Глава 24. Экспертиза
Наталья, оставив посуду в летней кухне, направилась к своей машине. Порывшись в багажнике, вынула оттуда объёмную сумку и подошла к коллегам.
– Ну, мальчишки, я работать. Надеюсь, там не все затоптали, и ещё хоть что-то интересное осталось.
– Наталья Евгеньевна, давайте помогу, – подскочил Николай и взял сумку.
Удивлённая женщина осмотрела парня и, покачав головой, спросила:
– Не боишься?
– Чего? – удивился сержант.
– Да планида у меня такая. Ежели кто неразумный мужеского полу проявит мне знаки внимания… ну там, дверь откроет и вперёд пропустит, руку подаст, когда из машины выхожу, портфель или сумку поможет нести тяжёлую – всё, дальше однозначно в ЗАГС. Без вариантов.
Увидев смущение Николая, Наталья засмеялась.
– Не боись, боец. Шучу. Сейчас я замужем. Но не расслабляйся – у меня брак обычно ненадолго. Ладно, идём работать, – переходя на деловой тон, сказала эксперт и пошла по дорожке в сторону стоянки и причала, а Николай – следом.
Мощённая плиткой тропа виляла между деревьями и густым кустарником. Уже метров через сто здания было не видно.
– А кто эта старица? – спросил Николай и, увидев удивлённый взгляд коллеги, пояснил: – Ну усадьба называется «У старицы».
– Старица – это старое русло реки, Коля. У тебя по природоведению в школе какая оценка?
– Не было у нас никакого природоведения, – смущённо буркнул Николай.
– У меня тоже. Мама по советским учебникам учила, – пояснила Наталья.
Дальше шли молча. Наталье требовалось сосредоточиться, а Николай боялся опять ляпнуть не по делу. Когда из-за очередного поворота показалась небольшая пристань с пришвартованной моторной лодкой, Наталья попросила ждать её здесь.
– Дальше я сама. Думаю, там уже наследили. Но не будем усугублять, – сказала она, сделав ударение на последнем слоге.
К Семёну, сидящему за столом, подошла Анна и присела рядом.
– Не помешаю? – и, не дожидаясь реакции, продолжила: – Хорошая женщина Наталья.
– А вы знакомы? – без всякой цели поинтересовался участковый.
– Один из её мужей – мой двоюродный брат. Они давно разбежались, но общаются. Вернее будет – она ушла. Сказала, что не хочет портить жизнь хорошему человеку. Нормальному мужику, мол, нужна жена, а не эксперт-криминалист. Дура, конечно. Если любит, то как можно сказать «портить жизнь»?
– Значит, не любила.
– Говорит, любила. Мне-то, зачем она будет врать?
– Это какой её муж по счёту?
– Второй. Но она и с остальными общается нормально.
– Оторва – она такая, – согласился участковый и без паузы задал вопрос: – А вы, Анна Ивановна, с кем-то из гостей знакомы?
Семена интересовал не ответ, а реакция женщины. И реакция эта милиционеру не понравилась – Анна испугалась, но ответила сразу:
– Ну как, знакома. Здороваемся, и всё. А вы зачем спросили?
– Человека убили, Анна Ивановна. Надо знать, кто из подозреваемых, что из себя представляет.
– Так, для этого особо знакомиться-то не нужно, – ответила Анна Ивановна, поднимаясь из-за стола. – Мужики все – кобели, бабы – стервы.
– А почему вы решили, что это так?
– А везде так, Сёма. Не знал?
– Но вон, Наталью Евгеньевну вы хвалили. Говорили: «Хорошая женщина». Выходит, не все.
– Да, Наташка хорошая. Но тоже стерва.
Семён только подивился женской логике. Но спорить не стал: никто так не знает женщин, как они сами.
Минут через сорок вернулась эксперт с провожатым.
– Я уж всё передумал, чем вы так долго там занимались, – пошутил Семён и моментально пожалел о сказанном.
– Сёма, если бы мы занимались тем, о чём ты подумал, то только к утру бы явились. Ты себя, трёхминутного ветерана, с молодым-то жеребцом не сравнивай, – ответила Наталья и, не дожидаясь, пока мужчины отсмеются, уже по-деловому продолжила: – Ты лучше посмотри, какая Наташка молодец.
Наталья покачала перед носом участкового маленьким пакетиком с пулей внутри.
– Не старая? – поинтересовался Семён, имея в виду пулю. – Не могла же мозг пройти навылет. А стреляли только раз.
– Выводы делать потом будем. А пока воспринимай факты. Пулю нашла в стволе дерева на большой высоте. Карабин ты отвёз в райотдел, значит, завтра узнаем – наша это пулька или нет. Следы на земле кое-что рассказали. Поди узнай, когда их оставили, но парочка мне понравилась. Вот так…
Эксперт на листе бумаги нарисовала несколько фигур и посмотрела на коллег, лица которых выражали полное непонимание.
– Печально, – прокомментировала реакцию Наталья. – Вот следы кроссовок. Размер мужской. Рядом отпечатки обуви женской. И стояла дама к собеседнику лицом. Пятки почти не отпечатались, зато носки вон как глубоко. Ну и моё испорченное воображение заставляет продолжить поиск… и – бинго – вот следы от коленей.
Наталья опять посмотрела на реакцию мужчин и, вздохнув разочарованно, пояснила:
– Имели место оральные ласки, когда на скорую, если так можно выразиться, руку всё происходит. И это тебе, Сёма, повод для размышлений. Мотивов сразу, сколько добавилось. И Колюня твой молодец. Возле тропинки в траве блевотинку нашёл. Свеженькую, – сказала Наталья, как если бы говорила про ягоду или булочку, и повертела ещё одним прозрачным пакетиком перед носом у скривившихся и задержавших дыхание мужчин.
– Есть над чем думать, – оценил работу эксперта Семён.
– Но, если тебя моё мнение интересует, – складывая находки и оборудование, сказала Наталья, – ищи стрелка. Судмедэксперты вскрытия не делали, но по описанию санитаров, которые принимали труп, ожогов вокруг раны нет. Значит, выстрел издалека. А точность – чемпионская.
Глава 25. Женщины
После того как эксперт-криминалист рассказала о первых результатах своей работы, она засобиралась.
– Ну всё, други мои. Спасибо за трапезу, но пора домой. – Наталья встала и раскинула руки. – И обнимашки для Наташки. А то я уже два дня без мужской ласки. Так и завянуть можно.
Семён и Николай по требованию, но не без удовольствия, пообнимались с приятной им женщиной.
– Коля, за мной, – кивнула Наталья сержанту и пошла к машине.
– Куда? – удивился тот.
– Как куда? – изобразила возмущение женщина. – В ЗАГС. Я же предупреждала.
– Так, вы же замужем… – совсем растерянно сказал Николай.
И Наталья очень серьёзно ему разъяснила:
– Ты прав, боец. Сначала развожусь… – и здесь она уже не выдержала и рассмеялась громко и заразительно. – Шучу я. Шучу. Но ответил правильно. Мол, я не против… А стоим-то почему? Сумку в машину неси, кавалер.
Мужчины с лёгкой грустью, которая бывает, когда исчезает повод для хорошего настроения, смотрели вслед выезжающей со двора «Ладе-Приора».
– Я вот этих женщин совсем не пойму, – сказал Николай. – Вон Анна Ивановна. Красавица, каких ни в кино, ни в телевизоре не видел. И одна. А Оторва – ни сисек, ни попы. Мордочка только милая, да такая у каждой второй. А уже четвёртый раз замужем.
Семён улыбнулся.
– А здесь нечего понимать. Наташка умная. Она раньше мужика видит, что тому нужно. Кто-то без похвалы сохнет. Кого-то подбодрить требуется. Кому-то жаркой страсти не хватает. Или просто приласкать достаточно. И всё, поплыл наш брат. Мы же, по сути, примитивные. Это у женщин чувства, мысли, фантазии…
– Но у мужчин тоже… – попытался возразить Николай, но старший товарищ его перебил.
– Конечно. И все как под копирку. И Наталья это знает и крутит нашим братом, как сама хочет. А Анна – красавица. Значит, с детства ей об этом все говорили. И ещё добавляли: «Кому же такая красота достанется?» То есть желающие в очередь выстроятся, а ты, девочка, выбирать будешь не напрягаясь. А отношения – это, брат, как в лодке. Грести нужно в два весла. А красавица ждёт, чтобы всё само собой. К тому же у нас ещё и народ такой. Он красотой любоваться привык. И не более. Вон в деревне в каждом доме в серванте фарфоровый сервиз на двенадцать персон и хрустальные фужеры. А едят все из фаянсовых тарелок, которые ещё от бабки остались и пьют из гранёных стаканов. А красотой – только любуются.
Молодой человек обдумывал мудрые слова своего начальника совсем недолго и спросил:
– Выходит, если я, допустим, с этой, – Николай кивнул в сторону дома, – красоткой городской, ну, в смысле, Ярославой, замучу, то у меня есть шанс?
– Да какая она городская? Без году неделя из деревни переехала. Не успел её ещё испортить город. И потом ты сам должен решать, у кого из девок будет шанс… – начал умудрённый опытом коллега, но, увидев, как собеседник расплылся в улыбке, добавил: – Ты только не торопись. Девчонка-то — чемпионка по биатлону. Стреляет, значит, метко.
– И что? – не сообразил начавший фантазировать парень.
– А то, Коля, что мы стрелка ищем.
Поскольку мероприятий на сегодня уже не предвиделось, то засобирался и Семён Афиногенович домой, опять оставляя сержанта на хозяйстве.
– Анна Ивановна, могу подвезти, – предложил Семён.
– Да я на велике, – ответила женщина, не возражая, а только обозначая причину, по которой не может согласиться.
Семён это понял и аккуратно поместил велосипед в багажник своей машины.
Какое-то время ехали молча.
– Ну как, Семён Афиногенович, продвигается ваше расследование? – наконец спросила Анна.
– Понемногу. Я же не следователь. Вот пришлют из области специалиста – и он всё сразу распутает. А вы, Анна Ивановна, с какой целью интересуетесь?
– Узнать хочу, ты меня по-прежнему подозреваешь?
– А с каких таких моих слов вы это решили?
Анна снисходительно посмотрела на собеседника.
– Это мужчинам нужны слова, а женщина всё чувствует. Вот я и вижу твою тревогу за меня. Ты очень не хочешь, чтобы я была замешана.
Несколько минут милиционер обдумывал услышанное, глядя на дорогу. В искренности собеседницы он не сомневался и поэтому спросил:
– Вы говорили, что не знакомы ни с кем из гостей.
Анна кивнула.
– А до этого вы рассказали, как видели человека, когда раздался выстрел. И это для него алиби. В смысле отводит подозрения. Он же был возле дома в момент убийства. Когда показания даются о незнакомце, это убедительно. Но потом, оказывается – вы знакомы. И что мне думать?
– С кем это? – смешалась Анна. – Я даже не знаю, кого я видела. Жёлтые кроссовки – и всё.
– Такая обувь только у Овечкина. И, оказалось, с Олегом Овечкиным вы мирно беседовали, как со старым знакомым.
Анна внимательно смотрела на Семена.
– Это блондин, который мне предлагал стриптиз показать? Так, я уже привыкла, – усмехнулась женщина и пояснила: – Года два назад гостил у нас один мужик из той же фирмы, как и эти. Стучу я в дверь номера, чтобы убраться. Тишина. Значит, никого нет. Захожу, а там на кровати мужик голый развалился и причиндалы свои в возбуждённом состоянии выставил. Ласкает себя и на меня смотрит, мол, оцени. Я извинилась и на выход. А он мне: «Вон там на столе деньги лежат. Если просто посмотришь – пятёрка. Сама разденешься – десять тысяч. А коли поласкаешь – двадцать пять». Ты знаешь, Сёма, что самое мерзкое? Я даже посчитала – это мне пятьдесят смен здесь отработать или четыре месяца у себя в библиотеке. Я задумалась, мол, не убудет от меня… А потом своим мыслям ужаснулась, схватила стакан с водой и плеснула мужику на его причиндалы. Он взвыл от боли, там оказалась не вода, а раствор какой-то. Но не смертельно. И поделом, опять же. А перед отъездом он пообещал: теперь, говорит, все его знакомые будут делать заманчивые предложения, и я, мол, когда-то да сломаюсь.
Анна какое-то время помолчала.
– И реально, почти в каждой смене кто-то предлагает. И немало. Сначала бесило. Потом стыдила. А теперь просто говорю: «Хорошо, сделаю, ждите».
Семёну стало очень неловко от того, что пришлось заставить Анну признаться в подобном. Но она положила свою ладошку на его и успокоила:
– Не расстраивайся. Я уже не обращаю на это внимания, – и, убрав руку, добавила: – Повезло Ирке твоей.
– Да и мне с ней тоже повезло, – абсолютно искренне ответил Семён.
– Был бы ты лет на десять старше, я бы тебя не упустила, – сказала Анна, глядя на собеседника.
Семён почувствовал этот взгляд, но не повернулся.
– Анна Ивановна, вы на себя посмотрите и на меня. Ну, о чём вы говорите. Вы же красавица. А я…
– Ирка твоя тоже красотка, и что? – немедленно возразила Анна.
– Да, реально, – задумчиво ответил Семён и, усмехнувшись, добавил: – Реально красивая. Может, она на мою форму милицейскую клюнула?
– Ага. Скажи ещё на зарплату.
И собеседники рассмеялись.
Глава 26. Разбор полётов
Семён лежал на своей кровати. Было ещё рано, но приезд с вызова требовал предъявить жене нерастраченные мужские силы. И супруг постарался, тем более и в самом деле скучал. Ирина тоже в долгу не осталась и отвечала на ласки мужа как могла. А могла она очень хорошо показать супругу, что на других даже смотреть не стоит, когда у тебя дома такое сокровище.
Но, как обычно, от ласк жарких и страстных Семён разомлел, а Ирина порхала по кухне, как всегда, голышом, полная сил и энергии. Очень скоро супруга зашла в спальню с подносом. На нём дымилась большая кружка чая и лежал бутерброд с варёной колбасой. И сон, и нега испарились у Семёна моментально. И не желание поесть аппетитно стало тому причиной, а Ирина в коротеньком игривом фартуке, как у официантки. Но, в отличие от настоящей работницы общепита, больше на жене никакой одежды не имелось.
– Ой-ой-ой, – заверещала Ирина, пытаясь не уронить поднос, но это оказалось бесполезно.
И, уже глубоко дыша и отвечая на ласки мужа, Ирина не произнесла, а простонала:
– Дурачок, чай разлился.
И Семён что-то непонятное промычал в ответ.
Потом супруги лежали разгорячённые без движения, только мизинцами пытались касаться друг друга.
– Вижу, как много бабья кружилось подле, – тихонько прошептала Ирина пересохшими губами. – Но напрасны их старания. Потому как нет для тебя на свете любовницы лучше меня.
Семён не мог ни говорить, ни шевелиться. Но инстинкт самосохранения подсказывал – последняя фраза требует подтверждения. И, собрав силы, выдохнул:
– Да-а-а…
Семён исполнил долг, ответив положительно на вопрос жены в стиле «я ль на свете всех милей», и провалился в глубокий сон. Но короткий, поскольку на стуле перед кроватью уж опять стоял поднос с чаем и бутербродом.
– Как там наше расследование, – спросила жена, когда открылись мужнины глаза.
– Ириша, ну что за разбор полётов? Дай поспать, – пробурчал Семён, хотя, зная супругу, не сильно надеясь на удовлетворение просьбы.
– Я тебе уже сегодня давала, и не раз, и теперь твоя очередь. Аль про баб своих боишься проболтаться? – применила беспроигрышную тактику женщина.
Понимая, что на милость супруги рассчитывать бесполезно, Семён сел и отхлебнул из чашки. Травяной чай если и не вернул бодрость, то сон прогнал быстро.
– Ну что тебе рассказывать, когда ты мне всё наперёд обрисовала? – не желая начинать обсуждение, применил хитрый приём супруг.
Но как он ошибался. Если Ирина уже услышала про свою проницательность, то теперь ей просто необходимо было узнать всё: детали, версии, подозрения. Но в таком случае Семён мог не бояться упоминать в рассказе отдыхающих женщин, Наталью и даже Анну Ивановну. Хотя к городским жена не ревновала никогда. Знала вкус супруга, который ни силикон, ни ботокс, ни косметику на дух не переносил. Наталью Ирина сама очень любила и не касалась своими подозрениями дружбы мужа с коллегой. Да и какие могут быть ревности, когда у Наташки кроме мордашки милой ничего положенного женщине нет. А вот Анна Ивановна – это, конечно, дело другое. Но Семён обошёл и сию проблему.
– Ты оказалась абсолютно права – на велике ехала женщина, – и без перерыва продолжил: – Это Анька-библиотекарша.
– А я что говорила! – радостно отреагировала Ирина.
Потом Семён рассказал о допросах, но дольше всего остановился на Наташкиных приколах. Жена смеялась и требовала заступаться за Коляна. Парень, мол, хороший. И хоть муж изложил про допросы вкратце, Ирина заметила:
– Выходит, подозреваемых стало меньше. Эти Овечкины и Анька – точно ни при чём. И молодуха, как её…
– Ярослава.
– Она тоже не убивала, – заявила супруга, – Может, и хотела, но кабы убила, так бы не трепала языком.
– Тогда кто?
– Знаешь, и эта пара как-то… не очень… Только если жена набедокурила и вину свою загладить пытается, зная, что любовника её пристрелил муж. Но он, с твоих слов, какой-то… не убийца, в общем.
– Тогда, выходит, самоубийство?
– Может, – уверенно поддержала Ирина.
– Только вот как он после выстрела убрал карабин в чехол, положил в багажник, а потом бросился в воду? – вспомнил свои недавние аргументы Семён.
– Это ты уже сам додумывай. Я тебе и так всё по полочкам разложила.
А позже, когда засыпали, Семён спросил:
– Ир, а, Ир. А ты почему за меня пошла? Тебя вон сколько сватали. А ты выбрала меня…
– Потому что ты мой, а они чужие, – совсем немного подумав, ответила Ирина.
– Не, но до свадьбы-то я не был твоим, – продолжил докапываться до истины милиционер.
– Был. Я лучше знаю, что моё, а что чужое. И потом ты красивый…
– Я? – подскочил Семён.
– Ты, Сёма. Мне с детства папа говорил: «Надёжный мужчина, всегда красив», – укладывая мужа, пояснила Ирина.
– То есть теперь я тестю проставляться должен не только за то, что родил мне жену, но и за воспитание? – уже улёгшись, сделал вывод супруг.
– Самая твоя большая благодарность папе – это то, что доча его счастлива. А я счастлива, – предвосхищая вопрос мужа, уточнила Ирина.