Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах! Эх, сталкер, история эта длинная, как путь от Кордона до Янтаря, если все аномалии в обход да с рюкзаком хабара за спиной огибать. Зато занятная — словно байка про тайник Монолита, что в тёмных углах «100 рентген» шепчут, затаив дыхание. Слушай, расскажу тебе историю про Мастера. Нет, не про того шестёрку Сидоровича, про другого. Просто Мастер, и всё тут. Сталкер он был знатный, каких поискать. Таких в Зоне — по пальцам пересчитать. Репутация — чище первого снега. Говорили, его даже наёмники уважают, а кровососы, завидя его силуэт, крестятся. Шутка ли — десять лет в Зоне, ни царапины, ни одного проваленного дела. Оружие у него всегда сияло, как новенькое, любо-дорого глядеть. Артефакты находи
Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах!
Эх, сталкер, история эта длинная, как путь от Кордона до Янтаря, если все аномалии в обход да с рюкзаком хабара за спиной огибать. Зато занятная — словно байка про тайник Монолита, что в тёмных углах «100 рентген» шепчут, затаив дыхание. Слушай, расскажу тебе историю про Мастера. Нет, не про того шестёрку Сидоровича, про другого. Просто Мастер, и всё тут.
Сталкер он был знатный, каких поискать. Таких в Зоне — по пальцам пересчитать. Репутация — чище первого снега. Говорили, его даже наёмники уважают, а кровососы, завидя его силуэт, крестятся. Шутка ли — десять лет в Зоне, ни царапины, ни одного проваленного дела. Оружие у него всегда сияло, как новенькое, любо-дорого глядеть. Артефакты находил такие, что никто и в глаза не видывал, а учёные за один его трофей полжизни отдали бы, не торгуясь. А уж если Мастер давал совет — за него цеплялись крепче, чем за детектор аномалий возле «Карусели».
Но, как известно, и на солнце бывают пятна. А у Мастера слабостью был карточный стол.
Занесло его как-то в бар «На барахолке». Вечер выдался суетливый, выброс на подходе, да и душа требовала хоть какой-то передышки. А там, как на грех, Шишак — головорез, бандитский вожак и шулер отпетый — кости подкидывал. Мастер, чертяка, азартный был, да и выпито уже немало. Слово за слово, карта за картой…
Сначала всё шло как по маслу. Мастер даже пару раз сорвал банк — удача, мол, на его стороне. Но Шишак только ухмылялся, подливал ядрёного самогона и подбрасывал всё новые ставки, всё выше и выше. А потом — словно пелена с глаз упала — Мастер очнулся в долгах, как в паутине. Да долг-то не простой, жизнью измеренный.
Шишак оперся о стол, глаза горят недобрым огнём, улыбка хищная, как у химеры перед жертвой:
— Ну что, Мастер, — тянет он, — проигрывать тоже надо уметь. А у тебя, я смотрю, больше платить нечем. Но я парень сердобольный, понимаю положение. Репутация у тебя в Зоне — на вес золота. Будешь мне «помогать», а я твой должок забуду, как страшный сон.
Мастер тогда ещё не ведал, в какую западню угодил. Думал — разок-другой что-то по мелочи сделает, и концы в воду. Но Зона, брат, ошибок не прощает.
И понеслось.
Вначале — пустяки. То нычку сталкера потолковее бандитам сдаст, то наводку даст, куда лучше нос не совать. Потом — артефакты у одиночек тырил. Тихо, как мышь, без лишнего шума. Кто подумает на Мастера? Да никто в жизни! Он же сталкер уважаемый, всем готов помочь, совет дельный дать.
А потом и до серьёзного дошло.
Однажды Шишак приказал убрать сталкера по кличке Шольц. Тот откопал артефакт, который Шишаку был нужен позарез — «Пружину». Мастер долго терзался сомнениями, но долг перед Шишаком оказался сильнее. Подстроил всё так, будто Шольц нарвался на стаю слепых псов. Тело нашли разорванное в клочья, артефакта и след простыл. А Мастер потом даже помогал искать «виновных». Лицемер.
Душа у Мастера гнила заживо, совесть скребла когтями, но он продолжал тонуть всё глубже и глубже. Словно паук в своих липких тенетах держал его Шишак. Говорили, у главаря то ли компромат на Мастера был, то ли сила тёмная какая — не знаю, байки это всё или правда, но факт остаётся фактом: Мастер плясал под его вонючую дудку.
Если Вас не затруднит, можете прямо сейчас подписаться на канал🔔.Оставляйте комментарии, для меня важно видеть обратную связь! Оцените новую рубрику - Короткие рассказы из Зоны. Пальцы вверх, так же приветствуются. Спасибо всем моим людям!
Долго это длилось. Год, может, два. Сталкерская братия всё так же взирала на Мастера с почтением, а он всё глубже увязал во лжи и предательстве.
И вот однажды…
Шишак выдал заказ — уничтожить учёного по имени Герман. Тот не захотел платить за «крышу», что Шишаку, ясное дело, пришлось не по нраву. Мастер этого профессора знал, даже уважал. Герман был из тех, кто искренне пытался понять Зону, заглянуть ей в душу, а не просто набить карманы хабаром. Но приказ есть приказ, а долг, как говорится, платежом красен.
Засел Мастер в засаде у бункера, выждал момент, когда Герман выйдет с группой сталкеров посидеть у костра, по душам поговорить. Он знал, что Герман выйдет. Подкрался бесшумно, словно тень, и метнул гранату в самый центр лагеря. Взрыв, оглушительный треск, крики, дым столбом…
Но Герман остался жив.
Мастер даже помог спасти нескольких раненых, организовал оборону от мутантов, привлечённых взрывом. Всё вроде как обычно — Мастер снова герой дня.
Но один сталкер, бывший омоновец, глаз-алмаз, подметил одну странную деталь. У Мастера автомат дёрнулся как-то неестественно, словно случайно курок нажал. И пуля эта, совершенно «случайно», угодила прямо в сердце профессору. Сталкер промолчал, не хотел верить своим подозрениям, но эта случайность застряла у него в голове, как заноза под ногтем.
Две недели он следил за Мастером, изучал каждый его шаг, каждое движение. И вскоре выявил связь с бандитами. Узнал про работу на Шишака, про все его грязные делишки. Видел, как Мастер передавал Шишаку хабар, как указывал места стоянок других сталкеров. Омоновец собрал неопровержимые доказательства — записи, свидетельства, даже пару перехваченных переписок — и вынес всё это на суд сталкеров.
Суд собрался не сразу. Созвали самых авторитетных сталкеров со всей Зоны — от Кордона до самой Припяти. В «100 рентген» в тот вечер было тихо, как перед самым выбросом. Все сидели, слушали, сверлили взглядом Мастера.
Мастер пытался оправдываться, изворачиваться, как уж на сковородке. Клялся своей честью, вспоминал былые заслуги, давил на жалость:
— Я двенадцать лет Зону топтал! Я сотни жизней спас! Вы что, поверите какому-то сопляку?!
Но против фактов не попрёшь. Доказательства были железобетонными. Записи, свидетели, всё указывало на его предательство.
Молчание повисло тяжёлое, словно свинцовый туман. Потом поднялся старый сталкер по кличке Волк — тот, что ещё с первыми экспедициями в Зону ходил:
— Мастер, — произнёс он тихо, сокрушённо, — ты был для нас путеводной звездой. А теперь ты всего лишь тень. Тень Шишака.
Приговор приняли единогласно. Изгнание из всех лагерей Зоны.
Не смерть, нет. Смерть была бы слишком лёгким наказанием. Изгнание — вот настоящий ад. Жить за пределами баров, зная, что ты предал своих, что ты больше не сталкер, что ты — ничто, пустое место.
Мастера выгнали, как паршивую собаку. Дали ему немного воды, пару пачек патронов, старый, еле дышащий детектор — и указали на выход из лагеря.
Говорят, видели его потом. Сгорбленного, сломленного, одинокого. Скитался по задворкам Зоны, ночевал в грязных подвалах. Пытался рассказывать о своих подвигах всяким отбросам.
А Шишак… Шишак недолго праздновал победу. Через месяц его ПДА нашли у «Мясорубки» — той самой, где он любил устраивать свои кровавые «разборки». Только вот никто не сомневался: это была не аномалия. Это сама Зона вернула должок. Или не Зона… Кто знает?
Вот такая вот байка, сталкер. А мораль у неё простая: в Зоне, как и в жизни, за всё приходится платить. И даже самая незапятнанная репутация не спасёт от расплаты за грязные дела. Заруби это себе на носу. И береги свою честь — она дороже любого артефакта.