Я замерла на пороге собственной квартиры, держа в руках пальто. Галина Николаевна восседала на моём любимом диване, как королева на троне, а рядом с ней громоздились три огромных сумки.
— Добрый вечер, Галина Николаевна, — выдохнула я, старательно контролируя дрожь в голосе. — А вы... откуда?
— Как откуда? — она удивлённо подняла брови. — Игорь не предупредил? Я к вам на месяц приехала. Ну что встала? Я с утра в дороге, голодная как волк.
Я посмотрела на часы. Половина восьмого вечера. Я только что отработала десятичасовую смену в банке, где клиенты сегодня словно договорились испытать моё терпение на прочность. Мои ноги гудели так, что хотелось просто рухнуть на пол.
— Игорь дома? — спросила я, направляясь на кухню.
— Сказал, что задержится. Что-то там у них срочное на работе, — свекровь махнула рукой. — Ты давай борщ свари. С мясом. И пирожки бы неплохо.
Я открыла холодильник. Внутри печально лежали два йогурта, пачка сыра и увядающий салат. Мы с Игорем планировали сегодня заказать пиццу, как обычно по пятницам.
— Галина Николаевна, продуктов нет. Мы не ждали...
— Как нет? — она появилась на пороге кухни. — Молодая семья, а холодильник пустой! В наше время я всегда держала запас. И Игорь у меня никогда голодным не оставался.
Вот оно. Началось. Я глубоко вдохнула, считая до десяти.
— Хорошо. Схожу в магазин.
— А готовить будешь? — свекровь испытующе посмотрела на меня.
— Буду, — процедила я сквозь зубы.
В магазине я бросала продукты в корзину, мысленно прокручивая разговор с Игорем. Почему он не предупредил? Почему не спросил, как я отношусь к визиту его матери? И главное — месяц! Целый месяц Галина Николаевна будет жить с нами в двухкомнатной квартире!
Вернувшись домой, я обнаружила свекровь в спальне. Она раскладывала свои вещи в наш шкаф, безжалостно сдвигая мои платья.
— Галина Николаевна, это наша с Игорем спальня, — робко заметила я.
— Ну и что? Неужели ты хочешь, чтобы пожилая женщина спала на диване? У меня спина больная, мне ортопедический матрас нужен. А у вас как раз такой, я проверила.
— Но...
— Ничего страшного, милочка. Молодые и на диване выспятся. Зато я буду тебе помогать по хозяйству.
Помогать. Как же.
На кухне я принялась за готовку еды. Галина Николаевна тут же устроилась рядом на табурете.
— Ты свёклу не так режешь. Надо соломкой, а не кубиками.
— Игорь любит кубиками.
— Дай-ка я сама, — отрезала она.
Я отошла к окну, сжимая кулаки. За стеклом моросил дождь, и мне вдруг захотелось оказаться где-то далеко. На необитаемом острове, например.
Игорь появился около десяти. Весёлый, с букетом цветов.
— Мам! — он расцеловал свекровь. — Как добралась?
— Нормально, сынок. Вот только твоя жена борщ испортила. Я, конечно, исправила, но всё равно не то.
Я стояла у плиты, помешивая злосчастный борщ, и чувствовала, как внутри растёт что-то горячее и тяжёлое.
— Игорь, можно тебя на минутку? — процедила я.
В ванной, единственном месте, где нас никто не слышал, я развернулась к мужу.
— Почему ты не предупредил?
— Лен, прости, — он виновато потупился. — Мама вчера поздно позвонила, сказала, что проблема. Я хотел утром сказать, но ты так рано ушла...
— Месяц, Игорь! Твоя мать будет жить с нами месяц!
— Ну что я мог сделать? Она же моя мама. Потерпи немного.
— Немного? — я почувствовала, как голос срывается. — Она заняла нашу спальню! Критикует мою готовку! И это только первый вечер!
— Давай не будем из мухи слона делать, — Игорь попытался меня обнять, но я отстранилась.
— Знаешь что, разбирайся сам со своей мамой. Я спать.
Следующее утро началось с грохота на кухне. Я вскочила в панике — часы показывали шесть утра, суббота, мой выходной.
— Галина Николаевна, что случилось?
— А, проснулась? — свекровь бодро улыбнулась, доставая кастрюли. — Я решила котлет наделать. Игорь так любит мои котлеты. С утра надо начинать, чтобы фарш настоялся.
Я обречённо посмотрела на разгром. Свекровь уже успела вытащить половину моей посуды.
— Хочешь помочь? Лук почисти, — она протянула мне нож.
Через час кухня напоминала поле боя. Игорь мирно спал на диване, а я, заспанная и злая, резала третью луковицу, борясь со слезами. И дело было не только в луке.
— Ты лук слишком мелко рубишь, — заметила Галина Николаевна. — Крупнее надо, понимаешь?
— Понимаю, — прошептала я, чувствуя, как терпение окончательно покидает меня.
В понедельник ситуация обострилась. Я вернулась с работы и обнаружила, что моя спальня подверглась генеральной уборке. Свекровь перестирала все постельное бельё, переложила косметику и — вершина всего — выбросила мой любимый плед.
— Он же старый совсем, дырявый, — пожала она плечами. — Срамота такое держать.
— Как вы посмели! — голос сорвался на крик.
— Не кипятись, — Галина Николаевна нахмурилась. — Я хотела как лучше. Вечно ты какие-то тряпки старые бережёшь.
— Игорь! — позвала я мужа, который как обычно прятался за ноутбуком. — Ты слышал, что сделала твоя мать?
— Мам, ну зачем ты? — вяло отозвался он. — Надо было спросить.
— Вот именно — надо было спросить! — я чувствовала, что вот-вот взорвусь. — Я устала! Устала от постоянных замечаний, от того, что в моём доме я не могу ничего решать! От того, что муж меня не поддерживает!
Повисла тяжёлая тишина.
— Лена, успокойся, — начал Игорь.
— Нет! — перебила я. — Не успокоюсь! Две недели я терплю. Две недели живу как гостья в собственной квартире. А ты даже не замечаешь!
— Подумаешь, какая принцесса, — фыркнула свекровь. — В моё время молодые жёны со свекровями годами жили и не жаловались.
Что-то внутри меня щёлкнуло.
— Знаете что, Галина Николаевна? Я вас уважаю. Но это моя квартира. Мой дом. И я не обязана терпеть неуважение к себе, — я повернулась к мужу. — Игорь, либо ты сегодня поговоришь с матерью и установишь границы, либо я уезжаю к родителям. До конца месяца.
Игорь побледнел.
— Лен, не надо так...
— Очень даже надо. Я устала быть служанкой в собственном доме.
Вечером, когда свекровь отправилась в магазин, Игорь наконец решился на разговор.
— Я не думал, что всё настолько серьёзно.
— Вот именно — не думал. Ты вообще в последнее время обо мне не думаешь.
Он виновато опустил голову.
— Прости. Просто мама... она привыкла всё контролировать. А я привык, что она так себя ведёт. Не замечаю уже.
— А я не привыкла. И не хочу привыкать.
— Что мне делать?
— Для начала — поговорить с ней. Объяснить, что у нас свои правила. Что она гостья, пусть и любимая, но не хозяйка.
Когда Галина Николаевна вернулась, Игорь попросил её присесть.
— Мам, нам нужно поговорить.
То, что произошло дальше, я не ожидала. Выслушав сына, свекровь вдруг заплакала.
— Я понимаю, — всхлипывала она. — Я старая дура. Просто... мне так одиноко. А тут вы, молодые, живёте своей жизнью. Вот я и стараюсь быть полезной. Чтобы не чувствовать себя обузой.
Я растерянно посмотрела на Игоря.
— Галина Николаевна, вы не обуза, — осторожно начала я. — Просто давайте договоримся. Спальню мы вам уступим — это правда удобнее. Но готовить буду я, по своему графику. А вы можете гулять, встречаться с подругами, читать. Отдыхать, в конце концов.
— А помогать? — всхлипнула она.
— Помогать — по просьбе. Хорошо?
Свекровь кивнула, вытирая слёзы.
Следующие две недели прошли удивительно спокойно. Галина Николаевна записалась в библиотеку, нашла в соседнем дворе компанию таких же пенсионерок и проводила дни за разговорами на лавочке и прогулками в парке. Готовить она больше не лезла, зато с удовольствием мыла посуду после ужина.
А однажды вечером, когда я особенно устала, свекровь молча налила мне чаю, достала печенье и села рядом.
— Знаешь, Леночка, ты правильно сделала, что поставила меня на место. Я и правда перегнула палку. Прости старуху.
Я посмотрела на неё и вдруг увидела не грозную свекровь, а просто пожилую женщину, которая боится быть ненужной.
— Вы не старуха. И вы нам нужны. Просто... по-другому.
Когда месяц закончился и Галина Николаевна собиралась уезжать, я вдруг поймала себя на мысли, что немного к ней привыкла. К её присутствию. К тому, как она рассказывала истории про Игоря-ребёнка. К запаху её духов.
— Приезжайте ещё, — неожиданно для себя сказала я на прощание. — Только предупреждайте заранее.
Свекровь крепко меня обняла.
— Приеду, доченька. Но теперь уже как гостья, не волнуйся.
Когда за ней закрылась дверь, Игорь обнял меня.
— Спасибо, что не сдалась. И что научила меня видеть проблему.
Я прижалась к нему, наслаждаясь тишиной.
— Знаешь, что самое странное? Кажется, я действительно буду по ней скучать.
— Это точно странно, — засмеялся он.
А через неделю пришла посылка. Внутри лежал новый плед — точно такой же, как тот, что выбросила свекровь. И записка: "Прости. Твоя не очень страшная свекровь".
Я улыбнулась, доставая мягкий плед. Иногда для понимания нужно просто научиться говорить правду. Даже если это страшно.