Когда испанцы впервые швырнули помидор в соседа
Последняя среда августа 1945 года в маленьком валенсийском городке Буньоль началась как обычный день. На площади собралась толпа — кто-то пришёл посмотреть на процессию, кто-то просто гулял. Среди зевак оказалась компания молодых парней, которым захотелось повеселиться.
Они начали толкаться, пытаясь пробиться ближе к музыкантам. Один из них задел прохожего, тот оттолкнул обидчика. Завязалась потасовка — обычная уличная драка, каких в послевоенной Испании хватало. Но рядом стоял овощной лоток.
Кто-то схватил помидор и запустил в противника. Красная мякоть размазалась по рубашке, брызги полетели на соседей. Ответ последовал мгновенно — ещё один помидор, потом горсть, потом весь ящик пошёл в ход. Продавец кричал и пытался защитить товар, но толпа уже вошла во вкус.
Через полчаса площадь напоминала поле боя. Мостовая стала скользкой от томатного пюре, стены домов покрылись красными пятнами, а участники потасовки выглядели так, будто искупались в соусе. Полиция разогнала дерущихся, но память о драке осталась.
На следующий год в ту же августовскую среду несколько человек пришли на площадь с помидорами в руках. Принесли из дома, заранее. Началось снова — уже не случайно, а намеренно. Власти запретили безобразие, выписали штрафы, грозили арестом. Но каждый август находились смельчаки, готовые рискнуть ради нескольких минут хаоса и смеха.
Запреты продолжались почти десять лет. Франкистская Испания не приветствовала народные гулянья без контроля. Однако жители Буньоля упорствовали. Они приходили, швыряли помидоры и убегали от стражей порядка. Каждый раз участников становилось больше.
К середине пятидесятых городской совет сдался. Раз уж традицию не искоренить — пусть будет официально разрешена. Появились первые правила: бой начинается по сигналу, заканчивается по сигналу, помидоры давить перед броском, чтобы не травмировать людей. Стихийная драка превратилась в организованное действо.
Легенды площади и красные следы на мостовой
Откуда взялась первая помидорная потасовка — точно не знает никто. Официальная версия про парней и овощной лоток кажется слишком простой, и местные жители любят добавлять детали.
Одна история рассказывает о музыкантах с огромными головами из папье-маше. Во время процессии кто-то из толпы решил сбить фигуру палкой, началась свалка, а помидоры оказались под рукой. Другая легенда винит во всём политиков: будто бы горожане закидали томатами членов городского совета, выражая недовольство их решениями.
Есть и романтическая версия. Якобы парень хотел привлечь внимание девушки, стоявшей на балконе, и бросил в неё помидор. Промазал, попал в прохожего, и пошло-поехало. Правда, в послевоенной Испании способы ухаживания обычно были скромнее.
Каждая из легенд имеет право на существование, ведь никто не вёл протокол событий 1945 года. Площадь хранит молчание, а красные следы давно смыты дождями и временем. Но жители Буньоля передают рассказы из поколения в поколение, каждый раз добавляя новые подробности.
Интересно другое: почему традиция прижилась именно здесь. Буньоль — крошечный городок в глубине Валенсии, окружённый полями и виноградниками. Помидоры здесь растут в изобилии, и в конце лета их бывает так много, что часть урожая просто выбрасывают. Может быть, в голову пришла мысль: раз помидоры никому не нужны — почему бы не использовать их для развлечения?
Первые годы официального праздника выглядели скромно. Несколько грузовиков привозили перезревшие плоды, их высыпали на площадь, и начиналось веселье. Участвовали в основном местные — человек сто, может, двести. Никаких туристов, никаких камер, никакой шумихи. Просто люди, которым хотелось выпустить пар и посмеяться.
Постепенно слухи о странном празднике разошлись по соседним городам. Приезжали любопытные из Валенсии, потом из других регионов. Кто-то снял репортаж, кто-то написал заметку в газету. Красные брызги на белых стенах домов выглядели слишком фотогеничными, чтобы остаться незамеченными. А дальше — оставалось ждать, когда о Буньоле узнает весь мир.
Как уличная потасовка получила мировую прописку
Долгие годы власти Буньоля смотрели на помидорные бои косо. Франкистский режим запрещал массовые собрания без разрешения, а красные лужи на площади вызывали у чиновников нервную дрожь. Несколько раз полиция разгоняла участников, выписывала штрафы, грозила арестами. Молодёжь разбегалась, отмывала лица у фонтанов и возвращалась на следующий год — снова с корзинами переспелых плодов.
Переломным моментом стала середина пятидесятых. Городской совет устал бороться с традицией, которая уже пустила корни глубже, чем корни помидорных кустов. Вместо запретов чиновники решили легализовать безумие. Появились первые правила: бросать можно только помидоры, давить их в руке перед броском обязательно, рвать одежду запрещено. Простые инструкции превратили хаос в управляемый карнавал.
В семидесятых годах о Ла Томатине заговорили за пределами Валенсии. Журналисты приезжали снимать репортажи, фотографы ловили кадры с летящими красными снарядами. Картинки разлетелись по европейским изданиям, и провинциальный городок внезапно обнаружил себя на туристических картах. Иностранцы начали прибывать автобусами — сначала десятки, потом сотни человек.
К концу восьмидесятых Буньоль уже задыхался от наплыва гостей. Узкие улицы не были рассчитаны на толпы в несколько тысяч человек. Грузовики с помидорами еле протискивались между домами, участники топтали клумбы, ночевали на ступеньках церкви. Местные жители то радовались доходам, то жаловались на шум и грязь.
В девяностых мэрия взялась за организацию всерьёз. Появились ограждения, медицинские пункты, дополнительные туалеты. Помидоры стали закупать централизованно — фермеры из окрестных деревень привозили плоды, непригодные для продажи, но идеальные для метания. Праздник растянулся на неделю: концерты, парады, конкурсы.
К началу двухтысячных Ла Томатина превратилась в международный бренд. О ней снимали документальные фильмы, упоминали в путеводителях, копировали в других странах. Маленький испанский город получил мировую прописку благодаря тому, что когда-то отказался запрещать абсурдную традицию.
Правила игры и цена входного билета
Попасть на площадь в последнюю среду августа стало сложнее, чем кажется. С двухтысячных годов мэрия ввела систему билетов. Бесплатный вход в прошлом — теперь каждый участник покупает пропуск заранее. Количество мест ограничено, и распродажа начинается за месяцы до события. Жители Буньоля получают квоту, остальные борются за оставшиеся места на сайте.
Правила битвы выглядят просто, но их соблюдение строго контролируется. Помидор перед броском нужно раздавить в ладони — иначе он превращается в твёрдый снаряд, способный оставить синяк. Нельзя приносить свои плоды, рвать футболки, лезть на грузовики без разрешения. За нарушения выводят с площади, и охрана в оранжевых жилетах следит за порядком внимательнее, чем за воротами стадиона.
Начало и конец битвы отмечают выстрелы водяной пушки. Между сигналами проходит час — ровно столько длится помидорная вакханалия. Грузовики медленно едут через толпу, люди черпают красную массу вёдрами, кидают во всех подряд. Никто не целится, никто не обижается. Смех, визг, хлюпанье мокрых кроссовок — саундтрек августовского утра.
После финального сигнала площадь превращается в декорацию к фильму ужасов. Мостовая залита томатным пюре, стены домов окрашены в розово-красные разводы. Пожарные разматывают шланги и смывают всё водой под напором. Участники бредут к душевым, оставляя за собой красные следы. Через два часа от карнавала не остаётся ни пятнышка — площадь снова чистая, будто ничего не было.
Местные жители наблюдают за происходящим с балконов, закрыв окна плёнкой. Кто-то сдаёт комнаты туристам, кто-то торгует футболками с надписями, кто-то варит паэлью у входа на площадь. Буньоль живёт праздником одну неделю в году, а остальные одиннадцать месяцев возвращается к тихой провинциальной жизни.
Помидорная битва давно перестала быть спонтанной дракой и обросла инфраструктурой, правилами, коммерцией. Но когда звучит первый сигнал и в воздух взмывают красные брызги, на несколько мгновений возвращается дух той самой уличной потасовки — без причины, без смысла, просто ради радости швырнуть переспелый плод в незнакомца и рассмеяться в ответ.