Тишина в квартире была оглушительной. Не та спокойная тишина, которая опускается на дом после долгого рабочего дня, когда можно наконец выдохнуть и налить себе бокал вина. Нет, это была вакуумная, звенящая тишина, какая бывает перед грозой или взрывом.
Марк уехал три дня назад. «Срочная конференция в Новосибирске», — сказал он, торопливо закидывая рубашки в свой дорогой кожаный чемодан. Он нервничал, я видела это по тому, как дергался уголок его рта, когда он проверял билеты. Я тогда списала это на рабочий стресс. Марк всегда слишком серьезно относился к своей карьере в консалтинге. Я поцеловала его в колючую щеку, поправила воротник его пальто и пожелала удачи. «Не скучай, Ленусь, я буду звонить», — бросил он, уже стоя одной ногой в такси.
И он звонил. Каждый вечер, ровно в девять. Голос уставший, на фоне какой-то шум — то ли ресторан гостиницы, то ли гул кондиционера в номере. Он жаловался на сибирские морозы, на тупых партнеров, на невкусный кофе. Я слушала, кивала телефонной трубке и сочувствовала. Я была идеальной женой. Понимающей, поддерживающей. Той, которая ждет.
Все изменилось сегодня утром, когда я решила почистить память на нашем общем планшете. Мы редко им пользовались, он валялся на журнальном столике под стопкой старых журналов. Я хотела скачать новый рецепт лазаньи, но экран выдал раздражающее уведомление: «Память iCloud заполнена».
Я вздохнула и нажала на иконку «Фото», чтобы удалить старые скриншоты или неудачные кадры. И тут мир остановился.
Синхронизация. Великое и ужасное изобретение человечества. Марк, этот гений аналитики, этот стратег бизнеса, совершил ошибку новичка. Он купил новый телефон перед отъездом («Для лучшего качества связи, Лен, там же регионы!»), зашел в свой аккаунт, но забыл отключить одну маленькую галочку. Галочку, которая превратила мою жизнь в реалити-шоу, где главным героем был мой муж, а жанром — трагикомедия.
Первое фото появилось в ленте с маленьким значком облачка в углу. Это был не заснеженный Новосибирск. Это был песок. Белый, мелкий песок, омываемый лазурной водой. Геометка безжалостно сообщала: «Мальдивы, атолл Баа».
Я моргнула, думая, что это какая-то ошибка. Может, он скачал обои на рабочий стол? Но следом загрузилось видео. Дрожащая камера снимала вид из бунгало на воде. Я услышала его голос. Не тот уставший, ноющий голос, который я слышала вчера по телефону. Это был голос счастливого, расслабленного мужчины.
— Ну что, детка, как тебе вид? — спросил он кого-то за кадром.
Видео оборвалось смехом. Женским смехом.
Я села на диван, планшет жег мне руки. Сердце не колотилось, наоборот, оно словно замерло, пропуская удары. Странно, но первой эмоцией была не боль, а холодное любопытство. Кто она? Молодая секретарша? Случайная попутчица?
Поток фотографий продолжился. Вот его ноги на шезлонге. Рядом — бокал с чем-то ярко-оранжевым и зонтиком. Коктейли. «Май Тай», его любимый. Он пил его только в отпуске, когда мы летали в Тайланд три года назад. Я тогда еще шутила, что это слишком сладкий напиток для серьезного мужчины.
Я смотрела на эти снимки, и внутри меня начала подниматься волна. Не истерики, нет. Это было похоже на то, как вода закипает в чайнике — сначала мелкие пузырьки, потом бурление. Я вспомнила, как он жаловался вчера на холод в номере. «Тут минус двадцать, Лен, я даже из отеля не выхожу». А сам лежал под экваториальным солнцем, намазанный кремом, который, вероятно, стоил дороже, чем мой парфюм.
Следующая серия фото загрузилась через десять минут. Видимо, у них в «Новосибирске» был отличный Wi-Fi. Это были блюда. Лобстеры, экзотические фрукты, снова коктейли. Жизнь била ключом. Я перевела взгляд на окно своей московской квартиры. За окном шел серый, мокрый снег с дождем. Машины внизу месили грязную жижу. Контраст был настолько гротескным, что я почти рассмеялась.
Но смех застрял в горле, когда на экране появилось селфи.
Сначала я увидела его лицо. Марк в солнцезащитных очках, широко улыбающийся, с легкой небритостью, которую он называл «отпускным шиком». А рядом к его плечу прижималась женщина.
Широкополая шляпа скрывала часть лица, но эти губы я узнала бы из тысячи. Этот чуть вздернутый нос. И родинку над левой бровью.
Катя.
Моя Катя. Моя лучшая подруга со второго курса института. Крестная нашей дочери, которой, слава богу, сейчас не было дома — она гостила у бабушки. Катя, которая плакала у меня на плече месяц назад, рассказывая, как ей одиноко после развода. Катя, которая советовала мне купить Марку тот самый кожаный чемодан на годовщину.
— Господи, — прошептала я.
Мир не рухнул. Потолок не обвалился. Но реальность вокруг меня начала трещать по швам, как дешевая ткань.
Я начала листать дальше, уже не сдерживаясь. Вот они чокаются бокалами. Вот Катя в купальнике, который мы выбирали вместе в прошлом месяце. «Хочу что-то сногсшибательное, вдруг встречу принца», — говорила она тогда, подмигивая мне в примерочной. Принцем оказался мой муж.
А вот видео. Они сидят за столиком при свечах. Камера стоит, видимо, опираясь на бокал.
— За нас? — говорит Марк, глядя ей в глаза так, как не смотрел на меня уже лет пять.
— За нас, — мурлычет Катя. — И за твою смелость. Я не верила, что ты решишься.
— Я же обещал, — он берет её руку и целует пальцы. — Неделя только для нас. Никаких отчетов, никаких звонков домой... ну, почти.
Они смеются. Громко, заливисто.
— А что ты сказал Лене? — спрашивает Катя, и в её голосе я слышу нотки торжества. Не вины, не страха. Торжества.
— Что я мерзну в Сибири и ем пельмени, — усмехается Марк. — Она верит всему. Она же у нас... домашняя. Ей и в голову не придет проверять.
«Домашняя». Это слово хлестнуло сильнее, чем вид их поцелуя на следующем кадре. Я для них была чем-то вроде удобного предмета мебели. Старым креслом, которое жалко выбросить, но которое уже не вписывается в новый интерьер. «Она верит всему».
Я отложила планшет. Руки дрожали, но разум был кристально чист. Я подошла к зеркалу в прихожей. Из отражения на меня смотрела женщина тридцати двух лет. Усталая, с небрежным пучком на голове, в растянутой домашней футболке. «Домашняя».
Я посмотрела себе в глаза. В них не было слез. В них разгорался холодный, голубой огонь.
Я могла бы позвонить ему прямо сейчас. Устроить сцену. Наорать. Потребовать объяснений. Заставить его дергаться, врать, оправдываться. Но зачем? Это было бы слишком просто. Слишком банально. Слишком... по-домашнему.
Они украли у меня неделю жизни, веру в дружбу и уважение к браку. Я не собиралась дарить им еще и свои эмоции.
Месть — это блюдо, которое подают холодным. А в моем случае — замороженным до абсолютного нуля.
Я вернулась к планшету и сделала скриншоты. Всех фото, всех видео. Сохранила их в отдельную папку, запаролила и отправила копию себе на облако, к которому у Марка не было доступа. Улики собраны. Теперь начиналась фаза действий.
Я посмотрела на часы. Час дня. У меня была целая неделя, но я не собиралась ждать его возвращения. Я собиралась встретить его так, чтобы этот «отпуск» стал самым дорогим в его жизни.
Первым делом я пошла в спальню. Открыла его шкаф. Запах его одеколона, который раньше казался родным, теперь вызывал тошноту. Я начала методично вытаскивать его вещи. Костюмы, рубашки, галстуки, любимые свитера. Все летело на пол в огромную кучу.
Зазвонил мой телефон. На экране высветилось: «Катюша».
Я смотрела на вибрирующий смартфон, как на ядовитую змею. Она звонила проверить, не подозреваю ли я чего. Или, может быть, хотела рассказать очередную сказку о том, как она «заболела гриппом» и сидит дома, укутавшись в плед.
Я провела пальцем по экрану, принимая вызов.
— Алло? — мой голос прозвучал на удивление спокойно.
— Ленчик, привет! — прощебетала Катя. На фоне шумел океан, но она, видимо, думала, что это сойдет за шум улицы. — Как ты там? Не скучаешь без своего добытчика?
— Привет, Кать. Да нормально, — ответила я, разглядывая на планшете фото, где она кормит Марка виноградом. — Занимаюсь уборкой. Решила... избавиться от старого хлама.
— О, это полезно! Очищение пространства, фэн-шуй и все такое, — поддакнула она. — А я вот валяюсь, температура тридцать восемь. Ужас просто.
— Бедняжка, — посочувствовала я, чувствуя, как губы растягиваются в злой улыбке. — Ты там лечись. Горячее пей. Не перегревайся.
— Да-да, стараюсь. Ладно, Лен, пойду спать, сил нет. Целую!
— И я тебя, — сказала я. — До связи.
Я сбросила вызов. Лицемерие достигло апогея. Теперь у меня были развязаны руки. Никаких моральных терзаний. Никаких «но». Они сами подписали себе приговор.
Я набрала номер. Не Марка. И не адвоката. Я позвонила человеку, номер которого Марк хранил в записной книжке как «Скупка Авто Срочно». Он собирался продавать свою машину через месяц, чтобы купить новую модель.
— Алло? — раздался грубый мужской голос.
— Здравствуйте. Вы покупаете автомобили? — спросила я, глядя в окно на его черный, блестящий внедорожник, припаркованный во дворе. Его гордость. Его игрушку.
— Зависит от машины и цены, девушка.
— BMW X5, прошлого года. Состояние идеальное. Документы у меня. Генеральная доверенность на мое имя есть, — я поблагодарила себя за то, что настояла на этой бумажке полгода назад, когда мы оформляли страховку. — Цена... скажем так, я хочу продать ее сегодня. Очень быстро. Поэтому цена будет... очень привлекательной.
На том конце провода повисла пауза.
— Диктуйте адрес, — сказал мужчина уже совершенно другим тоном.
Я положила трубку. Начало положено. Но это было только первое действие моей пьесы. Впереди было самое интересное.
Внедорожник забрали через сорок минут. Покупатель, коренастый мужчина в кожаной куртке, едва сдерживал дрожь в руках, подписывая договор купли-продажи. Цену, которую я назвала, можно было смело назвать благотворительностью. Деньги — пачки хрустящих купюр — перекочевали в мою сумку, а ключи от машины — в его потный кулак. Когда черный BMW выезжал со двора, я не испытала ни капли сожаления. Только мрачное удовлетворение. Часть Марка, его статус, его «лицо» перед коллегами, уехала в неизвестном направлении.
Но это было только начало.
Вернувшись в квартиру, я огляделась. Пространство, которое мы создавали вместе последние семь лет, теперь казалось декорацией к плохой пьесе. Каждый предмет напоминал о лжи. Вот этот диван мы выбирали три недели, споря о цвете. Вот эта ваза — подарок его мамы. Вот коллекция виниловых пластинок, которой он так гордился.
Я достала большие черные мешки для мусора. Самые прочные, на 120 литров.
Первыми пошли костюмы. Armani, Hugo Boss, Brioni. Я не складывала их аккуратно. Я запихивала их в мешки вместе с вешалками, сминая дорогую ткань. Туфли летели следом, стуча каблуками друг о друга. Я работала быстро, методично, словно робот. В голове не было мыслей, только список дел.
Когда гардероб опустел, я перешла к кабинету. Святая святых. Место, где он «работал» по вечерам, пока я готовила ужин или укладывала дочь. На столе стояла наша совместная фотография в рамке. Мы на ней улыбались. Это было пять лет назад, в Париже. Я вынула фото, порвала его на мелкие кусочки и бросила в мусорное ведро. Рамку оставила — она была дорогая, серебряная. Пригодится.
Я открыла сейф. Код был датой нашего знакомства. Банально, Марк, как же банально. Внутри лежали документы на квартиру (она была записана на меня, подарок моих родителей на свадьбу — еще один повод для злорадства), его загранпаспорт (старый), немного наличных и... бархатная коробочка.
Я открыла ее. Внутри лежали серьги с изумрудами. Очень красивые. И записка: «Любимой. С годовщиной».
Наша годовщина была через две недели.
Я усмехнулась. «Любимой». Интересно, какой из нас? Мне или Кате? Или он купил две пары?
Я захлопнула коробочку и бросила ее в свою сумку. Разберемся позже.
Закончив с личными вещами, я позвонила слесарю.
— Замена замков. Срочно. Да, потеряла ключи. Да, документы на квартиру покажу. Через полчаса? Отлично.
Пока я ждала мастера, я снова взяла планшет. Фотографии продолжали поступать, но теперь они вызывали у меня лишь холодную усмешку исследователя, наблюдающего за жизнью насекомых.
Вот они на яхте. Катя в шляпе, Марк держит штурвал (или делает вид).
«Чувствую себя капитаном своей судьбы!» — гласила бы подпись, если бы он выложил это в соцсети.
Капитан «Титаника», — мысленно поправила я.
Я решила, что пора расширить круг зрителей этого шоу.
У нас был общий чат с друзьями. «Веселая компания». Там были все: мы с Марком, Катя (которая сейчас, по официальной версии, болела), ее бывший муж Сергей, еще пара семейных пар.
Я зашла в чат.
Марк (вчера): «Всем привет из морозного Сиба! Тут дубак, жесть. Связь ловит через раз».
Катя (сегодня утром): «Ребята, я совсем расклеилась, грипп. Не теряйте, буду отлеживаться пару дней».
Сергей: «Выздоравливай, Кать! Марк, держись там, водки выпей для сугрева!»
Я сделала глубокий вдох. Пальцы зависли над клавиатурой. Нет, еще рано. Сбрасывать бомбу нужно в самый эффектный момент.
Вместо этого я написала личное сообщение Сергею, бывшему мужу Кати. Он был хорошим мужиком, айтишником, который до сих пор любил её и надеялся вернуть.
«Сереж, привет. Ты не мог бы заехать ко мне вечером? Есть разговор. Не по телефону».
Ответ пришел мгновенно: «Привет, Лен. Случилось что? Марк же в командировке».
«Да, случилось. Это касается Кати. Приезжай часам к восьми».
«Понял. Буду».
Мастер по замкам приехал вовремя. Он был немногословен, быстро высверлил старую личинку и поставил новую, навороченную, с броненакладкой.
— Ключи только у вас, хозяйка. Никаких дубликатов, — буркнул он, протягивая мне связку.
Я щедро заплатила ему сверху.
— Спасибо. Это именно то, что мне нужно.
Теперь моя крепость была неприступна. Марк не сможет войти. Его ключи станут бесполезным металлоломом.
Оставалась последняя часть плана на сегодня. Самая визуальная.
Я вытащила мешки с его вещами на задний двор нашего дома. Мы жили в таунхаусе с небольшим участком земли, где обычно жарили барбекю.
Я сложила мешки в кучу. Сверху бросила его коллекцию рыболовных снастей (он был на рыбалке два раза за пять лет, но снастей накупил на целое состояние). Туда же полетел его любимый спиннинг.
Потом я вынесла из дома его чемоданы. Те, которые он не взял с собой. Огромный Samsonite и пару спортивных сумок. Набила их оставшимся хламом: его дисками, старыми гаджетами, какими-то грамотами в рамках.
Я полила эту гору жидкостью для розжига. Едкий запах ударил в нос, смешиваясь с морозным воздухом.
Сумерки уже сгущались. Идеальное освещение.
Я чиркнула спичкой.
Огонь занялся неохотно, но потом жидкость вспыхнула, и пламя жадно набросилось на синтетику мешков и пластик чемоданов.
Я отступила на шаг, достала телефон и сделала фото.
Кадр получился шедевральным. На переднем плане — бушующее оранжевое пламя, пожирающее очертания чемодана. На заднем — темное небо и силуэт нашего (теперь моего) дома.
Никаких людей. Только огонь и вещи.
Я не стала отправлять фото сразу. Пусть оно промаринуется.
В восемь приехал Сергей. Он выглядел встревоженным.
Я впустила его, налила кофе. Квартира выглядела пугающе пустой без вещей Марка, но Сергей, казалось, не заметил этого сразу.
— Лен, что стряслось? С Катей что-то серьезное? Она в больнице?
Я молча положила перед ним планшет.
— Смотри, — сказала я.
Сергей взял гаджет. Я наблюдала за его лицом. Сначала недоумение. Он листал фото. Потом осознание. Его лицо побледнело, потом пошло красными пятнами. Челюсти сжались так, что заходили желваки.
— Когда это снято? — его голос был хриплым.
— Прямо сейчас. Онлайн-трансляция, — ответила я. — Они на Мальдивах. Марк «в Новосибирске», Катя «болеет гриппом».
Сергей швырнул планшет на диван.
— Сука... — выдохнул он. — Я же к ней вчера заезжал, лекарства привез. Дверь не открыла, сказала, что заразная, оставил у порога. А она...
Он закрыл лицо руками.
— Мне жаль, Сереж, — тихо сказала я.
Он поднял на меня глаза. В них была такая же боль, какая, наверное, была в моих несколько часов назад. Но теперь в них зарождалась ярость.
— Что ты будешь делать? — спросил он.
— Я уже делаю, — я кивнула в сторону окна, выходящего на задний двор, где догорали остатки костра. — Я вычеркнула его из жизни. Продала его машину, сменила замки, сожгла вещи.
Глаза Сергея расширились.
— Ты... серьезно?
— Абсолютно. А теперь я хочу, чтобы ты помог мне с финальным аккордом. Ты же работаешь в той же сфере, что и Марк? Ты знаешь его партнеров?
— Знаю, — медленно кивнул Сергей. — И я знаю, что у него в контракте есть пункт о моральном облике. Компания очень консервативная, они дорожат репутацией.
— Именно, — я улыбнулась. — А еще, насколько я знаю, они очень не любят, когда сотрудники врут о своем местонахождении во время важных командировок.
Сергей достал свой телефон.
— У меня есть имейл его генерального директора. И начальника HR.
— Отлично, — сказала я. — Перешли им «отчет о командировке». С фото и видеоматериалами. Думаю, им будет интересно узнать, как эффективно Марк проводит время на конференции в «Новосибирске».
Сергей начал что-то быстро печатать.
— Знаешь, Лен, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Я всегда думал, что Марк умный мужик. Но променять тебя на Катю... Она же пустая, как барабан. Я с ней жил пять лет, я знаю.
— Видимо, ему захотелось пустоты, — пожала плечами я. — Ну что, отправил?
— Ушло, — Сергей нажал кнопку с мстительным удовольствием. — С пометкой «Срочно. Нарушение корпоративной этики и финансовой дисциплины».
Мы переглянулись. В этом взгляде было странное единение двух обманутых людей, которые решили не быть жертвами.
— А теперь, — сказала я, беря свой телефон, — время для десерта.
Я открыла мессенджер. Нашла контакт «Любимый муж».
Прикрепила то самое фото горящих чемоданов.
Никакого текста.
Никаких смайликов.
Только огонь.
Нажала «Отправить».
Галочка сменилась на две. Прочитано.
Через секунду статус Марка сменился на «печатает...». Потом перестал. Потом снова «печатает...».
И тут зазвонил телефон.
Я смотрела на экран, где пульсировало имя человека, который еще утром был моим мужем. Теперь это был просто незнакомец, который пытался дозвониться в дом, где ему больше не было места.
Я нажала кнопку «Отбой» и выключила телефон.
— Вина? — предложила я Сергею.
— Давай, — выдохнул он. — Покрепче.
Мы сидели в гостиной, пили коньяк, который Марк берег для особого случая.
Я думала о том, что сейчас происходит на далеком солнечном острове. Как Марк смотрит в телефон, как холодеют его руки, как пропадает улыбка с лица. Как Катя спрашивает: «Что случилось, милый?», а он не может выдавить ни слова.
Паника. Страх. Непонимание.
Я представляла, как он пытается дозвониться снова и снова. Как пытается зайти в банковское приложение и видит, что я перевела все средства с нашего общего счета (о да, это я сделала еще до приезда слесаря) на свой личный, до которого он не доберется. Как он понимает, что находится за тысячи километров от дома, без денег, без машины, без работы (письмо Сергея уже наверняка читают) и без жены.
С женщиной, которая ему, по сути, не нужна, и с которой у него теперь связаны только проблемы.
Это была хорошая ночь. Первая ночь моей новой жизни. Но впереди было утро. И я знала, что Марк просто так не сдастся. Он вернется. И мне нужно быть готовой к войне.
Хотя, судя по горящим чемоданам, война уже началась, и первый бой я выиграла всухую.
В дверь позвонили.
Мы с Сергеем переглянулись. Время было позднее, почти полночь.
Я подошла к двери, посмотрела в глазок.
На пороге стояла женщина. Незнакомая. Строгий костюм, папка в руках.
— Кто это? — шепотом спросил Сергей, подойдя сзади.
— Не знаю, — так же тихо ответила я. — Кто там? — громко спросила через дверь.
— Елена Викторовна? — голос женщины был спокойным и властным. — Меня зовут Тамара Игоревна, я представляю службу безопасности компании, в которой работает ваш муж. Нам нужно срочно поговорить.
Я открыла дверь. Игра становилась всё интереснее.
Тамара Игоревна была женщиной без возраста. Её лицо казалось высеченным из камня, а глаза сканировали прихожую, Сергея и меня с профессиональным безразличием. Она прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения, и, аккуратно сняв туфли, поставила их на коврик.
— Прошу прощения за поздний визит, Елена Викторовна, — произнесла она, усаживаясь в кресло, которое раньше любил занимать Марк. — Ситуация требует безотлагательных мер.
Сергей напрягся, готовый в любой момент встать на мою защиту, но я жестом попросила его успокоиться.
— Чаю? Кофе? Или, может быть, коньяка? У нас сегодня вечер откровений, — предложила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Воды, если можно, — сухо ответила Тамара.
Когда я вернулась со стаканом, она уже разложила на столике какие-то бумаги.
— Час назад наши директора получили весьма занимательное письмо от некоего Сергея... — она бросила быстрый взгляд на моего гостя. — Я полагаю, это вы?
Сергей кивнул, скрестив руки на груди.
— Да, это я.
— Благодарю за бдительность, — без тени иронии сказала она. — Но дело не только в аморальном поведении нашего сотрудника. Дело в том, что Марк... скажем так, использовал корпоративные средства не по назначению.
Я замерла.
— Что вы имеете в виду?
Тамара Игоревна сделала глоток воды и посмотрела мне прямо в глаза.
— Командировка в Новосибирск была реальной. Марк должен был встретиться с ключевым клиентом для подписания контракта на поставку оборудования. Бюджет командировки включал представительские расходы. Очень крупные.
Она помолчала, давая информации улечься.
— Он не просто не поехал. Он обналичил средства, выделенные на «представительские», и, судя по вашим фото, потратил их на... частный отдых. Это уже не просто нарушение этики. Это хищение. Статья 160 УК РФ.
В комнате повисла тишина. Я слышала, как тикают настенные часы.
— Сколько? — спросил Сергей.
— Достаточно, чтобы возбудить уголовное дело, — уклончиво ответила Тамара. — Но компания не хочет скандала. Нам не нужна огласка, что наш топ-менеджер — вор. Поэтому я здесь.
Она пододвинула ко мне один из листов.
— Мы знаем, что вы, как законная супруга, имеете доступ к некоторым счетам. Мы хотим предложить сделку. Вы помогаете нам вернуть средства без шума, а мы... не даем хода делу в полиции. Марка просто уволят по статье за прогул. Тихо и мирно.
Я смотрела на документ. Это было соглашение о добровольном возмещении ущерба.
В голове кружился вихрь мыслей. Марк не просто лжец и изменник. Он еще и идиот. Украсть деньги у компании, где служба безопасности состоит из бывших фсбшников? Ради чего? Ради недели с Катей и лобстеров?
— А если я откажусь? — спросила я. — У меня нет этих денег. Он всё потратил на Мальдивы.
— Ну, — Тамара Игоревна слегка улыбнулась уголками губ, — тогда мы будем вынуждены обратиться в органы. Арестуют его счета, имущество. В том числе долю в этой квартире, если она есть. Машину... кстати, где его BMW? Она числится за ним.
— Продана, — спокойно сказала я. — Три часа назад. Деньги у меня.
Тамара подняла бровь. В ее взгляде мелькнуло уважение.
— Быстро. Что ж, это меняет дело. Этих денег хватит, чтобы покрыть часть долга. Остальное... мы можем списать на «непредвиденные расходы», если вы передадите нам определенную информацию.
— Какую?
— Ноутбук Марка. Рабочий. Он дома?
— Да, — кивнула я. — В кабинете. Он взял с собой только планшет.
— Нам нужен этот ноутбук. Там есть данные, которые не должны попасть в чужие руки. Если вы отдадите его нам сейчас, мы будем считать инцидент с хищением... урегулированным. За счет продажи машины и возврата техники.
Я посмотрела на Сергея. Он едва заметно кивнул.
Это был шанс. Шанс избавиться от Марка окончательно, не втягиваясь в долгие судебные тяжбы, где могли бы отобрать и мой дом.
— Хорошо, — сказала я. — Забирайте ноутбук. Но с одним условием.
— Слушаю.
— Вы увольняете его с «волчьим билетом». Чтобы он больше ни в одну приличную компанию не устроился. И... вы блокируете его корпоративную карту прямо сейчас. Чтобы он не мог даже воды купить в аэропорту.
Тамара Игоревна позволила себе полноценную улыбку. Хищную, понимающую.
— Карта уже заблокирована, Елена Викторовна. Как и доступ ко всем корпоративным системам. А насчет «волчьего билета»... поверьте, в нашей сфере слухи распространяются быстрее, чем лесные пожары. Он труп на рынке труда.
Я сходила в кабинет, забрала ноутбук и отдала его Тамаре. Она проверила серийный номер, кивнула и встала.
— Приятно иметь дело с разумными людьми. Всего доброго. И... сочувствую. Чисто по-женски.
Она ушла так же тихо, как и появилась.
Как только дверь за ней закрылась, меня накрыло. Адреналин отступил, и ноги подкосились. Я сползла по стене на пол.
Сергей подхватил меня, помог дойти до дивана.
— Все, Лен, все, — шептал он, гладя меня по спине. — Ты молодец. Ты их сделала. Всех сделала.
Я сидела, обхватив колени руками, и раскачивалась из стороны в сторону.
Марк застрял на Мальдивах. Без денег. Без работы. С истеричкой Катей (а она точно начнет истерить, когда узнает, что платить за отель нечем). И с полным пониманием того, что дома его ждет выжженная земля.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала я, глядя в пустоту.
— Что?
— Он забыл отключить синхронизацию. Одна галочка. Один маленький свайп пальцем. И вся его жизнь рухнула.
Сергей усмехнулся.
— Карма — она такая. Цифровая.
Мы просидели еще час. Сергей хотел остаться, боясь оставлять меня одну, но я настояла, чтобы он ушел. Мне нужно было побыть одной. Мне нужно было осознать свою новую реальность.
Когда я осталась одна, я включила свой телефон.
Сотни пропущенных. От Марка. От Кати. Сообщения в мессенджерах.
Я не стала читать. Я просто заблокировала их обоих везде. В телефоне, в соцсетях, в почте.
Хотя нет. Одно сообщение я все-таки открыла. Оно пришло минуту назад с незнакомого номера. Видимо, Марк одолжил телефон у кого-то из персонала отеля.
«Лена, пожалуйста. Я все объясню. Это ошибка. Не делай глупостей. У меня заблокировали карты. Нас выселяют из отеля. У Кати истерика. Нам не на что купить билеты обратно. Пожалуйста, переведи денег. Я все верну. Клянусь. Я люблю тебя».
Я перечитала это три раза.
«Я люблю тебя».
Как легко он бросался этими словами.
Я набрала ответ. Пальцы летали над экраном.
«Марк. У тебя нет жены. У тебя нет дома. У тебя нет работы. У тебя нет машины. И денег у тебя тоже нет. Зато у тебя есть Катя и солнце. Наслаждайся. P.S. Чемоданы сгорели красиво. Жаль, ты не видел вживую».
Нажала «Отправить» и тут же заблокировала этот номер.
Я подошла к окну. Светало. Небо над Москвой было серым и тяжелым, но где-то там, за облаками, вставало солнце.
Я чувствовала себя странно. Опустошенной, но свободной. Как будто мне ампутировали гангренозную конечность. Больно, но я знала, что теперь буду жить.
В дверь позвонили снова.
Я вздрогнула. Кто еще? Полиция? Марк телепортировался?
Я осторожно подошла к глазку.
Там стоял курьер с огромным букетом цветов. Белые лилии. Мои любимые.
Я открыла.
— Елена Викторовна? Вам доставка.
— От кого? — удивилась я, принимая тяжелый букет.
Курьер пожал плечами и протянул конверт.
Я закрыла дверь, поставила цветы на тумбочку и вскрыла конверт.
Там была открытка. Почерк был мне незнаком, но размашистый и уверенный.
«Уважаемая Елена Викторовна!
Благодарим за сотрудничество и возвращение корпоративного имущества. Считайте это небольшим бонусом за моральный ущерб.
С уважением, руководство Компании.
P.S. Внутри букета — сертификат. Нам кажется, вам тоже нужен отпуск. Только не на Мальдивы».
Я раздвинула стебли лилий. Там лежал конверт с путевкой. Открытая дата. Пять звезд. Бали. На одного.
Я рассмеялась. Громко, искренне, до слез. Смех отражался от пустых стен прихожей, от нового замка, от моего отражения в зеркале.
Жизнь продолжалась. И, черт возьми, она обещала быть интересной.
Я пошла на кухню, налила себе кофе и впервые за последние сутки почувствовала вкус. Кофе был горьким, горячим и невероятно бодрящим.
Я взяла телефон и набрала номер.
— Алло? Мам? Привет. Да, все хорошо. Нет, Марк еще не вернулся. И не вернется. Мам, можно я приеду за Машкой сегодня? И... ты не хочешь посидеть с внучкой недельку-другую в следующем месяце? Я думаю полететь на Бали. Да, одна. Мам, это долгая история. Я приеду и расскажу. Ставь чайник.
Я положила трубку.
За окном окончательно рассвело. Новый день вступил в свои права.
Я была одна. Я была сильной. И я была свободна.
А где-то на другом конце света, на белоснежном песке, сидел мужчина, который потерял все из-за одной забытой галочки в настройках. И, честно говоря, мне было совершенно наплевать, как он будет оттуда выбираться.
