Нина Петровна вернулась из больницы после инсульта. Правая рука еще плохо слушалась, ноги ватные, каждый шаг давался с трудом. Два месяца на больничной койке, между жизнью и смертью... Но сын Артем каждый день приезжал. Фрукты носил, сок, тапочки новые купил. Сердце согревалось от такой заботы.
— Вот и дома, — выдохнула она, опускаясь на диван в прихожей.
— Мам, отдыхай, — сказал Артем. — Я сейчас чай поставлю.
Нина прошла на кухню, держась за стены. На столе лежал конверт. Белый, с её именем. Странно... Она присела на стул, открыла дрожащими пальцами.
Листок, исписанный знакомым почерком сына. "Счет за услуги. Посещения — 60 раз по 10 тысяч рублей. Продукты и медикаменты — 80 тысяч. Бензин — 20 тысяч. Итого: 800 тысяч рублей. Прошу оплатить в течение недели".
Нина перечитала три раза. Не верила своим глазам. Какой-то розыгрыш?
Артем вошел на кухню, увидел её с бумагой в руках. Лицо его не дрогнуло.
— Мам, ну ты же понимаешь, — сказал он спокойно, — я два месяца из работы вырывался. Деньги терял, премии недополучал. Бензин, время, нервы... Это справедливо. Мы же помогали тебе.
— Ты... серьезно? — прошептала Нина, чувствуя, как холод разливается по груди.
Сын кивнул и налил себе чай. Будто обсуждали счет за коммунальные услуги.
За окном хлопнула дверь машины. Это пришла его жена Алла. Нина услышала её голос в прихожей — звонкий, напористый:
— Ну что, подписала твоя старуха?
Нина Петровна шестьдесят семь лет прожила честно. Вдова уже пять лет, после смерти мужа одна в двушке на окраине. Сын Артем женился поздно, в тридцать три, на Алле — энергичной женщине, которая с первого дня взяла в доме бразды правления.
— Мамочка, вы так устаете одна! — говорила Алла тогда, на свадьбе. — Мы обязательно будем навещать, помогать!
И правда помогали. Первые два года. Потом визиты стали реже. А потом Нина заметила, как Артем изменился — стал тише, угрюмее, всё время оглядывался на жену.
После инсульта он приезжал каждый день. Нина радовалась: значит, не забыл мать! А он, оказывается... считал.
— Мам, ты что, думала, что мы просто так будем тебя обслуживать? — Алла вошла на кухню, сбросила сумку на стол. — Мы же не благотворительный фонд! Тут не соцопека. Мы живём при развитом капитализме, слава богу.
— Алла, я же его мать, — тихо сказала Нина. — Я его родила, вырастила, всю жизнь...
— Это ваш выбор был — рожать, — отрезала невестка. — А мы свое время потратили. Деньги потратили. Теперь верните. Положено.
— Но у меня этих денег нет...
— Есть, — усмехнулась Алла. — Артем говорил, что ты копишь на старость. Примерно миллион должен был быть.
Нина побледнела. Да, были деньги. Она копила их двадцать лет — на похороны, на непредвиденные расходы, на лекарства...
— Подписывай расписку, не дури, — Алла положила перед ней лист. — Или в дом престарелых отправим. Там тебе и место будет «за бесплатно».
— Артем... — Нина посмотрела на сына. — Сыночек, неужели ты...
Артем отвел глаза.
— Мам, Алла права. Мы реально помогали. Это было бы справедливо.
— Вон, думай, — Алла забрала у Нины ключи от квартиры со стола. — А пока посиди в комнате. Обмозгуй предложение. И телефон твой мы тоже заберем, на всякий случай.
И они заперли её. В собственной квартире. Как преступницу.
Нина сидела на кровати и плакала. Руки тряслись, в висках стучало. Неужели она вырастила такого сына, такое чудовище? Неужели это тот самый Тёма, которого качала на руках, водила в садик, учила читать? Нет, не может быть. Это всё Алла!
Вечером в окно постучали. Нина вздрогнула — первый этаж, но решётки на окнах. Выглянула — соседка тётя Клава стоит на балконе напротив, машет рукой. Протягивает что-то через пролёт.
Нина открыла окно. Тётя Клава ловко перекинула мобильный телефон в тряпичном мешочке.
— Звони кому надо! — прошипела она. — Я всё слышала через стену! Негодяи!
Нина схватила телефон. Набрала Веру, подругу с юности.
— Верочка... — всхлипнула она. — Мне помощь нужна… Я в беде!
Вера примчалась через час. Худенькая, энергичная, несмотря на свои семьдесят лет. Позвонила в дверь, требовала пустить к Нине.
— Это не ваше дело! — кричала Алла в прихожей. — Нина Петровна отдыхает!
— Я знаю, что вы с ней делаете! — не сдавалась Вера. — Открывайте, или полицию вызову!
— Да пожалуйста! — фыркнула Алла. — Мы за ней ухаживаем, а вы чужая тётка!
Веру выставили. Но перед уходом она успела прошептать в щель двери:
— Ниночка! Слышишь? Я видела твою Аллу неделю назад в кафе на Мира! С мужиком целовалась! Высокий такой, в костюме. Не Артём точно!
Нина услышала. И в голове что-то щёлкнуло.
Следующие дни она прислушивалась. Алла говорила по телефону громко, не стесняясь — видимо, считала старуху безопасной.
На третий день плена Нина услышала разговор.
— Игорь Викторович, старуха уже почти подписала! Дело решенное, — радостно щебетала Алла в коридоре. — Восемьсот тысяч — вложим в ваш проект, как договаривались! Через месяц получим полтора миллиона чистыми, поедем на Мальдивы... Да плевать на Артёмку, он дурак, ничего не поймёт! Думает, я его люблю... Ха!
Нина сжала кулаки. Значит, так. Значит, весь этот спектакль — для чужого мужика. Сына подставляют, её обворовывают...
Вечером она согласилась подписать. Алла довольно улыбнулась, протянула бумагу. Нина вывела дрожащими пальцами подпись.
— Вот и умница, — Алла похлопала её по плечу. — Завтра Артём деньги заберёт в банке.
— Да, — кивнула Нина. — Конечно. Только дайте поесть мне.
Утром, когда Артём уехал на работу, а Алла ушла в магазин, Нина попросила тётю Клаву помочь дойти до банка. Старая соседка поддерживала её под руку всю дорогу.
— Снять хочу, — сказала Нина операционистке. — Всё. Ровно миллион.
Деньги отдала Вере на хранение. Та спрятала их у себя в шкафу.
— Спасибо, Верочка, — прошептала Нина. — Ты настоящий друг.
— Да что ты, Нинуль, — Вера обняла её. — Я ещё и фото сделала твоей Аллочки с любовником. В том кафе поджидала их. Вот, смотри.
На снимках Алла целовалась с мужчиной лет сорока пяти — в дорогом костюме, с брюликами на пальцах.
Вечером Алла с Артёмом пришли за деньгами.
— Ну что, мамочка, — Алла открыла тумбочку. — Пришли мы с Тёмой в банк сегодня. А там знаете что нам ответили? Пусто. Пу-сто!
— Где деньги?! — взвилась невестка.
— А нет уже их, — спокойно сказала Нина.
— Ты обокрала семью! — завизжала Алла. — Ты старая воровка! Куда ты их дела?! Признавайся!
— Артём, — Нина посмотрела на сына, — твоя жена тебе изменяет. С начальником Игорем Викторовичем. Вот фото.
Она протянула распечатанные снимки. Артём взял, посмотрел. Лицо его вытянулось.
— Алла... это что? Не понял...
— Монтаж! — кричала жена. — Она врёт! Ты кому веришь?
— Они хотели вложить мои деньги в какой-то проект, — продолжала Нина. — Получить полтора миллиона и уехать на Мальдивы. Без тебя. Она сама говорила по телефону, я слышала.
Артём молчал. Смотрел на жену.
— Я запутался. Неужели это правда? — тихо спросил он.
Алла раскраснелась, сжала кулаки.
— Ой, какой же ты недотёпа! Надоел что ты, что мама твоя бестолковая. Хочешь знать как на самом делеле? Ну хорошо. Да! Правда! — выкрикнула она. — Потому что ты — размазня! Ничтожество! Маменькин сынок! Я не собираюсь всю жизнь с тобой прозябать!
— Вон, — потрясённо сказал Артём. — Вон из дома. Сейчас же!
— Нужен ты! — рявкнула Алла, схватила сумку и хлопнула дверью.
Артём опустился на диван. Закрыл лицо руками.
— Мам... прости меня... — прошептал он. — Я идиот. Я не понимал, что она… Что же я наделал. Есть ли мне прощение.
Нина села рядом, погладила его по голове. Как в детстве, когда Тёма приносил «двойку».
— Ты не виноват, сынок, — тихо сказала она. — Тебя использовали. Ушлая она. И злая.
— Я требовал с тебя деньги... — Артём всхлипнул. — За то, что навещал тебя в больнице... Какой же я мерзавец… Как дальше жить-то? Словно наваждение было на мне.
— Ты не мерзавец. Ты просто попал под дурное влияние.
Через неделю выяснилось, что "проект Игоря Викторовича" оказался мошенничеством. Он исчез с деньгами нескольких сотрудников фирмы. Алла осталась без работы, без мужа, без денег. Развод оформили быстро.
Артём переехал к матери. Помогал ей, заботился — уже по-настоящему, без счетов. Деньги Нины остались целы, в банке, на старость.
— Мам, я всё верну, — говорил он. — Всё, что ты на меня потратила с самого детства...
— Не надо, Тёма, — улыбалась Нина. — Ты мой сын. Я тебя люблю просто так. Без счетов.
И Артём понял, что настоящая семья — это не деньги. Это когда тебя любят даже тогда, когда ты не прав. Когда прощают, несмотря ни на что.