Санкт-Петербург — город, чья архитектура поражает воображение. Гранитные набережные, монументальные соборы, величественные памятники — всё это воспринимается как неоспоримый памятник имперской славы и технического мастерства XIX века.
Однако, как утверждает исследователь Владимир Николаевич Козин — историк, строитель с двадцатилетним стажем и офицер в отставке, — реальность этих каменных гигантов может кардинально отличаться от официальной версии. В своём докладе «Каменные артефакты Санкт-Петербурга.
Мифы и реальность» он предлагает взглянуть на знаковые объекты города — Исакиевский собор, Александровскую колонну и Медного всадника — через призму точных измерений, архивных несоответствий и инженерного здравого смысла.
Исакиевский собор: несоответствия в камне
Согласно общепринятой истории, Исакиевский собор строился под руководством французского архитектора Огюста Монферана в течение 40 лет — с 1818 по 1858 год. Главной гордостью архитектуры считались его гранитные колонны: в официальных источниках они описываются как монолитные, высотой 17 метров и весом 114 тонн каждая. Однако Козин, проведя собственные замеры, обнаружил расхождения, которые ставят под сомнение не только точность документации, но и саму историю строительства.
По его данным, реальная высота колонн варьируется в пределах 4 см — от 16,88 до 17,03 м — а вес колеблется от 102 до 105 тонн. При этом центральная часть колонны (фуст) весит от 88 до 90 тонн. Эти цифры не встречаются ни в одном архивном документе, ни в записях самого Монферана, ни в трудах советского реставратора Никитина, занимавшегося собором в 1920-х годах.
Ещё более удивительным оказалось устройство самих колонн. Монферан в своих рисунках изображает их как единые монолиты, идущие от стилобата до архитрава. Однако при реставрационных работах XIX и XX веков обнаружилось, что верхняя часть колонн — та, что скрыта под бронзовыми капителями, — собрана из нескольких сегментов. В одном случае — из восьми! Они скреплены цементным раствором и стянуты металлическими хомутами. Эта конструкция противоречит не только рисункам Монферана, но и самой логике строительства «с нуля»: зачем собирать колонну из частей, если можно вырубить монолит?
Кроме того, Козин указывает на несоответствия в описании фундаментов. По чертежам Монферана под свайным полем должны были располагаться три ряда тёсанных гранитных блоков. В действительности же, как установил Никитин, там находилась просто забутовка — насыпь из необработанного камня. Также выяснилось, что свайное поле распространяется за пределы основания здания, чего у Монферана не указано. Это стандартная инженерная практика для предотвращения спучивания грунта, но почему архитектор, якобы руководивший строительством, не отразил её в проекте?
Инструменты, которых не могло быть
Особое внимание Козин уделяет инструментам, которые якобы применялись при обработке камня. В переведённых из французских архивов записях Монферана упоминаются деревянные и металлические линейки длиной до 16 метров — якобы для проверки геометрии колонн. Однако при сопоставлении с реальными размерами колонн выясняется: ни одна из этих линеек не соответствует ни длине фуста, ни общей высоте колонны. Например, линейка длиной 13 м 32 см не подходит ни под один из существующих элементов — ни верхней, ни нижней колоннады.
Более того, ступени стилобата Исакиевского собора имеют чётко выраженный уклон — около 2 см на погонный метр. Это требует высокоточного оборудования, аналогичного современному станку с ЧПУ. В XIX веке, по мнению Козина, создать подобную геометрию вручную или с помощью примитивных станков было невозможно. Между тем, в описаниях Монферана фигурирует «затирка свинцом» — метод, который вряд ли мог обеспечить зеркальную полировку и идеальную форму.
Александровская колонна: тайны в основании
Александровская колонна на Дворцовой площади — ещё один объект, вызывающий вопросы. Официально считается, что она весит 600 тонн, вырублена из единого куска гранита и установлена в 1832 году. Однако при реставрации 2002 года с помощью эндоскопа в основании колонны была обнаружена полость, внутри которой находится система подшипника — колонна насажена на цилиндрический шип из серого гранита (или другого камня, внешне похожего на него).
Эта находка противоречит не только описаниям Монферана, но и самой технологии установки, описанной в исторических источниках: колонну якобы катили на деревянных колёсах и устанавливали на плоское основание с помощью мыльного раствора. Система подшипника делает такой способ физически невозможным — она требует вертикальной посадки «сверху вниз», а не горизонтального перемещения.
Кроме того, Козин обращает внимание на неточности в рисунках Монферана. На одном из них изображено здание Академии художеств как трёхэтажное, тогда как в реальности оно всегда было четырёхэтажным (с цоколем — пятью). Аналогичные расхождения встречаются и в других работах архитектора: колонны, кресты, мощение площадей — всё изображено с намеренными, по мнению исследователя, искажениями.
Интересен также эпизод с транспортировкой колонны: якобы при погрузке в Пятерлахской каменоломне колонна провалилась, сломав 28 балок. Монферан описывает, как 600 солдат из «полка» в Фридрихсгаме (ныне Хамина) за 4 часа пробежали 38,5 км по горной местности и «с энтузиазмом» приступили к работе. Козин, как бывший офицер, указывает: в Финляндии в 1830-х годах не существовало полков — там располагались только линейные батальоны, выполнявшие функции внутренних войск. Следовательно, упоминание «полка» — историческая ошибка, выдающая позднюю подделку документа.
Где ещё две колонны?
Самое интригующее открытие — наличие двух дополнительных Александровских колонн. Одна из них была обнаружена в 1978 году при прокладке коммуникаций к Эрмитажу — полированная, лежащая в 40 метрах от Главного штаба. Вторая, по свежим данным, вмурована в ленточный фундамент того же здания. Почему они не использованы? Козин предполагает, что их не «привезли», а нашли на месте — как остатки гораздо более древней застройки. По его мнению, в Петербурге и его окрестностях колонны когда-то «валялись как грязь» — отсюда и избыток в Эрмитаже, и двадцать четыре колонны на мосту в Шлиссельбурге.
Медный всадник: два цвета камня
И, наконец, Медный всадник — символ Петербурга. Козин отмечает: гранитный пьедестал («Гром-камень») состоит из частей разного цвета. Основная масса — одного оттенка, а вставки спереди и сзади — другого. Это наводит на мысль, что монолит был дополнен или реставрирован, возможно, уже в XIX веке, чтобы придать ему нужную форму.
Заключение: легитимизация древнего наследия
Все представленные факты подводят к одной гипотезе: в XIX веке под руководством Монферана не велилось масштабное строительство «с нуля», а происходила легитимизация уже существующих артефактов. Колонны, блоки, фундаменты — всё это было найдено на месте или привезено из других древних сооружений, отреставрировано, подогнано под новые архитектурные ансамбли и «вписано» в официальную историю. Монферан же, по версии Козина, будучи вовлечён в систему расхищения бюджетных средств, создавал иллюзию грандиозного строительства, выпуская альбомы в Париже и оставляя в них намёки — через неточные рисунки, невозможные описания и исторические ошибки.
Таким образом, каменные артефакты Санкт-Петербурга могут оказаться не триумфом имперской эпохи, а фрагментами утраченной цивилизации, маскированными под позднейшую застройку. Их истинный возраст, технология изготовления и назначение — темы для дальнейших исследований, выходящих далеко за рамки традиционной исторической науки.