После его ранней смерти (в 27 лет) какое-то время всё продолжалось по-старому, но, спустя полстолетия, новое поколение флорентийцев вернулось на его дорогу.
Вот молодой Микеланджело делает красной сангиной рисунки с фресок Мазаччо, чтобы в мастерской каждый штрих пройти пером, как бы вновь повторяя, запоминая все повороты формы.
Как некий херувим, Мазаччо появился лишь на мгновенье (он работал всего лет 6–7, ничтожно мало для художника).
Но песни которые он занёс были не райские, а напротив самые земные, как и те люди, которых он, по словам Вазари, изображает: «совсем как живые, [...] и стоят они всей ступней на одной и той же поверхности, причём ряды сокращаются так удачно, что и в натуре по-другому не бывает [...] пропорционально и правиль но уменьшаются в соответствии с точкой зрения, и это поистине чудо».
