Друзья, а вот действительно притча из жизни, и произошла она со мной.
Как-то у меня остались последние деньги. Я тогда только приехала в Москву и жила в хостеле. Последние 7,5 тыс. я потратила на оплату за проживание, заплатила день в день, дальше тянуть уже было нельзя. Я была рада, что у меня вообще эти деньги накопились к тому сроку. Был выходной, а значит, поем я только завтра. Всю неделю нас кормили на работе в кафе - в воскресенье мы должны были питаться сами.
Но это было утро воскресенья, и как-то грустно было ждать сутки, чтобы поесть. Я, уже ни на что не надеясь, перетряхнула все карманы и сумки, и наскребла горсть монет. Не помню, сколько там было, но набралось на самый скромный завтрак, типа булочки с молоком. Я пошла в магазин.
В том месте Москвы я нищих вообще никогда не видела, не сталкивалась с ними. Может, потому что это был центр (я жила на пр. Мира). А тут он идёт с другой стороны к магазину - и прямо на меня. Нормальный с виду человек, одетый бедненько, но чистенько, и выдает его лишь взгляд да особая грубость лица. Вы видели лицо человека, который не умывается месяцами? От этого кожа не становится грязной – она делается особого качества, похожей на кожу припыленного сапога.
Он меня как-то вычислил, увидел. Не деньги мои увидел, а безденежье; увидел, что еще чуть-чуть, и я буду его поля ягода. Потому и подошел. Странный расчет, ведь гораздо логичней было бы подойти к женщине побогаче. А может, всё объясняется проще: подобное притягивается к подобному.
Человек протягивает ко мне руку и одними глазами шепчет: дай. И верите, он знает, что у меня последние деньги. Я автоматически потянулась рукой в карман. И уже на полпути моей руки думаю: ну откуда ты взялся!
Прихожу в общежитие. Ну что? Пакетик чая попрошу у кого-нибудь. А соседка снизу (я спала на втором этаже) говорит: «Юля, мы тут тортик ели и тебе кусочек оставили. А чай бери из чайника, там еще много». Другая соседка приходит из кухни: «Я котлеток нажарила, на тебе котлетку»! Третья в обед готовила голубцы и дала мне два больших голубца. На вечер тоже что-то было, не помню, но что-то домашнее и сытное. Рагу или вроде того. Ем я его, вспоминаю нищего и думаю: нет дружок, я пока что не в твоих рядах. Целый день мне все что-то давали, так что я не только голодной не осталась, но даже сделала себе в холодильнике небольшой запас.
А утром прихожу на работу, ко мне подходит наша директор: «Юля, мы к тебе хорошо относимся, но мы должны кого-то из кассиров отдать на Яузу», – так мы называли между собой отдаленную точку нашего кафе, которая располагалась на самой окраине и считалась гиблым местом. Мы в центре работали с 7 до 23, а там - с 8 до 17. Поскольку оплата у нас шла почасовая, то в зарплате ты терял треть.
«С Яузы ушла сотрудница, замену быстро не найдут, так что нам сказали кассирами поделиться. А ты ведь у нас самая медленная», – говорит Надя (так звали директора) и смотрит на меня виновато, – А знаешь, подождем часок, я пока не буду управляющему писать, может, кого-то еще подберут». У нас была хорошая директор, старалась никого не обижать. Она сама поднялась из поваров. Я говорю: «Это правда? С Яузы ушел кассир? Пожалуйста, отдайте меня туда, напишите сейчас управляющему, что я иду. Я иду, чтобы никого больше не искали»!
Надя так смотрит... А меня уже этот 16-часовый рабочий день настолько вымотал, я была на грани. Было чувство, что еще неделя, и я просто здесь упаду за стойкой. Я готова была пожертвовать заработком и чем угодно, лишь бы только немного отдохнуть, поспать. Мне приходилось ложиться в час ночи, а вставать в 5 утра.
Все же еду на новую точку и думаю: зарплата моя уменьшится, как же я выкручусь? А потом вспомнила, и как гора с плеч: в том месяце я сделала последний взнос юристу (за помощь в получении гражданства) и больше не должна платить!