Однажды в 1741 году в московский Сыскной приказ зашёл обычный парень и сказал примерно следующее: «Здрасьте, я вор. Причём не абы какой, а знаю вообще всех преступников Москвы. Хотите, сдам их всех? Только меня не сажайте». Власти посмотрели на него, подумали и согласились. Так началась самая безумная карьера в истории российской полиции — карьера Ваньки-Каина, человека, который из карманника превратился в главного ловца воров при императрице Елизавете.
От сохи до притона
Ванька родился в 1718 году в селе Ивашево Ярославской губернии — то есть в самой глубинке, где развлечений было ноль, а перспектив ещё меньше. Его отца звали Осип Павлов, он был крепостным крестьянином купца Петра Филатьева.
В 13 лет парня перевели в Москву прислуживать барину. Представьте: подросток попадает из деревни в столицу XVIII века, где кипит жизнь, полно развлечений и соблазнов. Четыре года Ванька терпел крутой нрав хозяина, унижения и побои. А потом в 1735 году взял и вскрыл барский сундук с деньгами. Прихватил содержимое и свалил.
Побег организовал бывалый вор Пётр Романов по кличке «Камчатка». Свобода у Ваньки длилась ровно сутки. На следующий день люди Филатьева его поймали, притащили обратно и приковали цепью к медведю во дворе. Да-да, у купца был ручной медведь. Потому что в XVIII веке было можно.
«Слово и дело» как спасение от наказания
Когда Ваньку собрались пороть, он выдал легендарную фразу: «Слово и дело!» В XVIII веке это работало как волшебное заклинание. Произнёс эти слова — и тебя обязаны немедленно доставить в канцелярию тайных розыскных дел для допроса. Типа знаешь о государственном преступлении и готов настучать.
Купец Филатьев, услышав это, реально «в немалую ужесть пришел» — так и записано в документах. Ваньку отправили к графу Семёну Салтыкову на допрос. И тут Иван выдал информацию, которую ему проболтала дворовая девка: якобы Филатьев или кто-то из его людей убил солдата и кинул труп в колодец во дворе.
Проверили — правда. Убийство военного считалось тяжким государственным преступлением. Ваньку отпустили на свободу, а Филатьев попал в серьёзные неприятности. Вот так беглый крепостной не только избежал наказания, но ещё и отомстил своему барину.
Карьерный рост в криминальном мире
Оказавшись на свободе, Ванька не побежал устраиваться на честную работу — зачем, если можно жить интереснее? Его наставник Камчатка провёл его в воровской притон «под Каменным мостом». Это был настоящий криминальный коворкинг XVIII века.
Руководил этим бизнесом дворянин Степан Болховитинов. Представьте: благородный человек, который так опустился, что стал скупщиком краденого и финансовым директором воровской общины. Болховитинов вёл подробнейшие списки всех краж и разбоев — типа Excel-таблицы, только на бумаге. Когда позже Ванька сдаст его властям, эта педантичность аукнется многим московским ворам.
Ванька быстро показал себя талантливым преступником. Он был бесстрашным, смекалистым и ловким. Вместе с Камчаткой они чистили карманы на торговых переправах через Москву-реку, грабили бани, работали на Макарьевской ярмонке. В 1738 году Ванька вообще подался на Волгу и примкнул к шайке атамана Михаила Зари — то есть стал настоящим разбойником с большой дороги.
Интересный факт: По протоколам допроса Камчатки известно, что в Нижнем Новгороде они с Ванькой специализировались на кражах в банях. Пока народ парился, они вынимали из карманов деньги и платки.
Великий разворот: от вора до сыскаря
28 декабря 1741 года произошло невероятное. Ванька-Каин пришёл в Сыскной приказ и заявил: «Я вор, знаю всех московских преступников, хотите, сдам их?» Власти согласились — это был отличный шанс получить готовую базу данных всего криминального мира Москвы.
В тот же день Ванька привёл протоколиста Петра Донского с солдатами в Зарядье и показал тайную пещеру на речном склоне. Там сидел беглый извозчик Алексей Соловьёв, который как раз дописывал список своих товарищей для сдачи полиции. То есть Ванька даже не был первым, кто решил сдать всех подельников. Просто он сделал это быстрее и масштабнее.
Когда Ванька сдал 37 преступников, ему присвоили звание «доносителя сыскного приказа». 17 февраля 1742 года ему дали в распоряжение команду из трёх солдат для проведения облав. Представьте: вчера ты карманник, сегодня у тебя уже своя команда и официальные полномочия. Карьерный рост мечты!
В 1744 году деятельность Каина защитили особым сенатским указом. Власти обязали всех оказывать ему содействие, не чинить препятствий и не давать официального хода доносам на него. То есть Ванька получил практически иммунитет. Он стал неприкасаемым.
Золотые годы: коррупция на максималках
Дальше началось то, что в современности назвали бы «крышеванием». Ванька ловил мелких воришек, но укрывал крупных воров — за деньги, естественно. Преследовал старообрядцев и вымогал у них взятки. Купил дом в Зарядье и открыл там игорный притон.
Ловил торговцев на недовесе соли, хватал тех, кто торговал запрещёнными товарами, а потом брал с них дань и отпускал. Большинство служащих Сыскного приказа были у него на откупе — от начальства до мелких писцов.
Под покровительством Ваньки-Каина количество беглых, воров и грабителей в Москве росло с каждым днём. Потому что система была простая: платишь Ваньке — работаешь спокойно, не платишь — садишься. Идеальная бизнес-модель для XVIII века.
Всего за 1741-1748 годы благодаря доносам Каина было поймано около 300 человек и осуждено 125 преступников. Из них только четверо были дворовыми людьми — остальные такие же крестьяне и городские низы. То есть Ванька сдавал в основном своих же, а элиту не трогал. Социальные лифты, однако.
Забавная деталь: В 1748 году Ванька арестовал своего бывшего наставника Петра Камчатку. Того, кто когда-то помог ему сбежать от барина и научил воровать. Камчатку били кнутом и сослали навечно на рудники в Оренбургскую губернию.
Когда всё пошло не по плану
Весной 1748 года в Москве начались массовые пожары и разбои. Ситуация стала настолько жуткой, что жители выбирались из домов и ночевали в поле. Паника дошла даже до Петербурга. В столицу прислали генерал-майора Ушакова с войском и учредили особую следственную комиссию.
Команда Ушакова хватала всех подозрительных и приводила не в Сыскной приказ, где всё контролировал Ванька, а сразу в комиссию. Постепенно правда о деятельности Каина начала всплывать.
Финальный гвоздь в крышку гроба карьеры Ваньки забил солдат Фёдор Тарасов. Каин соблазнил и бросил его пятнадцатилетнюю дочь. Отец дошёл до генерал-полицмейстера Москвы Алексея Татищева и подал жалобу. Татищев, в отличие от предыдущих чиновников, не был на зарплате у Каина и решил разобраться по-настоящему.
Ваньку посадили в сырой погреб на хлеб и воду. Там он начал давать показания. Руководство Сыскного приказа хотело забрать его обратно, но Татищев не выдал. Следствие тянулось четыре года — с июня 1749 по июль 1753 года.
В июле 1755 года Ивану Осипову и его помощнику Шинкарке вынесли смертные приговоры. По указу Сената казнь заменили на наказание кнутом — Ваньке вырвали ноздри, выжгли на лбу букву «В», на левой щеке «О», а на правой «Р». Заклепали в кандалы и сослали на вечную каторгу в Рогервик.
А что же чиновники Сыскного приказа, которые годами сотрудничали с Ванькой и крышевали его дела? Никто из них на каторгу не попал. Доказать их вину на следствии так и не смогли.
Из Рогервика Ваньку отправили в Сибирь, где следы его теряются. Судьба его неизвестна. Скорее всего, он так и умер на каторге где-то в сибирской глуши.
Литературная слава
Вскоре после ссылки Ваньки-Каина о нём начали писать книги. Первая появилась в 1775 году — «О Ваньке-Каине, славном воре и мошеннике, краткая повесть». Потом вышла более подробная версия, где Каина сравнивали с французским разбойником Картушем.
Ваньке приписывали авторство множества песен, хотя из архивных данных известно, что он вообще не умел писать. Одна из самых знаменитых — «Не шуми, мати, зелёная дубравушка». Хотя скорее всего это просто красивая легенда.
Существует даже автобиография Ваньки, написанная как будто им самим в 1764 году в Рогервике. Но это тоже фейк — неграмотный человек не мог написать текст. Просто какой-то предприимчивый автор решил заработать на популярности имени.
В XVIII-XIX веках имя Ваньки-Каина стало нарицательным. «Ванькой-каином» называли отъявленных мошенников, которые ради спасения своей шкуры готовы сдать всех подельников. В толковом словаре Даля это прозвище значилось как бранное — так называли «отбойных буянов».
О нём писали романы, слагали песни, ставили пьесы. Константин Скворцов написал историческую пьесу «Ванька-Каин». Валентин Пикуль сделал его персонажем романа «Слово и дело». Образ Ваньки ассимилировался с образом французского разбойника Картуша и стал архетипом народного мошенника и разудалого добра молодца.