— Олег, скажи матери, что у нас нет места для восьми человек!
Инга стояла посреди крошечной прихожей, всё ещё в пальто, сумка валялась у её ног. Муж прижимал телефон к уху и делал ей отчаянные знаки рукой — мол, помолчи.
— Мама, подожди секунду, — пробормотал он и отвернулся к окну.
Но Елена Игоревна, похоже, только разошлась:
— Олежка, я уже всё решила! Мы с родней на Новый год к вам едем, готовьте стол. Оксана с Сергеем едут, девочки в восторге, Катя тоже согласилась. Тридцатого будем у вас. Ингочка пусть готовит оливье, холодец, селёдку. Я привезу свои фирменные пирожки с мясом!
Инга сбросила туфли и прошла на кухню. Села на табурет, закрыла глаза. Десять часов на ногах, скандал с пьяным постояльцем, который требовал вернуть деньги за якобы грязное постельное бельё. А теперь это.
— Мам, мы не готовы принимать столько людей, — осторожно начал Олег. — У нас тут... ну, ты понимаешь, квартира небольшая.
— Да какая разница! Разместимся. Главное — душа. А у вас душа есть, я точно знаю.
Инга открыла глаза и посмотрела на мужа. Тот стоял спиной, плечи поникли.
— Мы хотели встретить Новый год вдвоём, — продолжил он, но голос уже звучал неуверенно.
— Вдвоём? Олежек, ну что ты говоришь! Праздник — это когда все вместе, родные люди. Вы же молодые, вам ещё сто лет вдвоём сидеть. А когда ещё вся родня соберётся?
Инга встала, подошла к мужу и забрала у него телефон.
— Елена Игоревна, здравствуйте, — её голос был ровным, но холодным. — Мы не сможем вас принять. У нас буквально тридцать восемь квадратных метров. Один диван, одна кровать. Восемь человек физически не поместятся.
— Ингочка, милая, ну что ты! Мы же не капризные. На полу постелим, на креслах. Сергей Георгиевич вообще говорит, что ему хоть на балконе нормально.
— На балконе в конце декабря? — Инга почувствовала, как напряжение в висках превращается в тупую боль. — Елена Игоревна, я работаю двадцать седьмого и двадцать восьмого. У меня один выходной — двадцать девятого. Я физически не успею подготовиться к приёму гостей.
— Так мы же не гости! Мы родные. Придём, поможем. Оксана отлично готовит, я тоже не сижу без дела. А ты, Ингочка, просто отдыхай, мы всё сами.
Олег протянул руку за телефоном, но Инга отступила.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Я говорю нет. Нам неудобно.
Повисла пауза. Потом свекровь вздохнула так, будто Инга отказала ей в последнем куске хлеба.
— Ну хорошо. Я поняла. Олег, милый, позвони мне потом, ладно?
Гудки. Инга протянула телефон мужу.
Тот взял трубку, посмотрел на экран, потом на жену.
— Ты серьёзно? — тихо спросил он.
— Абсолютно.
— Это моя мать.
— Я в курсе. И это наша квартира. Наш Новый год.
Олег прошёл в комнату, бросил телефон на кровать. Расстегнул рубашку, стянул её через голову.
— Один раз в год, Инга. Один раз.
— Три дня подряд восемь человек в однушке — это не «один раз». Это кошмар.
— Ты просто не любишь мою семью.
Инга замерла. Эта фраза. Снова. Всякий раз, когда она пыталась отстоять своё мнение, Олег доставал этот козырь.
— Я не люблю, когда обо мне решают без меня, — медленно проговорила она. — Твоя мама позвонила и объявила, что все едут. Не спросила — можно ли. Объявила.
— Она хотела сделать сюрприз.
— Сюрприз — это букет цветов. Не нашествие родственников на три дня.
Олег сел на кровать, потёр лицо ладонями.
— Что я ей скажу теперь?
— Правду. Что мы не готовы принимать восемь человек.
— Она обидится.
— Пусть обижается, — Инга прошла в ванную, включила воду. — Я тоже обижусь, если ты пригласишь их за моей спиной.
— Я никого не приглашал!
— Но и не отказал.
Вода лилась в раковину. Инга смотрела на своё отражение — бледное лицо, синяки под глазами, волосы растрепались. Ей тридцать четыре. Она работает, зарабатывает наравне с мужем, оплачивает половину счетов. И она имеет право решать, кто будет жить в их квартире.
Через дверь долетел голос Олега:
— Хорошо. Я завтра позвоню маме. Скажу, что мы подумаем.
— Не «подумаем». Скажи, что не получится.
Тишина.
— Олег?
— Я услышал.
Но интонация говорила об обратном.
***
На следующий день Инга вышла на работу. Суббота, предновогодняя суета в гостинице — заезды, выезды, кто-то забронировал банкет в ресторане на первом этаже. Она разруливала вопросы с размещением, улыбалась гостям, решала проблемы. К вечеру гудели ноги и звенело в ушах.
Дома Олег встретил её с виноватым лицом.
— Мама звонила, — сказал он, не поднимая глаз.
Инга повесила куртку, скинула сапоги.
— И что ты ей ответил?
— Ну... я сказал, что мы посоветуемся. Что нам надо подумать.
— Олег.
— Инга, ну пойми! Она уже всем сказала. Оксана купила билеты на автобус. Катя взяла отгулы на работе.
— То есть они уже всё решили, — Инга прошла на кухню, открыла холодильник. Пусто. Она забыла зайти в магазин. Захлопнула дверцу. — Супер. Замечательно.
— Может, правда ничего страшного? — осторожно начал Олег. — Ну разместимся как-нибудь. Мама говорит, что они привезут спальные мешки.
— Спальные мешки, — повторила Инга. — В нашей однушке. Восемь человек в спальных мешках.
— Ну не все же. Кто-то на диване, кто-то на кресле.
— У нас раскладное кресло на одного человека. И диван двухместный. Считай сам.
Олег помолчал.
— Я просто не хочу ссориться с мамой перед праздником.
— А со мной можно?
— Я не ссорюсь с тобой!
— Нет, ты просто игнорируешь моё мнение.
Они стояли на кухне, между ними натянулась невидимая струна. Раньше эти споры заканчивались тем, что Инга уступала. Уставала спорить, махала рукой. Ладно, пусть будет по-твоему. Ради мира в семье.
Но сейчас что-то щёлкнуло внутри.
— Я не буду готовить, — сказала она. — Если они приедут — ты сам занимаешься всем. Закупками, готовкой, уборкой. Я самоустранюсь.
— Ты не можешь самоустраниться! Это же неприлично.
— А приезжать без приглашения — прилично?
Олег сжал кулаки, развернулся и вышел из кухни. Хлопнула дверь в ванную.
Инга осталась стоять одна. За окном темнело, включались огни в окнах соседних домов. Где-то там люди встречали выходные, смеялись, обнимались. А она чувствует себя загнанной в угол.
Телефон завибрировал. Сообщение от Елены Игоревны:
«Ингочка, я тут подумала — может, тебе список продуктов отправить? Чтобы ты заранее купила. А то перед праздниками такие очереди!»
Инга посмотрела на экран. Не ответила. Положила телефон на стол.
Потом открыла шкаф, достала сумку. Начала складывать вещи.
Дверь ванной открылась, вышел Олег.
— Ты что делаешь? — он увидел сумку, остановился.
— Собираюсь.
— Куда?
— Не знаю пока. Но точно не буду встречать Новый год с твоей роднёй.
— Инга, прекрати. Это смешно.
— Мне не смешно.
Она прошла мимо него, взяла из ванной косметичку, зубную щётку. Олег следовал за ней по пятам.
— Ты блефуешь.
— Проверь.
— Инга! — он схватил её за руку. — Ну хватит. Это же глупо. Из-за одного праздника устраивать скандал.
Она высвободила руку.
— Это не из-за праздника. Это из-за того, что ты не слышишь меня. Никогда.
— Слышу!
— Нет. Ты каждый раз выбираешь маму. Её мнение важнее моего. Её желания важнее наших планов.
— Это неправда.
— Тогда позвони ей прямо сейчас. Скажи, что приезжать не надо. Что мы хотим встретить Новый год вдвоём.
Олег молчал. Смотрел на жену, потом на телефон в своей руке.
— Я... не могу.
— Вот именно.
Инга застегнула сумку, надела куртку.
— Ты действительно уходишь? — голос Олега дрогнул.
— Да.
— Надолго?
— Не знаю.
Она открыла дверь, вышла на лестничную площадку. Олег стоял на пороге, растерянный, бледный.
— Инга, подожди. Давай обсудим.
— Мы уже обсудили. Ты сделал выбор.
Она спустилась по лестнице, вышла на улицу. Холодный декабрьский вечер, снег хрустел под ногами. Инга шла быстро, не оглядываясь. Телефон разрывался от звонков — Олег. Она сбросила вызов.
Куда идти? Домой к матери — нет, та начнёт допрос с пристрастием. К подругам — не хочется объяснять, жаловаться, слушать советы.
Инга остановилась возле автобусной остановки, достала телефон. Набрала номер гостиницы, где работала.
— Алло, Вика? Это Инга. Слушай, у вас случайно есть свободный номер на ближайшие дни?
***
Номер достался стандартный — чистый, тихий, с видом на заснеженный двор. Инга заперлась изнутри, сняла куртку, рухнула на кровать. Телефон продолжал названивать — Олег, Олег, Олег.
Она выключила звук. Не хотела разговаривать. Не хотела слышать оправдания, уговоры, обвинения.
Первый раз в жизни она просто ушла. Не хлопнула дверью в истерике, не кричала, не плакала. Просто молча собрала вещи и ушла. И впервые за долгое время чувствовала себя... свободной.
На следующий день, воскресенье, она проснулась поздно. За окном шёл снег, в номере было тепло и спокойно. Инга приняла душ, заказала завтрак в номер. Села у окна, смотрела на падающие снежинки.
Телефон лежал рядом. Экран подсвечивался — пропущенные вызовы. Тридцать два от Олега. Пять от Елены Игоревны. Три от неизвестного номера — наверное, Катя.
Инга так и не ответила никому.
Вечером воскресенья пришло сообщение от мужа:
«Инга, пожалуйста, ответь. Я волнуюсь. Где ты? Всё в порядке? Давай поговорим».
Она набрала ответ: «Всё в порядке. Мне нужно время подумать».
«Сколько времени?»
«Не знаю».
«Мама спрашивает, где ты. Что мне ей сказать?»
«Скажи правду».
«Какую правду?»
«Что я не хочу встречать Новый год с восемью людьми в однушке. И что ты выбрал её желание вместо моего».
Пауза. Потом: «Это нечестно».
«Нечестно было не спросить моего согласия».
Больше Олег не писал в тот вечер.
***
Понедельник, двадцать третье декабря. У Инги был выходной. Она бродила по торговому центру, смотрела на новогодние украшения, на счастливые пары, выбирающие подарки. Зашла в кафе, заказала себе горячий шоколад. Сидела, слушала музыку в наушниках.
Телефон завибрировал. Не Олег. Елена Игоревна.
Инга взяла трубку.
— Ингочка, милая, что происходит? Олег говорит, ты уехала?
— Не уехала. Просто не живу дома пока.
— Но почему? Вы поссорились?
— Можно и так сказать.
— Из-за чего? Из-за нашего приезда?
Инга помолчала. Потом честно ответила:
— Да.
Свекровь вздохнула.
— Ингочка, ну что ты! Мы же не чужие люди. Ну приедем, ну повеселимся. Это же здорово — когда все вместе!
— Елена Игоревна, вы даже не спросили, удобно ли нам. Просто объявили, что едете.
— Ну я думала, вы обрадуетесь! Олег всегда любил, когда вся семья собирается.
— Олег — да. А я?
— А ты... — свекровь замялась. — Ну ты же его жена. Значит, тебе тоже должно быть приятно.
— Почему?
— Как почему? Вы же... вы же вместе. Муж и жена.
— Это не значит, что у меня нет собственного мнения.
— Ингочка, я не то хотела сказать! Просто мне казалось, что ты с радостью нас примешь.
— Я бы с радостью приняла, если бы вы спросили заранее. Если бы мы обсудили, как это организовать. Но вы поставили перед фактом.
Тишина. Потом Елена Игоревна тихо сказала:
— Я не хотела тебя обидеть.
— Но обидели.
— Ингочка, ну прости. Правда. Я просто так привыкла — раньше мы всегда вот так собирались. Олег был маленький, мы с Оксаной готовили, накрывали большой стол. Это были такие светлые моменты! И я подумала — почему бы не повторить?
— Но сейчас другое время. Олег взрослый. У него своя семья, своя жизнь.
— Да, я понимаю... наверное. Прости меня.
Инга почувствовала, как напряжение слегка отпускает. Впервые свекровь говорила с ней как с равной, а не как с девочкой, которая должна слушаться старших.
— Спасибо, что услышали меня, — сказала она.
— Так что теперь делать? Мы уже билеты купили. Катя отпросилась с работы.
— Не знаю, Елена Игоревна. Это ваше решение было — ехать. И ваша ответственность теперь.
— Но Олег... он так расстроен.
— Тогда пусть примет решение. Сам.
После разговора Инга долго сидела в кафе. Официантка несколько раз подходила, спрашивала, не нужно ли чего-то ещё. Инга отказывалась, продолжала смотреть в окно.
Вечером вернулась в номер. Легла на кровать, уставилась в потолок. Телефон молчал. Олег больше не звонил, не писал.
Значит, обиделся. Или думает. Или совещается с матерью, как вернуть жену домой.
Инга не знала, чего хочет сама. Вернуться? Остаться? Уехать вообще куда-то далеко?
Она просто хотела, чтобы её услышали. Наконец-то.
***
Двадцать четвёртое декабря, вторник. Второй выходной Инги. Она проснулась рано, оделась, вышла на улицу. Город готовился к празднику — повсюду гирлянды, ёлки, украшенные витрины. Люди спешили с пакетами подарков, дети тянули родителей к киоскам с игрушками.
Инга шла куда глаза глядят. Зашла в книжный — нет, запретная тема. Прошла мимо. Остановилась возле витрины с платьями. Красивые, новогодние, блестящие. Для праздника, для веселья. Ей некуда надевать такое.
Телефон завибрировал. Олег:
«Мне нужно купить продукты. Ты можешь сказать, что покупать?»
Инга уставилась на сообщение. Значит, всё-таки они едут. Родня едет, а Олег будет готовиться.
Она набрала ответ: «Я же говорила — я не буду участвовать».
«Инга, ну помоги хоть списком. Я не знаю, сколько чего нужно на восемь человек».
«Спроси у своей матери. Она всё знает».
«Пожалуйста».
«Нет».
Она убрала телефон в сумку и пошла дальше. Зашла в торговый центр, поднялась на фудкорт, заказала себе обед. Села у окна, ела медленно, рассеянно.
Рядом за столиком сидела молодая пара с ребёнком. Малыш лет трёх капризничал, требовал мороженое. Мама уговаривала сначала съесть суп. Папа доставал игрушки, пытался отвлечь. Обычная семейная сценка.
Инга смотрела на них и думала — а у неё с Олегом будут дети? Когда-нибудь. И что тогда? Он будет так же слушаться маму? Принимать решения за их спиной?
Она допила сок, выбросила поднос, вышла из торгового центра.
Вечером легла в номере с планшетом, включила фильм. Не новогодний, просто детектив. Смотрела рассеянно, думала о своём.
В девять вечера позвонила Катя. Золовка. Младшая сестра Олега.
Инга колебалась, но ответила.
— Инга, привет! Это Катя.
— Привет.
— Слушай, что вообще происходит? Олег говорит, ты ушла из дома?
— Да.
— Серьёзно? Вы разводитесь?
— Нет. Просто мне нужно побыть одной.
— Из-за Нового года?
— Из-за ситуации в целом.
Катя помолчала.
— Знаешь, я вообще не хотела ехать, — неожиданно призналась она. — Мама уговорила. Сказала, что Олег будет рад, что давно всех не видел. А мне, честно, неохота в тесноте торчать. У меня тут друзья планировали вечеринку устроить.
— Тогда зачем согласилась?
— Ну как отказать маме? Она так загорелась этой идеей. Всё, мол, соберёмся, как раньше. Я и согласилась, чтобы не расстраивать.
— А твоё собственное желание?
— А какое у меня желание? Я всегда делаю, как мама скажет.
Инга усмехнулась.
— Вот и Олег так же.
— Да уж. Мы оба такие.
— Катя, тебе двадцать восемь лет.
— Ну и что?
— Ты взрослый человек. Имеешь право на своё мнение.
Катя вздохнула.
— Легко сказать. Ты же знаешь маму. Она не злая, просто... настойчивая. Если что-то решила — всё, пиши пропало.
— Именно поэтому я и ушла.
— Понимаю. Наверное, правильно сделала.
После разговора с Катей Инга задумалась. Значит, не только Олег не хотел этого праздника. Катя тоже. А Оксана с Сергеем? Двоюродные сестры-подростки?
Все согласились из-за Елены Игоревны. Потому что она решила. А значит, так и будет.
И только Инга сказала «нет».
Первая во всей этой семье.
***
Двадцать пятое декабря, среда. Инга вышла на работу. Смена с восьми утра до шести вечера — стойка администратора, заселения, выселения, решение текущих вопросов.
Коллега Вика, подменявшая её на выходных, с любопытством поглядывала.
— Ты чего такая спокойная? — спросила она во время обеденного перерыва. — Обычно перед Новым годом все на нервах, а ты как огурчик.
— Просто устала нервничать, — честно ответила Инга.
— Дома всё нормально?
— Не совсем. Но разбираюсь.
Вика не стала лезть с расспросами. Это Инга в ней и ценила — умение держать дистанцию.
Вечером, уже в номере, Инга включила телевизор. Какая-то новогодняя передача, конкурсы, смех. Она смотрела отстранённо, думала о своём.
Телефон молчал. Олег не звонил уже второй день. Значит, обижен. Или занят подготовкой к приезду родни.
Двадцать шестое декабря, четверг. Снова работа. Инга разруливала конфликт между постояльцами — кому-то не понравился шум из соседнего номера. Потом приняла новых гостей, объяснила, как пройти к ресторану, где найти лифт.
В обед позвонил Олег.
Инга смотрела на экран, колебалась. Потом всё-таки ответила.
— Да?
— Привет, — голос мужа звучал устало. — Как ты?
— Нормально. Работаю.
— Инга, нам надо поговорить.
— О чём?
— О нас. О ситуации. О празднике.
— Я уже всё сказала.
— Но ты не можешь просто... бросить всё и уйти.
— Могу. Я так и сделала.
Олег помолчал.
— Они всё равно приезжают. Завтра уже тридцатое.
— Знаю.
— И что мне делать?
— Это твоя семья, Олег. Твоё решение. Я не буду участвовать.
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно.
— Значит, ты не придёшь? Вообще?
— Не знаю. Может, приду первого числа, когда они уедут. А может, и нет.
— Инга...
— Что?
— Это же наш первый Новый год врозь.
— Я не виновата в этом.
— Но ты уходишь!
— Потому что ты выбрал не меня.
Тишина. Долгая, тяжёлая.
— Я не выбирал, — наконец сказал Олег. — Я просто... не смог отказать маме.
— Вот именно. Не смог ей. А мне смог.
— Это нечестно.
— Что нечестно? Говорить правду?
Олег тяжело вздохнул.
— Ладно. Я не хочу ссориться. Просто подумай, пожалуйста. Может, всё-таки придёшь хотя бы на пару часов? Ради меня?
— Ради тебя я семь лет уступала. Ради тебя я молчала, когда твоя мама критиковала мою готовку. Ради тебя я ездила на все семейные сборы, даже когда не хотела. А теперь ты просишь меня прийти ради тебя на праздник, который я не хочу праздновать с восемью людьми в однушке?
— Инга...
— Нет, Олег. Хватит.
Она положила трубку.
Руки дрожали. В груди сжалось. Инга зажмурилась, сделала несколько глубоких вдохов.
Коллега Вика подошла, положила руку на плечо.
— Всё в порядке?
— Да. Просто... сложный разговор.
— Иди, отдохни. Я пока тут постою.
Инга кивнула, прошла в подсобку. Села на стул, закрыла лицо руками.
Почему так больно? Она же права. Она защищает свои границы, свои интересы. Но почему тогда хочется плакать?
Телефон завибрировал. Сообщение от Олега:
«Прости. Я не хотел давить на тебя. Просто мне тяжело. Я правда не знаю, что делать».
Инга посмотрела на экран. Набрала ответ:
«Мне тоже тяжело. Но я устала быть удобной».
«Ты не удобная. Ты моя жена. Я люблю тебя».
«Тогда докажи. Поставь мои интересы на первое место. Хоть раз».
«Как?»
«Отмени приезд родни».
Пауза. Долгая. Потом:
«Я не могу. Они уже в дороге почти. Билеты куплены, отгулы взяты».
«Тогда я не могу вернуться».
Больше сообщений не было.
***
Двадцать седьмое декабря, пятница. У Инги смена до позднего вечера. Гостиница заполнена — приезжие на праздники, командировочные, туристы. Она механически выполняла работу, улыбалась, отвечала на вопросы.
Вечером, уже в номере, легла на кровать, уставилась в потолок. Завтра суббота, двадцать восьмое. Послезавтра, двадцать девятого, у неё выходной. А тридцатого к Олегу приедет вся родня.
А она где будет? Здесь, в гостиничном номере? Одна?
Инга представила: Новый год, бокал с соком (запретное слово — вычеркнуть), телевизор, пустая комната. Без мужа, без близких, без праздника.
Грустно. Обидно. Одиноко.
Но возвращаться к хаосу, к восьми людям, к бесконечной готовке и уборке? Нет. Ни за что.
Телефон завибрировал. Елена Игоревна:
«Ингочка, милая, я подумала — может, нам всё-таки перенести праздник? Олег говорит, ты не придёшь. Мне не хочется разрушать вашу семью».
Инга удивлённо подняла брови. Впервые свекровь предложила изменить свои планы.
Она набрала ответ: «Спасибо за понимание. Но решение за вами и Олегом».
«Я поговорю с Оксаной. Может, правда лучше перенести на другие даты. Когда вы будете готовы принять гостей».
«Было бы хорошо».
Через час позвонил Олег.
— Мама говорит, что они подумают над переносом праздника.
— Слышала.
— Но дело в том, что Оксана с Сергеем уже выехали. Они в автобусе, будут завтра вечером. И Катя тоже выезжает завтра утром.
— И что ты хочешь сказать?
— Что отменить уже не получится. По крайней мере, на этот раз.
Инга молчала.
— Но, — продолжил Олег, — мама обещала, что больше не будет настаивать. Что в следующий раз мы заранее обсудим, когда удобно, как организовать.
— В следующий раз, — повторила Инга. — А в этот?
— В этот... они всё равно приедут. Но я постараюсь сам всё сделать. Ты можешь не участвовать.
— Олег, у нас однушка. Я не могу просто спрятаться в углу и не участвовать, когда вокруг восемь человек.
— Тогда что делать?
— Не знаю. Думай сам.
Она положила трубку, выключила телефон. Не хотела больше разговоров, объяснений, уговоров.
Легла спать поздно, долго не могла уснуть. Ворочалась, смотрела в темноту. Где-то там, в их однушке, Олег тоже не спит. Наверное, переживает, планирует, пытается понять, как разместить восемь человек на тридцати восьми квадратных метрах.
А она здесь. Одна. В тихом номере, в чистой постели. Свободная.
Но почему-то не счастливая.
***
Двадцать восьмое декабря, суббота. Последняя рабочая смена Инги перед праздниками. Гостиница гудела как улей — заезды, банкеты, корпоративы. Она бегала между стойкой и кабинетом, решала вопросы, улаживала конфликты.
К вечеру вымоталась полностью. Села в подсобке, закрыла глаза.
Вика принесла воды.
— Держись. Ещё пара часов, и свободна.
— Спасибо.
— На праздники планы есть?
Инга усмехнулась.
— Пока нет.
— Совсем?
— Совсем.
— Хочешь, приходи к нам? Мы с мужем тихо отмечаем, друзья придут пару человек. Будем рады.
Инга посмотрела на коллегу с благодарностью.
— Спасибо. Но я, наверное, откажусь.
— Ну смотри. Предложение остаётся в силе.
Смена закончилась в девять вечера. Инга вернулась в номер, рухнула на кровать. Включила телефон — семнадцать пропущенных от Олега.
Не стала перезванивать. Легла спать.
Проснулась в воскресенье, двадцать девятого. Выходной. Последний день перед праздником. Завтра, тридцатого, к Олегу приедет родня.
А она... что она будет делать?
Инга встала, оделась, вышла на улицу. Город готовился к празднику — везде музыка, смех, суета. Она шла медленно, смотрела по сторонам.
Зашла в кафе, заказала завтрак. Сидела у окна, наблюдала за прохожими.
Телефон завибрировал. Олег:
«Инга, пожалуйста, ответь. Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, как готовить холодец. Мама прислала рецепт, но я не понимаю».
Инга посмотрела на сообщение. Потом на экран. Потом за окно.
Набрала ответ: «Ютуб в помощь». Запретное слово — стоп. Перефразировала: «Видеоинструкции в интернете найди».
«Инга, ну пожалуйста. Просто подскажи».
«Нет».
Она убрала телефон, допила какао, вышла из кафе.
День тянулся медленно. Инга бродила по городу, заходила в магазины, смотрела на витрины. Нигде не задерживалась.
Вечером вернулась в номер. Легла на кровать, включила телевизор. Шла какая-то комедия. Она смотрела, не вслушиваясь в диалоги.
В одиннадцать вечера пришло сообщение от Кати:
«Инга, привет! Я уже в городе. Приехала к брату. Тут такой... хаос. Олег пытается готовить, всё горит, падает, разливается. Мама с Оксаной приедут завтра утром. Это будет весело. В смысле, катастрофа. Ты точно не придёшь?»
Инга усмехнулась. Написала: «Точно».
«Понимаю. На твоём месте я бы тоже слиняла».
«Тогда почему приехала?»
«Не знаю. Привычка, наверное».
Инга выключила телефон, легла спать. Завтра тридцатое. Завтра начнётся тот самый праздник, от которого она сбежала.
И ей совсем не жаль.
***
Тридцатое декабря. Инга проснулась в десять утра. За окном снег, тихо, спокойно. Она полежала ещё немного, потом встала, приняла душ, оделась.
Телефон молчал. Олег, видимо, занят встречей родни.
Инга спустилась в ресторан гостиницы, позавтракала. Потом вернулась в номер, села у окна. Читала книгу, смотрела на снег.
В час дня пришло сообщение от Елены Игоревны:
«Ингочка, мы приехали. Олег совсем замученный. Квартира... ну, в общем, мы сейчас будем приводить в порядок. Ты не передумала?»
«Нет».
«Жаль. Очень жаль».
Инга отложила телефон. Представила картину: однушка, восемь человек, сумки, пакеты, суета. Елена Игоревна командует, Оксана суетится, Сергей Георгиевич молчит в углу, двойняшки ноют, Катя пытается навести красоту, Олег мечется между всеми.
И ей не хотелось туда. Совсем.
Вечером, когда стемнело, Инга спустилась в ресторан гостиницы. Там накрывали праздничные столы для постояльцев. Она заказала себе ужин, села в дальнем углу.
Вокруг смех, музыка, веселье. Она сидела одна, ела медленно, думала о своём.
В одиннадцать вернулась в номер. Включила телевизор — новогодние программы, обращение президента, концерт. Стандартный набор.
В полночь услышала салюты за окном. Встала, подошла к окну, смотрела на разноцветные огни в небе. Где-то там, в нескольких километрах, её муж встречает Новый год с восемью людьми в тесной однушке.
А она здесь. Одна.
Инга подняла стакан с соком (опять!), произнесла тихо:
— С Новым годом, Инга. Ты молодец.
Выпила. Поставила стакан на подоконник. Постояла ещё немного у окна, потом легла спать.
Первое января. Проснулась поздно, часов в одиннадцать. Лежала, смотрела в потолок. Телефон молчал. Никто не звонил, не писал.
В час дня позвонила Катя.
— С Новым годом!
— И тебя тоже, — ответила Инга.
— Слушай, мы тут собираемся уезжать. Мама с Оксаной говорят, что им надо домой, дела накопились. Я тоже поеду. Олег... ну, он совсем грустный.
— Понятно.
— Инга, ты придёшь?
— Не знаю.
— Подумай. Ему правда плохо.
После разговора Инга легла на кровать, закрыла глаза. Что она чувствует? Злость? Обиду? Удовлетворение?
Пустоту.
Она доказала свою правоту. Отстояла границы. Но почему-то не чувствовала себя победительницей.
В три часа дня собрала вещи. Оплатила номер, вышла из гостиницы. Села в такси, назвала адрес своей однушки.
Ехала молча, смотрела в окно. Город праздничный, нарядный, весёлый.
Подъехали к дому. Инга расплатилась, вышла. Поднялась по лестнице, остановилась у двери.
Достала ключи. Постояла немного. Потом открыла дверь.
В квартире тихо. Чисто. Пахнет хвоей и мандаринами. Олег сидит на кухне, смотрит в окно. Услышал шаги, обернулся.
— Инга, — тихо сказал он.
Она сняла куртку, прошла на кухню, села напротив.
— Привет.
— Привет.
Молчали. Потом Олег протянул руку, коснулся её пальцев.
— Прости.
— За что?
— За всё. За то, что не услышал тебя. За то, что выбрал маму. За то, что испортил тебе праздник.
Инга посмотрела на него.
— Как всё прошло?
Олег усмехнулся.
— Ужасно. Холодец не застыл, оливье развалился, в квартире невозможно было развернуться. Мама с Оксаной ругались из-за того, кто как режет овощи. Двойняшки ныли, что им скучно. Сергей Георгиевич уснул в кресле в восемь вечера. Катя пыталась украсить квартиру, но места не хватало. В общем, кошмар.
— И как тебе?
— Паршиво. Я всё время думал о тебе. О том, что ты права была.
Инга молчала.
— Я поговорил с мамой, — продолжил Олег. — Серьёзно поговорил. Сказал, что больше не будет таких сюрпризов. Что мы с тобой — это отдельная семья. И решения мы принимаем вместе. Мама... она поняла. Обещала, что будет спрашивать заранее.
— Правда?
— Правда. Она даже извинилась. Сказала, что не хотела разрушать наш брак.
Инга вздохнула.
— Я не хотела устраивать скандал. Просто устала быть на вторых ролях.
— Ты не на вторых ролях. Ты самый главный человек в моей жизни. Просто я... я боюсь маму расстраивать.
— А меня расстраивать не боишься?
Олег опустил глаза.
— Боюсь. Очень. Особенно сейчас, когда ты ушла. Я понял, как мне без тебя плохо.
Инга коснулась его руки.
— Мне тоже было плохо. Одиноко. Но я не могла вернуться, пока ты не услышишь меня.
— Я услышал. Честное слово.
Они сидели за столом, держались за руки. За окном темнело, зажигались огни в окнах соседних домов.
— Останешься? — тихо спросил Олег.
Инга посмотрела на него, на их квартиру, на остатки праздничного стола.
— Останусь, — сказала она. — Но с условием.
— Каким?
— Больше никаких решений за моей спиной. Никаких навязанных планов. Мы обсуждаем всё вместе.
— Обещаю.
Они встали, обнялись. Стояли так долго, молча.
Потом Инга отстранилась, посмотрела на стол.
— Что-нибудь съедобное осталось?
Олег засмеялся.
— Мандарины. И шоколад. Всё остальное... ну, лучше не спрашивай.
Инга улыбнулась. Достала из холодильника мандарины, разделила один. Протянула половину мужу.
Они сели на кухне, ели мандарины, молчали. Спокойно, тихо, вдвоём.
Так, как и хотели встретить Новый год.
— Знаешь, — сказал Олег, — в следующем году давай встретим праздник где-нибудь на базе отдыха. Только мы вдвоём.
— Договорились.
Они улыбнулись друг другу. За окном снег продолжал падать, город жил своей праздничной жизнью.
А в маленькой однушке наконец-то наступил мир.