Слышите? Это запах глинтвейна смешивается с ароматом жареных каштанов, а где-то между деревянными домиками струится мелодия старинной рождественской песни. Италия в декабре превращается в театр, где каждая площадь становится сценой, а зрители — одновременно и актёры этого волшебного спектакля.
Mercatini di Natale. Слова катятся по языку, словно разноцветные стеклянные шары с ёлки. Всего три слова, но они передают ту особую итальянскую магию, когда древние камни согреваются теплом тысяч свечей, а воздух становится таким густым от счастья, что его можно черпать ладонями.
Северная сказка с итальянским акцентом
Странно, не правда ли? Традиция, рождённая в германских землях ещё в четырнадцатом столетии, обрела здесь, на солнечном полуострове, своё второе дыхание. Особенно там, где Альпы касаются неба — в Трентино-Альто-Адидже. Здесь, у подножия заснеженных Доломитов, ярмарки словно проросли сквозь камни, стали частью ландшафта.
В Больцано Кристкиндлмаркт зажёг свои огни в 1990 году, став одной из первых итальянских ярмарок, вдохновлённых традициями северных соседей. Название звучит по-немецки, но душа у него итальянская. Потому что только итальянцы умеют так — взять чужую традицию и наполнить её своей страстью, своим светом.
Мерано. Тренто. Верона. Каждый город шепчет своё имя сквозь морозный воздух, приглашая заблудиться среди лабиринта деревянных хижин. Откуда взялась эта архитектура крошечных домов? Может, от желания человека в холодное время года создать собственный уютный мирок? Или это отголосок древних альпийских поселений, где каждая семья хранила тепло очага за тесными стенами?
А вот Милан — он другой. Oh Bej! Oh Bej! — так восклицают миланцы с середины XIII века, что на их диалекте означает "Как красиво!". Ярмарка у замка Сфорцеско длится всего несколько дней, приуроченная к празднику святого Амвросия Медиоланского, покровителя города. Здесь торгуют антиквариатом, игрушками, сладостями. Но главное — здесь торгуют временем. Потому что когда бродишь между киосками, кажется, будто дедушка твоего дедушки сейчас стоит где-то рядом, выбирая точно такую же деревянную игрушку для своих детей.
Венеция тоже не остаётся в стороне. На площадях города устраивают Natale in Laguna. А на острове Мурано, где веками выдувают стекло, создают ёлки из стеклянных фрагментов. Тысячи осколков света, сплавленных вместе, отражают лагуну, небо, лица проходящих мимо людей.
Рим. Вечный город на Рождество становится ещё более театральным. На исторической Пьяцца Навона разворачивается традиционный меркатино, где среди барочных фонтанов и палаццо торгуют статуэтками для вертепов, украшениями ручной работы.
Почему именно деревянные хижины? Почему не мраморные павильоны или кованые шатры? Возможно, дело в том, что дерево — материал живой, дышащий. Оно помнит лес, ветер, дождь. Когда сотни таких домиков выстраиваются рядом, возникает маленькая деревня, параллельная реальность, куда можно сбежать от городской суеты.
Внутри этих хижин — целые вселенные. Мастер из Абруццо вырезает пастухов для презепе. Женщина из Сицилии плетёт корзины. Кто-то готовит тирольские кнедлики, кто-то разливает горячий бичерин — пьемонтский напиток из кофе, шоколада и сливок, способный вернуть к жизни даже замёрзшего путника.
Рождественские ярмарки открываются по всей Италии, от Неаполя до Болоньи, от Лечче до Аосты. Каждая — со своим характером, своими секретами, своими историями.
Панеттоне. Пандоро. Штоллен. Торроне. Слова сладкие сами по себе, до того, как попробуешь. А запахи? Корица, ваниль, миндаль, цедра апельсина. Они витают над ярмаркой невидимым облаком, проникают в одежду, волосы, память.
Жареные каштаны продают в бумажных кульках — они обжигают пальцы, но разве можно устоять? Первый каштан всегда самый горячий, самый вкусный, самый зимний. Глинтвейн из красного вина с пряностями согревает изнутри, окрашивая щёки румянцем.
Ярмарки сопровождаются традиционными песнями и танцами, устраиваются карнавалы, разыгрываются небольшие спектакли на библейские сюжеты. Где-то на углу старик играет на волынке — инструменте пастухов, звуки которого будто сотканы из горного ветра. Группа детей в средневековых костюмах поёт колядки таким чистыми голосами, что хочется плакать и смеяться одновременно.
Когда спускаются ранние сумерки — а в декабре они приходят уже в четыре часа дня — ярмарки зажигают миллионы огней. Гирлянды обвивают деревья, свечи мерцают в окнах домиков, над площадями парят светящиеся звёзды.
Почему свет так важен на этих ярмарках? Может, потому что Рождество само по себе — праздник света, пришедшего в мир? Или просто потому, что человеку нужен свет в самые тёмные дни года, как напоминание: зима пройдёт, весна вернётся, всё будет хорошо.
Oh Bej! Oh Bej! Как красиво. Как невероятно, волшебно, необъяснимо красиво.