Глава 27. Вот оно как…
Рано утром, когда супруги Борькины едва проснулись и оказалось, что ещё есть время на пообниматься и не только, в окно громко постучали. И чтобы уже хозяева не сомневались, в чью сторону сыпать проклятия, следом раздался знакомый голос Натальи Евгеньевны:
– Открывай, Сёма, срочное дело.
Семён впрыгнул в треники, с сожалением посмотрел на супругу, которая постаралась это сожаление сделать безмерным, не укрываясь одеялом аж до того момента, как муж откроет дверь.
– Сёма, привет, – затараторила Наталья и чмокнула в щеку, а ещё прокричала из прихожей, не сомневаясь в эмоциях женщины по поводу раннего визита: – Ирка, прости! Но капитанские погоны сами себя не сделают. Тут напрячься нужно.
Последняя информация заставила Ирину мигом покинуть постель и в очень соблазнительном пеньюаре появиться на кухне. Так сказать, дать лишний раз понять Наталье, что против Ирины у неё шансов – ноль.
– Доброе утро, Наташа. Не стоит извинений. Мы тебе всегда рады, – на вид абсолютно искренне сказала Ира. – А что там про капитанские погоны?
– Значит так. Я уже хвоста медэкспертам накрутила, и они как миленькие мне результаты выдали. Картина вырисовывается однозначная. Оказывается, за этих городских уже из таких кабинетов звонили, что и главк, и прокуратура на контроль взяли. И сегодня после обеда приезжает следак из области. А если к этому времени Семён закроет дело, то упадёт звезда на погоны…
Радость женщин прервал сам старший лейтенант, которому прочили звание капитана. Он внимательно читал документы:
– От оно как, Натаха… – сделал вывод Семён. – Выходит, плохой из меня следак.
– Ты у нас участковый. И звёздочка капитанская сама к тебе на погоны просится, – торопила Наталья.
– Да не положено мне звание выше нынешнего. Потолок у нас – старлей.
– Ну ты же говорил, если расследуешь, то… – начала супруга, и муж её перебил:
– Так, кто ж знал…
Семён опять с удивлением посмотрел на документы, привезённые экспертом.
– Отставить панические настроения, – скомандовала Наталья. – Я всё придумала. Следователем назначена Ольга Белова. Беру её на себя, и если ты, Сёма, всё закончишь к обеду, то я заставлю Ольгу поклясться организовать ходатайство от прокуратуры о внеочередном присвоении звания, – и, увидев восхищённые взгляды супругов Борькиных, добавила: – Цигель-цигель, ай-лю-лю. Дело само себя не закроет.
Буквально через минуту Ирина в халате суетилась, готовя мужу сухой паёк. Семён спокойно собирался, и непонятно было, кому в этом семействе больше нужны капитанские погоны. Уже во дворе участковый ещё раз посмотрел бумаги, переданные Натальей.
– Ты в этом уверена? – спросил он.
– Наша контора порожняк не гонит. Ты ж меня знаешь, – ответила Наталья и добавила, постучав для убедительности по циферблату наручных часов: – До обеда.
– Наташ, – окликнул Семён, когда она уже садилась в машину.
– Да, Аньку я доставлю, – поняв неозвученную просьбу, крикнула она в открытое окно и очень резво вырулила со двора.
Зная манеру вождения подруги, сомнений в том, кто раньше приедет к месту назначения, не возникало. Так и получилось. Когда старенькая «Нива» заехала во двор гостевой усадьбы, «Лада-Приора» Натальи уже стояла там.
– Доброго утречка, – окликнула Семена Анна, сидевшая на лавочке возле летней кухни, – Наталья Евгеньевна просила не ждать и начинать без неё. Она на причале.
– Доброе утро, Анна Ивановна, – ответил милиционер и попросил пригласить гостей за стол и поинтересовался, где Николай.
– Так, он за домом в бадминтон со Славой играет, – сообщила женщина и пошла в дом звать постояльцев.
Семён в который раз просмотрел документы, привезённые утром, и положил их в папку, а папку – в портфель. В это время на дорожке, ведущей от причала, показалась эксперт. Наталья подошла очень близко и тихо сказала:
– Никаких сомнений. Всё как я написала. Жду к обеду в отделении. Доложишь шефу сам.
После этого она заскочила в машину, которая, резво ускорившись, покинула усадьбу.
Приглашённые не заставили себя ждать и минут через десять заняли свои места. Николай, покружив в попытке присесть рядом с Ярославой, остался стоять. И начальник кивком головы отправил помощника на лавочку, где сидела Анна Ивановна и заметил, как его тревожным взглядом проводила недавняя партнёрша по бадминтону.
– Итак, господа обвиняемые и свидетели, в свете открывшихся после получения результатов экспертизы обстоятельств имею желание вам поведать о произошедшем здесь. И искренне надеюсь на вашу помощь для выяснения некоторых деталей.
Семён обвёл взглядом присутствующих и отметил: все смотрели прямо перед собой, не проявляя признаков желания делиться информацией.
– Но до того, как я вам расскажу, хотел бы кое о чём спросить.
Семён внимательно посмотрел на Олега, и тот почувствовал взгляд.
– Олег Игоревич, вы не могли бы рассказать нам, с какой просьбой вчера обращались к гражданке Купаловой Анне Ивановне?
Анна вспыхнула, как жидкость для розжига на сухих дровах. Олег же вполне спокойно пояснил:
– Я знаю, у горничных зарплаты здесь мизерные и они подрабатывают. Мне коллега рассказывал. Вот я и попросил постирать одежду. Я только сказал: «Я заплачу», а она сразу перебила. Говорит, мол, всё сделаю. Ждите. А пакет с вещами у дверей до сих пор стоит. Ну если деньги не нужны, то я сам могу в стиралку кинуть.
Участковый опять взглянул на Анну. Она нервно посмеивалась и умоляюще смотрела на Семена.
– Хорошо. Давайте к делу. Как я понимаю, никто не хочет рассказать о событиях, предшествующих трагическим обстоятельствам. Тогда позвольте мне.
Глава 28. Точки над Ё
Участковый ещё раз осмотрел сидевших за столом и повернулся к Анне Ивановне, которая делила лавку с Николаем.
– Я буду рассказывать, а вы не стесняйтесь, поправляйте. Если кто хочет, чтобы я не озвучивал информацию, касающуюся его лично, то скажите об этом сейчас.
Семён опять сделал паузу, надеясь хоть на какую-то реакцию.
– Ну что ж. Приступим. И не будем обижаться на дядю Семена за неблаговидные детали вашей, граждане постояльцы, жизни. История, которую я вам сейчас поведаю, началась задолго до того, как вы решили выехать на природу. Не стал бы я выворачивать неприглядную изнанку ваших взаимоотношений, кабы они не повлияли на произошедшую трагедию. Хотя должен заметить, не все восприняли случившееся именно так.
И во время этой паузы реакции не последовало.
– Итак. Работали в одной организации приятели. Двое семейных и один холостяк. И хотели друзья женить этого «счастливчика», который этому противился как мог. А почему? Думаете, догадываетесь? Не хотел жениться этот товарищ, поскольку презирал всех женщин. И не узнаем мы теперь причины такого его отношения. Думаю, и сам он не очень ведал, если к психоаналитику не обращался. А ему, похоже, уже помощь не психоаналитика, а психиатра требовалась. Впрочем, могу догадываться, вы об этом знаете не хуже меня. Оно, конечно, интересно послушать, как ваш приятель имел во всех возможных местах и позах своих коллег-женщин, а потом их мужьям обрисовывал в деталях, не упоминая, естественно, что это их жёны. А вам, Владислав Сергеевич и Олег Игоревич, он рассказывал уже про реакцию мужей, которые ни о чём не догадывались, и вы смеялись вместе с Игорем над растяпами-мужьями. Смешно же? Правда? Но вы хорошо знали, кто есть ваш друг. И начали задумываться: а не доберётся ли он и до моей благоверной? И стали прилагать сверхусилия, дабы женить его и обезопасить тем своих спутниц.
Мужчины, к которым обращался Семён, сидели, не шевелясь и не поднимая глаз.
– А вы, дамы, не знали про это? Нет? – ответа не последовало, и милиционер продолжил: – Ну тогда я расскажу. Не знаю, как у вас, Вера Аркадьевна, так получилось, и не очень интересно. Это вы уже с супругом выясняйте. Хотя лучше сами с собой разберитесь.
– Уже разобралась, – тихо, но зло сказала Вера и кулачком стукнула по столу.
Владислав накрыл руку своей жены, а когда кулачок разжался, погладил.
– Ну и славно. А вот ради вас, Ольга Евгеньевна, целая операция разыгрывалась. Но, думаю, ваш супруг вам расскажет, если посчитает нужным. Его догадки оказались верны, хоть он в этом ещё сомневается.
– Откуда вам это известно? – вспылил Олег. – Вы что, залезли в мозги этой мрази?
– В какой-то степени, – спокойно отреагировал участковый. – Игорь Волков, которого вы считали, не знаю, другом или приятелем, вёл дневник, где записывал все приключения и победы, в том числе и на сексуальном фронте. А также кому из мужей своих партнёрш рассказывал, и как те реагировали. И книжечку эту всегда носил с собой, чтобы, так сказать, по горячим следам всё зафиксировать. Наши эксперты легко восстановили текст. Там всё про планы и про их реализацию. А вот о причинах ненависти Ярославы к погибшему там ничего нет. Не просветите нас на эту тему?
– Нет! – отрубила девушка и, скрестив руки на груди, опустила голову.
– Ну нет так нет. Теперь мы перейдём ко второй части моего доклада. Если до этого момента я вам рассказывал известное мне доподлинно, то дальше пришлось много додумывать. Поэтому поправляйте, не стесняйтесь.
Никто не проронил ни слова.
– Когда вы, мужики, приняв на грудь, стали подкалывать Игоря Волкова, вы и не думали о деликатности. Более того, вы хотели именно задеть его. А вот ваши половинки сильно испугались, когда увидели унижение их, так скажем, близкого знакомого. Их очень даже страшила его непредсказуемая реакция. Наверное, ему было чем ответить. Но он на этот раз сдержался. А сомнения остались: а как он поведёт себя в будущем? Поэтому, как только пьяный господин Волков пошёл к машине взять лодку, покататься, одна из вас бросилась следом. А потом и другая. Вы, Ольга, сославшись на необходимость облегчиться, пошли за кустики. Это немного странно, поскольку в здании и в летней кухне есть комфортные туалеты. Но у каждого свои предпочтения. Вы, Ярослава Валерьевна, в этот момент за столом отсутствовали. Не подскажете, куда вы исчезли?
– Я вам уже говорила: я ушла в свой номер, – с вызовом ответила девушка. – И да, я нисколько не жалею, что эту мразь пристрелили.
Женщины посмотрели на говорившую то ли с удивлением, то ли с возмущением, то ли с сочувствием.
– Когда Ольга ушла, вы, Владислав, повели в номер своего приятеля, которого считали сильно пьяным. И вы, Вера Аркадьевна, остались за столом в одиночестве.
В этот момент милиционер почувствовал на себе пристальный взгляд. И повернувшись, увидел смотрящего на него пса. Каштан стоял, виляя хвостом, всем видом показывая – пора перекусить. А застолье не начиналось и, значит, никто не поделится едой. Пришлось открыть старый портфель, достать большой – а маленькие Ирина делать не умела – бутерброд и, отломив изрядную часть, бросить собаке.
– И вы пошли следом. За подругой. То, что вы увидели, я описывать не буду…
– Почему же? – неожиданно вступила Ольга. – Вы, гражданин начальник, так-то особой деликатностью не отягощены, насколько мы сумели заметить. Вера, скорее всего, увидела такую сцену: я подошла к Волкову и извинилась за наших мужчин. Игорь сказал: «Прощения просить пришла? Вперёд!» Схватил меня за волосы и дёрнул вниз. Я упала на колени. И он как ни в чём не бывало вывалил своё хозяйство, предлагая в качестве извинения, так скажем, удовлетворить его орально. Подняться я не могла, поэтому схватила за яйца, да так дёрнула, что он присел рядом и отпустил мои волосы. И сказала: «ещё раз такое себе позволишь – всё узнает Олег». Рассказ окончен, гражданин начальник и уважаемые слушатели.
– Ничего я не видела, – вступила в разговор Вера. – Я сама пошла сказать, чтобы он не распускал мерзейшие слухи про меня. Он только засмеялся в ответ. Пусть, говорит, к истории моих побед прибавят и тебя. Взял лодку и пошёл. В багажнике лежал карабин, я его схватила и выстрелила.
Упавшую тишину, когда все смотрели на Веру, прервал безразличный голос участкового:
– Куда выстрелила?
– Не знаю. Просто выстрелила.
Семён покачал головой и посмотрел на Владислава. Тот встал.
– Ты, что а-а-а-а-а… афигела?! Какие выстрелы? Ты ушла по дорожке, а я подошёл поговорить с этим мерзавцем…
– Влад, не нужно, – умоляюще прошептала Вера.
– Что не нужно? У тебя совсем крыша поехала? Я говорил: не убивал этого подонка.
Владислав сел, и теперь все смотрели на него.
– Игорь пересрал, что я ему хавальник начищу, и схватил карабин. Но он же ссыкло. Я подошёл, говорю: «Стреляй!» А у него руки трясутся. Вырвал я карабин и на него направил. Стоит, к дереву прижался, зажмурился. Жалкий. Что только в нём бабы находят?
Рассказчик сделал паузу. Тишина стала вязкой, и нарушало её только тихое поскуливание Каштана, который покончил с бутербродом и выказывал желание подкрепиться ещё.
– Выстрелил я намного выше головы. Можете проверить. Пуля должна быть в дереве.
– Нет её там, – перебил участковый. – Уже Наталья Евгеньевна – гений своего дела – нашла и изучила. И пулю, и отпечатки пальцев на курке. Всё так и было. Могу подтвердить.
Вера опустила голову на руки и начала плакать. Влад обнял её.
– Я же тебе говорил. Ты почему мне не верила?
– Давайте мелодрамы оставим на потом. Меня жена дома ждёт. Каштан вон, опять же, голодный.
Пёс благодарственно негромко подал голос, подтверждая слова мудрого человека.
– Давайте закругляться, – предложил участковый, – Ольга Евгеньевна и Олег Игоревич сидели вон на той скамейке, когда раздался выстрел. А там дальше за кустами Анна Ивановна… скажем так… облагораживала зелёные насаждения…
– Ночью? – прервал говорившего Олег.
– Днём, Олег Игоревич, Анна Ивановна работает библиотекарем за восемь тысяч в месяц…
– Шесть, – уточнила Анна.
– Здесь подрабатывает горничной за пятьсот целковых за смену. Только ночь и остаётся.
Последняя информация произвела впечатление на постояльцев, и даже Вера подняла голову и смотрела на Анну.
– Не выяснили мы всего одно обстоятельство, – сказал участковый и внимательно посмотрел на Ярославу.
Она поёжилась под этим взглядом.
Игорь видел направленное на него дуло карабина. Расстояние небольшое, и промахнуться просто невозможно. Он осознал: жить осталось не дольше, чем нужно для короткого перемещения пальца, лежащего на курке.
Игорь осел, царапая спину о дерево, и закрыл глаза. Раздался выстрел, и мелкая вибрация прошла по телу. Ещё какое-то время Игорь сидел, сильно зажмурившись, не понимая, жив он или смерть вот так ощущается. Потом открыл глаза. Никого уже не было.
С трудом поднявшись, положил карабин в чехол и только теперь ощутил, как дрожат руки. Оставив оружие в багажнике, Игорь взял лодку и пошёл на причал. Так называли здесь небольшое сооружение с торчащими из бетона стальными концами металлической арматуры разной длины, которые использовались вместо кнехт для швартовки катеров и лодок.
Бросая в воду принесённую резиновую лодку, мужчина неловко повернулся. Нога в мокрой обуви поехала, и пришлось отвернуть голову и выставить руки, чтобы не разбить в кровь лицо о бетон. Левая кисть оказалась за пределами сооружения, а правая – попала в углубление, заполненное водой. Металлическая арматура пробила височную кость прямо посредине.
– …И этот вопрос: кто столкнул тело с причала в воду?
– Я, – очень тихо ответила Ярослава, но все присутствующие это хорошо слышали. – Когда раздался выстрел, я через чёрный ход пошла в сторону, где стреляли. Возле машин – никого, а на причале лежало тело. Я подошла и перевернула. На виске было отверстие размером пулевого. Ещё подумала: «Хороший выстрел». Потрогала сонную артерию. Игорь оказался мёртв. Я не знала, кто это сделал, но была благодарна тому человеку. И я…
– И тогда вы… – перебил её милиционер и очень настойчиво произнёс: – Хотели вернуть тело в прежнее положение, но не удержали и случайно уронили в воду.
– Я? – удивилась девушка, но, встретившись взглядом с Семёном, только и могла сказать: – Да.
– И что же получается? – громко спросил Олег. – Этот мерзавец поскользнулся, а мы все уже несколько дней на нервах? И вы, господин офицер, могли бы поберечь нашу психику и просто сказать, мол, вы невиновны. Несчастный случай.
Семён спокойно слушал говорившего. Такую именно реакцию он и ожидал.
– Вы правы. Но всё может быть ещё трагичней, если вы, господа отдыхающие, не сделаете выводов из произошедшего. И как я могу сказать, что вы невиновны, если так не считаю?
Олег хотел возразить, но Семён остановил его жестом.
– Граждане постояльцы, – обратился он к сидящим за столом и, повернувшись к Анне, добавил: – И обслуживающий персонал. Поднимите, пожалуйста, руку, кто считает себя невиновным. Тебя, Николай, этот опрос не касается, – отреагировал на реакцию коллеги старший товарищ.
И Николай оказался единственным, кто не увидел своей вины в произошедшем. Даже Олег не решился поднять руку.
– Правильно рассуждаете. Это радует, – подвёл итог расследованию Семён. – Просьба не покидать территорию отменяется.
Эпилог
Уже через несколько дней в райотделе за грудой новых дел забыли эпизод, произошедший в гостевой усадьбе «У старицы». Остались только приятные воспоминания, как их участковый из деревни Борки показал областному следствию, что и мы не лыком шиты. Именно тогда в райотдел милиции позвонили со странной просьбой.
– Не могли бы вы позвать к телефону сержанта Николая, – попросил инспектора отдела кадров Баранову робкий женский голос.
– Девочка моя, у меня этих сержантов… – начала отвечать Юлия Петровна прокуренным голосом, но звонившая перебила:
– Он ещё не женат.
– Я тебе повторяю: у меня больше сотни мужиков, и каждый из них в определённых обстоятельствах может быть и сержантом, и Николаем, и тем более неженатым. Что-то ещё знаешь про него?
– Он молодой, – уточнил голос на том конце провода.
– Не, ну тогда всё просто. Таких только полсотни.
В этот момент в отдел кадров заскочил сержант Привалов. Он хотел обратиться, но грозная инспектор властным жестом его остановила, показав глазами на трубку в руке.
– А, вот. Он ещё участвовал в расследовании убийства в усадьбе «У старицы».
Юлия Петровна подняла глаза на нетерпеливо ожидающего посетителя.
– Слышь, Привалов, – женщина прикрыла ладошкой микрофон, – кто у нас расследовал убийство в усадьбе? Не знаешь?
– Знаю. Борькин. Участковый из деревни Борки.
– Не подходит. Он старлей, – вздохнула разочарованно инспектор, по-женски жалея обратившуюся, и уже убрала руку от микрофона, чтобы расстроить неизвестную ей девушку.
– А почему спрашиваете? Я тоже участвовал, – с гордостью заявил Николай.
Юлия Петровна отстранила трубку и внимательно осмотрела посетителя.
– Всё сходится. Сержант, Николай, молодой и неженатый.
– Юлия Петровна. Мне в приказе расписаться, – воспользовался моментом Николай, не понимая происходящего.
– Конечно, распишешься. Куда ты денешься? Ещё как распишешься, – продолжала говорить непонятные для Николая вещи, инспектор отдела кадров, а потом уже в трубку: – А ты, милочка, свой номерок оставь. Есть у меня один молодой сержант на примете. А я уж прослежу, чтобы он перезвонил.
Юлия Петровна на небольшом листочке вывела диктуемые ей цифры и ниже написала «Ярослава». Потом положила трубку и протянула бумажку Николаю.
– Расписываться будешь – не забудь тётю Юлю пригласить.
Николай какое-то время непонимающе смотрел на цифры, а потом его осенило, и он потянулся к телефону.
– Тётя Юля, один звоночек.
– Тётей Юлей буду на свадьбе. А сейчас – товарищ капитан, – и, жестом остановив обращение, добавила: – Из дежурки звони. Они за межгород не платят.
И уже вслед убегающему пришлось кричать:
– Привалов, а за приказ расписаться?
А в деревне Борки работа участкового Борькина вернулась в привычное русло. Это когда на подведомственной территории самым большим беспокойством являются заявления о пропаже домашней птицы или выяснение отношений между соседками, кто кого и кем назвал.
Конечно, такое положение дел – это результат ежедневных и неприметных для постороннего глаза усилий местного участкового. Но так бывает всегда – работа профессионала или незаметна, или кажется несложной. И уже почти забылась история, произошедшая в гостевой усадьбе «У старицы», когда рано утром разбудил чету Борькиных стук в окно.
– Убью, кто бы это ни был, – проворчала Ирина и пошла открывать.
И очень скоро раздалось из прихожей:
– Семён, смотри, какие гости.
Участковый старший лейтенант Борькин Семён Афиногенович открыл глаза и увидел в дверях спальни капитана Гринберг собственной персоной.
– Пять секунд – надеть штаны, и жду тебя на кухне. Я из области еду. Дай, думаю, Борькиных навещу. Вот — де, будут рады.
Семён глянул на часы.
– Вот чего эту Оторву черти в такую рань вечно носят? – проворчал участковый.
– Я всё слышу, – прокричала Наталья из кухни.
Когда Семён появился в дверях, Наталья вскочила и, обняв, чмокнула в щеку.
– Э, э, гражданочка. А ничего, что жена здесь? – возмутилась Ирка, видя, как у неё на глазах совсем чуть-чуть одетого и только ниже пояса супруга целует женщина, пусть и капитан милиции.
– Поздравляю! – громко прокричала гостья и, вытащив из портфеля бумагу, прочла торжественным тоном: – Приказ номер бла-бла-бла по личному составу… ля-ля-ля… Пункт два. Присвоить участковому старшему лейтенанту Борькину Семёну Афиногеновичу звание «капитан милиции». Вот твой экземпляр. Кадровики отдали только после применения табельного оружия.
– Так, тебе ж табельное не положено, – странно отреагировал «именинник».
– А интеллект, настойчивость, шантаж и, в конце концов, женское обаяние – это, по-твоему, не оружие, – ответила Наталья, смеясь, и обратилась к супруге Семена, которая никак не проявляла эмоций: – Ирка, ты теперь с капитаном будешь спать. Проверишь – есть ли разница со старлеем.
Ирина сложила руки под грудью, отчего и без того немаленькие груди под тонкой тканью ночной сорочки стали выглядеть ещё больше.
– Приказ-то вчера подписали. Я этой ночью и проверила. И не один раз. Никакой разницы.