В детстве Андрей ненавидел Новый год. Нет, подарки он любил (кто ж их не любит, даже если это колючий свитер или пластмассовый автомат, который ломается к Рождеству). Он ненавидел Застолье. Именно так, с большой буквы «З». Это был ежегодный ритуал пытки едой и родственниками. Квартира бабушки наполнялась запахами: варилась свекла, пахло дешевым майонезом, «Тройным» одеколоном деда и лаком для волос «Прелесть», которым тетя Люда цементировала свою прическу-башню. Маленького Андрея сажали в угол за огромный, шатающийся стол-книжку, который в обычное время скромно притворялся тумбочкой, а раз в год превращался в аэродром для салатов.
Ему было душно. Ему было скучно.
Взрослые, раскрасневшиеся после третьей рюмки, орали песни.
— «Ой, мороз, моро-о-оз!» — выводил дед, фальшивя так, что у Андрея сводило зубы.
— «Не морозь меня-а-а!» — подхватывала бабушка тоненьким, дребезжащим голоском.
— «Моего коня-а-а!» — басила тетя Люда, заглушая телевизор. Андрей ковырял вилкой заветренную колбасу и ду
Публикация доступна с подпиской
Клуб Читателей