– А можно нам ещё вот этих тарталеток с черной икрой? И шампанское обновите, только не «Советское», а то, которое мы в начале пили, французское. Уж очень оно душевно пошло! – Лариса вальяжно махнула рукой официанту, даже не заглядывая в меню, которое сиротливо лежало на краю стола.
Светлана почувствовала, как под левой лопаткой неприятно кольнуло. Она сделала глубокий вдох, стараясь сохранить улыбку, хотя мышцы лица уже начинало сводить от напряжения. Официант, молодой парень с безупречной осанкой и легкой усталостью в глазах, вежливо кивнул и удалился исполнять заказ.
– Ларис, а ты уверена, что стоит ещё заказывать? – осторожно спросила Светлана, поправляя салфетку. – Мы ведь еще горячее не доели. Стейки вон огромные какие принесли, да и утка с яблоками стоит почти нетронутая.
– Ой, Светик, да брось ты! – Лариса, двоюродная сестра Светланы, откинулась на мягкую спинку дивана, поправляя воротник новой норковой шубы, которую она демонстративно не стала сдавать в гардероб, накинув на плечи «подышать». – Новый год же на носу! Гулять так гулять. Когда мы еще вот так выберемся? В кои-то веки ты нас, родственников, собрала в приличном месте, а не у тети Вали на кухне с винегретом.
Сидящий рядом с Ларисой её муж, Толик, одобрительно хмыкнул, набивая рот деликатесной нарезкой из сыровяленого мяса.
– Вот именно, Светка. Ты теперь у нас начальница, «большой человек», – он изобразил пальцами кавычки, хотя в глазах читалась неприкрытая зависть. – Премию, небось, новогоднюю отхватила такую, что нам и за год не заработать. Грех на родне экономить.
За столом, кроме Ларисы с Толиком, сидела еще тетка Тамара Петровна – мама Ларисы, и давняя подруга семьи, Леночка, которая пришла «за компанию», потому что ей было скучно одной. Компания из пяти человек занимала лучший столик у окна в одном из самых дорогих ресторанов города. За окном падал крупный, пушистый снег, украшая гирлянды на елях, а внутри царила атмосфера роскоши: хрустальные люстры, живая музыка, свечи в высоких подсвечниках.
Идея собраться в ресторане принадлежала Светлане. После тяжелого года, развода и последовавшего за ним повышения на работе, ей хотелось праздника. Но не того праздника, когда ты двое суток стоишь у плиты, нарезая тазики оливье, а потом падаешь без сил под бой курантов, пока гости требуют смены тарелок. Ей хотелось красивого платья, музыки и вкусной еды, которую приготовит кто-то другой.
«Давайте сходим в ресторан, посидим, проводим Старый год красиво», – предложила она две недели назад. Родственники согласились с энтузиазмом, который должен был её насторожить.
– Свет, а Свет, – тетя Тамара, женщина грузная и любящая поучать, постучала вилкой по бокалу, привлекая внимание. – А ты почему себе омара не заказала? Я вот ем – вкуснотища! Никогда такого не пробовала. Мясо нежное, прям тает. А ты сидишь со своим салатом греческим, как бедная родственница. Неудобно даже. Люди подумают, что ты жадничаешь.
– Я не жадничаю, теть Том, – спокойно ответила Светлана, отпивая минеральную воду. – Я просто не очень голодна. Да и цены здесь, честно говоря, кусаются. Омар этот, если вы не заметили, идет по весу, и цена в меню указана за сто грамм.
– Ой, да ладно тебе деньги считать! – отмахнулась тетка, выковыривая мясо из клешни специальными щипцами. – Деньги – это бумага. Сегодня есть, завтра нет. Главное – память! Вон, Лариска, сфотографируй меня с этим раком, я бабе Зине в деревню отправлю, пусть обзавидуется.
Лариса тут же достала телефон последней модели – тоже, кстати, купленный недавно в кредит, о чем она громко рассказывала полчаса назад, – и начала делать снимки.
– Мам, ну сделай лицо попроще, как будто ты каждый день омаров ешь! – командовала она. – Во, отлично. Толик, убери руку, ты весь кадр загородил своим коньяком! Кстати, коньячок-то как?
– Хорош, – крякнул Толик, рассматривая янтарную жидкость в пузатом бокале. – Французский, выдержка двенадцать лет. Я, Светка, конечно, водку больше уважаю, но раз уж ты угощаешь, то грех не попробовать элитный алкоголь.
Светлана почувствовала, как внутри начинает закипать глухое раздражение. Фраза «раз уж ты угощаешь» прозвучала уже в третий раз за вечер. Причем, когда она приглашала их, формулировка была предельно четкой: «Предлагаю собраться вместе в ресторане». Не «я приглашаю вас на банкет за свой счет», а «давайте соберемся». В их кругу это всегда подразумевало, что каждый платит за себя, или счет делится поровну. Но, похоже, у родственников были проблемы со слухом, когда дело касалось их кошелька.
Она вспомнила, как начинался вечер. Сначала все скромно изучали меню, охая от цен.
– Салат «Цезарь» за девятьсот рублей? Они что, курицу золотом кормили? – возмущалась Леночка.
– А водка? Три тысячи за бутылку? Это грабеж! – вторил ей Толик.
Но стоило Светлане заказать себе бокал вина и легкий салат, как Лариса вдруг спросила:
– Свет, а ты премию-то уже получила? Ты говорила, проект закрыла удачно.
– Получила, – неосмотрительно кивнула Светлана.
И тут словно плотину прорвало.
– Ой, тогда давай возьмем сырную тарелку, ту, большую! – тут же оживилась Лариса. – И вина хорошего. Ну что мы, как нищеброды, будем самое дешевое пить? У Светки праздник, повышение, надо соответствовать!
Светлана тогда промолчала, решив, что сырная тарелка на всех – это не страшно. Но дальше аппетиты росли в геометрической прогрессии. Появились стейки из мраморной говядины, потом тот самый омар для тети Тамары («Всю жизнь мечтала, может, помирать скоро, хоть попробую»), потом дорогой коньяк для Толика, потом десерты, которые стоили как полноценный обед.
Теперь стол ломился от еды. Половину они даже не могли съесть, просто ковыряли вилками.
– Света, ты какая-то грустная, – заметила Леночка, которая, в отличие от остальных, вела себя скромнее, но тоже не отставала в дегустации коктейлей. – У тебя все нормально? Может, на работе проблемы?
– Нет, Лена, на работе все отлично, – натянуто улыбнулась Светлана. – Просто думаю о том, как мы будем завтра себя чувствовать после такого пира.
– Ой, завтра будет завтра! – философски заметил Толик, наливая себе очередную порцию коньяка. Бутылка, кстати, была уже вторая. Первая «улетела» незаметно. – Главное, что сегодня хорошо. Ты, Светка, молодец. Уважаю. Не зажала бабки, проставилась по-людски. А то я думал, ты зазналась совсем. Квартиру отремонтировала, машину поменяла, на нас, простых смертных, сверху вниз смотришь.
– Я никогда на вас сверху вниз не смотрела, Толя, – жестко ответила Светлана. – И ремонт я делала на кредитные деньги, которые до сих пор выплачиваю.
– Да ладно прибедняться! – вмешалась Лариса, откусывая тарталетку с икрой, которую только что принесли. – Все знают, какие у вас в фирме зарплаты. Нам, бюджетникам, такие и не снились. Вот я в садике работаю, у меня нервы на пределе, а платят копейки. А ты в офисе сидишь, бумажки перекладываешь. Тебе легко.
Светлана едва не поперхнулась водой. «Бумажки перекладываешь». Она вспомнила свои бессонные ночи, командировки, ответственность за миллионные контракты, постоянный стресс. Лариса же работала помощником воспитателя на полставки и уходила домой в два часа дня, а остальное время проводила в салонах красоты или перед телевизором, живя на зарплату Толика и пенсию матери.
– У каждого своя работа, Лариса, – сдержанно сказала Светлана. – И свои трудности.
– Ну, трудности у всех разные, – философски заметила тетя Тамара, облизывая пальцы от масла. – У кого-то суп жидкий, а у кого-то жемчуг мелкий. Ты, Света, лучше скажи, ты десерт будешь заказывать? Я вот тут присмотрела «Анну Павлову», говорят, воздушное, как облако. И еще кофе бы, капучино.
– Заказывайте, тетя Тома, – тихо сказала Светлана. – Заказывайте, ни в чем себе не отказывайте.
В голове у неё созрел план. Она больше не собиралась намекать. Она позволит им наесться до отвала, выполнить все их гастрономические капризы. Пусть этот вечер запомнится им надолго.
Официант принес десерты. Огромные, красивые тарелки, украшенные ягодами и мятой. Лариса заказала себе шоколадный фондан, Толик – еще пятьдесят грамм коньяка «на посошок» и лимон, Леночка выбрала тирамису. Стол выглядел как на королевском приеме.
Они ели, смеялись, обсуждали общих знакомых, перемывали кости соседям. Светлана сидела молча, потягивая свой единственный бокал вина, который она растянула на три часа. Она наблюдала за ними словно со стороны. Вот Лариса, которая в детстве отбирала у неё кукол, теперь «отбирает» у неё деньги, считая это своим правом по родству. Вот тетя Тамара, которая никогда не поздравит с днем рождения просто так, без просьбы одолжить денег, теперь учит её жизни с куском омара во рту. Вот Толик, который ни разу не помог ей даже сумки донести, пьет коньяк стоимостью в его аванс.
– Ну что, хорошо посидели! – Толик откинулся на стуле и похлопал себя по животу. – Душевно. Спасибо, Светуль. Умеешь ты праздники устраивать.
– Да, Светочка, спасибо, – поддакнула тетя Тамара, вытирая губы салфеткой. – Все было очень вкусно. Хотя, знаешь, омар этот ваш... ну, рак и рак. Наши речные, если честно, даже вкуснее бывают, наваристее. Но для галочки пойдет.
– Счет, пожалуйста! – громко крикнула Лариса пробегающему мимо официанту. – И такси нам вызови, гарсон, до Октябрьской улицы.
Официант кивнул, подошел к терминалу и через минуту вернулся с кожаной папкой. Он положил её на край стола, рядом со Светланой.
За столом повисла тишина. Родственники начали лениво собираться: Лариса доставала помаду, тетя Тамара искала в сумке очки, Толик допивал последние капли из бокала. Никто из них даже не посмотрел в сторону чека. Для них вопрос был решен еще до входа в ресторан.
Светлана медленно открыла папку. Сумма в итоговой строке была внушительной. Пятьдесят восемь тысяч семьсот рублей. Для пятерых человек в элитном ресторане в предновогодний вечер – это было ожидаемо, учитывая омаров и французский коньяк.
Светлана достала из сумочки ручку.
– Так, – громко и отчетливо произнесла она, привлекая всеобщее внимание. – Давайте посмотрим.
Она начала водить ручкой по чеку.
– Мой салат «Греческий» – восемьсот рублей. Бокал вина – девятьсот рублей. Вода минеральная – триста рублей. Итого с меня две тысячи ровно. Плюс чаевые... допустим, триста рублей.
Она достала из кошелька две оранжевые купюры и одну сотенную, и положила их поверх чека.
– Вот моя доля. Теперь считаем ваше.
В ресторане, казалось, даже музыка стала тише. Лариса замерла с открытым ртом, не донеся помаду до губ. Толик поперхнулся воздухом. Тетя Тамара нахмурилась, глядя на племянницу поверх очков.
– Света, ты что это делаешь? – голос Ларисы дрогнул, в нем появились визгливые нотки. – Какая доля? Мы же в гостях! Ты же пригласила!
– Я пригласила вас провести время вместе, – спокойно, но твердо ответила Светлана, глядя сестре в глаза. – Я не говорила, что я ваш спонсор. Я не говорила: «Ребята, заказывайте все самое дорогое, я угощаю». Я сказала: «Пойдемте в ресторан».
– Но это же подразумевается! – возмутилась тетя Тамара. – Ты позвала! Ты получила премию! Мы, родные люди, пришли тебя поддержать, поздравить! А ты нам счет выставляешь? Как тебе не стыдно?!
– Мне не стыдно, тетя Тома. Стыдно должно быть вам. Вы заказали омара за семь тысяч рублей, даже не спросив меня, могу ли я это оплатить. Толик выпил коньяка на двенадцать тысяч. Лариса и Лена наели десертов и закусок еще на двадцать. Вы правда думали, что я просто так выложу шестьдесят тысяч за один вечер, пока вы будете рассказывать мне, что я «перекладываю бумажки»?
– Ты мелочная! – выплюнул Толик, его лицо побагровело. – Мы к тебе с душой, а ты... Счетовод! Да у меня, может, и денег с собой столько нет!
– Это очень плохо, Толя, – Светлана закрыла папку со счетом и подвинула её к центру стола. – Потому что платить придется. В ресторане с этим строго. Полицию вызывают быстро.
– Какую полицию? – испугалась Леночка. – Света, ну зачем так? Ну давай мы потом отдадим? У меня правда сейчас на карте тысячи полторы всего, остальное на подарки ушло.
– Лена, ты заказала тартар из говядины, два коктейля и тирамису. Это вышло на четыре тысячи. Если у тебя полторы, звони мужу, пусть переводит. Или проси у Ларисы. Она же в новой шубе, наверняка при деньгах.
Лариса вскочила, опрокинув стул.
– Ты нам праздник испортила! Ты специально, да? Заманила, дала наесться, а теперь позоришь? Да я знать тебя не хочу после этого! Сестра называется!
– Лариса, сядь, – голос Светланы стал ледяным. – Испортила праздник не я. Испортила его ваша жадность и наглость. Вы решили, что раз я работаю и зарабатываю, то я ваша дойная корова. Что можно не уважать мой труд, мои деньги, а просто пользоваться. Так вот, лавочка закрыта.
К столику подошел официант. Он чувствовал напряжение и вежливо, но настороженно спросил:
– У вас все в порядке? Вы будете расплачиваться картой или наличными?
– Я свою часть внесла наличными, – Светлана указала на купюры. – А мои спутники сейчас оплатят остальное. Разделите счет, пожалуйста. Отдельно алкоголь и горячее на вот этого господина, омара на даму, и закуски с десертами на девушек.
Официант кивнул и начал что-то нажимать в своем планшете.
– У меня нет денег! – заверещала тетя Тамара, хватаясь за сердце. – Ой, мне плохо! Света, ты меня в гроб загонишь! У меня давление! Оплати сейчас, мы отдадим! С пенсии отдадим!
– Тетя Тома, пенсия у вас пятнадцатого числа. Омар стоил половину вашей пенсии. Вы когда его заказывали, о чем думали? О моем кошельке? Нет, вы думали о том, как бы посытнее поесть на халяву.
– Да пошла ты! – рявкнул Толик. Он полез в карман, достал кошелек, вытряхнул оттуда несколько мятых купюр, потом достал кредитную карту. – На, подавись! Оплачу я свой коньяк! Чтоб я еще раз с тобой куда-то пошел...
Он швырнул карту на стол. Лариса, злобно сопя, начала рыться в сумке.
– У меня только кредитка, – прошипела она. – Света, это подлость. Ты знаешь, что мы ремонт планировали, мы каждую копейку берегли. А теперь я в долги влезу из-за твоих дурацких тарталеток!
– Тарталетки заказывала ты, Лариса. И икру тоже. И шампанское французское. «Душевно пошло», помнишь? Вот и плати за душевность.
Началась суета. Леночка звонила кому-то, шепотом прося перекинуть денег. Тетя Тамара демонстративно пила валерьянку, которую всегда носила с собой, и причитала на весь зал о неблагодарных родственниках. Официант терпеливо ждал, пока терминал обработает одну карту за другой.
Светлана сидела абсолютно спокойно. Странно, но она не чувствовала вины. Раньше, еще год назад, она бы уже давно сломалась. Достала бы свою карту, оплатила бы все, лишь бы не было скандала, лишь бы «мама не расстраивалась», лишь бы «родня не осудила». Она бы потом месяц ела гречку, экономя до зарплаты, а они бы рассказывали всем, как хорошо погуляли.
Но сегодня что-то изменилось. Словно спали розовые очки. Она видела перед собой не семью, а чужих людей, объединенных желанием потреблять. И она чувствовала удивительную легкость. Будто сбросила тяжелый рюкзак, который тащила в гору много лет.
Наконец, счет был оплачен. Толик чуть не плакал, глядя на чек, Лариса смотрела на сестру с ненавистью, тетя Тамара сидела с видом оскорбленной королевы в изгнании.
– Мы уходим, – заявила Лариса, надевая свою норковую шубу. Теперь этот мех выглядел не роскошно, а нелепо на фоне их мелочной истерики. – И не звони нам больше. Для нас ты умерла.
– Как скажешь, – кивнула Светлана. – С Наступающим вас.
Они ушли гуськом, не прощаясь. Толик на выходе громко матерился, споткнувшись о порог. Леночка виновато оглянулась, но тоже поспешила за остальными.
Светлана осталась за столом одна.
– Вам еще что-нибудь принести? – тихо спросил официант, убирая со стола грязную посуду и пустые бутылки из-под дорогого алкоголя.
– Да, – улыбнулась Светлана. – Принесите мне, пожалуйста, чашечку хорошего кофе. И тот десерт, «Анну Павлову». Я его тоже хотела, просто очередь не дошла.
– Сию минуту.
Она сидела у окна, глядя на падающий снег. В ресторане играл саксофон, мягкий джаз обволакивал, успокаивал. Ей было хорошо. Она потратила всего две тысячи рублей, сохранила пятьдесят шесть тысяч и, что самое главное, избавилась от балласта, который тянул её вниз.
Когда принесли десерт – белоснежное безе с ягодами малины, – она отломила кусочек ложечкой. Это было действительно вкусно. Воздушно, сладко, с легкой кислинкой.
Телефон на столе звякнул. Сообщение от мамы: «Светик, с Наступающим! Ты там как, с Ларисой сидишь? Хорошо вам погулять!».
Светлана на секунду задумалась, потом набрала ответ: «Мамуль, мы уже закончили. Лариса с семьей уехали. А я сижу, ем пирожное и думаю о том, что в следующем году мы с тобой обязательно съездим на море. Я угощаю».
Она отложила телефон и посмотрела на пустые стулья напротив. Пустота не пугала. Наоборот, она давала место для чего-то нового. Для настоящих друзей, которые не заказывают омаров за чужой счет. Для мужчины, который сам оплатит ужин. Для самоуважения.
Этот Новый год определенно начинался правильно.
Если эта история нашла отклик в вашем сердце, не забудьте поставить лайк и подписаться. Жду ваши комментарии: как бы вы поступили в такой ситуации?