В нашей прихожей пахло ванилью и сдобным тестом. Я, Лена, пекла пироги. Сегодня был особенный день — моему пасынку, Диме, исполнялось восемнадцать лет. А еще вчера пришло письмо: Дима выиграл грант в престижном IT-конкурсе. Крупная сумма на обучение и стажировка в крупной компании.
Мы с мужем Сергеем готовили сюрприз. Надували шары, пока именинник был на тренировке.
Внезапно в дверь позвонили.
— Это, наверное, курьер с подарком, — сказал Сергей и пошел открывать.
Я вытерла руки о фартук и выглянула в коридор.
На пороге стоял не курьер. Там стояла женщина. Яркая, в дорогой шубе (хотя на улице был только октябрь), с идеальной укладкой и надменным выражением лица.
Это была Вика. Первая жена Сергея и биологическая мать Димы.
Она исчезла из их жизни пятнадцать лет назад. Просто собрала чемодан и уехала в Москву «искать себя» и строить карьеру модели. Диме тогда было три года. Сергей растил его один, пока не встретил меня. Дима называл мамой меня. О Вике мы не вспоминали, а она — о нас. Ни открытки, ни звонка за все эти годы.
— Ну здравствуй, Сережа, — Вика шагнула в квартиру, не разуваясь. Оглядела наши обои в цветочек, старенькое трюмо, стоптанные тапочки. — Мда. Ничего не меняется. Все та же нищета.
— Что тебе нужно? — Сергей побледнел. Он преградил ей путь в комнату.
— Как что? Я к сыну приехала. У ребенка совершеннолетие. Имею право поздравить. Или ты запретишь матери видеть свое дитя?
Она прошла мимо него, задев плечом, и уставилась на меня.
— А это, я так понимаю, прислуга? Или новая жена? Лена, кажется? Милочка, принеси кофе. Только нормального, а не растворимой жижи.
Я стояла, онемев от такой наглости.
— Вика, уходи, — тихо сказал Сергей. — Димы нет дома. И тебе здесь не рады.
— Ой, да брось, — она по-хозяйски села в кресло в гостиной, закинув ногу на ногу. — Я слышала новости. В соцсетях пишут, наш мальчик гений? Грант выиграл? Миллион рублей, кажется?
Вот оно что. Не материнский инстинкт проснулся, а калькулятор в голове заработал.
— Это деньги на его учебу, — жестко сказала я, входя в комнату. — К ним ты не имеешь никакого отношения.
Вика рассмеялась. Смех у нее был звонкий, но холодный.
— Ты, Леночка, вообще помолчи. Ты тут никто. А я — мать. Законный представитель. Ему восемнадцать только сегодня исполнится, так что юридически я еще могу влиять на его решения. Я решила, что Диме нужно ехать со мной в Москву. У меня там связи. Я стану его менеджером. Мы эти деньги вложим правильно. А не проедим в вашем болоте.
Сергей сжал кулаки.
— Ты бросила его, когда у него была ветрянка и температура сорок! Ты не звонила пятнадцать лет! Какое «менеджер»?!
— Я была молода и глупа, — отмахнулась Вика, разглядывая свой маникюр. — А теперь я встала на ноги. И хочу дать сыну лучшее. Кровь — не водица, Сережа. Он увидит меня и сразу поймет, кто его настоящая семья. А не эта… кухарка в фартуке.
В этот момент хлопнула входная дверь.
— Мам, пап, я дома! — раздался веселый голос Димы. — Я торт купил!
Вика мгновенно преобразилась. На лице появилась приторная улыбка, в глазах — деланные слезы. Она вскочила и бросилась в коридор.
— Димочка! Сынок! Родной мой!
Дима застыл на пороге. Высокий, красивый парень в простой толстовке. Он смотрел на незнакомую женщину, которая пыталась его обнять, с недоумением.
— Вы кто? — спросил он, отстраняясь.
— Дима, это… — начал Сергей, но Вика перебила.
— Я твоя мама! Настоящая мама, котик! Прости, что меня так долго не было. Обстоятельства были чудовищные… Но теперь я здесь! Я приехала забрать тебя в красивую жизнь! Мы поедем в Москву, ты станешь звездой!
Дима посмотрел на нее, потом на побледневшего отца, потом на меня. Я стояла в дверях кухни, комкая край фартука, и еле сдерживала слезы. Мне было страшно. Вдруг он сейчас поверит? Вдруг зов крови окажется сильнее пятнадцати лет моей заботы? Ведь она красивая, успешная, «настоящая»…
— Мама? — переспросил Дима.
— Да, да! Это я! — Вика сияла.
Дима аккуратно обошел её и подошел ко мне. Он обнял меня за плечи и прижал к себе.
— Моя мама здесь, — спокойно сказал он. — Она пекла мне пироги, когда я болел. Она учила со мной уроки. Она сидела на трибунах на всех моих соревнованиях. А вы, женщина, ошиблись дверью.
Улыбка сползла с лица Вики.
— Ты что, ненормальный? — взвизгнула она. — Я тебя родила! Я мучилась десять часов! А эта… она тебе чужая! Она просто заменитель! Ты посмотри на нее — старая, в муке, в халате. И посмотри на меня! Я могу дать тебе будущее! Я знаю, у тебя есть деньги, грант…
— А, так дело в деньгах? — Дима усмехнулся. Усмешка у него была отцовская. — Тогда тем более до свидания. Грант я потрачу на оплату учебы. А остаток отдам родителям. Они хотят ремонт сделать.
— Ремонт?! — Вика задохнулась от возмущения. — Ты отдашь мой миллион на обои в этой дыре?! Сережа, скажи ему!
Сергей подошел к двери и распахнул её.
— Уходи, Вика. Сын все сказал.
— Да вы… Да вы пожалеете! — она схватила свою сумочку. — Я в суд подам! На алименты! Ты обязан меня содержать в старости, сынок!
— Подавайте, — равнодушно ответил Дима. — Только учтите, у меня есть юрист. И мы докажем, что вы уклонялись от воспитания. Ни копейки не получите.
Вика вылетела из квартиры, стуча каблуками. Дверь захлопнулась.
В прихожей повисла тишина.
Я заплакала. Нервы сдали.
— Ну ты чего, мамуль? — Дима снова обнял меня, поцеловал в макушку. — Испугалась, что я на шубу поведусь?
— Она же… родная, — всхлипнула я.
— Родные — это те, кто рядом, — твердо сказал он. — А те, кто приходят только за деньгами — это просто прохожие. Идем пироги есть. Пахнет так, что сил нет терпеть.
Мы сидели на кухне, пили чай. Сергей держал меня за руку, Дима рассказывал про свои планы на учебу.
И я поняла: неважно, чья кровь течет в жилах. Важно, чье тепло хранит сердце. И эту связь не разорвать никаким деньгам и никаким «настоящим» матерям, которые вспомнили о детях спустя пятнадцать лет.
А вы согласны с Димой? Имеет ли право биологическая мать требовать любви и денег, если не участвовала в воспитании? Делитесь мнением в комментариях и подписывайтесь на канал!