Его слова прозвучали не как исповедь, а как сухой, обезличенный доклад. «Ухожу к другой». «Настоящее чувство». «Мы с тобой… мы просто привыкли, это не жизнь». Татьяна слушала, стоя у плиты, за которой уже кипел ненужный суп. Внутри будто образовалась пустота, вакуум, куда проваливались все звуки и смыслы. Она видела, как его губы движутся, слышала слова, но они отскакивали от неё, и уносись прочь.
Он собрал вещи быстро, деловито, как будто собирался в короткую командировку. Сложил костюмы, пару дорогих рубашек, ноутбук, гигиенический набор. Огляделся, взял с полки в гостиной серебряную пепельницу — подарок его коллеги. Таня стояла посреди комнаты, всё так же в фартуке, и смотрела, как человек, с которым прожила десять лет, упаковывает в дорожную сумку обрезки их общей жизни. На прощанье он даже не посмотрел ей в глаза.
— Ключи оставляю. Я… мне жаль. Но так лучше.
Дверь закрылась. И только тогда она рухнула на колени прямо на паркет, уткнувшись лицом в ладони. Но слёз не было. Был лишь леденящий ужас тишины и предательства. Каждый предмет в этой квартире — диван, который они выбирали вместе, картина, купленная в путешествии, его чашка на столе — всё это вдруг стало враждебным, ядовитым напоминанием. Обо всём, что оказалось ложью.
Она не знала, сколько просидела так. Может, час, может, два. Потом её взгляд упал на телефон, валявшийся на полу рядом с сумочкой. Механически, почти не соображая, она набрала единственный номер, на который в такой момент способна была позвонить.
— Ольга… — её голос прозвучал хрипло, чужим шёпотом. — Приезжай. Пожалуйста. Сейчас. Он ушёл.
Ольга примчалась меньше чем за сорок минут. Она не вошла — она ворвалась, с холодным воздухом с улицы, с большим пакетом из супермаркета и решительным выражением на лице. Она не стала обнимать Татьяну, не начала причитать. Она осмотрела её, сидящую на полу, как хирург осматривает тяжёлого пациента, и коротко бросила:
— Всё. Хватит. Поднимайся. Депрессия отменяется.
И она начала действовать. Не спрашивая разрешения. Она дала Татьяне в руки кружку горячего чая с коньяком — «пей, не рассуждай» — и, пока та машинально глотала обжигающую жидкость, прошлась по квартире внимательным взглядом.
— Его вещи где?
— В… в шкафу. И в прихожей коробка, не успел забрать…
— Отлично.
Ольга вытащила из-под кровати большую сложенную коробку для переезда и принялась методично, без тени сантиментов, выгребать из шкафов всё, что принадлежало Кириллу. Носки, старые футболки, спортивный костюм, кожаные ремни. Она складывала всё в коробку. Потом подошла к Татьяне.
— Встань. Помоги мне сдвинуть этот дурацкий диван. Он всегда стоял не там, где надо.
Та ночь превратилась в странный, почти ритуальный марафон разрушения и созидания. Они, две женщины, сдвигали тяжёлую мебель, отдирали ковёр от пола, вешали шторы — яркие, жёлтые, какие Кирилл терпеть не мог. Они вынесли коробку с его вещами на лестничную клетку, к мусоропроводу. Каждый выброшенный предмет был маленьким шагом к свободе. Татьяна сначала делала всё автоматически, но постепенно, под напором Ольги, в ней начала просыпаться ясность. Да, больно. Эта боль — как гной в ране. Его нужно вычистить.
На выходных Ольга, не слушая возражений, посадила её в свою машину и повезла на дачу, в родительский дом, давно пустующий. Была холодная, пасмурная осень. Ольга развела во дворе, у старой яблони, костёр. Вытащила из багажника ту самую коробку из прихожей, за которой Кирилл должен был вернуться.
— Всё, что напоминает, — сжигаем.
— Но там важные... он за ними приедет, — нерешительно произнесла Татьяна.
— Вот поэтому мы здесь. И сделаем это.
Они бросали в огонь одну за другой вещи. Поношенную куртку, с которой он не расставался. Его грамоты и сертификаты, которыми он так гордился, — бумага темнела, вспыхивала ярким пламенем. Огонь пожирал призраков прошлого, обиды, иллюзии. Татьяна смотрела на пламя, и слёзы наконец потекли по её лицу. Ольга молча стояла рядом, положив руку ей на плечо.
Прошла неделя. Квартира преобразилась. В ней стало светлее, а воздух теперь пах не его одеколоном, а свежестью и цветами в горшках, которые купила Ольга. Боль не прошла, но теперь она стала управляемой, а не всепоглощающей. Татьяна начала спать. Начинала думать о работе.
И вот тогда, когда страсти, казалось, улеглись и появился первый намёк на новую жизнь, вернулся он.
Дверной звонок прозвучал как выстрел. Татьяна, не думая, открыла. На пороге стоял Кирилл. Но не тот холодный, уверенный в себе человек, что уходил. Перед ней был помятый, уставший мужчина с тёмными кругами под глазами. В его взгляде не было и тени прежней самоуверенности — лишь растерянность и что-то похожее на тревогу.
— Таня… Можно войти?
Она молча отступила, пропуская его. Он вошёл и замер, оглядываясь. Его взгляд скользил по переставленной мебели, новым шторам, пустым полкам, где раньше стояли его книги.
— Что… что ты наделала? — вырвалось у него.
— Я начала новую жизнь, — просто ответила она.
Он обернулся к ней, и его лицо исказила мука.
— Таня, я… я совершил ужасную ошибку. Это была не любовь. Это был… бред, самообман. Эта Света, она совсем не такая. Ты — моя душа. Моя жизнь. Я всё осознал. Дай мне шанс. Один. Я исправлю всё. Мы начнём с чистого листа, я обещаю!
Он говорил страстно, умоляюще, протягивал к ней руки. Все те слова, которые она, возможно, хотела бы услышать в первую ночь, прозвучали сейчас — поздно. Он упёрся в ту самую новую стену, которую она с помощью Ольги отстроила внутри себя.
Татьяна смотрела на него. Не через призму прошлой боли или злости, а с холодной, почти научной объективностью. Она видела не героя своей драмы, а слабого, запутавшегося человека, который сжёг свой старый мир, не построив нового, и теперь метнулся обратно, к тёплому пепелищу.
— Нет, Кирилл, — сказала она тихо. Голос её не дрогнул.
— Почему?! Я же люблю тебя! Я всё понял!
— Потому что прежней Татьяны, которая могла бы тебя ждать и верить твоим обещаниям, больше нет. Ты её оставил здесь, в этой квартире, когда уходил в тот вечер. А я… я другая. Своим решением ты стёр наше прошлое. От него ничего не осталось.
Он пытался говорить дальше, клялся, плакал. Но её решение было твёрдым. Она уже нашла юриста. Сама подала документы на развод. Она не ждала его возвращения. Она строила свою жизнь заново.
Через час приехала Ольга. Увидела Татьяну, спокойно пьющей чай на кухне, и всё поняла без слов.
— Он приходил.
— Да.
— И?
— И ушёл. Навсегда.
Ольга внимательно посмотрела на подругу, на её твёрдый взгляд, на прямые плечи. Потом кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то вроде удовлетворения.
— Моя работа здесь сделана. Ты справилась.
Она обняла Татьяну быстро, по-деловому, и уехала.
Татьяна осталась одна. Она обошла квартиру. Пустую, переставленную, свою. Тишина в ней была теперь не враждебной, а глубокой и принимающей. Как чистое пространство новой жизни, в котором не было больше места для чужих вещей, чужих решений и чужих иллюзий.
Ваш лайк — лучшая награда для меня. Читайте новый рассказ - Выставила мужа на улицу вместе с его отцом. Сами во всём виноваты.