— Слушай, может, ты всё-таки поедешь? Ну хоть ради меня?
Я стоял у плиты, помешивая макароны, и старался не оборачиваться. Знал: если посмотрю на Наташу сейчас, увижу эти её глаза — просящие, немного обиженные, полные надежды. И сдамся. Как всегда сдавался последние три года.
— Нет, — коротко ответил я, сцедив воду в раковину. — Не поеду.
— Игорь, ну это же день рождения Светки! Мы с ней двадцать лет дружим!
— Именно поэтому ты и поедешь, — я развернулся, прислонившись к столешнице. — Без меня.
Наташа замолчала. Потом медленно кивнула, взяла телефон и вышла из кухни. Я слышал, как она тихо разговаривает в комнате, извиняющимся голосом что-то объясняет подруге.
Наверное, со стороны я выглядел законченным эгоистом. Мужем-тираном из тех историй, которые рассказывают на женских посиделках, качая головами и цокая языками. "Представляешь, не пускает жену к друзьям!" Но дело было совсем не в этом.
Я не терпеть не мог Наташиных друзей. Именно так — не просто не любил, а именно терпеть не мог. И это чувство росло с каждым совместным выездом на природу, каждым застольем, каждой встречей.
Началось всё безобидно. Когда мы только съехались, Наташа предупредила, что у неё большая компания — человек десять близких людей, с которыми она дружит со школы и института. Я отнёсся спокойно. У меня самого было пара верных друзей, с которыми можно было и в баню, и в гараж, и просто посидеть с пивом, обсуждая последний матч.
Первая встреча прошла нормально. Шашлыки на даче у кого-то из компании, весёлая болтовня, анекдоты. Светлана — та самая именинница — оказалась блондинкой с заразительным смехом. Её муж Олег всю дорогу рассказывал истории из армии, приправляя их крепкими выражениями. Были ещё Ирка с Димой — она работала в банке, он что-то мутил с недвижимостью. Максим — программист, вечно залипающий в телефон. Женя с беременной женой Катей. И ещё человек пять, чьи имена я путал.
— Игорь, а ты чем занимаешься? — спросила Светлана, наливая мне вина.
— Работаю на заводе. Инженером.
— О, как интересно! — она хлопнула в ладоши. — А что за завод?
— Станкостроительный.
— Ааа, — Светка явно потеряла интерес и тут же переключилась на Наташу. — Слушай, а помнишь, как мы в девятом классе...
И понеслась лавина воспоминаний, в которых я был лишним. Абсолютно посторонним человеком в чужой истории.
Со временем встречи множились. День рождения Светки, потом Олега, потом Ирки. Новый год вместе, майские праздники на природе, августовский сплав по реке. Наташа была счастлива — её окружали родные люди, с которыми можно было болтать обо всём, вспоминать молодость, строить планы.
А я сидел в стороне и чувствовал себя невидимкой.
Нет, они не игнорировали меня нарочно. Просто... я был из другого мира. Они обсуждали каких-то общих знакомых, смеялись над шутками, понятными только им, цитировали фразы из студенческих капустников. А я молчал, потому что добавить было нечего.
Один раз попробовал влиться. Рассказал историю с работы — как мы всем цехом ремонтировали старый станок, и начальник чуть не лишился премии. Мне казалось, история смешная. Но Олег перебил на полуслове:
— Ладно, мужик, давай лучше я расскажу, как мы в армии...
И снова понеслось.
Наташа пыталась меня втягивать в беседу. "Игорь отлично разбирается в машинах!", "Игорь такой домашний, сам готовит!", "Игорь недавно книгу интересную прочитал!" Но каждая такая попытка заканчивалась вежливым кивком и переводом разговора на что-то своё.
Через год я начал отказываться от части встреч. Через два — от большинства. Наташа сначала обижалась, потом злилась, потом смирилась.
— Хорошо, — сказала она однажды вечером. — Буду ездить одна.
И я почувствовал облегчение. Настоящее, физическое облегчение — как будто груз упал с плеч.
Теперь в выходные она уезжала к друзьям, а я оставался дома. Читал, смотрел футбол, возился в гараже. Встречался со своими приятелями — Сергеем и Витьком. Мы выбирались на рыбалку, просто сидели в гараже, перебирая запчасти, или шли в баню.
— Как жена? — спрашивал Серёга, подкидывая пару в парилке.
— Нормально. У подруги опять день рождения.
— Повезло тебе, — усмехался Витёк. — Моя бы ни за что одна не поехала. Обиделась бы на всю оставшуюся жизнь.
Я кивал, но внутри что-то скребло. Странное чувство — вроде бы всё правильно, удобно, никто никому не мешает. Но словно между нами натянулась невидимая граница.
Раньше Наташа приезжала с встреч и взахлёб рассказывала обо всём. Кто что сказал, кто как выглядит, какие планы, какие новости. Я слушал вполуха, но она была довольна — делилась со мной своей жизнью.
Теперь рассказы стали короче. Дежурные фразы: "Всё нормально, хорошо посидели". И уходила в душ.
Однажды я зашёл в ванную за полотенцем — она стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение. Просто стояла и смотрела. В глазах была такая тоска, что я замер.
— Наташ, ты чего?
— Ничего, — она быстро улыбнулась. — Устала просто.
Но я видел: дело не в усталости.
Мы начали расходиться. Медленно, незаметно, как льдины весной. Вроде бы рядом, но между нами всё больше воды.
Наташа всё чаще оставалась ночевать у Светки после посиделок. "Вина выпила, не хочу за руль". Логично. Я же не ревновал — знал, что там просто подруги, баня, разговоры до утра.
Но однажды она вернулась и сказала:
— Знаешь, Игорь, а ты был прав.
— В чём? — удивился я.
— Что не ездишь с нами. Мне правда проще без тебя.
Я ждал продолжения, но его не последовало. Наташа молча прошла в комнату.
Эта фраза засела занозой. "Проще без тебя". Что она имела в виду? Что ей легче, когда я не маюсь на их вечеринках? Или что ей вообще проще жить отдельной жизнью?
Я начал замечать детали. Наташа стала иначе одеваться перед встречами — ярче, моложе. Покупала новую косметику, делала сложные причёски. Для друзей старалась больше, чем для меня.
Однажды вечером я не выдержал:
— Наташ, а мы вообще ещё вместе?
Она оторвалась от телефона — в чате явно что-то обсуждали, потому что сообщения сыпались без остановки.
— Ты о чём?
— О нас. Ты всё время с друзьями, я — один. Мы вместе только спим и завтракаем по воскресеньям.
Наташа помолчала.
— А что не так? Я же не запрещаю тебе видеться с твоими друзьями. Ты сам не хочешь с моими.
— Дело не в этом, — я сел напротив. — Раньше мы хоть разговаривали. А теперь ты живёшь в своём мире, я — в своём.
— Так ты и выбрал это. Сам. Я звала тебя, умоляла, а ты отказывался.
— Потому что мне там невыносимо! Я чувствую себя дураком, который просто занимает место!
Наташа встала и подошла к окну.
— Игорь, мои друзья — это часть меня. Я не могу от них отказаться, как не могу отрезать руку. Мы вместе выросли, пережили столько всего... Это не просто знакомые, понимаешь?
— Понимаю. Но где место для меня в этой истории?
Она обернулась, и я увидел слёзы.
— Не знаю. Честно не знаю.
Мы легли спать молча. Я лежал и слушал её дыхание. Она не спала тоже — я чувствовал.
Утром Наташа сказала:
— Светка организует поездку на море. На неделю. В июле.
— Поезжай, — я пожал плечами.
— Ты правда не против?
— Нет.
Она посмотрела на меня долгим взглядом, кивнула и вышла из кухни.
Неделя без Наташи пролетела странно быстро. Я привык приходить в пустую квартиру, сам готовить ужин, засыпать посреди кровати. Серёга заходил пару раз, мы смотрели футбол, пили пиво. Витёк позвал в гараж — помочь с движком.
А ещё я думал. Много думал.
О том, что Наташа — хороший человек. Добрая, весёлая, заботливая. О том, что мы любили друг друга. Любим? Или уже прошедшее время?
О том, что её друзья — действительно её семья. И я встал между ними, как стена. Или она встала между нами?
О том, что я не виноват. Я не обязан любить её компанию. У меня есть право на свой круг общения.
Но тогда почему так тоскливо?
Наташа вернулась загорелая, отдохнувшая. Показывала фотографии — море, закаты, весёлая компания на пляже. Светка с новой стрижкой. Олег с надувным кругом. Катя с уже подросшим ребёнком.
— Как съездила? — спросил я, разглядывая снимки.
— Отлично. Мы столько всего... — она осеклась. — В общем, хорошо было.
Я кивнул.
— Игорь, — Наташа села рядом. — Нам надо поговорить.
Моё сердце ухнуло вниз. Эта фраза никогда не предвещала ничего хорошего.
— Я там много думала. О нас. О том, что происходит.
— И?
— Знаешь, на море была одна пара. Они постоянно ссорились. Она хотела на экскурсии, он — лежать на пляже. Она хотела ходить в рестораны, он — готовить в номере. Они всю неделю делали друг другу одолжения и были несчастны оба.
Я молчал.
— А потом, в последний день, они разошлись в разные стороны. Она поехала на экскурсию, он остался загорать. И знаешь, что я заметила? Вечером оба вернулись счастливые. Реально счастливые. И сидели, взахлёб рассказывая друг другу о своём дне.
— К чему ты?
Наташа взяла меня за руку.
— К тому, что, может, нам не надо ломать себя. Может, нормально, что у нас разные компании? Разные интересы? Это не значит, что мы не любим друг друга.
— А что значит?
— Что мы разные люди, которые выбрали быть вместе. Но не обязаны растворяться друг в друге.
Я посмотрел на наши сплетённые пальцы.
— Тогда зачем вообще вместе?
— Чтобы возвращаться домой к друг другу, — тихо сказала она. — Чтобы было кому рассказать о своём дне. Чтобы было тепло ночью. Чтобы не быть одному.
Мы сидели молча. За окном сгущались сумерки.
— Понимаешь, — продолжила Наташа, — я не хочу, чтобы ты страдал на встречах с моими друзьями. И не хочу страдать сама, отказываясь от них. Может, правда проще жить немного параллельно? Встречаться со своими компаниями отдельно, а дома быть вместе?
— Звучит странно.
— Но честно.
Я обнял её. Она положила голову мне на плечо.
— А если совсем разъедемся? Если привыкнем обходиться друг без друга?
Я пожал плечами.
— Тогда, значит, так было нужно.
Мы сидели в обнимку, и я думал: наверное, это и есть взрослая жизнь. Когда романтика уступает место здравому смыслу. Когда любовь — это не жертвы и страдания, а умение договариваться. Когда вместе не значит вместе всегда и во всём.
Может, мы и правда расстанемся через год-два. Может, наоборот, найдём баланс. А может, вообще случится что-то третье.
Но сейчас мне было хорошо. Рядом с Наташей, в тишине нашей квартиры, без громких компаний и вынужденных улыбок.