— Женечка, ну ты серьезно? — Аня прижала телефон к уху и замерла посреди комнаты с тряпкой в руке. — Мы же договаривались встречать вдвоем!
— Ань, ну пойми, она одна, — в трубке голос мужа звучал виновато. — Я не могу ее бросить на Новый год.
— Она не одна. У нее полквартиры знакомых, подруг этих твоих. Может к кому-нибудь из них пойдет?
Женя молчал. Аня слышала на фоне лязг инструментов — муж звонил прямо с работы, из ремонтной мастерской.
— Она уже купила продукты к нам, — наконец выдавил он. — Салаты делать собирается.
— Женя, это наш первый Новый год в нашей квартире! Помнишь, как мы мечтали? Только ты и я, никого больше!
— Помню. Но мама...
— Твоя мама всегда найдет способ, — Аня бросила тряпку на подоконник и опустилась на диван. — Ладно. Пусть приходит.
— Спасибо, солнышко! Я тебя так люблю!
Аня положила трубку и посмотрела на праздничный стол, который только начала накрывать. Красная скатерть, новые тарелки, купленные специально к празднику. Она так хотела, чтобы все было идеально. Чтобы они с Женей сидели вдвоем, смеялись, строили планы на будущее. А теперь...
Телефон снова зазвонил. Вика, коллега с работы.
— Ань, я тут подумала насчет твоей ситуации со свекровью, — начала подруга без предисловий. — Ты с Женькой поговорила?
— О чем?
— Ну как о чем? Про квартиру! Ты же сама говорила, что Маргарита Игоревна уже месяца три намекает, что тебе надо половину на мужа переписать.
Аня поморщилась:
— Не намекает. Она в лоб говорит. То "так принято", то "правильные жены делят все пополам", то "не по-людски как-то".
— И что Женька?
— А что Женька? Отмалчивается. Говорит, давай после праздников обсудим.
— Ань, ты серьезно? Это твоя квартира! Ты ее пять лет покупала, копила каждую копейку!
— Я знаю, — Аня встала и подошла к окну. На улице уже темнело, витрины магазинов светились новогодними гирляндами. — Но он боится ее расстроить. Знаешь, какая она настойчивая.
— Знаю, — вздохнула Вика. — У меня свекровь такая же была. Пока я не поставила точку, лезла во все. Ань, главное — не дай себя задавить. Это твоя собственность, купленная до брака. Никто не имеет права давить на тебя.
Они попрощались, и Аня вернулась к уборке. Но настроение было уже испорчено. Она вспомнила, как Маргарита Игоревна в прошлый раз, когда заходила в гости, ходила по квартире, оценивающе оглядывала каждый угол. Как говорила: "Маловато, конечно, для молодой семьи. Вот у Светкиной дочки двушка, там где развернуться".
Аня тогда промолчала. Как и в тот раз, когда свекровь сказала: "Ты же понимаешь, Анечка, что если с Женькой что случится, квартира должна быть хотя бы наполовину его. Иначе как-то нехорошо получается".
Или в тот раз, две недели назад, когда Маргарита Игоревна прямо спросила:
— А документы на квартиру где хранятся?
— У меня, — ответила Аня.
— На тебя одну оформлено?
— Да. Я ее до свадьбы купила.
— Это неправильно, — покачала головой свекровь. — Надо Женечке хотя бы долю выделить. Он же теперь твой муж. Или ты ему не доверяешь?
Тогда Аня тоже промолчала. А Женя, сидевший рядом, уткнулся в телефон и сделал вид, что не слышит разговора.
***
Вечером тридцать первого декабря Аня закончила готовить салаты. Оливье, селедка под шубой, нарезка из овощей. Все по классике. Стол выглядел нарядно — белые тарелки, бокалы, свечи. Даже несмотря на то, что придет свекровь, хотелось, чтобы праздник получился красивым.
В половине восьмого пришел Женя. Розовощекий, с пакетами продуктов и коробкой конфет.
— Ань, красота какая! — он обнял жену и поцеловал в макушку. — Ты волшебница.
— Когда мама придет? — спросила Аня, старательно сохраняя спокойный тон.
— Сказала к девяти. Ань, ну не дуйся, пожалуйста. Один вечер потерпим, а потом весь год будем вдвоем.
— Хорошо, — кивнула она и пошла переодеваться.
Когда ровно в девять раздался звонок в дверь, Аня уже была готова — черное платье, легкий макияж, волосы убраны в хвост. Женя открыл дверь, и на пороге появилась Маргарита Игоревна с двумя огромными сумками.
— Женечка, сыночек! — она расцеловала сына и протянула ему сумки. — Неси на кухню. Там салаты мои, горячее.
— Добрый вечер, Маргарита Игоревна, — поздоровалась Аня.
— Ой, Анечка, здравствуй, — свекровь сняла пальто и критически оглядела прихожую. — Тесновато у вас тут. Ну ничего, молодым и так хорошо.
Она прошла на кухню, Женя потащил за ней сумки. Аня осталась стоять в прихожей, сжав кулаки. "Спокойно, — сказала она себе. — Это всего один вечер".
***
Маргарита Игоревна начала методично выкладывать из сумок контейнеры. Салат с крабовыми палочками, мясная нарезка, какое-то заливное.
— Я специально постаралась, — говорила она, расставляя все на столе. — Знаю же, что ты, Анечка, с работы поздно приходишь, некогда тебе готовить нормально. Вот я и решила помочь.
— Спасибо, — сухо ответила Аня. — Но я тоже приготовила.
— Вижу, вижу, — свекровь окинула взглядом стол. — Оливье, селедка... Классика. Ну и правильно, молодец.
Тон был такой, будто она хвалила ребенка за правильно решенную задачку. Аня почувствовала, как внутри все закипает, но промолчала.
Они сели за стол. Женя разлил по бокалам шампанское, Маргарита Игоревна придвинула к себе тарелку с салатом.
— Женечка, а где твои тапочки домашние? — спросила она. — Я тебе новые купила, привезла.
— Мам, у меня есть тапочки.
— Эти лучше, с мехом. Зимой же холодно. Анечка, ты следишь, чтобы у него ноги в тепле были?
— Слежу, — процедила Аня сквозь зубы.
— И халат я тебе привезла, Женечка. Старый совсем истрепался.
Она встала и пошла к своим сумкам, достала махровый халат и повесила его на крючок в прихожей. Аня смотрела на это и чувствовала, как внутри что-то сжимается. Маргарита Игоревна расхаживала по их квартире, как по своей. Раскладывала вещи, переставляла, словно и не было здесь хозяйки.
— Ладно, садись, мам, — позвал Женя. — Давай отметим.
Они выпили. Маргарита Игоревна принялась активно накладывать себе салаты, попутно комментируя:
— Этот суховат немного. Надо было майонеза побольше. А этот ничего, нормальный.
Аня молча ела. Женя старательно поддерживал разговор, рассказывал о работе, о планах на январь. Свекровь слушала вполуха, кивала.
— А квартиру когда ремонт делать будете? — вдруг спросила она.
— Мы пока не планируем, — ответила Аня. — Нам и так нормально.
— Как это нормально? — Маргарита Игоревна удивленно подняла брови. — Обои желтые, пол скрипит. Надо бы освежить все.
— Мы подумаем об этом позже.
— Женечка, а ты что думаешь?
Женя пожал плечами:
— Я согласен с Аней. Пока не срочно.
— Ну смотрите, смотрите, — свекровь махнула рукой. — Только потом дороже выйдет.
Время шло. За окном взрывались салюты, слышались крики соседей, музыка. Маргарита Игоревна рассказывала о своих коллегах, о том, как они встречают праздник, о ценах в магазинах. Аня слушала вполуха, изредка кивала. Женя подливал шампанское, старательно делал вид, что все хорошо.
— А вы о детях уже думали? — внезапно спросила свекровь, когда до двенадцати оставалось минут двадцать.
Аня напряглась. Вот оно.
— Мам, рано еще, — попытался увести тему Женя.
— Какое рано? Вы год уже женаты! Пора бы уже. Мне внуков хочется.
— Маргарита Игоревна, мы сами решим, когда нам детей заводить, — твердо сказала Аня.
— Конечно, конечно. Я просто так, к слову. Но вот что я хочу сказать, — свекровь выпрямилась и посмотрела на Аню серьезно. — Если вы о детях думаете, то и о жилплощади надо подумать. В однушке с ребенком никак. Тесно будет.
— Мы справимся.
— Справитесь-то справитесь, но неудобно же! Вот мы с отцом Жени, когда он родился, сразу в двушку переехали.
— У нас пока другие планы, — Аня почувствовала, как начинает закипать.
— Планы — это хорошо, — Маргарита Игоревна кивнула. — Но вот что я хотела сказать. Анечка, ты же понимаешь, что квартира у вас оформлена только на тебя?
Повисла тишина. Женя уставился в тарелку. Аня медленно положила вилку.
— И что? — спросила она тихо.
— Ну как что? Это неправильно. Женечка же твой муж. Он должен быть совладельцем.
— Эту квартиру я купила до свадьбы. На свои деньги.
— Да я знаю, знаю, — замахала руками свекровь. — Но вы теперь вместе живете! Ты что, ему не доверяешь?
— При чем тут доверие?
— При том! У нормальных людей все пополам. Вот у Светки Ивановой сын женился в прошлом году — так ему сразу половину квартиры жена переписала. Без вопросов.
— Маргарита Игоревна, это мое дело.
— Женечка, ты что скажешь? — свекровь повернулась к сыну.
Женя поднял голову, посмотрел на мать, потом на жену.
— Мам, давай не сейчас, — пробормотал он.
— А когда? Я уже три месяца об этом говорю! Ты что, боишься своей жене сказать, что хочешь быть хозяином в собственном доме?
— Я и так хозяин, — Женя покраснел. — Мы живем вместе, все общее.
— На словах общее, а на деле квартира на ней, — Маргарита Игоревна постучала пальцем по столу. — Вдруг что случится? Разведетесь, и ты на улице окажешься.
— Мы не собираемся разводиться, — сказала Аня, стараясь сохранять спокойствие.
— Никто не собирается, а жизнь штука непредсказуемая.
За окном начался обратный отсчет. Десять, девять, восемь... Аня встала из-за стола, подошла к окну. Женя тоже поднялся, подошел к ней, обнял за плечи. Пять, четыре, три, два, один... Грохот салютов, крики "С Новым годом!".
Аня повернулась к мужу, он поцеловал ее. Потом они чокнулись бокалами. Маргарита Игоревна тоже встала, подняла свой бокал.
— С Новым годом, дети мои! Здоровья вам, счастья!
Они выпили. Женя включил музыку, попытался разрядить обстановку, шутил, обнимал то мать, то жену. Но Аня чувствовала — разговор не закончен. Маргарита Игоревна только начала.
***
Они вернулись за стол. Аня молча ела, Женя пытался поддерживать разговор на отвлеченные темы — про фильмы, про погоду, про что угодно, только не про квартиру. Но Маргарита Игоревна явно не собиралась отступать.
— Женечка, а ты маме на день рождения что подаришь? — спросила она, когда они доели горячее.
— Мам, до твоего дня рождения еще два месяца.
— Ну и что? Надо заранее думать. Я вот хочу новый телевизор. Старый совсем плохо показывает.
— Купим, — кивнул Женя. — Не вопрос.
— Вот и молодец. Ты у меня такой заботливый, — она погладила сына по руке и посмотрела на Аню. — Надеюсь, Анечка тоже это ценит.
— Ценю, — коротко ответила Аня.
— То-то. А то знаешь, как бывает — жена появляется, и сын про мать забывает.
— Мам, хватит, — Женя нервно дернул плечом.
— Да я ничего такого не говорю! Просто констатирую факт. Вот была у меня подруга, Валя Сергеевна, помнишь ее, Женечка? Так у нее сын женился и вообще перестал звонить. Приезжает раз в полгода, и то на пять минут. Валя так переживает.
— Я звоню тебе каждый день, — сказал Женя.
— Это правда, — кивнула свекровь. — Ты хороший сын. Я тебя правильно воспитала.
Аня сжала под столом кулаки. Каждая фраза Маргариты Игоревны была как укол. Она словно специально подчеркивала, что Женя — ее сын, что она его вырастила, что она имеет на него больше прав, чем какая-то там жена.
— Кстати, об этом, — свекровь вдруг наклонилась и достала из сумки папку с документами.
Аня похолодела. Она сразу поняла, что там.
— Я тут навела справки, — продолжала Маргарита Игоревна, раскладывая бумаги на столе. — Оказывается, переоформить долю в квартире совсем несложно. Вот здесь все подробно расписано. Нужно прийти в МФЦ, подать заявление, заплатить госпошлину — и все. Женечка становится совладельцем.
Аня смотрела на бумаги и не верила своим глазам. Эта женщина не просто говорила — она уже все просчитала, все выяснила, принесла готовые документы!
— Маргарита Игоревна, — начала она медленно, стараясь не сорваться, — вы серьезно?
— Абсолютно серьезно. Анечка, я понимаю, что ты купила квартиру сама. Молодец, что сумела. Но теперь вы вместе, и по-честному надо поделить.
— По-честному? — Аня почувствовала, как внутри все кипит. — По-честному — это когда я пять лет копила каждый рубль, снимала комнату в общаге, на работу ездила в метро, потому что на такси денег не было, чтобы купить эти несчастные тридцать квадратных метров?
— Аня, ну успокойся, — попытался вмешаться Женя.
— Нет, я не успокоюсь! Маргарита Игоревна принесла ГОТОВЫЕ бумаги на МОЮ квартиру! В мой дом, на мой праздник!
— Анечка, не надо так, — свекровь покачала головой. — Я же добра хочу. Для вас обоих. Если, не дай Бог, что случится, Женечка хоть с жильем останется.
— Если что случится, он и так с жильем останется! Мы муж и жена!
— На словах муж и жена, а на деле...
— На деле что?! — Аня вскочила из-за стола. — На деле вы хотите, чтобы я отдала половину того, что заработала сама, до того как вообще познакомилась с Женей!
— Квартира эта моя и всегда будет моей! — выкрикнула она, и слова прозвучали так резко, что даже Женя вздрогнул.
Маргарита Игоревна тоже встала. Лицо ее побелело.
— Вот оно что, — сказала она тихо, но ядовито. — Значит, так ты думаешь. Мой сын для тебя никто. Приживал в твоей квартире.
— Это вы так думаете! Я никогда такого не говорила!
— Не говорила, но думаешь. Я с первого дня вижу — ты на него смотришь сверху вниз. У тебя квартира, у тебя работа получше, у тебя все схвачено. А он что? Механик в автопарке. Копейки получает.
— Мам, прекрати! — Женя тоже вскочил, пытаясь встать между ними.
— Нет, пусть она скажет! — свекровь не отводила взгляда от Ани. — Жадная ты, вот кто! Мой сын тебе не ровня, да?
— При чем тут это?! Я люблю Женю! Но я не обязана отдавать ему то, что купила своими руками!
— Обязана! Потому что вы теперь одна семья!
— Именно поэтому я и не обязана! Он мой муж, а не компаньон по бизнесу!
Женя мечется между ними, хватает то мать за руку, то жену.
— Мам, Аня, ну хватит! Прекратите! Это же праздник!
— Какой праздник?! — Маргарита Игоревна схватила сумку. — Я не останусь в доме, где меня не уважают! Женечка, собирайся, поехали ко мне.
Повисла тишина. Женя стоял посередине комнаты, бледный, растерянный. Смотрел то на мать, то на жену.
— Мам, ну...
— Собирайся, говорю! Или ты выбираешь ее?
Аня скрестила руки на груди и холодно произнесла:
— Езжай, если хочешь. Я никого не держу.
Еще одна пауза. Женя сглотнул, посмотрел на мать.
— Мам, поезжай домой, — сказал он тихо, но твердо. — Я останусь здесь. Я тут живу.
Лицо Маргариты Игоревны исказилось. Она схватила пальто, натянула на себя, собрала сумки.
— Хорошо, — процедила она. — Очень хорошо. Значит, ты сделал свой выбор.
— Мам, не надо так.
— Не звони мне. Не приезжай. Раз она тебе важнее.
Она распахнула дверь и вышла. Хлопок двери прозвучал как выстрел. Женя и Аня остались стоять посреди комнаты в абсолютной тишине. На столе остывали салаты, горели свечи. Праздник закончился.
Женя опустился на диван и закрыл лицо руками. Аня стояла у окна, смотрела на салюты, которые все еще взрывались в небе. Внутри была пустота. Вроде бы она отстояла свое, но почему-то совсем не было ощущения победы.
— Зря ты так с ней, — тихо сказал Женя, не поднимая головы.
Аня обернулась.
— Зря я? Серьезно? Она принесла документы на мою квартиру! Готовые! Она что, думала, я сейчас возьму и подпишу?
— Она просто волнуется за меня.
— Волнуется? Женя, она меня жадной назвала! Сказала, что ты для меня приживал!
— Ну ты тоже наговорила.
Аня почувствовала, как внутри снова закипает.
— Что именно я наговорила? Что квартира моя? Так это правда! Я ее купила, когда тебя в моей жизни вообще не было!
— Я знаю. Но мы теперь вместе.
— Ну и что? Это значит, что я должна переписать на тебя половину? Просто так, потому что твоя мама так хочет?
Женя поднял голову, посмотрел на нее.
— А ты никогда не думала об этом? Переписать, я имею в виду?
Аня опешила.
— Ты серьезно?
— Ну я же твой муж! Мы живем вместе, планируем детей. Почему квартира только на тебе?
— Потому что я ее купила! До свадьбы! На свои деньги!
— Я понимаю. Но сейчас мы вместе. И как-то странно, что ты даже не думала...
— Женя, мы год женаты. Один год! И ты хочешь, чтобы я отдала тебе половину того, что зарабатывала пять лет?
— Не отдала. Поделилась.
Аня села на диван напротив него.
— Послушай, если бы ты сам купил квартиру, а потом мы поженились, я бы даже не заикнулась о том, чтобы ты на меня что-то переписывал. Это было бы твое, и точка.
— Это потому что тебе не нужно. У тебя и так своя есть.
— При чем тут это?!
— При том, что я не знаю, Аня! — Женя повысил голос. — Я не знаю, что ты обо мне думаешь! Ты считаешь меня нахлебником?
— С чего ты взял?!
— Да потому что так оно и есть! Квартира твоя, коммуналку ты платишь, продукты ты покупаешь!
— Мы вместе покупаем!
— Но в основном ты! Потому что у тебя зарплата больше!
Аня молчала. Это была правда. Она зарабатывала почти в полтора раза больше Жени. И да, часто именно она оплачивала счета, покупала продукты. Но не потому что считала его нахлебником, а просто потому что так получалось.
— Женя, я никогда не попрекала тебя деньгами.
— Не попрекала. Но мама права — я в твоем доме как гость.
— Это не так!
— Тогда почему ты даже не подумала о том, чтобы сделать меня совладельцем?
— Потому что... — Аня запнулась. — Потому что это моя квартира. Я за нее боролась. Я отказывала себе во всем, чтобы собрать деньги. И я хочу, чтобы она была моей.
— Вот видишь, — Женя встал. — Моей, а не нашей.
Он пошел в ванную, хлопнул дверью. Аня осталась сидеть на диване, глядя на праздничный стол. Новогодняя ночь превратилась в кошмар.
***
Следующие несколько дней они почти не разговаривали. Женя уходил рано на работу, возвращался поздно. Аня тоже старалась приходить как можно позже. Они здоровались, спрашивали друг у друга как дела, но настоящих разговоров не было.
Маргарита Игоревна звонила Жене каждый день. Аня видела, как он нервничал, выходя на балкон говорить с ней. Один раз она случайно услышала обрывок разговора:
— Мам, ну пойми... Нет, я не могу... Это ее квартира... Да, я понимаю... Нет, мы не разводимся... Мам, пожалуйста...
После таких звонков Женя ходил мрачный, молчаливый. Аня пыталась заговорить с ним, но он отмахивался: "Устал, давай потом".
Четвертого января Аня встретилась с Викой в кафе. Рассказала ей все, что случилось.
— Вот бабушка, — покачала головой Вика, когда услышала про документы. — Готовые бумаги принесла! Наглость какая!
— Вика, а может я не права? — спросила Аня. — Может правда надо было хоть какую-то долю Жене выделить?
— С какой стати? Ты купила квартиру до свадьбы! Это личная собственность, а не совместно нажитое!
— Я знаю. Но он же мой муж.
— И что? Это не значит, что ты обязана делиться тем, что заработала сама. Аня, если начнешь уступать, свекровь на шею сядет. Поверь моему опыту.
— А если мы разведемся?
— Тьфу-тьфу! Почему сразу разведетесь?
— Ну а вдруг? Тогда он правда на улице окажется.
— Тогда вы поделите то, что нажили вместе. Мебель там, бытовую технику. А квартира останется твоей, и это справедливо.
Аня кивнула, но на душе было тревожно. Женя не просто так молчал эти дни. Он думал. И она боялась, к каким выводам он придет.
Вечером того же дня, когда Аня вернулась домой, Жени не было. Только записка на столе: "Поехал к маме. Вернусь завтра".
Аня скомкала записку и бросила в мусорное ведро. Потом достала телефон и написала ему: "Хорошо". Больше ничего не добавила.
Она легла спать одна в их общей кровати и долго не могла заснуть. Впервые за год брака они провели ночь порознь. И это пугало больше всех ссор.
***
Женя вернулся на следующий день вечером. Вошел в квартиру тихо, повесил куртку, разулся. Аня сидела на кухне с чашкой чая, смотрела в окно.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Он прошел на кухню, сел напротив.
— Мама просила передать, что извиняется.
Аня усмехнулась.
— Серьезно?
— Ну... в общем, она сказала, что погорячилась.
— И все?
— И все.
— То есть она не извиняется за то, что принесла документы? Не извиняется за то, что назвала меня жадной?
Женя молчал.
— Вот и я о том, — Аня поставила чашку на стол. — Твоя мама не извиняется. Она просто передает через тебя, что "погорячилась". Как будто это все меняет.
— Аня, ну что ты хочешь? Чтобы она на коленях приползла?
— Я хочу, чтобы она поняла — это моя квартира, моя жизнь, и она не имеет права лезть.
— Она моя мать. Она волнуется за меня.
— Женя, давай начистоту, — Аня наклонилась вперед. — Ты действительно хочешь, чтобы я переписала на тебя половину квартиры?
Он помолчал, потом посмотрел ей в глаза.
— Хочу.
Аня откинулась на спинку стула. Вот оно. Он сказал.
— Почему?
— Потому что мы муж и жена. Потому что я хочу чувствовать себя хозяином, а не гостем. Потом у что мама права — вдруг что случится, я окажусь ни с чем.
— Женя, ты понимаешь, что я купила эту квартиру, когда ты меня еще не знал? Что я пять лет копила?
— Понимаю. И я горжусь тобой. Но сейчас мы вместе. И я не хочу быть в положении, когда в любой момент ты можешь выставить меня отсюда.
— Я никогда бы так не сделала!
— Но могла бы. Потому что квартира твоя.
Аня закрыла глаза. Значит, вот в чем дело. Он боялся. Боялся, что она в один прекрасный день скажет "собирайся и уходи", и он ничего не сможет с этим сделать.
— Послушай, — она открыла глаза и посмотрела на него. — Я не собираюсь тебя выгонять. Никогда. Но и переписывать квартиру я тоже не собираюсь.
— Почему?
— Потому что это мое. Единственное, что у меня есть. Единственное, чего я добилась сама, без чьей-либо помощи. И я не хочу этого терять.
— Но ты не потеряешь! Просто я стану совладельцем!
— А если мы разведемся?
Женя вздрогнул.
— Ты об этом думаешь?
— Нет! Но твоя мама думает! Она сама это сказала — "вдруг разведетесь"!
— И что?
— И то, что если мы разведемся, ты получишь половину того, что я зарабатывала до тебя!
— Значит, ты все-таки думаешь, что мы разведемся?
— Женя, Господи! — Аня схватилась за голову. — Я не об этом! Я о том, что квартира — это моя подушка безопасности! Если что-то пойдет не так, я буду хотя бы с крышей над головой!
— А я что, без крыши останусь?
— У твоей матери двухкомнатная квартира!
— Это не мое!
— Вот именно! — Аня ударила ладонью по столу. — Вот именно! Ты сам это понимаешь! Квартира матери — это не твое! Так почему моя квартира должна стать твоей?!
Они смотрели друг на друга. Оба дышали тяжело, оба злились.
— Хорошо, — наконец сказал Женя. — Не хочешь — не надо. Но тогда не говори, что мы одна семья.
Он встал и вышел из кухни. Аня осталась сидеть одна, глядя в пустоту. На душе было тяжело, словно что-то сломалось внутри и не хотело срастаться обратно.
***
Еще через неделю, когда Аня была на работе, ей позвонила соседка Тамара Петровна.
— Анечка, милая, тут к вам женщина приходила. Маргарита Игоревна, кажется. Долго звонила, потом ко мне зашла спросить, где ты.
— И что вы сказали?
— Сказала, что на работе. Она так расстроилась. Говорит, надо срочно поговорить.
Аня поблагодарила соседку и положила трубку. Значит, свекровь опять в атаку пошла. Интересно, что на этот раз придумала.
Домой Аня пришла в обычное время, около семи вечера. Открыла дверь и застыла. На пороге стояли домашние тапочки Маргариты Игоревны. Те самые, которые она оставила в новогоднюю ночь.
Аня зашла в квартиру. Из кухни доносились голоса. Она прошла туда и увидела свекровь, сидящую за столом с чашкой в руках. Женя стоял у окна.
— Добрый вечер, Анечка, — Маргарита Игоревна кивнула ей.
— Добрый вечер, — сухо ответила Аня. Посмотрела на Женю: — Ты мне не сказал, что мама придет.
— Я не знал, — пробормотал он. — Она сама приехала.
— Я хотела поговорить, — сказала свекровь. — Серьезно поговорить. Без Женечки.
— Женя, выйди, пожалуйста, — попросила Аня.
Он кивнул и вышел из кухни. Аня села напротив свекрови.
— Слушаю вас.
Маргарита Игоревна помолчала, потом заговорила. Голос у нее был спокойный, но твердый:
— Анечка, я понимаю, что мы с тобой не так начали. Я, может, слишком резко высказалась в новогоднюю ночь. Но я хочу, чтобы ты меня поняла. Я боюсь за сына.
— Почему?
— Потому что он у меня один. Единственный. И я хочу, чтобы он был защищен. Вдруг что случится между вами — ты же молодая, красивая, найдешь другого. А он что? Останется ни с чем.
Аня почувствовала, как внутри снова закипает, но сдержалась.
— Маргарита Игоревна, если вы так не доверяете мне, зачем вы вообще поддерживали нашу свадьбу?
Свекровь помолчала.
— Я думала, что ты другая. Что ты будешь делить с ним все.
— Я делю. Но квартира куплена до брака. Это моя собственность.
— Собственность, собственность... — махнула рукой Маргарита Игоревна. — Хорошая жена не думает о собственности. Она думает о семье.
— Я думаю о семье. Но я не собираюсь терять то, что заработала сама.
— Значит, ты не доверяешь Жене?
— Значит, вы не доверяете мне?
Они смотрели друг на друга. Маргарита Игоревна сжала губы.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Тогда давай начистоту. Я не доверяю тебе. Потому что ты жадная. Потому что держишь моего сына на коротком поводке. Он у тебя как приживал живет.
— Это не так!
— Так! Он даже тапочки свои носить не может, если ты их не купила! Квартира твоя, деньги твои, решения твои!
— Женя сам принимает решения!
— Да он боится рот открыть! Потому что знает — скажешь "вон", и он пойдет! Потому что ничего у него здесь нет!
Аня встала. Руки дрожали.
— Уходите, — сказала она тихо, но твердо.
— Что?
— Уходите отсюда. Сейчас же.
Маргарита Игоревна тоже встала.
— Вот видишь? Я же говорю — ты командуешь! Это не твой дом, это дом моего сына!
— Это МОЙ дом! — крикнула Аня. — МОЙ! И я не позволю вам указывать мне, как мне жить!
Женя влетел в кухню.
— Что тут происходит?!
— Твоя мать считает, что я держу тебя на коротком поводке, — холодно сказала Аня.
— Мам, ты это сказала? — Женя посмотрел на мать.
— Сказала. Потому что это правда.
— Мам, уходи.
Маргарита Игоревна вздрогнула.
— Что?
— Уходи. Пожалуйста. Я сам во всем разберусь.
— Женечка...
— Мам, уходи!
Свекровь схватила сумку и вышла, даже не попрощавшись. Хлопок двери. Снова тишина.
Женя и Аня стояли на кухне, не глядя друг на друга.
— Извини, — тихо сказал он. — Я не знал, что она придет.
— Она права? — спросила Аня. — Ты правда чувствуешь себя приживалом?
Женя молчал.
— Отвечай!
— Иногда да, — выдавил он наконец. — Иногда чувствую.
Аня закрыла глаза. Все. Конец.
— Тогда что нам делать? — спросила она, открывая глаза.
Женя пожал плечами.
— Не знаю.
— Может быть... может быть нам лучше разойтись?
Он поднял на нее глаза. В них было столько боли, что Аня почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
— Ты этого хочешь?
— Нет. Но если ты так себя чувствуешь...
— Я люблю тебя, Аня.
— Я тебя тоже.
— Но этого недостаточно, да?
Она не ответила. Потому что ответ был очевиден.
***
Еще через несколько дней Женя пришел с работы и сел напротив Ани. Она сразу поняла — он что-то решил.
— Я разговаривал с мамой, — начал он. — Долго разговаривал. Сказал ей, что квартирный вопрос закрыт. Что это твоя собственность и я не имею права требовать долю.
Аня молчала.
— Она не приняла. Сказала, что тогда я выбираю тебя, а не ее. Что она не может с этим жить.
— И?
— И я сказал, что тогда мы будем общаться реже. Может быть, по праздникам только.
— Женя...
— Я люблю тебя, Аня. Больше, чем ее. И я готов идти на жертвы ради нас. Но есть одно условие.
Аня напряглась.
— Какое?
— Я хочу, чтобы ты составила завещание. На случай, если с тобой что-то случится, квартира достанется мне.
Она смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я не прошу переписать на меня долю. Я не требую совладения. Но я хочу знать, что если ты... если тебя не станет, я не окажусь на улице.
— Женя, мы год женаты! Мне двадцать восемь лет! Какое завещание?!
— Всякое бывает.
— Это твоя мать тебя надоумила?
— Нет. Я сам так решил.
Аня встала, подошла к окну. На улице уже темнело. Январь, холодный вечер.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Я составлю завещание.
— Правда?
— Да. Если это тебя успокоит — составлю.
Женя подошел к ней, обнял сзади.
— Спасибо.
— Но есть условие и у меня, — добавила Аня, не поворачиваясь. — Твоя мать больше не лезет в наши дела. Никогда. Если она хоть раз попытается давить на меня — я уйду. И завещание отменю.
Женя замер.
— Договорились, — сказал он наконец.
Они стояли у окна, обнявшись. На душе у обоих было тяжело. Это не была победа. Это был компромисс, выжатый из боли и взаимных обид.
Маргарита Игоревна больше не звонила. Не приезжала. Когда Женя сам позвонил ей через неделю, она бросила трубку. Потом написала: "Раз ты сделал свой выбор, живи как знаешь. Но не проси у меня ничего".
Женя показал Ане сообщение. Она промолчала. Что тут скажешь?
***
Прошел месяц. Аня составила завещание, как и обещала. Женя взял копию, положил к своим документам. Теперь, если с ней что-то случится, квартира достанется ему.
Это должно было успокоить. Но не успокоило.
Вечерами они сидели на кухне, пили чай, смотрели телевизор. Разговаривали о работе, о погоде, о планах на выходные. Но между ними стояла невидимая стена. Квартира — его квартира, ее квартира, наша квартира? Никто не знал.
Женя все чаще задерживался на работе. Аня все чаще уходила к Вике. Они не ссорились. Просто жили рядом, но не вместе.
Однажды вечером Женя спросил:
— Ань, а ты счастлива?
Она подумала.
— Не знаю.
— Я тоже.
Они посмотрели друг на друга. И оба поняли — что-то сломалось. Может быть, еще в новогоднюю ночь. Может быть, раньше. Но сломалось так, что собрать обратно уже невозможно.
Аня легла спать и долго смотрела в потолок. Квартира была ее. Муж был рядом. Свекровь отстала. Вроде бы все хорошо.
Но почему же так тяжело на душе?
Она повернулась на бок, посмотрела на спящего Женю. Он лежал, отвернувшись к стене. Даже во сне держал дистанцию.
Может быть, Маргарита Игоревна была права. Может быть, хорошая жена действительно не думает о собственности. Думает о семье.
Но тогда получается, что хорошая жена — это та, которая отдает все, не требуя ничего взамен. Жертвует своим ради чужого. Стирается, растворяется.
Аня закрыла глаза.
Нет. Она не может так. Не хочет.
Квартира эта ее. И всегда будет ее.
Даже если из-за этого она потеряет все остальное.