Есть фотографии, которые объясняют время через факты: вот митинг, вот очередь, вот заголовок газеты. А есть другие — которые не объясняют, а заставляют почувствовать. Они не дают «справку о событиях», но создают атмосферу, как будто ты сам стоишь в этом подъезде, слышишь скрип дверей и видишь людей, которым тесно в своей эпохе.
Французская фотограф Лиз Сарфати прожила в России почти десять лет — с 1989 по 1998‑й — и снимала страну в момент, когда старый мир уже закончился, а новый ещё не сформировался. Эти кадры из Москвы, Норильска и Воркуты она собрала в фотокнигу Acta Est — одну из самых пронзительных визуальных попыток поговорить о России 90‑х без прямолинейности.
Биография как маршрут к России
Лиз Сарфати родилась в 1958 году в алжирском Оране и выросла в Ницце. Фотографировать начала рано — с 13 лет. В подростковом возрасте она училась видеть киношно: на фильмах Робера Брессона и Алена Рене, на опыте советского документального кино и визуальном мышлении Дзиги Вертова.
Позже Сарфати изучала русский язык в Сорбонне, и это важно: Россия стала для неё не «экзотикой для съёмки», а средой, к которой она готовилась, которую хотела понимать изнутри. В 1986 году она стала официальным фотографом в Académie des Beaux‑Arts. А затем наступила самая длинная и важная часть её маршрута — жизнь и работа в России на протяжении десяти лет.
Acta Est: книга, которая не притворяется репортажем
Acta Est — первая фотокнига Сарфати, собранная из кадров 1990‑х. И это не путевые заметки и не репортаж «как было». Сарфати изначально отказывается от роли фотожурналиста.
Она строит книгу как визуальную драму: о неблагополучии и разрушении, о переменах, о красоте, которая почему‑то появляется именно там, где кажется, что ей не место.
Название «Acta Est» отсылает к латинскому выражению Acta Est Fabula — «представление окончено». В этой формуле есть ключ: Сарфати словно говорит, что перед нами не хроника новостей, а спектакль, в котором реальность превращается в сцену, а люди — в персонажей, пойманных в момент внутренней паузы.
Ирония в том, что именно такой подход иногда даёт более точное ощущение времени, чем «объективная» документалистика.
Потёртые интерьеры и «потерянные» герои
В кадрах Сарфати много пространства, которое выглядит уставшим: потёртые интерьеры, старые подъезды, разрушенные здания, заброшенные фабрики. Это не декорация ради эффекта, а естественная среда 90‑х, особенно в индустриальных городах вроде Норильска и Воркуты.
Но самое сильное в этих фотографиях — люди, которые «оживляют» эти пространства. У Сарфати часто появляются подростки и беспризорники, персонажи на границе: между детством и взрослостью, между домом и улицей, между надеждой и равнодушием.
Она снимает так, что эти герои не превращаются в «социальную иллюстрацию». Это не плакат и не обвинение. Скорее, тихое наблюдение за тем, как человек существует внутри среды, которая не обещает ему ничего простого.
Почему эти снимки одновременно документ и поэзия
Есть понятие «исторический документ», и оно обычно ассоциируется с ясностью: чтобы потомки посмотрели и поняли, что происходило. Но фотографии Сарфати работают иначе. Они не объясняют, а создают ощущение эпохи — через атмосферу, дистанцию, паузы, взгляд персонажей, их одиночество посреди города.
И вот парадокс: при всей «театральности» замысла эти кадры имеют очевидную документальную ценность. Потому что они фиксируют не только предметы и фасады, но и психологию 90‑х: чувство нестабильности, внутреннюю потерянность, странную смесь страха и свободы.
Сарфати как будто сплетает две правды одновременно:
- внешнюю — про распад и переход;
- внутреннюю — про состояние человека в этом переходе.
Когда фотография говорит «чувствуй», а не «понимай»
Acta Est интересна тем, что отказывается от привычной логики «вот причина, вот следствие». Сарфати не ведёт читателя по линейному маршруту. Она предлагает смотреть, замечать, сопереживать, додумывать.
Это не «книга‑ответ». Это «книга‑ощущение». И, возможно, именно поэтому она так хорошо удерживает внимание: ты не просто листаешь страницы, а пытаешься собрать в голове свою версию истории — без подсказок и без морализации.
Почему 90‑е до сих пор притягивают взгляд
У каждого, кто жил в России, есть своё воспоминание о 90‑х: кто‑то вспоминает свободу, кто‑то — тревогу, кто‑то — пустые полки и ларьки, кто‑то — первую жвачку и первые “взрослые” разговоры.
Сарфати показывает 90‑е не как набор символов, а как состояние, в котором человек пытается удержаться. И делает это так, что даже спустя десятилетия фотографии не выглядят «устаревшими»: они остаются эмоционально точными.
Когда «представление окончено», а чувство остаётся
Если смотреть на Acta Est как на спектакль, то это спектакль без финальной точки. Сарфати фиксирует момент, когда прежняя роль уже сыграна, а новая ещё не выучена. И в этом промежутке — самая сильная драматургия.
А как вам ближе смотреть на 90‑е: как на документальную хронику с фактами и датами или как на атмосферу, которую важнее почувствовать, чем объяснить? И какие города, по‑вашему, сильнее всего несут в себе «настроение эпохи» — Москва, промышленные северные города вроде Норильска и Воркуты или совсем другие места?
Напишите в комментариях, какие фотопроекты о России 90‑х вам запомнились и почему — через них интересно собирать свою личную карту времени.