Андрей соорудил во дворе летний душ, который был во многих дворах: обыкновенная деревянная кабинка с бочкой или большой кастрюлей наверху. В нее наливали воду, которая за день нагревалась на солнце, а к вечеру можно было хорошо смыть дневную пыль, пот, усталость. Молодежь, конечно, предпочитала ехать или идти на пруд за селом, недалеко от тока, а семейные люди все-таки пользовались таким душем. В августе вода к вечеру остывала, и туда доливали ведро нагретой на керогазе или кипятильником воды. В следующем году Андрей планировал построить летнюю кухню, куда собирался поставить газовую плиту, какую видел в районе у знакомого: газовый баллон стоял за стенкой, а в кухне была двухконфорочная плита.
Пелагея вышла из душа, освеженная, чистая, румяная. Полина залюбовалась ею и подумала, что отец правильную женщину выбрал, хотя у нее много детей. Но и в этом его можно понять: потеряв своих, он хотел дать немного тепла другим детям! Полина почувствовала, что гордится своим отцом, а в том, что это он, она уже не сомневалась.
Она вышла на улицу. Ночь начиналась темная, почти черная. Полина уже начала привыкать к сельским ночам, когда вокруг нет ничего, кроме звездного неба, силуэтов деревьев на его фоне, а в лунную ночь единственным источником света является луна. Она, как хозяйка всего небосклона, озирает все вокруг, благосклонно позволяя звездам присутствовать рядом. И главное – тишина. Такой в городе не бывает даже в самую глухую ночь. Сегодня луны не было, но дорога светлела даже без нее. Полине захотелось пройтись по ней, подышать ночным воздухом, вдохнуть запахи, которые совсем недавно были для нее новыми, непонятными.
Как все-таки интересно устроена жизнь! Неделю назад она еще не предполагала, что у нее есть отец и притом совсем рядом, что у нее окажется большая семья, где ее ждут и любят. И еще, что она будет думать о человеке, который, как оказалось, не достоин того, чтоб о нем думать. Напрасно отец предостерегал ее – она и сама поняла, что с таким лучше не связываться. К тому же он много старше... Правда, отец тоже старше Пелагеи, но они, похоже, счастливы.
К ней подошла Пелагея, обняла за плечи.
- Нравится? – спросила она, окинув взглядом все вокруг.
Полина кивнула:
- Очень! В городе такого нет, там и звезд не видно, и луна не такая, как здесь.
- И люди другие, наверное. А здесь все про всех знают, всем дело до всех.
- Но это же ужасно! – воскликнула Полина. – То есть личной жизни нет ни у кого?
- Ну почему же? - улыбнулась Пелагея. – Есть все: и личная жизнь, и семейные тайны, и личные тайны. Только если у кого-то беда или неприятности, то все помогают. Есть, конечно, и такие, что им нет дела до других, но их мало.
- А Стецко – он такой? Ему нет дела до других?
Пелагея насторожилась. Почему эта девочка спрашивает о нем?
- А почему ты о нем спрашиваешь? Ты его знаешь?
- Да, я видела его в клубе, он приглашал меня танцевать, но ведь он женат.
Полина не сказала, что знает, кто отец Ванюшки.
- Поленька, я не буду ничего говорить о нем, потому что я любила его. Да-да, любила. И Ванюшка – его сын. Но он отказался от него, обвинил меня в том, что я хотела захомутать его этим. Его мать и брат наговорили ему обо мне, а он поверил. Ну, как ты думаешь, что можно о нем говорить?
- Он ужасный человек! И жену свою не уважает совсем.
- Ну вот и не надо о нем говорить, Поленька. Не заслуживает он твоего внимания.
- О чем мои девочки шепчутся? – подошел к ним Андрей. – Машенька, давай я тебя отвезу!
- Андрюша, ты называешь ее Машей, но ведь она по паспорту Полина.
- Для меня она Машенька, которую я потерял и нашел!
- Но ведь девочке трудно – она должна откликаться на разные имена.
- Я поеду в район и узнаю, как можно изменить имя и отчество. Я ведь Андреевна, а не Львовна.
- Я сделаю это раньше, дочка! Я бываю в районе часто, так что узнаю.
- Мне нужно это пораньше, потому что, когда начнутся занятия в школе, я не смогу просто поехать в район.
- Тебя папа отвезет, не переживай! А сейчас, Андрюша, отвези ее, а то уже совсем поздно.
... Первого сентября во дворе школы был праздник. Все школьники выстроились на линейку, под барабан и горн внесли знамя пионерской организации. В руках детей были огромные букеты цветов – в каждом дворе была клумба, на которой росли неизменные астры, панычи, чернобривцы, составлявшие в этот день букеты для учителей. Кое у кого были георгины. Да и в школьном дворе благоухала такая клумба, только на ней цветы были в полной сохранности.
Во дворе были и взрослые люди - это в основном были родители первоклассников. Директор сказал приветственное слово, поздравил в новым учебным годом, выпускники подарили первоклассникам небольшие подарки – тетрадки, карандаши, пеналы – и повели их в класс.
Полина стояла рядом со своим четвертым классом, в котором было восемнадцать человек. Она волновалась не меньше, а может быть, и больше своих учеников: они учились в школе уже четвертый год, а для нее сегодня был первый учебный день! Первый рабочий!
В классе дети подарили Полине все свои букеты, и на столе образовалась гора цветов. Начиналась новая жизнь.
... Первый учебный год Полины пролетел так быстро, что она не успела опомниться. Тем более что насыщен он был не только уроками, тетрадками. В ноябре она получила новый паспорт, в котором значились ее новые – вернее старые – фамилия, имя и отчество: Светова Мария Андреевна. Она долго думала, делать ли это – привыкла к тем, что значились в ее паспорте, но отец убедил ее в том, что это необходимо. Он тоже писал объяснения, доказывал, и наконец все сложилось. Изменить пришлось записи в трудовой книжке, в дипломе. А вот ученики привыкали долго, и еще в мае кто-то называл ее Полиной Львовной...
Вера развелась с Николаем, хотя это стоило ей немалых нервов, жила одна, кавалеров, желающих скрасить одинокие вечера и ночи молодой разведенки, отшивала, кого-то даже проводила метлой с крыльца. А он срывал злость на матери, которая уже была не рада, что затеяла все. Николай пил почти каждый день, вернее, вечер, утром на работу приходил опухший, с перегаром. Наконец бригадир пригрозил:
- Не прекратишь – сниму с трактора и на комбайн не пущу! Будешь в ремонтниках всю жизнь!
Андрей за это год заметно сдал: под глазами появились темные пятна, он казался уставшим. Пелагея никак не могла заставить его обратиться к врачу. И в отпуск он не уходил - всегда были какие-то причины: то подготовка к севу, то расширение фермы, то приготовления к уборке. Пелагею охватывало беспокойство, граничащее со страхом. Наконец она решилась и подошла к директору совхоза.
- Егор Иванович, прикажите Андрею поехать к врачу. Я боюсь, что у него не все в порядке с сердцем, а он не слушается меня, не едет в больницу. А если что-то случится?
- Ну, приказать я не имею права, но поговорить попробую, - обещал директор.
- Только не говорите, что это я вас просила, хорошо?
Директор пообещал не говорить. Через неделю Андрей был на приеме у врача. Кардиограмма показала, что сердце действительно барахлит, что когда-то он на ногах перенес инфаркт, и теперь нужно серьезно лечиться и желательно в стационаре. Конечно, Андрей не согласился: он не представлял, как он будет просто лежать, ничего не делая.
Вечером Пелагея вызвала его на серьезный разговор.
- Андрюша, ты хочешь бросить нас? – начала она.
Андрей удивленно посмотрел на нее.
- Ты с ума сошла?
- Нет, это ты сошел, ты не думаешь о своем здоровье, а если с тобой что-нибудь? Андрюша, я не хочу еще раз становиться вдовой! И Машу опять оставить сиротой хочешь?
Андрей обещал после майских праздников лечь в больницу.