— Ты продал мою машину, пока я была в командировке, чтобы вложиться в эту свою криптовалюту?! Ты обещал, что мы разбогатеем, а теперь у нас ни машины, ни денег? И ты ещё смеешь говорить, что я ничего не понимаю в бизнесе?! — кричала жена на мужа.
Ольга стояла посреди гостиной, даже не сняв плащ. В одной руке она сжимала ручку чемодана так, что побелели костяшки, а другой указывала на окно, за которым, на их привычном парковочном месте, теперь нагло раскорячился соседский ржавый внедорожник. Её белая «Мазда», купленная три года назад на премии и жесткую экономию, исчезла. Испарилась. Словно её стерли ластиком с полотна реальности.
Сергей сидел за кухонным столом, обложенный пустыми банками из-под энергетика и тарелками с засохшими корками пиццы. Его лицо подсвечивалось ядовито-зеленым светом монитора. Он выглядел как человек, который не спал двое суток, но при этом находился под воздействием сильнейших стимуляторов. Глаза бегали, на губах играла нервная, снисходительная улыбка, какая бывает у людей, уверенных, что они взломали код мироздания.
— Оля, ты мыслишь категориями наемного работника, — заявил он, яростно стуча по клавише F5, обновляя страницу. — «Машина»... Что такое машина? Это пассив. Кусок железа, который ржавеет и требует бензина. Я превратил пассив в актив. В ракету! Ты хоть понимаешь, какой сейчас рынок? Это бычий цикл, детка! Тут люди делают иксы за час!
— Я не спрашиваю тебя про быков и иксы, — голос Ольги стал тихим и скрежещущим, как металл по стеклу. Она шагнула к столу, нависая над мужем. — Я спрашиваю, где мой автомобиль? Кому ты его отдал? Документы были в сейфе, ключи — у меня запасные, основные...
— Основные я взял из твоей тумбочки, — перебил Сергей, даже не взглянув на нее. Он был полностью поглощен прыгающими свечами на графике. — А ПТС ты сама бросила в бардачке перед отъездом, забыла? Короче, неважно. Приехали ребята, перекупы, нормальные мужики. Дали кэш сразу. Немного скинули за срочность, но мне нужно было успеть на пресейл. Зато теперь мы в «DogeRocket». Это новый токен, Оль. Там капитализация растет как на дрожжах.
Ольга чувствовала, как пол уходит из-под ног. Не от горя, а от чудовищной абсурдности происходящего. Она уехала на неделю в Новосибирск разгребать филиальные завалы, а вернулась в бедлам, где её муж, тридцатилетний мужчина с высшим образованием, ведет себя как наркоман, вынесший из дома телевизор ради дозы.
— Ты продал мою машину перекупам... — медленно повторила она, пытаясь осознать масштаб катастрофы. — За сколько?
— За миллион двести, — отмахнулся Сергей. — Слушай, не мешай. Сейчас коррекция идет, надо следить.
— Она стоила два миллиона, Сережа. Два миллиона! — Ольга швырнула сумку на пол. Грохот заставил Сергея вздрогнуть, но он тут же вернул взгляд к экрану. — Ты подарил чужим людям восемьсот тысяч просто так? Чтобы купить... что? Цифровых собачек?
Сергей наконец оторвался от ноутбука. Он резко развернулся на стуле, и тот жалобно скрипнул под его весом. В его взгляде читалось искреннее возмущение, смешанное с фанатизмом сектанта.
— Ты смотришь на цифры, а я вижу возможности! — рявкнул он, брызгая слюной. — Да, я скинул цену. Зато я вошел в позицию на дне! Через неделю эти миллион двести превратятся в пять! В десять! Мы купим тебе две таких машины. Нет, мы купим «Гелик»! Ты будешь ездить как королева, а не трястись в своем японском корыте. Я для нас стараюсь, между прочим. Я беру на себя риски, пока ты перекладываешь бумажки в офисе за оклад.
В квартире стоял тяжелый, спертый запах немытого тела, дешевого табака (хотя Сергей бросил курить год назад) и чего-то кислого. На полу валялись носки. На диване — гора нестиранного белья. Сергей превратил их уютную «двушку» в оперативный штаб своего безумия.
— Ты украл у меня, — отчеканила Ольга. — Это не риск. Это воровство. Мы не женаты были, когда я её покупала. Это моя собственность. Ты не имел права даже прикасаться к ключам.
— Мы семья! — Сергей хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнула грязная ложка. — У нас общий бюджет! Мои долги — твои долги, мои доходы — твои доходы. Что за мещанство — «мое», «твое»? Когда я подниму лям баксов, ты тоже скажешь «это твое, Сережа, я не возьму»? Нет, ты побежишь шубы покупать! Ты просто неблагодарная. Я тут ночами не сплю, анализирую рынок, строю стратегию...
Он снова уткнулся в экран. Там, на черном фоне, зеленый столбик графика дернулся вверх, и лицо Сергея озарилось хищным, болезненным восторгом.
— Смотри! Смотри, дура! Пошла жара! Плюс пять процентов за минуту! Это уже пятьдесят тысяч рублей из воздуха! А ты мне про какую-то «Мазду» ноешь. Садись, учись, пока я добрый.
Ольга смотрела на его сальную макушку, на сутулую спину, обтянутую растянутой футболкой с надписью «Game Over», и чувствовал, как внутри неё закипает холодная, расчетливая ярость. Она подошла к окну и дернула ручку, распахивая створку настежь. В комнату ворвался холодный осенний ветер, смешиваясь с вонью квартиры.
— Пятьдесят тысяч, говоришь? — переспросила она, не оборачиваясь. — А если сейчас этот твой график пойдет вниз? Что тогда?
— Не пойдет, — уверенно, с апломбом пророка заявил Сергей. — Я читал аналитику в закрытом чате. Там киты заходят. Илон Маск, возможно, твитнет про нас. Это верняк, Оля. Железобетон.
И в этот момент зеленый столбик на экране дрогнул, замер на долю секунды, словно человек перед прыжком в пропасть, и резко, как оборвавшийся трос лифта, рухнул вниз, окрашиваясь в кроваво-красный цвет. Цифры на балансе начали таять с пугающей скоростью.
— Что это? — тихо спросила Ольга, глядя, как красный столбик на мониторе становится все длиннее, уходя в бездну экрана.
Сергей замер. Его рука с мышкой зависла в воздухе, словно парализованная. Он моргнул раз, другой, пытаясь отогнать наваждение. Красная линия не исчезала. Она продолжала ползти вниз, пожирая цифры депозита, как голодный удав.
— Это... это сквиз, — пробормотал он, и голос его предательски дрогнул. — Это нормально. Просто манипуляция, чтобы высадить слабые руки. Сейчас откупят. Сейчас развернется.
— Минус триста тысяч за десять секунд, Сережа, — Ольга подошла ближе, вчитываясь в цифры. Она не кричала. Внутри неё разливалась ледяная пустота. — Ты только что потерял триста тысяч. Это треть моей машины.
— Заткнись! — визгнул он, вскакивая со стула. Стул с грохотом упал на пол. Сергей начал метаться по кухне, хватаясь за голову. — Не каркай под руку! Ты своей негативной энергией всё портишь! Я чувствую, как ты фонишь недоверием! Рынок это чувствует!
Ольга смотрела на него как на сумасшедшего. Перед ней был не муж, с которым она прожила пять лет, не человек, с которым она планировала детей и ипотеку. Перед ней метался жалкий игроман, проигравший всё, но продолжающий верить в чудо.
— Я «фоню»? — переспросила она, чувствуя, как от абсурда ситуации начинает дергаться глаз. — Сережа, ты продал мою машину. Ты украл деньги. И теперь ты обвиняешь меня в том, что курс какой-то нарисованной валюты падает?
— Ты не понимаешь! — он подбежал к ноутбуку и снова начал яростно кликать, пытаясь то ли продать, то ли купить, пальцы его дрожали и не попадали по кнопкам. — Это всё заговор! Биржа лагает! Они специально стопы сбивают! Где кнопка «продать»?! Почему она серая?!
На экране всплыло окно ошибки: «Торговля приостановлена. Недостаточно ликвидности».
Сергей застонал, звук был похож на скулеж побитой собаки. Он обхватил голову руками и сполз по стене на пол, прямо на грязный линолеум, усыпанный крошками.
— Всё, — выдохнул он. — Скам. Они закрыли вывод.
Ольга молча смотрела на него сверху вниз. В этот момент она поняла, что любви больше нет. Её выжгло, как напалмом, оставив только брезгливость и желание отмыться.
— Покажи мне транзакцию, — жестко сказала она.
— Что? — он поднял на неё мутные, красные глаза.
— Покажи мне, куда ты перевел деньги от продажи машины. Я хочу видеть, что ты действительно их вложил, а не проиграл в казино или не отдал долги, о которых я не знаю.
Сергей нехотя поднялся, отряхнул растянутые треники и сел за стол. Он что-то нажал, и на экране высветилась история операций.
— Вот, — буркнул он. — Ввод фиата. Миллион двести. Потом обмен на USDT. Потом покупка токена. Всё честно. Я же говорил, я инвестор.
Ольга вгляделась в строчки. Дата — позавчера. Сумма сходилась. Но её взгляд зацепился за другую вкладку, открытую в браузере. Форум. Тема называлась: «Как быстро поднять бабла, если горит кредит».
— Ты брал кредиты? — спросила она, и в её голосе зазвенела сталь.
Сергей дернулся, пытаясь закрыть вкладку, но Ольга перехватила его руку. Её хватка была железной.
— Не трогай! — зашипел он, пытаясь вырваться. — Это моё личное пространство!
— У тебя нет личного пространства, когда ты воруешь мои вещи! — рявкнула она, отталкивая его плечом. — Сколько?
— Немного... — он отвел глаза, разглядывая узор на обоях. — Триста тысяч. В микрозаймах.
— Триста тысяч в микрозаймах... — Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Под какие проценты? Под один процент в день? Ты нормальный?
— Мне нужно было усредниться! — заорал он, срываясь в истерику. — Я вложился в биток, он упал, мне нужно было перекрыть минус! Я думал, я отыграюсь на этой «Ракете» и закрою всё разом! Я хотел как лучше! Я хотел принести тебе деньги в клюве, чтобы ты гордилась мной! А ты... ты только пилишь!
— Ты хотел не как лучше, — Ольга говорила медленно, чеканя каждое слово. — Ты хотел халявы. Ты ленивый, самовлюбленный дурак, Сережа. Ты просрал свою зарплату, набрал кредитов, а когда прижало — продал мою машину. Ты не инвестор. Ты паразит.
— Не смей меня оскорблять! — он вскочил, опрокинув банку с энергетиком. Липкая жижа растеклась по столу, капая на клавиатуру ноутбука, но Сергей даже не заметил. — Я мужик в этом доме! Я принимаю решения! Да, я ошибся! С кем не бывает? Рынок — это риск! Уоррен Баффет тоже терял деньги!
— Ты не Уоррен Баффет, — усмехнулась Ольга, и эта усмешка была страшнее крика. — Ты безработный менеджер, который сидит на шее у жены. И теперь ты лишил нас единственного транспорта. Как я буду ездить на работу? Как мы будем возить продукты?
— На такси поездишь! — огрызнулся он. — Или на метро. Корона не упадет. Подумаешь, цаца какая. Миллионы людей живут без машин и не умирают. Зато я получил опыт! Этот опыт бесценен!
Ольга смотрела на него и не узнавала. Где тот веселый парень, с которым они гуляли по набережной? Где тот заботливый мужчина, который носил её на руках? Его сожрала алчность. Его сожрала глупость.
— Опыт... — протянула она. — Твой опыт стоит полтора миллиона рублей плюс проценты по микрозаймам. И платить за этот опыт я не собираюсь.
Она развернулась и пошла в спальню.
— Эй, ты куда? — крикнул ей вслед Сергей. — Мы не договорили! Ты должна меня поддержать! У меня сейчас стресс! Я потерял деньги! Мне нужна жена, а не прокурор!
Ольга не ответила. Она вошла в спальню, включила свет и огляделась. Их общая кровать. Шкаф-купе, который они собирали вместе. Фотографии на стенах. Всё это теперь казалось декорацией к плохому спектаклю. Она подошла к углу, где стояли пустые коробки из-под нового телевизора и пылесоса, которые она, по своей привычке, не разрешала выбрасывать «на всякий случай».
«Случай настал», — подумала она.
Она взяла коробку, рывком открыла дверцу шкафа со стороны мужа и начала сгребать его вещи. Свитера, джинсы, футболки — всё летело в картонное нутро без разбора, комом.
В дверях спальни появился Сергей. Он жевал кусок пиццы, и крошки сыпались на его грязную майку.
— Ты че делаешь? — спросил он с набитым ртом, недоуменно моргая. — Уборку затеяла на ночь глядя?
— Я собираю твои вещи, — спокойно ответила Ольга, швыряя в коробку его любимую толстовку.
— В смысле? — он перестал жевать. — Зачем?
— Затем, что ты здесь больше не живешь.
Сергей подавился. Он закашлялся, лицо его побагровело.
— Ты охренела? — прохрипел он, откашлявшись. — Это и моя квартира тоже! Я здесь прописан! Ты не имеешь права меня выгонять!
— Квартира куплена мной до брака, — напомнила Ольга, продолжая методично опустошать полки. — Ты здесь просто зарегистрирован. И это временно. Завтра я пойду в МФЦ и выпишу тебя. А сейчас — вон.
— Из-за какой-то железяки?! — взвизгнул он, подбегая к ней и пытаясь вырвать коробку из рук. — Оля, очнись! Это просто деньги! Деньги — это мусор! Главное — отношения! Ты рушишь семью из-за бумажек!
Ольга резко выпрямилась и толкнула его в грудь. Не сильно, но неожиданно. Сергей попятился и упал задом на кровать.
— Это не просто бумажки, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Это мое время. Мое здоровье. Моя жизнь, которую я тратила, чтобы заработать на эту машину. А ты взял мой кусок жизни и спустил его в унитаз, даже не спросив. Ты предал меня, Сережа. Ты хуже вора. Вор хотя бы не притворяется, что любит тебя.
— Дай мне денег, — вдруг сказал Сергей.
Это прозвучало так обыденно, словно он попросил передать соль за ужином. Ольга замерла с охапкой его носков в руках. Она медленно повернула голову, пытаясь понять, не ослышалась ли она. Сергей сидел на кровати, с которой его только что толкнули, и смотрел на неё совершенно серьезно. В его глазах больше не было паники, там зажегся новый, пугающий огонек безумной надежды.
— Что? — переспросила она шепотом.
— Денег дай, — повторил он громче, вставая и оправляя майку. — У тебя же остались отпускные? И на сберегательном счете должно быть тысяч двести. Мне нужно перекрыть минус.
Ольга разжала пальцы, и носки мягко шлепнулись на пол. В комнате повисла тишина, нарушаемая только гудением холодильника из кухни. Ей показалось, что она спит и видит какой-то гротескный кошмар.
— Ты сейчас серьезно? — её голос дрогнул, но не от слез, а от закипающей ярости. — Ты продал мою машину, проиграл всё до копейки, набрал микрозаймов, а теперь просишь у меня деньги, чтобы отыграться?
— Не отыграться, а усредниться! — рявкнул Сергей, снова заводясь. Он начал расхаживать по комнате, размахивая руками. — Ты не понимаешь механику рынка! Сейчас дно! Ниже падать некуда! Если я сейчас залью двести тысяч, то при отскоке я верну и машину, и долги закрою, и еще в плюсе останемся! Это математика, Оля! Элементарная математика!
— Математика... — Ольга подошла к письменному столу, схватила его игровой монитор — изогнутый, дорогущий, купленный полгода назад с её же премии «на день рождения» — и с силой опустила его в коробку поверх одежды. Пластик жалобно хрустнул.
— Ты что творишь?! — взвизгнул Сергей, бросаясь к коробке. — Это же 4К матрица! Он тридцать штук стоит!
— Стоил, — отрезала Ольга, отпихивая его локтем. — Теперь это мусор. Как и твои обещания. Как и наш брак.
— Не смей трогать мои вещи! — он схватил её за запястье, больно сжав пальцы. — Ты истеричка! Успокойся и послушай меня! Я муж, я глава семьи! Мне сейчас нужна поддержка, а не этот вандализм! Если ты не дашь мне денег, мы всё потеряем! К коллекторам пойдут проценты, они начнут звонить тебе на работу, позорить перед коллегами... Ты этого хочешь?
Ольга посмотрела на его руку, сжимающую её запястье. Потом подняла взгляд на его лицо. Оно было перекошено злобой и страхом. Это было лицо чужого человека. Крысы, загнанной в угол.
— Отпусти, — тихо сказала она.
— Нет! — он тряхнул её руку. — Пока ты не переведешь мне деньги, ты никуда не уйдешь и ничего не выкинешь! Ты должна мне помочь! Мы в одной лодке!
Ольга резко дернулась, вырываясь, и влепила ему пощечину. Звонкий шлепок эхом разлетелся по квартире. Сергей отшатнулся, схватившись за щеку. В его глазах мелькнуло искреннее изумление — Ольга никогда, ни разу за пять лет не поднимала на него руку.
— Мы не в одной лодке, Сережа, — прошипела она, наступая на него. — Ты пробил дно и пытаешься утянуть меня с собой. Но я не тону. Я выплываю. А вот ты пойдешь ко дну. Один.
Она схватила с полки его приставку. Сергей дернулся было перехватить, но наткнулся на её взгляд — бешеный, остекленевший — и остановился.
— Только попробуй, — предупредил он. — Я за неё убью.
Ольга молча швырнула консоль в коробку. Глухой удар возвестил о конце его виртуальных баталий. Следом полетели джойстики, наушники, стопка дисков. Она действовала как робот-утилизатор: методично, без эмоций, без пауз.
— Ты сумасшедшая... — прошептал Сергей, пятясь к двери. — Ты больная. Тебе лечиться надо. Из-за денег, из-за бумажек ты готова человека уничтожить.
— Человека? — Ольга остановилась, тяжело дыша. Волосы выбились из прически, на щеках горел нездоровый румянец. — Человек — это тот, кто несет ответственность. Тот, кто строит, а не разрушает. А ты — паразит. Ты пиявка, которая присосалась ко мне пять лет назад. Я кормила тебя, одевала, терпела твои «поиски себя», твои вечные смены работы, твои фантазии о бизнесе... А ты просто жрал меня. Жрал мое время, мои нервы, мои деньги. Хватит. Я наелась.
Она подхватила первую коробку. Она была тяжелой, но адреналин в крови Ольги превратил её мышцы в сталь. Она пронесла её мимо ошарашенного Сергея и с грохотом поставила в прихожей.
— У тебя десять минут, чтобы собрать остальное, — бросила она, возвращаясь в комнату за следующей партией. — Всё, что останется в квартире через десять минут, полетит в мусоропровод.
— Я никуда не пойду, — уперся Сергей, вставая в дверном проеме и расставляя руки, блокируя вход. — Это мой дом. Вызывай кого хочешь. Я тут прописан. Менты меня не выгонят.
Ольга остановилась перед ним. В её руках была коробка с его обувью.
— Менты? — она криво усмехнулась. — Нет, Сережа. Я не буду вызывать полицию, чтобы тебя выселить. Я вызову их по другому поводу. Статья 158 УК РФ. Кража. В крупном размере.
Сергей побледнел. Его руки, упиравшиеся в косяки двери, медленно опустились.
— Ты не сделаешь этого, — пробормотал он неуверенно. — Я твой муж. Жены мужей не сажают.
— Бывший муж, — поправила она. — И да, сажают. Особенно когда муж ворует имущество, приобретенное до брака. Документы на машину на меня. Договор купли-продажи с перекупом, я уверена, ты оформил как-нибудь криво, или вообще отдал машину по рукописной доверенности, подделав мою подпись?
Сергей молчал. Его бегающие глазки подтвердили её догадку. Он подделал подпись.
— Это подделка документов и мошенничество, — продолжила Ольга, наслаждаясь тем, как страх заполняет его лицо, вытесняя наглость. — До пяти лет, Сережа. Или ты сейчас забираешь свои манатки и валишь отсюда, подписывая мне бумагу, что претензий не имеешь и развод даешь добровольно, или завтра утром я иду в отделение. Выбирай.
— Ты блефуешь, — просипел он, но в голосе не было веры. — Ты меня любишь.
— Я любила того, кого себе придумала, — жестко ответила Ольга. — А тебя, настоящего, я презираю.
Она толкнула его коробкой в живот, заставляя отступить в коридор.
— Время пошло. Девять минут.
Сергей стоял посреди коридора, жалкий, растрепанный, в своих растянутых трениках. Он переводил взгляд с Ольги на коробки, потом на входную дверь. Он всё еще пытался найти лазейку, какой-то аргумент, который сработает.
— Оля, мне некуда идти, — заныл он, меняя тактику на жалость. — У родителей ремонт, там дышать нечем. У друзей дети... На улице ночь. Ну давай поговорим спокойно? Я всё верну. Я устроюсь на работу. Грузчиком пойду, таксистом! Я отработаю каждую копейку!
— Ты уже отработал, — Ольга вынесла третью коробку. — Твой лимит доверия исчерпан. Иди к маме, в ремонт. Подышишь пылью, может, мозги прочистятся. Или к друзьям, которым ты про свои «успешные инвестиции» врал. Пусть они тебя приютят.
Она открыла входную дверь и пинком выставила первую коробку на лестничную площадку. Холодный воздух подъезда пахнул сыростью и безнадежностью.
— Давай, Сережа. На выход. С вещами.
Сергей смотрел на открытую дверь как на эшафот. Он понял, что это не истерика. Это не воспитательный момент. Это конец. Финал его комфортной жизни, где всегда был теплый ужин, чистая постель и бесконечное терпение жены.
— Ты сука, — выплюнул он, хватая свою куртку с вешалки. — Расчетливая, холодная сука. Я для тебя всё делал, а ты из-за железяки готова меня на помойку выкинуть.
— Лучше быть сукой с машиной, чем дурой с таким мужем, — парировала Ольга. — Хотя машины у меня уже нет. Благодаря тебе.
Она начала вытаскивать коробки на площадку одну за другой. Сергей, видя, что его одежда и техника оказываются на грязном бетоне, наконец зашевелился. Он начал хватать свои вещи, пытаясь запихнуть их обратно в коробки, что-то бормоча про свои права и бесчеловечность.
Но Ольга уже не слушала. Она чувствовала странное облегчение, словно сбрасывала с плеч тяжелый рюкзак, который тащила в гору много лет. Осталось сделать последний шаг. Вытолкать само тело.
— Уходи, — сказала она, указывая на дверь.
Сергей надел куртку на голое тело, сунул ноги в кроссовки, не зашнуровывая их. Он схватил со столика ключи от квартиры, но Ольга перехватила его руку.
— Ключи оставь.
— Я прописан! — снова взвизгнул он.
— Оставь ключи, или я звоню 102 прямо сейчас.
Они стояли в узком коридоре, глядя друг другу в глаза. В его взгляде была чистая ненависть. В её — ледяное спокойствие палача.
Сергей разжал пальцы. Связка ключей со звоном упала на пол.
— Ты пожалеешь, — прошипел он. — Когда я поднимусь, когда я стану богатым, ты приползешь ко мне на коленях. Но я даже не посмотрю в твою сторону.
— Я переживу, — Ольга ногой отфутболила его кроссовок, валявшийся на проходе, в сторону выхода. — Вали уже. Инвестор мамкин.
Дверь захлопнулась с глухим, окончательным звуком, отрезавшим не только шум на лестничной площадке, но и огромный кусок жизни Ольги. Щелчок замка прозвучал как выстрел. Она стояла в коридоре, прислонившись лбом к холодному металлу двери, и слушала, как Сергей возится за ней, гремит коробками, матерится сквозь зубы и вызывает лифт.
Ей нужно было убедиться, что он уехал.
Ольга прильнула к глазку. Искаженная оптика показывала сюрреалистичную картину: растянутая фигура бывшего мужа, пытающегося ногой затолкать вывалившийся рукав свитера обратно в коробку. Лифт звякнул, двери разъехались. Сергей, пыхтя и чертыхаясь, втащил свой скарб внутрь. Двери закрылись. Тишина.
Только сейчас Ольга почувствовала, как дрожат её ноги. Она сползла по двери на пол, обхватив колени руками. В квартире было тихо, но это была не та уютная тишина, о которой мечтаешь после тяжелого рабочего дня. Это была тишина руин после бомбежки.
Первые пять минут она просто сидела, тупо глядя на пустую вешалку, где еще недавно висела его куртка. Потом её накрыло. Не слезами — слез не было, они словно все высохли за этот безумный вечер. Её накрыл страх. Липкий, холодный страх одиночества и осознания масштаба разрушений.
— Что я наделала? — прошептала она в пустоту.
Мысль о том, что она осталась одна в тридцать лет, без машины, с дырой в бюджете и разбитым сердцем, была невыносимой. Мозг, привыкший искать оправдания, предательски подсовывал картинки из прошлого: вот они с Сережей выбирают обои, вот смеются над глупой комедией, вот он приносит ей лекарства, когда она болела гриппом.
«Может, я погорячилась? — шептал внутренний голос. — Может, надо было дать шанс? Ну, ошибся человек. Деньги — дело наживное. Зато не одна».
Ольга резко встала. Нет. Нельзя позволять этой слабости взять верх. Она прошла на кухню, перешагивая через разбросанные вещи, которые не успела убрать. На столе всё так же стоял ноутбук Сергея — он забыл его в суматохе. Экран погас, но стоило коснуться тачпада, как он ожил, снова показывая тот самый график.
Красная линия ушла в пол. Стоимость токена «DogeRocket» составляла 0.000001 доллара.
Ольга смотрела на эти цифры и чувствовала, как жалость к себе сменяется брезгливостью к ситуации. Если бы она простила его, через месяц он бы продал её украшения. Через год — заложил бы квартиру. Это была не ошибка. Это был диагноз.
Она захлопнула крышку ноутбука. Завтра она продаст его на барахолке. Хоть какие-то деньги.
В кармане завибрировал телефон. На экране высветилось: «Свекровь». Ольга горько усмехнулась. Новости распространяются быстрее света.
— Да, Татьяна Ивановна, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Олечка, что происходит?! — голос свекрови звенел от возмущения и паники. — Сережа звонит, плачет, говорит, ты его выгнала на улицу! Ночью! Как собаку! Ты в своем уме? У мальчика нервный срыв!
— У «мальчика» не срыв, Татьяна Ивановна, у «мальчика» приступ безответственности, — устало сказала Ольга. — Он вам рассказал, почему я его выгнала? Рассказал, что продал мою машину и спустил деньги в интернет-казино?
На том конце провода повисла пауза. Тяжелая, осмысливающая.
— Ну... он сказал, что неудачно вложился. Но это же бизнес, Оля! Риски! Ты должна его поддержать, а не добивать! Жена должна быть мудрой шеей, которая поворачивает голову...
— Я не шея, Татьяна Ивановна. И не банкомат. И не подушка безопасности. Я человек. Ваш сын совершил преступление. Я могла посадить его в тюрьму. Вместо этого я просто вернула его вам. Воспитывайте заново, раз в первый раз не получилось.
Она нажала «отбой» и заблокировала номер. Потом нашла контакт Сергея и тоже отправила в черный список.
Ольга подошла к окну. Внизу, во дворе, было темно и пусто. Её парковочное место всё еще занимал чужой ржавый джип. «Мазды» не было. И не будет. Осознание этого факта вдруг перестало причинять боль. Оно стало просто фактом. Как дождь за окном. Неприятно, но пережить можно.
Она пошла в ванную, включила горячую воду. Ей нужно было смыть с себя этот день. Смыть запах чужих сигарет, липкий страх, ощущение предательства.
Пока набиралась ванна, Ольга начала собирать мусор. Коробки из-под пиццы, банки энергетиков, грязные салфетки — всё летело в черный пакет. Квартира постепенно возвращала свой прежний вид. Вид её крепости. Без Сергея здесь стало просторнее. Воздуха стало больше.
Лежа в горячей воде, она впервые за вечер заплакала. Тихо, беззвучно, позволяя слезам смешиваться с водой. Она оплакивала не Сергея, и даже не машину. Она оплакивала свои иллюзии. Пять лет она строила замок на песке, старательно закрывая глаза на то, как этот песок осыпается.
«Я справлюсь, — сказала она себе, глядя в потолок. — Я выжила в девяностые, я построила карьеру, я купила квартиру. Я сильная. Я куплю новую машину. Не сразу, но куплю. Сама».
Утром она проснулась от луча солнца, бьющего прямо в глаз. Голова была тяжелой, но мысли — ясными. Первым делом она позвонила на работу и взяла отгул. Ей нужно было время.
Она заварила крепкий кофе и села за чистый кухонный стол. Тишина больше не пугала. Она казалась обещанием. Обещанием новой жизни, где никто не будет воровать её ресурсы, врать ей в глаза и называть это любовью.
Ольга открыла сайт госуслуг. Заявление на развод. Заявление в полицию о мошенничестве (она передумала жалеть его — пусть отвечает по закону, иначе он никогда не повзрослеет). Потом открыла сайт автосалона. Просто посмотреть цены. Прицениться. Помечтать.
Взгляд упал на связку ключей, сиротливо лежащую на тумбочке в прихожей. Ключи Сергея. Символ её свободы. Ольга взяла их в руку, взвесила на ладони. Они были холодными и тяжелыми.
Она подошла к мусорному ведру и, не колеблясь ни секунды, разжала пальцы. Ключи со звоном упали на дно, прямо в кофейную гущу.
— Game Over, Сережа, — сказала она вслух и улыбнулась.
Впереди был долгий путь: суды, раздел имущества, долгие вечера одиночества. Но Ольга знала точно: это путь наверх. А не падение вниз по красной линии графика, нарисованного чужой глупостью. Она начала новую главу. И в этой главе главным героем будет она сама…