— Оплати поездку моей матери на море, у меня сейчас туго с деньгами, а ей врач прописал, — заявил Антон, даже не поднимая глаз от телефона.
Лена замерла с половником над кастрюлей. Она медленно обернулась к мужу, который развалился на диване в гостиной.
— Прости, я не расслышала. Ты сказал «оплати»?
— Ну да. У тебя же премия была в прошлом месяце. А мама действительно плохо себя чувствует, доктор сказал, что морской воздух ей необходим.
— Антон, моя премия ушла на погашение твоего кредита. Или ты забыл?
— Это был семейный кредит, — он наконец оторвался от экрана. — На машину.
— На твою машину. Которой ты один и пользуешься.
— Слушай, давай без препирательств. Речь идёт о здоровье моей матери! Ты что, хочешь, чтобы она совсем слегла?
Лена поставила половник и прислонилась к столешнице. Голова шла кругом.
— А сколько стоит эта поездка?
— Ну, путёвка на двенадцать дней в Анапу, с лечением. Тысяч восемьдесят примерно.
— Восемьдесят?! Антон, у меня таких денег нет!
— Как нет? Ты же работаешь.
— Да, работаю! И плачу за квартиру, за коммунальные услуги, за продукты, потому что ты последние три месяца на одни «подработки» ссылаешься!
Антон поднялся с дивана. Лицо его потемнело.
— Я работу ищу нормальную! Это времена сейчас такие. А ты вообще неблагодарная. Моя мать тебе сколько помогала, когда ты в декрете сидела?
— Помогала? — Лена почувствовала, как внутри закипает. — Она приезжала раз в неделю на два часа и всё это время критиковала, как я готовлю, как убираю, как ребёнка пеленаю!
— Она давала советы! По опыту!
— Она меня доводила до слёз! Каждый раз после её визитов я рыдала на кухне!
— Ну вот, значит, ты её действительно не любишь, — Антон покачал головой. — Я так и знал.
— Это не про любовь! Это про деньги, которых у меня нет!
— Найди. Ты же умная, образованная. Подработку какую-нибудь возьми.
Лена онемела. Она посмотрела на мужа — на этого мужчину, с которым прожила восемь лет, родила ребёнка, делила радости и горести. И вдруг поняла, что почти не узнаёт его.
— Подработку, — медленно повторила она. — Чтобы заплатить за отдых твоей матери. В то время как мы с дочкой третий год никуда не ездили.
— При чём тут дочка? Она маленькая ещё, ей всё равно.
— Ей десять лет, Антон.
— Ну и что? Все её одноклассники тоже дома сидят летом.
— Неправда. Половина класса на море была, кто-то в лагерь ездил, кто-то к бабушкам в деревню.
— Значит, у них родители богатые. А нам с тобой нужно скромнее жить.
Лена глубоко вдохнула. Считала до десяти. Потом ещё раз.
— Хорошо. Давай я тебе объясню нашу финансовую ситуацию. Я зарабатываю сорок пять тысяч. Из них двадцать уходит на квартиру, десять на коммуналку и телефоны, пятнадцать на еду и одежду для дочери. Остаётся ноль.
— Ты преувеличиваешь. На еду не может уходить пятнадцать тысяч.
— Может, когда ты каждый вечер просишь купить тебе виски и сигареты.
— Это копейки!
— Бутылка виски — две с половиной тысячи. Блок сигарет — полторы. Раз в неделю. Считай сам.
Антон махнул рукой.
— Господи, из-за каких-то мелочей сыр-бор. Хорошо, я буду меньше курить. Но маму на море отправить надо. Это важнее.
— Важнее чего? Важнее того, чтобы наша дочь нормально питалась? Важнее того, чтобы у неё были учебники на новый учебный год?
— Ты опять драматизируешь!
В этот момент из детской комнаты вышла Маша. Девочка была в пижаме, волосы растрёпаны, глаза заспанные.
— Мам, пап, вы чего ругаетесь? — спросила она тихо.
Лена мгновенно взяла себя в руки и улыбнулась.
— Всё хорошо, зайка. Просто обсуждаем планы на лето. Иди спать.
— Я пить хочу.
— Сейчас принесу.
Лена налила дочке воды, проводила её обратно в комнату, укрыла одеялом. Когда вернулась, Антон сидел на том же месте и снова уткнулся в телефон.
— Значит, так, — сказала она твёрдо. — Восемьдесят тысяч у меня нет. Взять их негде. Если твоей маме действительно нужно море, пусть твой брат скинется.
— У Серёги тоже сейчас трудности, — не поднимая головы, ответил Антон.
— Какие ещё трудности? Он же в Москве на какой-то фирме работает, прилично зарабатывает.
— Он квартиру купил, ипотеку платит.
— И что? Мы тоже за квартиру платим.
— Ну так это аренда, не ипотека. Это другое.
— В смысле другое?! Мы двадцать тысяч в месяц отдаём хозяину! Если бы копили на свою квартиру, давно бы первоначальный взнос собрали!
— На твою зарплату? Да ни за что не собрали бы.
Лена почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Она прекрасно знала, что зарабатывает немного. Работала библиотекарем в районной библиотеке, и никаких иллюзий по поводу зарплаты не питала. Но услышать это от мужа, которого она полтора года тянула практически одна...
— Знаешь что, Антон, — проговорила она, стараясь сохранять спокойствие. — Давай будем честными. Последние полтора года я одна тяну эту семью. Ты за это время поработал где? Два месяца охранником, месяц грузчиком, потом ещё где-то неделю курьером. Всё остальное время сидишь дома и ищешь «подходящую работу».
— Я не собираюсь вкалывать за гроши!
— Но я, значит, должна?
— Ты женщина, тебе проще. Меньше амбиций.
Лена закрыла глаза. Сосчитала до двадцати на этот раз.
— Хорошо. Предположим, я каким-то чудом найду эти деньги. Твоя мама поедет на море. А мы с Машей что делаем летом?
— Ну, погуляете здесь. Парки у нас хорошие.
— Маша мечтает поехать в деревню к моей маме. Хотя бы на неделю.
— Ну так пусть едет. Кто ж против.
— Билеты стоят денег. Плюс надо маме на продукты передать, неудобно же.
— Сколько там этих билетов? Тысячи три?
— Четыре с половиной туда-обратно. Плюс тысяч пять маме надо дать хотя бы.
Антон поморщился.
— Это уже перебор какой-то. Моей матери на лечение нужны деньги, а твоя в деревне живёт, у неё огород, куры — сама прокормится.
— Моей матери семьдесят два года! Она на пенсии! У неё гипертония и артрит!
— Ну и что? Моей шестьдесят восемь, и у неё букет болезней.
— Тогда почему она не может сама на свою пенсию съездить? Пенсия у неё приличная, больше моей зарплаты.
Антон вскочил.
— Потому что она эту пенсию заработала! Всю жизнь вкалывала! И теперь имеет право тратить её на что хочет!
— На что она её тратит? — спросила Лена. — На рестораны с подругами дважды в неделю? На новую шубу в прошлом году? На поездку в Питер на майские?
— Это её деньги!
— Верно. Её деньги. Так пусть из них и оплачивает путёвку.
— Ты бессердечная эгоистка, — Антон смотрел на жену с нескрываемой злостью. — Моя мама была права насчёт тебя с самого начала.
— Что она говорила?
— Что ты меркантильная. Что тебе только деньги и важны.
Лена рассмеялась. Нервно, истерично.
— Меркантильная! Я, которая восемь лет живу в съёмной однушке, потому что ты ни разу не смог удержаться на нормальной работе больше трёх месяцев! Я, которая донашиваю одежду третьего сезона, потому что не могу позволить себе новую! Меркантильная!
— Если бы ты по-настоящему любила меня, ты бы поддержала мою мать!
— Если бы ты по-настоящему любил меня и свою дочь, ты бы нашёл работу и обеспечивал свою семью!
Повисла тяжёлая тишина. Где-то за окном пролаял пёс. Из детской послышалось тихое всхлипывание — Маша не спала и всё слышала.
Лена бросилась к дочери. Села на край кровати, обняла девочку.
— Тише, солнышко, всё хорошо. Родители иногда спорят, это нормально.
— Вы разведётесь? — сквозь слёзы спросила Маша.
— Нет, конечно. Спи, малыш.
Когда Лена вернулась в комнату, Антона там уже не было. Хлопнула входная дверь — ушёл. Наверняка к матери жаловаться.
Лена опустилась на диван и уставилась в потолок. Восемьдесят тысяч. Где ей взять восемьдесят тысяч? И главное — зачем? Чтобы свекровь поехала на курорт, а её собственная дочь просидела всё лето в душном городе?
Телефон завибрировал. Сообщение от Антона: «Я у мамы. Останусь ночевать. Подумай над своим поведением».
Лена швырнула телефон на диван и закрыла лицо руками. Хотелось плакать, но слёз не было. Была только усталость. Бесконечная, всепоглощающая усталость от этой жизни, от этого брака, от постоянной борьбы за элементарное уважение.
На следующее утро Антон вернулся мрачный. Молча выпил кофе, молча оделся.
— Ты решила? — спросил он перед уходом.
— Что решила?
— Насчёт путёвки для мамы.
— Антон, — Лена старалась говорить максимально спокойно. — Я не дам тебе восемьдесят тысяч. Потому что их нет.
— Значит, ты выбрала.
— Я ничего не выбирала. Я просто констатирую факт.
— Хорошо, — он кивнул. — Тогда я тоже констатирую факт. Если моя мать не поедет на море из-за тебя, и с ней что-то случится — это будет на твоей совести.
— Антон...
Но он уже вышел, снова хлопнув дверью.
Вечером позвонила свекровь.
— Леночка, здравствуй, — голос Раисы Петровны звучал слабо и жалобно. — Антоша сказал, что ты отказала мне в помощи.
— Раиса Петровна, я не отказывала. Я объяснила, что таких денег у меня нет.
— Но ведь у тебя премия была.
— Она ушла на кредит Антона.
— Деточка, ну неужели ты не можешь где-то занять? Это же моё здоровье! Доктор сказал, что если я не поправлюсь, могу вообще слечь.
— А сами вы не можете оплатить путёвку?
В трубке повисла пауза.
— То есть ты хочешь, чтобы я тратила свою пенсию? — голос свекрови стал холодным. — Я эту пенсию заработала! Сорок лет стажа!
— Я тоже работаю и тоже зарабатываю свои деньги.
— Ты сравниваешь свою библиотечку с моим заводом? Я инженером была! А ты книжки выдаёшь!
Лена почувствовала, как внутри что-то окончательно оборвалось.
— Раиса Петровна, всего доброго, — сказала она и повесила трубку.
Через пять минут снова звонок. Антон.
— Ты что, маме трубку бросила?!
— Я закончила разговор.
— Она плачет! У неё давление подскочило!
— Вызови ей скорую, если так серьёзно.
— Лена, я не узнаю тебя! Ты стала какой-то чёрствой!
— Или я просто перестала быть бесплатной прислугой для твоей семьи.
— Прислугой?! Да мы с мамой на тебя всю жизнь положили! Думали, что ты порядочный человек!
— Знаешь, Антон, — Лена говорила теперь очень тихо, но твёрдо. — Я устала. Устала от того, что моё мнение ничего не значит. Что мои потребности и потребности нашей дочери всегда на последнем месте. Что твоя мама важнее всех. Я больше так не могу.
— То есть ты разводиться хочешь?
— Я хочу, чтобы ты начал вести себя как муж и отец. Как мужчина, которому не всё равно на свою семью.
— Я забочусь о семье! О маме в том числе!
— О своей маме ты заботишься за мой счёт. Это разные вещи.
Антон тяжело дышал в трубку.
— Хорошо, — наконец выдавил он. — Раз ты такая принципиальная, живи как знаешь. Но когда моя мать умрёт от болезни — помни, что это ты её убила.
— Прощай, Антон, — Лена отключила телефон и заблокировала его номер.
Руки дрожали. Сердце колотилось. Но внутри разливалось странное, почти забытое чувство. Облегчение.
Маша выглянула из своей комнаты.
— Мам, а мы правда к бабушке в деревню поедем?
Лена посмотрела на дочь и улыбнулась. По-настоящему улыбнулась, впервые за много дней.
— Да, солнышко. Обязательно поедем.