– Ну дай померить, тебе жалко, что ли? Всего на минуточку, я только перед зеркалом покручусь! – голос Марины, звонкий и требовательный, разрезал уютную тишину прихожей, где еще витал запах свежего кофе и дорогих духов.
Ирина, стоявшая у шкафа, невольно напряглась. Она всего лишь хотела повесить свою обновку на плечики, бережно расправить мех и убрать в чехол, чтобы ни одна пылинка не села. Эта норковая шуба, цвета «черный бриллиант», была не просто одеждой. Это был символ. Символ двух лет без отпусков, бесконечных переработок, закрытых проектов и строжайшей экономии на обедах. Она мечтала о ней с того момента, как увидела похожую в витрине элитного салона, проходя мимо под мокрым снегом в стареньком пуховике.
– Марин, ну зачем? Мы же только вошли, – мягко попыталась возразить Ирина, но рука золовки уже цепко схватила рукав шубы. – Мех не любит лишних прикосновений, да и жарко дома.
– Ой, какие мы нежные! «Мех не любит», – передразнила Марина, закатывая глаза. Она была старшей сестрой мужа Ирины, Андрея, и считала, что этот статус дает ей право на все. – Я же не картошку в ней копать собралась. Я сестра твоего мужа, между прочим. Родная кровь. Андрюша, скажи ей!
Андрей, который в этот момент пытался снять ботинки, зажав в зубах пакет с продуктами, виновато посмотрел на жену. Он не любил конфликты, особенно когда они вспыхивали между двумя главными женщинами в его жизни.
– Ириш, ну дай ей померить, правда. Что с шубой станется? – промямлил он, отводя взгляд. – Маринке просто интересно.
Ирина почувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение, но воспитание не позволило ей вырвать вещь из рук гостьи. Она скрепя сердце разжала пальцы. Марина тут же, словно хищная птица, накинула шубу на свои широкие плечи. Размер у них был разный: Ирина носила сорок четвертый, а Марина уверенный пятидесятый. Мех жалобно скрипнул, когда золовка попыталась запахнуть полы.
– Маловата в груди, – констатировала Марина, критически осматривая себя в зеркало и натягивая драгоценный мех так, что Ирине показалось – сейчас треснет по швам. – Но фасончик ничего. Богатый. Сколько отдали? Андрюха небось всю премию спустил?
– Я сама ее купила, – тихо, но твердо сказала Ирина, подходя ближе, чтобы в случае чего спасти имущество. – Со своих накоплений. Андрей только с кредитом за машину расплатился, ты же знаешь.
Марина фыркнула, не переставая гладить ворс против шерсти, отчего у Ирины дергался глаз.
– Сама... Ну конечно. В семье бюджет общий. Значит, урезала мужика в чем-то. Я вот, например, все детям отдаю, все детям. Сама в куртке синтепоновой пятый год хожу, уже стыдно на люди показаться. А у меня, между прочим, должность ответственная, в отделе кадров работаю, с людьми общаюсь. Встречают-то по одежке.
Она наконец сняла шубу и небрежно бросила ее на пуфик, даже не потрудившись повесить. Ирина тут же подхватила свое сокровище, встряхнула и быстро убрала в шкаф, застегнув молнию чехла до самого верха.
Вечер прошел напряженно. Марина пришла не просто так, а «на разведку» перед днем рождения свекрови, Галины Петровны. За столом, накладывая себе третью порцию салата с бужениной, она то и дело возвращалась к теме одежды.
– Холода обещают лютые в этом году, – вещала она, размахивая вилкой. – Синоптики говорят, до минус тридцати. Как я буду в своем пуховичке на остановке мерзнуть, ума не приложу. Продувает его насквозь. Вот заболеешь, сляжешь, и кому мои дети нужны будут?
– Марин, ну купи себе новый пуховик, сейчас полно хороших, теплых, на мембране, – посоветовал Андрей, подливая сестре чаю.
– Мембрана! – презрительно скривилась золовка. – Это для лыжников. А женщине статус нужен. Я, может, жизнь личную устроить хочу. Кто на меня в пуховике посмотрит? Грузчик? Мне нужен солидный мужчина. А солидные на меха клюют. Вот Ирка молодец, подсуетилась. Ходит теперь королевой. А я как сирота казанская.
Ирина молча пила чай, стараясь не реагировать на провокации. Она знала эту песню наизусть. Марина всегда была «бедной и несчастной», хотя зарабатывала прилично, а алименты от бывшего мужа позволяли ей жить безбедно. Просто деньги у нее утекали сквозь пальцы на всякую ерунду, а копить она не умела и не хотела.
После ухода сестры Андрей тяжело вздохнул и начал убирать посуду.
– Ириш, ты не обижайся на нее, – начал он осторожно. – У нее жизнь не сахар. Двое детей, одна тянет. Завидует немного, ну, бабское это.
– Зависть – чувство непродуктивное, – отрезала Ирина, загружая посудомойку. – Я на эту шубу два года пахала. И не просила ни у кого ни копейки. А Марина могла бы тоже откладывать, если бы не спускала ползарплаты на доставку еды и такси.
– Ну да, ты права, конечно, – согласился муж, обнимая ее за плечи. – Просто... она намекала, пока ты в ванной была.
Ирина замерла с тарелкой в руках.
– На что намекала?
– Ну... говорит, у тебя же есть дубленка хорошая. А шубу ты только по праздникам будешь надевать. Может, дашь ей погонять на сезон? Или вообще... подаришь? У нее юбилей скоро, тридцать пять лет все-таки. Круглая дата.
Тарелка с громким стуком опустилась на столешницу. Ирина медленно повернулась к мужу.
– Андрей, ты сейчас серьезно?
– Ну а что? – он развел руками, выглядя совершенно растерянным. – Она же сестра. Ей правда холодно. А ты добрая, я же знаю.
– Я добрая, Андрей, но не идиотка. Шуба стоит сто пятьдесят тысяч. Это не шарфик, не перчатки. Это дорогая вещь, которая подгоняется по фигуре. Марина на два размера больше меня! Она ее просто порвет. И потом, с какой стати я должна дарить свои вещи? Пусть заработает и купит.
– Ладно, ладно, не кипятись, – Андрей выставил руки вперед в примирительном жесте. – Я просто передал. Я ей сказал, что это невозможно. Но ты же знаешь Маринку, она теперь мозг чайной ложечкой выест. И маму подключит.
Андрей оказался провидцем. «Артиллерийская подготовка» началась на следующее же утро. Сначала позвонила Галина Петровна.
– Ирочка, здравствуй, дорогая, – голос свекрови сочился медом, что всегда было дурным знаком. – Как дела? Как здоровье? Я тут с Маришкой разговаривала... Плачет девочка.
– Почему плачет, Галина Петровна? Случилось что-то? – вежливо поинтересовалась Ирина, хотя уже догадывалась, к чему идет разговор.
– Да от обиды плачет. Зашла к вам вчера, порадоваться хотела, а ушла с тяжелым сердцем. Говорит, ты так кичилась своей шубой, так перед ней вертелась, унижала прямо. А она, бедняжка, в рваной куртке ходит.
– Галина Петровна, – Ирина глубоко вдохнула, считая до трех. – Во-первых, я не кичилась. Марина сама выхватила шубу и начала мерить. Во-вторых, у нее нормальная куртка, я видела. И в-третьих, это моя вещь. Я ее купила на свои заработанные деньги.
– Ой, ну что ты сразу про деньги! – перебила свекровь. – Деньги – это тлен. А родственные отношения – это навсегда. Вы с Андрюшей семья обеспеченная, детей пока нет, тратить особо не на что. А Мариночке тяжело. У нее юбилей через две недели. Ты могла бы сделать широкий жест. Подарить ей эту шубу. Тебе Андрюша другую купит, еще лучше. Или сама заработаешь, ты же у нас карьеристка. А Марине радость будет, она хоть почувствует себя женщиной.
– Галина Петровна, я не буду дарить шубу. Это исключено.
– Какая же ты черствая, Ира... Я не ожидала. Мы тебя в семью приняли как родную, а ты... Сквалыга. В гроб с собой эти тряпки не заберешь!
Свекровь бросила трубку. Ирина сидела, глядя на телефон, и чувствовала, как дрожат руки. Это было уже слишком. Значит, «приняли в семью»? Пока она возила свекровь по врачам, делала ремонт на даче за свой счет и помогала племянникам с уроками – она была хорошая. А как только отказалась отдать личную вещь стоимостью в три зарплаты – сразу стала врагом народа.
Вечером Марина перешла в наступление в семейном чате. Она не писала прямо, но выкладывала картинки с грустными цитатами о жадности, о том, как важно делиться, и как больно, когда близкие люди оказываются чужими. А потом прислала голосовое сообщение лично Ирине:
– Ир, слушай, я тут подумала. Ты права, дарить – это слишком жирно. Давай так: ты мне ее продашь. За символическую цену. Тысяч за десять. В рассрочку на год. Ну, как своим. Она тебе все равно не очень идет, бледнит тебя этот черный цвет. А мне – идеально.
Ирина прослушала сообщение дважды. Наглость золовки не знала границ, но в то же время вызывала какое-то болезненное восхищение. Надо же так уметь переворачивать реальность!
И тут в голове Ирины родился план. Он возник внезапно, как вспышка молнии, осветившая темный лес ее негодования. Она вспомнила слова свекрови: «Подарить шубу», «Марине радость будет», «Почувствует себя женщиной».
– Хочешь шубу, Мариночка? – прошептала Ирина, глядя на свое отражение в темном окне. – Будет тебе шуба. Самая настоящая, натуральная. На века.
Она взяла телефон и набрала номер мужа, который задерживался на работе.
– Андрей, я тут подумала... Может, я была неправа.
– Да ты что? – в голосе мужа прозвучало нескрываемое облегчение. – Правда?
– Да. Ссориться с семьей из-за тряпок глупо. Я подарю Марине шубу на юбилей.
– Ирка! Ты святая! – завопил Андрей. – Я знал, что ты у меня самая лучшая! Я маме сейчас позвоню, обрадую!
– Нет-нет, погоди! – остановила его Ирина. – Не говори пока, что именно я подарю. Пусть это будет сюрприз. Скажи просто: вопрос с подарком решен, Марина будет в восторге, это настоящий мех, очень теплый и качественный.
– Хорошо, молчу как рыба! Ой, как здорово!
Ирина положила трубку и открыла приложение с объявлениями. В поисковой строке она ввела не «норка» и не «соболь». Она искала кое-что другое. Раритет. Винтаж. Нечто монументальное.
Поиски заняли три дня. Ирина отсеивала варианты: слишком драная, слишком маленькая, слишком современная. Ей нужно было нечто эпическое. И наконец, она нашла.
Объявление гласило: «Продам шубу натуральную, мутон, производство СССР, фабрика «Белка», 1982 год. Состояние отличное, висела в шкафу, моль не тронула. Размер 52-54. Вечная вещь!».
На фото красовалось нечто, напоминающее броню танка, обшитую мехом коричнево-рыжего цвета. Шуба была огромной, с широченными плечами, массивным воротником, в котором можно было спрятать небольшую собаку, и пуговицами размером с блюдце. Она выглядела несокрушимой.
Ирина поехала за покупкой на другой конец города. Продавец, интеллигентная старушка, обрадовалась невероятно.
– Ой, деточка, бери! Это же вещь! Цыгейка настоящая, выделка какая! Сейчас так не делают. Она тяжелая, конечно, зато в ней можно на снегу спать. Муж мой покойный, царствие небесное, с Севера привез. Дочка носить не хочет, говорит, немодно. А какая мода, когда кости ломит от холода?
Ирина примерила это сооружение. Шуба весила килограммов семь, не меньше. Она пахла нафталином, старым шкафом и, кажется, немного историей. Мех был жесткий, густой и абсолютно неубиваемый.
– Беру, – сказала Ирина, расплачиваясь. Цена вопроса была смехотворной – три тысячи рублей.
Притащив «сокровище» домой (а это была именно физическая работа), Ирина приступила ко второй части плана. Она купила огромную подарочную коробку, самую красивую и дорогую, с золотым тиснением. Купила много шуршащей бумаги тишью. И открытку.
Перед упаковкой она вынесла шубу на балкон, чтобы немного выветрить запах нафталина, но до конца он не исчез, оставшись тонкой, ностальгической ноткой. Ирина аккуратно почистила ворс щеткой. Шуба заблестела суровым блеском советской легкой промышленности.
– Ну вот, – удовлетворительно кивнула Ирина. – Натуральный мех? Натуральный. Теплый? Невероятно. Статусный? Ну, винтаж сейчас в моде.
День рождения Марины отмечали с размахом – в кафе, куда были приглашены все родственники и друзья. Марина была в ударе. Она надела обтягивающее платье с люрексом, сделала высокую прическу и сияла, предвкушая главный подарок. Слух о том, что «Ирка сломалась и дарит шубу», уже облетел всю родню.
Галина Петровна встретила невестку как родную дочь, чуть ли не расцеловала в обе щеки.
– Ирочка, ты умница! Я знала, что у тебя золотое сердце! – шептала она, усаживая Ирину на почетное место. – Маришка вся извелась, ждет не дождется.
Сама Ирина была спокойна, как сфинкс. Она пришла в своем элегантном шерстяном пальто, оставив норку дома, чтобы не отвлекать внимание от «виновницы» торжества.
Андрей внес в зал огромную коробку, перевязанную алым бантом. Гости затихли.
– Ну, сестренка, поздравляю! – торжественно произнес он. – Это тебе от нас с Ириной. Самый главный подарок. Носи на здоровье и не мерзни.
Марина взвизгнула от восторга, захлопала в ладоши и бросилась к коробке.
– Ой, спасибо! Ой, Андрюшка, Ирочка! Ну наконец-то! – приговаривала она, разрывая упаковочную бумагу. – Сейчас, сейчас мы посмотрим... Я так мечтала, так мечтала!
Все гости, включая подруг Марины, которые тоже были в курсе ситуации, вытянули шеи. Все ожидали увидеть струящийся черный мех, блеск бриллиантов, роскошь.
Марина откинула крышку коробки. Убрала слой шуршащей бумаги. И замерла.
Из недр коробки на свет божий, под свет софитов кафе, выглядывал рыжевато-бурый воротник исполинских размеров. Марина медленно, двумя пальцами, потянула за рукав. Шуба неохотно покидала свое убежище, поражая присутствующих своей монументальностью.
Когда Марина, наконец, вытащила ее целиком и держала на вытянутых руках (что требовало немалых физических усилий), в зале повисла гробовая тишина.
Это была не «блэкглама». Это был суровый, беспощадный советский мутон. Он выглядел так, словно пережил перестройку, лихие девяностые и дефолт, и был готов пережить ядерную зиму.
– Это... что? – сиплым голосом спросила Марина, глядя на Ирину. Глаза у нее были круглые, как у совы.
– Это шуба, Марина, – лучезарно улыбнулась Ирина, вставая с бокалом шампанского. – Натуральная, мутоновая. Винтаж, эксклюзив! Ты же жаловалась, что мерзнешь на остановках. Эта вещь выдерживает до минус пятидесяти. В ней не то что на остановке, в ней на Северном полюсе можно жить. И размер твой, свободный, нигде жать не будет.
По залу прокатился легкий шепоток. Кто-то из старшего поколения одобрительно хмыкнул: «Добротная вещь, сносу нет». Подруги Марины начали прыскать в кулаки.
Лицо Марины пошло красными пятнами.
– Ты издеваешься? – прошипела она. – Я просила твою шубу! Норковую!
– Марин, – Ирина сделала удивленное лицо. – Ты просила шубу, потому что тебе холодно и нужен статус. Моя норковая – облегченная, для машины. Ты бы в ней на остановке околела через десять минут. А эта – настоящая забота о здоровье. И потом, это сейчас писк моды – ретро-стиль!
– Какое ретро?! Этой шкуре сто лет! Она воняет сундуком! – взвизгнула Марина, швыряя подарок обратно в коробку. – Мама! Ты посмотри, что она мне подсунула!
Галина Петровна, которая тоже была в некотором шоке, попыталась спасти ситуацию:
– Ира... ну это как-то... несовременно. Мы думали, ты свою отдашь, или такую же купишь...
– Галина Петровна, такую же, как у меня, купить стоит сто пятьдесят тысяч, – громко и четко сказала Ирина, чтобы слышали все гости. – Мы с Андреем не миллионеры, чтобы делать такие подарки. А свою личную вещь я отдавать не обязана. Я пошла навстречу, нашла теплый, натуральный мех. Потратила время, выбирала. Если Марине важнее шашечки, а не ехать, то есть понты, а не тепло – то извините.
Андрей, который до этого момента тоже стоял в недоумении, вдруг посмотрел на жену, потом на красную от злости сестру, на эту нелепую, но действительно теплую шубу... И начал смеяться.
– А ведь Ирка права, Марин! – сказал он сквозь смех. – Помнишь, у бабушки такая была? Мы на ней с горки катались, и ей хоть бы хны! Вечная вещь! Ты же говорила, тебе для здоровья надо. Вот, здоровье в чистом виде!
Марина, поняв, что общественное мнение не на ее стороне (гости уже откровенно веселились, обсуждая «ретро-подарок»), разрыдалась и убежала в туалет. Галина Петровна бросилась за ней, метая в невестку молнии взглядом.
– Жестоко, Ира, – пробурчала одна из тетушек.
– Справедливо, – парировал Андрей, вдруг распрямив плечи. Он подошел к жене и взял ее за руку. – Спасибо, любимая. Ты у меня не только красивая, но и умная. И экономная.
Остаток вечера прошел скомканно. Марина вернулась за стол с распухшими глазами и демонстративно не смотрела в сторону брата и невестки. Подарок так и остался лежать в коробке в углу, как памятник несбывшимся надеждам на халяву.
Дома, когда они вернулись, Андрей долго молчал, а потом спросил:
– Ир, а где ты ее откопала?
– Секрет фирмы, – улыбнулась Ирина. – Но продавец уверяла, что она заряжена на успех и долголетие.
– Знаешь, я сначала обалдел, – признался муж. – А потом подумал... Ведь Маринка действительно хотела просто стрясти с нас денег. Если бы ей было холодно, она бы спасибо сказала. А ей «статус» подавай за чужой счет. Ты ей отличный урок преподала.
На следующий день Марина выставила «винтажную шубу» на продажу на сайте объявлений. Правда, написала «Эксклюзивный подарок, не подошел по стилю». Ирина видела это объявление и только посмеивалась.
Отношения с золовкой и свекровью, конечно, охладели. Зато теперь, когда Ирина приходила в гости в своей роскошной норке, никто не смел просить «дать поносить» или намекать на подарки. Все знали: у Ирины фантазия богатая, может и валенки с калошами подарить, тоже винтажные и очень теплые.
А Марина, кстати, купила себе пуховик. Хороший, на мембране. И оказалось, что в нем действительно теплее, чем в мечтах о чужой норке.
Если вам понравилась история о том, как поставить на место наглых родственников, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. А как бы вы поступили на месте героини?