— Толь, ты серьёзно сейчас? — Марина медленно опустила телефон на стол и уставилась на мужа.
Он стоял в дверях гостиной, всё ещё в куртке, с таким виноватым выражением лица, что сразу стало ясно — сейчас будет что-то плохое. Очень плохое.
— Марин, я понимаю, что это не вовремя, но...
— Толя, я завтра утром лечу! — Марина показала на чемодан, который стоял у стены уже три дня. — Билеты куплены, отель забронирован. Мне нужно отменить свой отпуск, чтобы устроить твоей маме праздник на Новый год? Я полгода на эту поездку копила!
— Я знаю, — он наконец стянул куртку и повесил её на спинку стула. — Мама только что звонила. Ей из ресторана подтвердили бронь на Новый год.
Марина нахмурилась:
— И что? Пусть отмечает, я не против.
— Она пригласила всех родственников. И своих подруг. Двадцать человек.
— Толя, при чём тут я?
Он сел на диван и потёр лицо ладонями. Марина знала этот жест — так он делал всегда, когда не знал, как сказать что-то неприятное.
— Банкет стоит двести тысяч рублей, — выдохнул он наконец. — Мама рассчитывала, что мы поможем.
Несколько секунд Марина просто молчала. В голове не укладывалось. Двести тысяч. На мамин праздник. Завтра. Когда она улетает на острова.
— Подожди, — она подошла ближе. — Она уже всё заказала? Без нашего согласия?
— Ну, она думала... в общем, да. Уже разослала всем приглашения.
— Толя!
— Марин, она же мать. Раз в жизни просит. Ты можешь в другой раз поехать, правда?
Марина почувствовала, как внутри всё закипает. Она села в кресло напротив, потому что ноги вдруг стали ватными.
— Раз в жизни? — её голос звучал странно спокойно. — Толя, твоя мать каждый месяц что-то просит. То ей новый телевизор нужен, то на шубу не хватает, то ремонт в ванной делать надо.
— Ну это же по мелочи было...
— По мелочи? — Марина встала и прошлась по комнате. — В прошлом году мы ей тридцать тысяч на день рождения давали. Весной — сорок на новый холодильник. Летом она уговорила тебя путёвку в санаторий оплатить.
— Марин, она одна. У неё одна пенсия.
— Одна пенсия тридцать две тысячи! Плюс квартира на Красных зорях сдаётся за двадцать! И никаких кредитов у неё нет!
Толя сжал губы. Этот разговор у них уже был. Не раз.
— Она сказала, что хочет красиво отметить, — тихо произнёс он. — Людмила Петровна, её подруга, в прошлом месяце юбилей в ресторане справляла. Теперь мама тоже хочет. Говорит, всю жизнь экономила, а теперь хочет себе устроить праздник.
— За мой счёт?
— За наш, — поправил Толя.
— Нет, — Марина покачала головой. — За мой. Потому что я эти двести тысяч копила. Я в столовой не обедала, обеды с собой носила. Я от новых сапог отказалась, хотя старые уже третий год ношу. Я каждую копейку откладывала!
— Ну вернут же тебе деньги за билет...
Марина остановилась и посмотрела на него.
— Толя, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь?
— Что? — он растерялся.
— Ты уже решил за меня. Ты уже согласился с мамой. Вот просто взял и согласился, даже не спросив.
— Я не согласился! Я сказал, что поговорю с тобой!
— А если я откажусь?
Толя замолчал. И в этом молчании был весь ответ. Марина прекрасно знала, что будет дальше. Свекровь начнёт названивать, обижаться, плакать в трубку. Толя будет ходить с виноватым лицом. В доме воцарится такая атмосфера, что дышать станет нечем.
— Я не могу в это поверить, — она взяла телефон. — Мне нужно позвонить.
— Куда?
— Ларисе. Сестре моей.
Марина вышла на балкон и закрыла за собой дверь. Декабрьский вечер был морозным, но ей сейчас было всё равно. Руки дрожали, когда она набирала номер.
— Алло, Маришка! — раздался бодрый голос сестры. — Ты уже собралась? Завтра же улётаешь!
— Лар, — Марина сглотнула. — У меня проблема.
Через пять минут сестра уже кричала в трубку:
— Она совсем обнаглела! Марин, ты не смей отменять билеты!
— Лариса, ты не понимаешь. Если я откажу, Толя весь праздник будет как в воду опущенный. А его мать... она же обидится на полгода вперёд.
— И что? Пусть обижается! Это же твои деньги!
— Я понимаю, но...
— Никаких «но»! — сестра не унималась. — Слушай, приезжай к нам на праздники. Отдохнёшь хоть, дети будут рады.
Марина прислонилась лбом к холодному стеклу балконной двери. Она видела, как Толя сидит на диване внутри и смотрит в пол.
— Это не решение, — тихо сказала она. — Лар, мне нужно как-то разобраться с этим.
— Разбираться тут нечего. Скажи «нет» и всё.
Легко сказать. Марина прожила с Толей семь лет. Его мать была частью их жизни с самого начала. Карина Евгеньевна появлялась в их квартире без предупреждения, давала советы по каждому поводу, считала своим долгом вмешиваться во все решения.
Когда они покупали квартиру, свекровь две недели убеждала их, что район неподходящий. Когда Марина хотела сменить работу, Карина Евгеньевна час по телефону объясняла, почему это глупая идея. Даже обои в спальне они клеили те, которые одобрила мать Толи.
И каждый раз Марина уступала. Потому что не хотела ссор. Потому что Толя становился несчастным, когда его мать была недовольна. Потому что проще согласиться, чем бороться.
Но сейчас речь шла о двухстах тысячах рублей. О её отпуске. О её мечте.
— Я перезвоню, — сказала Марина сестре и положила трубку.
Она вернулась в комнату. Толя по-прежнему сидел на диване, но теперь смотрел на неё с надеждой.
— Ну что? — спросил он.
— Толя, объясни мне одну вещь, — Марина села напротив. — Почему твоя мать не может сама заплатить за свой праздник?
— У неё расходы. Коммуналка, лекарства...
— Коммуналка четыре тысячи. Лекарства она по льготам получает. Что ещё?
— Ну, ей же нужно на жизнь...
— Толя, у твоей матери в месяц пятьдесят две тысячи дохода! У неё больше, чем у меня!
Он сжал кулаки:
— Марина, она пожилой человек. Ей нужны деньги на всякий случай.
— А мне не нужны? — Марина почувствовала, как голос срывается на крик. — Я обеды на работу с собой таскала! Я от такси отказывалась, в метро по морозу ездила! Я полгода копила! Полгода, Толя!
— Ну так сдашь билет, вернут же тебе деньги, — он пожал плечами. — В другой раз слетаешь.
Марина встала. Внутри что-то оборвалось.
— Ты уже всё решил, да? — спросила она тихо. — Ты даже не собираешься обсуждать. Ты просто пришёл мне сообщить.
— Нет, я...
— Толя, мне нужно побыть одной.
Она прошла в спальню и закрыла дверь. Села на кровать и уставилась на чемодан, который стоял в углу. Завтра утром в семь они должны были выехать в аэропорт. В десять — вылет. А через двенадцать часов она должна была оказаться на тропическом острове, о котором мечтала весь год.
Телефон завибрировал. Эсэмэска от Ларисы: «Не сдавайся. Ты заслужила этот отпуск».
Марина легла на кровать, не раздеваясь. За дверью слышались шаги Толи, потом звук открывающегося холодильника, потом тишина.
Она закрыла глаза и попыталась представить завтрашний день. Вылет без неё. Толя объясняет матери, что Марина всё-таки улетела. Карина Евгеньевна обижается. Праздник портится. Все несчастны.
Или другой вариант. Она отменяет билеты. Сидит на этом дурацком банкете, улыбается родственникам свекрови. Слушает, как Людмила Петровна рассказывает про свой ремонт. Смотрит, как Карина Евгеньевна принимает поздравления и делает вид, что это всё — её заслуга.
А деньги, её деньги, уходят на оплату этого спектакля.
Марина открыла глаза и посмотрела в потолок. Нет. Так больше нельзя.
***
Утром Марина проснулась рано. Толя спал на диване в гостиной — видимо, не рискнул лезть в спальню после вчерашнего разговора.
Она оделась и вышла из квартиры, не будя его. Нужно было подумать. Разобраться в голове.
Марина работала администратором в спортивном комплексе на другом конце города. Обычно ехала на метро сорок минут, но сегодня вышла на час раньше. Шла по утренним улицам и пыталась понять, что ей делать.
Телефон зазвонил, когда она спускалась в метро. Карина Евгеньевна.
Марина сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. На пятый раз ответила:
— Алло.
— Марина, доброе утро, — голос свекрови звучал подчёркнуто бодро. — Я правильно понимаю, что Толя с тобой поговорил?
— Поговорил.
— И как? Ты завтра приедешь в ресторан помочь мне с украшением зала? А то я одна не справлюсь.
Марина остановилась посреди перехода.
— Карина Евгеньевна, я завтра улетаю в отпуск.
— Ах да, твои островочки, — свекровь рассмеялась. — Ну ты же понимаешь, что это можно перенести? А вот мой праздник — нет. Я уже всем разослала приглашения!
— Без моего согласия.
— Марин, милая, ну что ты как маленькая? — голос стал мягче, почти ласковым. — Ты же умная девочка. Ты же понимаешь, что семья важнее каких-то поездок?
— Я копила на эту поездку полгода.
— Ну и что? Накопишь ещё. А вот я уже не молодая, мне шестьдесят скоро. Последний раз хочу себе праздник устроить красиво.
Марина стиснула зубы:
— Пятьдесят восемь вам.
— В любом случае, возраст уже солидный, — не смутилась свекровь. — Марин, я на тебя рассчитываю. Толя говорит, у вас деньги есть. Вы же откладывали.
— На мой отпуск откладывали!
— Ну вот видишь, есть значит. Марин, я столько для вас делаю. Я же помогала вам с ремонтом, помнишь? И холодильник вам тот год назад купила. И Толе куртку новую на зиму. Я думала, ты будешь рада помочь мне в ответ.
Вот оно. Марина знала, что этот разговор рано или поздно начнётся. Карина Евгеньевна всегда так делала — напоминала о своих одолжениях.
— Холодильник вы купили себе, а старый нам отдали, — сухо сказала Марина. — Ему было двенадцать лет.
— Но всё равно работал же!
— Карина Евгеньевна, я опаздываю на работу.
— Подожди, не клади трубку! — свекровь повысила голос. — Ты приедешь сегодня вечером? Нам нужно обсудить детали банкета!
— Нет.
— Как это нет?
— Я не приеду. И на ваш банкет я тоже не пойду. Потому что завтра утром я улетаю.
Повисла тишина. Потом Карина Евгеньевна вздохнула — так вздыхают мученики на картинах.
— Понятно. Ну что же. Я думала, ты другая. Толя говорил, что ты хорошая девочка. А ты, оказывается...
— Карина Евгеньевна, — Марина перебила её, — вы можете отметить праздник на свои деньги. У вас пенсия и квартира сдаётся.
— Откуда ты знаешь про квартиру?
— Толя рассказывал.
Снова тишина. Потом свекровь произнесла совсем другим тоном — холодным и жёстким:
— Значит, так. Раз ты отказываешься помочь, я объясню всем родственникам, почему праздника не будет. Скажу, что моя невестка посчитала свои развлечения важнее.
— Делайте что хотите, — Марина положила трубку.
Руки тряслись. Она прислонилась к стене перехода и закрыла глаза. Первый раз за семь лет она сказала свекрови «нет». По-настоящему сказала.
И это было одновременно страшно и... освобождающе.
На работе Марина еле дотянула до обеда. Голова раскалывалась, в желудке всё сжалось в тугой узел. Она понимала, что вечером начнётся.
И она не ошиблась.
В шесть вечера позвонил Толя:
— Марин, мама рыдает. Говорит, ты её оскорбила.
— Я просто отказалась оплачивать её праздник.
— Она говорит, ты нагрубила ей!
— Толя, я сказала правду. У твоей матери есть деньги. Пусть платит сама.
— Откуда ты знаешь, сколько у неё денег?
— От тебя. Ты сам рассказывал, что квартира сдаётся.
Он замолчал.
— Толя, я устала, — сказала Марина. — Я очень устала. Я не хочу обсуждать это по телефону. Приеду домой, поговорим.
Но когда она вернулась, Толи дома не было. Зато на столе лежала записка: «Уехал к маме. Ей плохо».
Марина скомкала бумажку и швырнула в мусорное ведро. Потом достала телефон и позвонила Ларисе.
— Я так и знала, — сказала сестра. — Началось?
— Началось.
— Слушай, а ты уверена, что у неё правда денег нет?
Марина задумалась:
— Честно? Не уверена. Толя говорит одно, она — другое.
— Тогда проверь.
— Как?
— Ну не знаю. Спроси у кого-нибудь. У её родственников, например.
Марина вспомнила про тётю Зину, двоюродную сестру Карины Евгеньевны. Они виделись на праздниках, иногда созванивались. Зина всегда была к Марине доброжелательна, в отличие от остальной родни Толи.
Она нашла её номер и набрала, не давая себе времени передумать.
— Алло, Марина? — удивилась тётя Зина. — Что-то случилось?
— Зинаида Алексеевна, здравствуйте. Простите, что беспокою вечером. Я хотела спросить... вы знаете про новогодний банкет Карины Евгеньевны?
— Знаю, — в голосе тёти Зины послышались странные нотки. — Она мне неделю назад звонила, приглашение отправила.
— И вы пойдёте?
— Нет. Я отказалась. Марина, а в чём дело?
Марина рассказала. Про билеты, про двести тысяч, про то, что свекровь требует отменить отпуск.
Тётя Зина долго молчала, потом выдохнула:
— Вот же... Слушай, деточка, приезжай ко мне. Прямо сейчас. Нам нужно поговорить.
Через сорок минут Марина сидела на кухне у тёти Зины и пила горячий чай. Пожилая женщина смотрела на неё с сочувствием.
— Кариша всегда была такой, — сказала она наконец. — Ещё с детства. Ей всегда было мало просто иметь что-то. Ей нужно было, чтобы все вокруг знали, что у неё это есть.
— Но при чём тут я?
— При том, что ты для неё — способ. Она хочет устроить праздник не потому, что ей это нужно. А потому что Людмила Петровна устроила. Понимаешь? Кариша с ней всю жизнь соревнуется.
Марина поставила чашку на стол:
— Зинаида Алексеевна, скажите честно. У неё правда нет денег?
Тётя Зина покачала головой:
— Есть. Я знаю точно, потому что она сама мне хвалилась месяц назад. Говорила, что откладывает на новую мебель. Триста тысяч уже насобирала.
Марина почувствовала, как внутри всё оборвалось.
— Триста тысяч?
— Да. И квартира сдаётся за двадцать. И пенсия у неё больше тридцати. Марина, у Кариши денег больше, чем у многих работающих.
— Но зачем тогда...
— Потому что она решила, что вы должны. Потому что Толя не умеет ей отказывать. И потому что она хочет проверить, насколько далеко ты готова зайти ради её сына.
Марина откинулась на спинку стула. Значит, так. Это была проверка. Игра. Свекровь проверяла, будет ли невестка плясать под её дудку.
— Что мне делать? — спросила она тихо.
Тётя Зина накрыла её руку своей ладонью:
— Лети на свои острова, деточка. И не оглядывайся. А Кариша пусть учится жить на свои деньги.
***
Марина вернулась домой поздно вечером. Толи всё ещё не было. Она села на диван и достала телефон. Нашла контакт знакомой, Светы, которая работала менеджером в том самом ресторане, где Карина Евгеньевна заказала банкет.
Долго думать не стала — набрала номер.
— Марин, привет! — Света ответила после третьего гудка. — Давно не звонила! Как дела?
— Света, прости, что поздно. У меня вопрос. Ты же в «Золотом зале» работаешь?
— Ну да. А что?
— Там на Новый год банкет заказан на имя Орловой Карины Евгеньевны. Ты можешь посмотреть, когда бронь сделали?
Света на секунду задумалась:
— Подожди, я сейчас в базе гляну... Орлова... Есть! Бронь от двадцать третьего октября. Предоплата двадцать тысяч внесена сразу. Наличными.
Двадцать третьего октября. Два месяца назад. Когда Марина только начала подбирать билеты на острова.
— Спасибо, — выдохнула она. — Света, ты мне очень помогла.
— Да не за что. Слушай, а что случилось-то?
— Потом расскажу. Обещаю.
Марина положила трубку и уставилась в одну точку. Значит, Карина Евгеньевна всё спланировала заранее. Забронировала ресторан. Внесла предоплату — своими деньгами. Разослала приглашения. А потом подождала, пока Марина купит билеты, и объявила, что невестка должна оплатить праздник.
Расчёт был простой. Марине будет жалко билетов. Она согласится. Отдаст свои деньги. А свекровь получит и праздник, и моральную победу — невестка знает своё место.
Дверь щёлкнула замком. Толя вошёл в квартиру, снял ботинки и прошёл в гостиную. Выглядел он измученным.
— Мама вся в слезах, — сказал он вместо приветствия. — Ты хоть понимаешь, что ты наделала?
Марина медленно встала:
— Толя, садись. Нам нужно поговорить.
— Не о чем разговаривать! Ты её обидела!
— Садись, — повторила она твёрже.
Он опустился на край дивана, всё ещё злой и напряжённый.
Марина достала телефон и открыла заметки, куда записала всё, что узнала за вечер.
— Слушай внимательно, — начала она. — Твоя мать забронировала ресторан двадцать третьего октября. Два месяца назад. Внесла предоплату двадцать тысяч — наличными. Значит, деньги у неё были.
Толя нахмурился:
— Откуда ты это знаешь?
— Проверила. Дальше. У твоей матери на счету триста тысяч рублей. Она месяц назад хвалилась этим тёте Зине.
— Тётя Зина тебе наврала!
— Зачем? — Марина посмотрела ему в глаза. — Толя, подумай головой. Зачем тёте Зине врать? Она твоя родственница, не моя.
Он замолчал. Марина продолжила:
— У твоей матери пенсия тридцать две тысячи. Плюс двадцать за квартиру. Это пятьдесят две тысячи в месяц. Коммуналка четыре. Остальное куда?
— Ей нужно на жизнь...
— Толя, у неё остаётся почти пятьдесят тысяч! Каждый месяц! На жизнь одного человека!
Он потёр лицо руками — тот самый жест, который Марина так хорошо знала.
— Марина, даже если это правда... она же мать. Она хочет праздник.
— За мой счёт, — жёстко сказала Марина. — Она хочет праздник, но платить должна я. Толя, она специально ждала, пока я куплю билеты. Чтобы мне было жалко их терять. Ты понимаешь? Это была ловушка.
— Бред какой-то!
— Это не бред! — голос Марины сорвался. — Это правда! Твоя мать манипулирует нами! Она всегда манипулировала!
Толя вскочил с дивана:
— Хватит! Не смей так говорить о моей матери!
— Толя...
— Нет! — он замахал руками. — Ты просто ищешь повод не ехать с ней на праздник! Тебе никогда моя мать не нравилась!
— Твоей матери не нравлюсь я! — крикнула Марина. — Я для неё так и осталась чужой! За семь лет!
— Потому что ты не стараешься!
— Не стараюсь? — Марина рассмеялась, и смех прозвучал зло. — Толя, я семь лет стараюсь! Я соглашалась с ней по любому поводу! Обои, мебель, даже занавески в нашей спальне она выбирала! Я молчала, когда она приходила без предупреждения! Когда лезла в нашу жизнь! Когда учила меня готовить, убираться, одеваться!
— Она заботилась!
— Она контролировала! — Марина подошла ближе. — Разница чувствуешь? Забота — это когда спрашивают, нужна ли помощь. Контроль — это когда навязывают её против твоей воли!
Толя сжал кулаки:
— Значит, так. Выбирай. Или ты идёшь на этот банкет, или...
— Или что? — Марина смотрела на него в упор. — Договаривай.
Он открыл рот, потом закрыл. Отвернулся.
— Или я не знаю, что будет дальше с нами, — тихо сказал он наконец.
Марина почувствовала, как внутри всё похолодело.
— Ясно.
Она прошла в спальню, достала из шкафа спортивную сумку и начала складывать вещи.
— Что ты делаешь? — Толя появился в дверях.
— Собираюсь. Я поеду к Ларисе.
— Марина, подожди...
— Нет, — она не оборачивалась. — Ты сам сказал. Выбирай. Вот я и выбрала.
— Я не это имел в виду!
— А что? — теперь она посмотрела на него. — Толя, ты поставил меня перед выбором. Либо я делаю то, что хочет твоя мать, либо ты не знаешь, что будет с нами. Так?
Он молчал.
— Вот и я не знаю, — Марина закрыла сумку. — Когда определишься — позвони.
Она взяла сумку, телефон и сумочку. Прошла мимо Толи к входной двери.
— Марин!
— Не надо, — она обернулась в последний раз. — Мне нужно подумать. И тебе тоже.
Дверь закрылась. Марина спустилась по лестнице и вышла на улицу. Морозный воздух обжёг лицо. Она поймала такси и назвала адрес Ларисы.
В машине достала телефон и написала сестре: «Еду к тебе. Можно переночевать?»
Ответ пришёл через секунду: «Конечно. Жду».
Марина откинулась на сиденье и закрыла глаза. Впервые за семь лет она ушла из дому после ссоры с Толей. Впервые не осталась мириться, не пошла на уступки, не согласилась ради мира в семье.
И это было странно правильно.
***
Лариса встретила её у дверей. Обняла крепко, не спрашивая ничего. Провела на кухню, налила чай, села напротив.
— Рассказывай.
Марина рассказала всё. Про ресторан, про деньги Карины Евгеньевны, про разговор с Толей.
— Он поставил тебя перед выбором? — Лариса аж побледнела. — Серьёзно?
— Серьёзно.
— Марин, а ты уверена, что хочешь с ним дальше жить?
Вопрос повис в воздухе. Марина пила чай и не знала, что ответить. Любила ли она Толю? Да. Но любви мало, когда каждый день превращается в хождение по минному полю.
— Не знаю, — призналась она честно. — Лар, я правда не знаю.
— Тогда лети на острова, — Лариса накрыла её руку своей. — Съезди. Отдохни. Подумаешь там спокойно. А здесь всё только хуже будет.
— А если...
— Никаких «если». У тебя билет на завтра. Ты поедешь в аэропорт и улетишь. А вернёшься — тогда и будешь решать.
Марина легла спать на раскладушке в детской. Племянники уже спали в своих кроватях. В квартире было тихо и спокойно. Не то что дома, где всегда витало напряжение.
Она посмотрела в телефон. Три пропущенных от Толи. Два сообщения: «Марина, вернись» и «Давай поговорим».
Марина выключила звук и положила телефон экраном вниз.
Утром сестра отвезла её в аэропорт на своей машине.
— Если что — звони, — сказала Лариса на прощание. — В любое время.
— Спасибо.
— И слушай, — сестра вдруг обняла её. — Ты молодец. Что не сдалась.
Марина прошла регистрацию, досмотр, села в зале ожидания. Рейс через час. Телефон вибрировал не переставая — Толя, его мать, снова Толя.
Она так и не ответила ни на один звонок.
В самолёте Марина выключила телефон и откинулась на кресле. Внизу остались зимняя Москва, недовольная свекровь, растерянный муж и конфликт, который копился годами.
А впереди были океан, солнце и две недели тишины.
***
Марина включила телефон только через три дня. За это время она успела поселиться в отеле, позагорать на пляже, искупаться в океане и, главное, выспаться. Первый раз за несколько месяцев.
Сообщений было сорок семь. Двадцать от Толи, остальные от Ларисы, подруги с работы и нескольких знакомых, которые поздравляли с Новым годом.
От Карины Евгеньевны ни одного.
Марина открыла переписку с Толей. Первые сообщения были злыми: «Ты эгоистка», «Моя мать из-за тебя плачет», «Ты разрушаешь нашу семью».
Потом тон поменялся: «Марина, прости. Давай поговорим», «Позвони, пожалуйста».
А последнее, отправленное вчера вечером: «Я был неправ. Мне нужно с тобой поговорить. Это важно».
Марина села на краешек шезлонга. Набрала его номер.
Толя ответил после первого же гудка:
— Марина! Наконец-то! Ты где?
— На островах. Как собиралась.
Он замолчал. Потом вздохнул:
— Я был у матери. Вчера.
— И?
— Я поговорил с ней. По-настоящему. Марин, она призналась.
Сердце ёкнуло:
— В чём?
— В том, что деньги у неё есть. Что она специально... проверяла тебя. Хотела посмотреть, как ты поступишь.
Марина сжала телефон сильнее:
— И что ты ей сказал?
— Что она перешла черту. Что так нельзя. Марина, я... я был слепым. Я правда не видел, что она делает. Прости.
Слова были правильные. Но Марина слышала их не впервые. Сколько раз Толя обещал поговорить с матерью? Сколько раз клялся, что теперь-то точно всё изменится?
— Толь, а банкет состоялся?
— Нет. Мама отменила. Вернула предоплату.
— Почему?
— Потому что я сказал, что не приду. И денег не дам. Она поняла, что без меня смысла нет.
Марина закрыла глаза. Значит, хоть что-то изменилось.
— Марин, когда ты вернёшься?
— Через неделю.
— Можно я встречу тебя в аэропорту?
— Толя...
— Пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что сказать. Лично.
Она подумала, потом согласилась:
— Хорошо.
— Спасибо. И Марин... отдыхай. Ты заслужила.
Разговор закончился. Марина положила телефон и посмотрела на океан. Вода была невероятно синей, небо безоблачным, а на душе — тревожно.
Что будет, когда она вернётся? Действительно ли что-то изменилось? Или через месяц всё вернётся на круги своя?
Она не знала ответа. Но знала точно — больше уступать просто так она не будет.
***
Марина вернулась в Москву отдохнувшей и загорелой. Толя действительно встречал её в аэропорту. Стоял с букетом роз и виноватой улыбкой.
— Привет, — сказал он, когда она подошла.
— Привет.
Они ехали домой в такси молча. Марина смотрела в окно на заснеженный город и думала, что всего неделю назад она купалась в океане.
Дома Толя поставил чайник, достал печенье. Сел напротив.
— Я много думал, — начал он. — Пока тебя не было. И понял, что ты была права. Во всём.
Марина молчала, слушала.
— Моя мать действительно манипулирует нами. Мной особенно. И я позволял ей это, потому что не хотел конфликтов. Мне казалось, проще согласиться.
— А теперь?
— Теперь я понял, что так нельзя, — он посмотрел ей в глаза. — Марина, я поговорил с матерью. Серьёзно. Сказал, что больше не буду терпеть её игры. Что если она хочет, чтобы я был в её жизни — она должна уважать мою жену.
— И что она ответила?
Толя усмехнулся:
— Сначала обиделась. Потом плакала. Потом сказала, что я её предал.
— А потом?
— А потом я ушёл. И не звонил три дня. Пока она сама не позвонила и не извинилась.
Марина подняла брови:
— Твоя мать извинилась?
— Ну, по-своему. Сказала, что погорячилась. Что не хотела тебя обидеть. Что просто хотела красивый праздник.
— И?
— И я сказал, что если хочет праздник — пусть устраивает. На свои деньги. А мы придём в гости, но только если будет приглашение. Нормальное, вежливое приглашение. Не требование.
Марина откинулась на спинку стула. Это было... неожиданно. За семь лет она не слышала, чтобы Толя так разговаривал о матери.
— Марин, я понимаю, что ты мне можешь не поверить, — продолжил он. — Но я действительно изменился. Вернее, начал меняться. И хочу, чтобы ты мне дала шанс это доказать.
Она посмотрела на него внимательно. Толя выглядел усталым, но решительным. В глазах было что-то новое — твёрдость, что ли.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Шанс у тебя есть. Но, Толя, если твоя мать снова начнёт...
— Не начнёт. А если начнёт — я сам остановлю. Обещаю.
***
Прошёл месяц. Карина Евгеньевна действительно изменилась — или, по крайней мере, старалась. Теперь она звонила заранее, прежде чем приехать. Спрашивала, удобно ли им. Не лезла с советами по каждому поводу.
Марина даже не сразу привыкла к этому. Первые недели всё ждала подвоха. Но его не было.
Однажды, в конце января, Толя пришёл с работы и сказал:
— Мама приглашает нас на обед. Третьего февраля. Говорит, хочет отметить свой день рождения. Скромно, только мы трое.
Марина подняла глаза от книги:
— И что ты ответил?
— Что спрошу тебя. Придём?
Она подумала. Потом кивнула:
— Придём. Но подарок выберем вместе. И сумму я назову сама.
Толя улыбнулся:
— Договорились.
Обед прошёл на удивление спокойно. Карина Евгеньевна была мила, готовила любимые блюда Толи, но не переусердствовала. Подарок — хороший термос и тёплый плед — приняла с благодарностью.
И ни разу не упомянула про тот злополучный банкет.
Когда они уходили, свекровь задержала Марину на пороге:
— Подожди минутку.
Толя ушёл вперёд к машине. Карина Евгеньевна посмотрела на Марину и сказала тихо:
— Я хотела сказать... спасибо.
— За что? — искренне удивилась Марина.
— За то, что не сдалась. За то, что улетела. Я тогда очень злилась, но потом поняла — ты была права. Я и правда перегнула палку.
Марина молчала, не зная, что ответить.
— Толя вырос, — продолжила свекровь. — Стал мужчиной, а не мальчиком. И это благодаря тебе. Ты научила его говорить «нет». Даже мне.
— Карина Евгеньевна...
— Нет, правда, — та покачала головой. — Я всю жизнь решала за него. И он привык. А ты показала ему, что так нельзя. И мне показала. Так что... спасибо.
Марина осторожно улыбнулась:
— Пожалуйста.
Они обнялись — коротко, неловко, но искренне.
В машине Толя спросил:
— О чём она говорила?
— Да так, ерунда, — Марина посмотрела в окно, где мелькали фонари. — Женские разговоры.
А вечером, когда они вернулись домой, Марина достала фотографии с островов. Села рядом с Толей на диван и показывала — океан, пляж, закаты.
— Красиво, — сказал он тихо.
— Очень.
— А в следующем году, — Толя обнял её за плечи, — поедем вместе? Я накоплю. Обещаю.
Марина прижалась к нему:
— Поедем. Обязательно поедем.
И впервые за долгое время она поверила, что так и будет. Что они справятся. Что всё наладится.
Потому что главное она уже сделала — отстояла себя. Показала, что уважение важнее мира любой ценой. И научила Толю делать то же самое.
А всё остальное — приложится.