свекровь заметила перемены.
— Что-то ты совсем осунулась, невестушка, — она окинула Лену критическим взглядом во время очередного визита. — Похудела, круги под глазами. Совсем себя не бережёшь. Вот перееду к вам — буду тебя откармливать, за здоровьем следить.
— Вы не переедете, — спокойно ответила Лена, даже не поднимая глаз от ноутбука.
— Это мы ещё посмотрим, милая. Это мы ещё посмотрим.
Месяцы тянулись бесконечно. Лена работала на износ, отказывая себе во всём. Никаких кафе с подругами, никаких новых вещей, никаких развлечений. Каждый рубль шёл в копилку.
Антон не замечал её усилий. Или не хотел замечать. Он по-прежнему принимал сторону матери в любом конфликте, по-прежнему не видел проблемы в её постоянных визитах.
Прошло восемь месяцев. Лена собрала нужную сумму на месяц раньше запланированного срока. Триста тысяч рублей лежали на её личном счёте, до которого не мог добраться никто.
Она попросила Антона пригласить мать на семейный ужин.
— По какому поводу? — удивился он.
— Есть важный разговор. Увидишь.
Галина Михайловна явилась в своём лучшем выходном платье, с укладкой из салона. Она была уверена, что невестка наконец сдалась и готова принять её в дом на постоянное проживание.
— Ну что, образумилась? — свекровь царственно опустилась на стул. — Правильно, девочка. С родными надо дружить, а не воевать.
Лена молча положила на стол толстый конверт.
— Здесь триста тысяч рублей. Полная сумма вашего займа Антону.
Свекровь замерла. Улыбка медленно сползла с её лица.
— Что?
— Деньги, которые вы дали на первоначальный взнос за квартиру. Я возвращаю их вам. Полностью. Теперь мы вам абсолютно ничего не должны.
Галина Михайловна взяла конверт негнущимися пальцами, пересчитала купюры. Все до одной.
— И что это, по-твоему, меняет?
— Всё, — Лена достала из кармана связку ключей и положила рядом с конвертом. — Вот наши ключи. Те, что у вас — копии, которые вы сделали без разрешения. Завтра мы меняем замки.
— Антон! — свекровь резко повернулась к сыну. — Ты слышишь, что она говорит? Ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Антон молчал, глядя в стол. Его пальцы нервно теребили салфетку.
— Антон, скажи ей! Немедленно!
— Мама, — он наконец поднял голову. Голос его звучал непривычно твёрдо. — Лена права. Ты... ты действительно перегибаешь палку. Давно уже.
— Я? — свекровь задохнулась от возмущения. — Я, которая всю жизнь на тебя положила? Которая тебя одна растила, без копейки помощи? Которая дала вам деньги на эту квартиру?
— Которые мы только что вернули, — спокойно вставила Лена.
— Замолчи! — свекровь вскочила, опрокинув стул. — Ты настроила моего сына против родной матери! Змея подколодная! Я всегда знала, что ты ему не пара!
— Галина Михайловна, — Лена тоже поднялась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Я никого не настраивала. Я просто показала Антону то, что происходит на самом деле. Вы приходите в наш дом без приглашения и без предупреждения. Вы распоряжаетесь нашими вещами как своими. Вы говорите нашему маленькому сыну отвратительные вещи обо мне, его матери. Это не забота о семье. Это тотальный контроль. И я больше не намерена это терпеть.
— Да как ты смеешь!
— Смею. Потому что это мой дом. Моя семья. Мой ребёнок. И я буду защищать всё это от любого, кто попытается разрушить.
Свекровь схватила конверт с деньгами и молча направилась к двери. На пороге она обернулась.
— Антон, ты ещё горько пожалеешь. Эта женщина тебя погубит. Помяни моё слово.
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла.
Лена медленно опустилась на стул. Руки мелко дрожали, в висках стучала кровь.
— Ты как? — Антон подошёл и осторожно положил руку ей на плечо.
— Честно? Не знаю, — она подняла на него усталые глаза. — Я восемь месяцев работала практически без выходных, чтобы собрать эти деньги. Я так измучилась, Антон. Так устала от всего этого.
Он сел рядом и взял её холодные руки в свои.
— Прости меня, Лен. Я должен был раньше всё это прекратить. Должен был защитить тебя. Я просто... не замечал. Или не хотел замечать, потому что так было проще.
— Почему?
— Мама всегда была такой. Властной, контролирующей. Я с детства привык, что она решает всё за меня. Думал, это нормально. Думал, что так и должно быть в семье.
— Это ненормально, Антон. Теперь мы — твоя семья. Я и Миша. И мы должны быть для тебя на первом месте. Не твоя мама.
Он медленно кивнул.
— Я понимаю. Теперь наконец понимаю.
Прошёл месяц после того памятного ужина. Свекровь не появлялась, хотя несколько раз звонила Антону с жалобами на одиночество, на здоровье, на неблагодарность единственного сына. Он разговаривал с ней, но в гости не приглашал и сам не ездил.
— Может, всё-таки пригласим её на четырёхлетие Миши? — однажды спросил он Лену. — Всё-таки бабушка, родной человек.
Лена помолчала, взвешивая слова.
— При одном обязательном условии. Она ведёт себя как гостья, а не как хозяйка. Приходит в назначенное время, уходит когда все уходят. Никаких претензий, никаких замечаний.
— Договорились. Я с ней поговорю.
День рождения прошёл на удивление мирно. Галина Михайловна пришла с большим подарком — красивой машинкой на радиоуправлении. Была вежлива с гостями, сдержанна с Леной и даже похвалила домашний торт, который невестка испекла сама.
После того как разошлись гости и Миша уснул, обняв новую игрушку, свекровь отозвала Лену на кухню.
— Я хотела... — она замялась, и Лена впервые увидела на этом властном лице растерянность. — Хотела извиниться перед тобой. За всё.
— За что именно? — Лена не собиралась облегчать ей задачу.
— За то, как я себя вела. Ты была права — я пыталась контролировать вашу жизнь. Указывала, командовала, лезла куда не просят.
— Да. Это так.
— Я просто... — свекровь отвела взгляд. — Боялась потерять Антона. Когда он женился на тебе, мне показалось, что он больше не мой сын. Что ты его забрала.
— Он всегда будет вашим сыном, Галина Михайловна. Это невозможно изменить. Но он также муж и отец. И ему нужно пространство, чтобы строить свою собственную семью. Без вашего постоянного вмешательства.
Свекровь кивнула. В её глазах блеснули непривычные слёзы.
— Я постараюсь это запомнить. И... исправиться. Если ты дашь мне шанс.
Лена долго смотрела на эту женщину, которая столько месяцев превращала её жизнь в кошмар. Потом медленно кивнула.
— Посмотрим.
Когда свекровь ушла, Лена вышла на балкон. Город мерцал огнями внизу, прохладный вечерний воздух приятно холодил разгорячённое лицо.
Она не знала, изменится ли Галина Михайловна по-настоящему или это лишь временное перемирие перед новой атакой. Время покажет.
Но впервые за долгие месяцы она чувствовала, что снова контролирует свою жизнь.
Антон вышел на балкон и обнял жену сзади.
— О чём думаешь?
— О том, как много может измениться за один год.
— Ты невероятная, — он поцеловал её в макушку. — Я бы так не смог. Работать на износ, копить деньги, терпеть всё это и не сломаться.
— Смог бы. Просто тебе не пришлось.
Они стояли молча, глядя на ночной город.
— Знаешь, — сказал Антон. — Я сегодня позвонил маме после праздника. Сказал, что люблю её, но буду защищать нашу семью. Что она может быть частью нашей жизни — желанной частью — но не может ею руководить.
— И что она ответила?
— Долго молчала. А потом сказала, что впервые гордится тем, каким мужчиной я вырос.
Лена улыбнулась.
— Может, это и есть начало чего-то нового.
— Может быть.
Она прижалась к мужу, чувствуя его тепло.
Впереди ждало много всего — и сложного, и хорошего. Свекровь могла снова попытаться захватить контроль над их жизнью. Антон мог в трудную минуту опять встать на сторону матери. Жизнь непременно подкинет новые испытания.
Но теперь Лена точно знала одно: она способна справиться с любыми трудностями.
Потому что научилась самому главному в жизни — защищать свои границы и никогда, ни при каких обстоятельствах не сдаваться.
И это делало её сильнее любых обстоятельств и любых свекровей.