Анну уволили в конце квартала. Начальник отдела, Игорь Станиславович, вызвал её к себе, избегая смотреть в глаза, и положил на стол два конверта: один с расчётом, другой — с рекомендацией, написанной общими фразами.
Штат сокращали, и её должность секретаря руководителя отдела, которую она занимала шесть лет, упраздняли.
Функции распределили между оставшимися сотрудниками. Анна вышла из офиса в полпятого, держа в руках пакет со своими вещами: кружка с кошкой, запасная пара туфель, фото мужа в рамке.
Она села в машину, но не завела двигатель. Сперва девушка позвонила мужу.
— Вася, меня сократили, — спокойно сообщила она.
Василий помолчал пару секунд.
— Где ты? На парковке? Стой там, я отпрошусь и через двадцать минут буду у тебя. Сходим в кафе, что возле твоей работы. Точнее, бывшей работы, — неловко пошутил муж.
Мужчина приехал в рабочей робе, с запахом краски на руках. Василий был мастером в отделочной фирме.
Он заказал Анне капучино, себе — эспрессо, и положил на стол связку ключей от своей машины, старенькой иномарки.
— Завтра поезжай на биржу труда на моей машине. Так будет лучше, потому что на моей видно, что ты не из богатых. Они будут более благосклонны. А на своей я к заказчику подъеду — так солиднее. На всякую дрянную работу не соглашайся, пусть ищут тебе по специальности.
— У нас ипотека и кредит на мою машину. Я не могу долго сидеть на пособие по безработице… — начала Анна.
— Можешь, — перебил Василий. — Через пару месяцев обязательно найдёшь что-нибудь. А если нет — я возьму ещё объектов. Ничего страшного, все проблемы временные.
Жена благодарно кивнула. Она уже составляла в уме список: обновить резюме, разослать его и позвонить бывшим коллегам.
Месяц ушёл на хождение по собеседованиям. Рынок был полон такими же, как она, офисными сотрудниками с опытом.
Вакансий для секретарей или администраторов почти не было. Деньги из расчётного конверта таяли. Платежи по кредитам приходили неумолимо.
Как-то вечером, просматривая сайт с вакансиями, Анна наткнулась на объявление: "Требуется уборщица служебных помещений в торговый центр "Европа". График — 5/2, с 6:00 до 15:00"
Зарплата была скромной, чуть выше пособия по безработице. Но у девушки уже не оставалось других вариантов.
— Вася, — произнесла Анна, отрывая взгляд от монитора. — Есть предложение. В торговый центр, уборщицей.
Мужчина, ремонтировавший розетку на кухне, вытащил из стены отвёртку и недоверчиво пробасил:
— График норм? Зарплата белая?
— Да, вроде бы. Там соцпакет даже указан.
— Ну так иди. Пока нормальную вакансию ищешь, эта работа — идеальный вариант. После обеда уже свободна, можешь на собеседования по специальности ездить, — ответил он, возвращаясь к розетке.
На следующий день Анна поехала в "Европу". Её взяли после пятиминутной беседы с заведующей клининговой службой, суровой женщиной по имени Галина Борисовна.
— Работа не пыльная, в прямом смысле, — усмехнулась женщина. — Но специфическая. Убирать надо служебные зоны: коридоры за магазинами, подсобки, комнаты отдыха персонала, санузлы для сотрудников. Публики поменьше, грязи побольше. Инвентарь выдадим, форму тоже. Выход в понедельник.
В понедельник в пять тридцать утра Анна стояла у служебного входа. Ей выдали два синих халата, несколько пар перчаток, тряпки, щётки, моющие средства. Её "зона" — это два этажа служебных коридоров в старом крыле центра.
Первые дни были адом. От незнания, от непривычного физического напряжения.
Нужно было отдраить кафельный пол в общем туалете, вынести десятки пакетов с мусором из подсобок кафе, отмыть липкие пятна у кулеров.
Руки под перчатками прели, а без них чесались от химии, спина ныла уже к обеду.
Однажды, в середине первой недели, когда Анна отмывала раковину в комнате персонала одного из дорогих бутиков, туда зашла девушка-консультант.
Та самая, которая неделю назад, ещё в своей прошлой жизни, продала Анне туфли.
Девушка, не узнав Анну в халате и косынке, громко, по телефону, обсуждала свидание.
Потом бросила в урну пустую банку от энергетика. Не попав, банка упала на пол, и коричневая капля брызнула на только что вымытую тумбу.
Девушка вышла, не взглянув. Анна снова вытерла тумбу. Она ощущала унижение, смешанное с ледяной яростью.
Только мысль о долгах удержала её от увольнения. Пусть эта работа ей не нравилась, но за неё платили деньги.
Эти деньги шли на ипотеку, на счёт в банке. Каждый вымытый пол был маленьким кирпичиком, который она укладывала в стену, оберегающую её семью от финансового краха.
Василий поддерживал её простыми делами. Готовил ужин, если Анна приходила вымотанная.
Машину заправлял он, продукты закупал тоже он. По субботам они вместе рассчитывали платежи, и муж докладывал:
— Я в этом месяце перевыполнил план, будет премия. Покроем за счет неё твой автокредит полностью. На ипотеку хватит твоей зарплаты, а на мою будет жить.
Однажды вечером раздался звонок от матери, Тамары Степановны.
— Ань, привет. Как дела? На работу новую устроилась? — голос звучал оживлённо.
Анна, уставшая, выпалила правду.
— Да, мам, устроилась. В торговый центр "Европа". Уборщицей.
На том конце провода повисла тишина.
— Шутишь? — наконец произнесла Тамара Степановна.
— Нет. Хорошая работа, график удобный. Зарплата вовремя.
— Ты… уборщицей? — мать произнесла это слово так, будто оно было неприличным. — Аня, как же так? Что люди скажут? Ты же секретарем руководителя была! У тебя высшее образование!
— Люди, мама, платят по кредитам. Банку всё равно, какое у меня образование, — ответила Анна, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Но можно же было что-то другое найти! В кассиры, в охрану что ли… Хоть форма красивая. А тут… халат, швабра. Наша родня спросит — что я буду говорить? Что моя дочь пол моет? — голос Тамары Степановны дрожал от обиды и стыда.
— Скажи, что я работаю. Честно работаю, — раздраженно ответила дочь и положила трубку.
Тамара Степановна больше не звонила. Прошло две недели, и приближался её день рождения.
Обычно женщина накрывала на стол, а Анна с Василием приезжали и дарили подарки.
В этом году звонка с приглашением не было. Анна дождалась вечера накануне и сама набрала номер матери.
— Мама, завтра твой день. Мы приедем?
Тамара Степановна ответила быстро, словно отрепетировала:
— Знаешь, Анечка, я решила в этом году скромно отметить. Только с тётей Верой и дядей Мишей. Места за столом мало, поэтому тебя с Василием не приглашаю.
Анна поняла. Места не было для дочери-уборщицы.
— Хорошо, мама. С днём рождения!
С тех пор приглашений на семейные праздники не было. Тамара Степановна звонила раз в месяц, разговор сводился к формальным вопросам о здоровье и погоде.
О работе она не спрашивала. Анна в свою очередь перестала делиться с ней новостями.
Каждое утро девушка выходила в свою зону. Она научилась работать быстро и эффективно.
Навела порядок в инвентарной кладовке, сама купила более удобные перчатки. Коллеги по клинингу, в основном женщины постарше, сначала смотрели на неё с подозрением, потом приняли за свою.
Анна никогда не жаловалась и не отлынивала. Галина Борисовна через месяц отметила:
— У тебя, Николаевна, чистота идеальная. Молодец.
По вечерам и в выходные Анна, как и планировала, рассылала резюме. Прошла три собеседования, но везде были отказы. Но она не отчаивалась.
Работа в "Европе" давала странное спокойствие. Это был тяжёлый, но честный труд.
Она видела изнанку праздничного потребления: горы картонных коробок, выброшенные бракованные вещи, усталые лица официанток и продавцов, курящих у служебного выхода.
Она стала видеть мир без глянца. Однажды, убирая в коридоре за арендным отделом центра, Анна услышала разговор двух менеджеров.
Один жаловался, что снова "вылетела" девочка-стажёр, не справилась с ведением базы данных по арендным договорам.
— Руки не из того места растут, а претензии — как у топ-модели. Три недели ищу замену — никто не идёт, зарплата маленькая.
Анна закончила мыть пол, сняла перчатки и, подождав, пока один из менеджеров останется один, направилась к нему. Молодой человек по имени Артём удивленно взглянул на неё.
— Извините, я невольно услышала, что вы ищете сотрудника для работы с базой данных. У меня есть опыт ведения документации и баз. Я шесть лет работала секретарём в юридическом отделе. Могу прислать резюме, — произнесла Анна ровным, деловым голосом.
Мужчина растерялся.
— Ну… вы знаете… это офисная работа. А вы тут…
— Я тут временно, — чётко проговорила Анна. — Убираю служебные помещения с шести до трёх. Могу работать во второй половине дня или удалённо. Базу данных я освою. Если интересно — вот мой номер.
Она протянула ему заранее приготовленный листок с номером телефона, написанным аккуратным почерком. Артём, всё ещё в лёгком ступоре, взял листок.
— Хорошо. Я передам начальнику.
На следующий день Анне позвонила начальница арендного отдела, Надежда Викторовна.
Она пригласила девушку на собеседование на четыре часа дня. Анна пришла после своей смены, переодевшись в чистые джинсы и блузку, которые принесла с собой.
Собеседование длилось сорок минут. Надежда Викторовна скептически рассматривала резюме, задавала каверзные вопросы по делопроизводству. Анна отвечала спокойно и точно. В конце Надежда Викторовна откинулась на спинку кресла.
— Резюме хорошее. Опыт есть. Но ситуация нестандартная. Почему вы сейчас работаете уборщицей?
— Меня сократили на предыдущем месте. У меня с мужем два кредита. Нельзя было оставаться без дохода. Эта работа позволила закрывать обязательства и искать варианты по специальности. Я дисциплинирована, умею ценить стабильность и не боюсь рутины. Как вы видите, — ответила Анна.
Начальница улыбнулась.
— Я вижу. Хорошо. У нас испытательный срок — месяц. Неполный день, с 15:00 до 19:00. Плюс удалённая работа над базой. Если справитесь — возьмём на полную ставку с графиком 2/2. Зарплата на время стажировки небольшая.
— Меня устраивает, — уверенно проговорила девушка. — Когда выходить?
*****
Через месяц Анна отработала последнюю смену уборщицей. Галина Борисовна, получив её заявление, хмыкнула:
— Я так и знала, что вы у нас ненадолго. На хорошее место?
— В арендный отдел, здесь же, в центре. Спасибо вам, Галина Борисовна.
— Не за что. Счастливо, Николаевна.
Анна перешла в офис. Работа была сложной, объёмной, но она втянулась. Через два месяца её перевели на полную ставку.
Зарплата выросла почти до уровня прежней. Василий, узнав новость, купил шампанское и торт "Прага".
— Я же говорил, что это временно, — обнял он её.
— Ты говорил, — кивнула Анна.
Она не позвонила матери и не стала сообщать радостную новость. Месяц спустя Тамара Степановна сама набрала её номер.
Узнав от дальней родственницы, что Аня "опять в офисе работает, да ещё в самой "Европе", она решила восстановить связь.
— Анечка, привет! Я тут от Людочки слышала, что ты на прекрасную должность устроилась! Поздравляю! Почему мне ничего не сказала?
— Спасибо, мама, — ответила дочь.
— Давай в субботу приезжай! Я пирог испеку, твой любимый, с вишней. Василия тоже с собой захвати! — голос Тамары Степановны звенел искусственной радостью.
— В субботу не могу, мама. У нас планы, — солгала Анна. Планов не было.
— Ну, в воскресенье! В любое воскресенье! — настаивала Тамара Степановна.
— Посмотрим. Позвоню, если получится, — проговорила девушка и вежливо попрощалась.
Она не перезвонила и не пригласила мать в гости на день рождения. Не поехала на семейный праздник к тёте Вере, о котором узнала случайно. Василий однажды спросил:
— Ань, а что с матерью? Вы не миритесь?
— Мы и не ссорились, — сказала жена, вытирая пыль с подоконника. — Просто она дала мне понять, где моё место, когда ей что-то не понравилось. Я запомнила это.
Она, действительно, запомнила, что когда в её жизни было тяжёлое, но честное время, её поддержал муж, который видел в ней человека, а не социальный статус. И отвернулась мать, для которой статус оказался важнее человека.
*****
Прошло полгода. Анна успешно работала в арендном отделе. Иногда, проходя по служебным коридорам, она видела новых девушек в синих халатах, отдраивающих стены или выносящих мусор.
Она кивала им, и они кивали в ответ. Общего языка у них не было, но было взаимное уважение к тяжёлому труду.
Тамара Степановна звонила ещё несколько раз, присылала сообщения с приглашениями на праздники.
Анна отвечала вежливо и сухо: "Спасибо, не получится". Девушка не держала зла.
Она просто вычеркнула мать из того короткого списка людей, которых можно позвать на помощь или разделить с ними радость. Этот список теперь был короче, но надёжнее.
Однажды в субботу они с Василием поехали в "Европу" за новым диваном. Проходя по торговой галерее, Анна увидела Тамару Степановну.
Та стояла у витрины ювелирного магазина с подругой. Мать выглядела нарядной, но как-то постаревшей.
Их взгляды встретились. Тамара Степановна замерла, затем сделала неуверенный шаг вперёд, её лицо осветила робкая, вымученная улыбка.
Анна смотрела на неё спокойно, без эмоций. Она не отвернулась, но и не улыбнулась в ответ, а просто ждала.
Василий, что-то говоривший о размерах дивана, замолчал, почувствовав напряжение. Он взял жену за локоть.
— Пойдём, — тихо сказал мужчина. — Нам на второй этаж.
Анна кивнула, последний раз посмотрела на мать, которая так и не решилась подойти, и повернулась, чтобы идти за мужем к эскалатору.
У неё были другие планы на сегодня. И в них не было места для разговоров, которые всё равно уже ничего не могли изменить.