Иногда ты так увлекаешься ролью хозяина жизни, что забываешь проверить, чья фамилия на самом деле стоит в свидетельстве о собственности. И когда занавес падает, оказывается, что зрители давно разошлись, а тебе пора освобождать сцену — и жилплощадь.
***
— Ты зачем эту кофту напялила? Я же просил: у нас приличные люди будут, а не слет дачников-пенсионеров!
Игорь шипел так, что у меня внутри все сжалось. Он стоял в дверях кухни, поправляя запонки на рубашке, которая стоила как моя месячная зарплата в лучшие времена. Его лицо, обычно холеное и самодовольное, сейчас пошло красными пятнами.
Тетя Вера, маленькая, сухонькая, в той самой злополучной вязаной кофте с оленями, замерла с салатницей в руках.
— Игорек, так ведь холодно у вас, дует с окна, — тихо сказала она, виновато улыбаясь. — Да и не буду я никому мешать, посижу с краю…
— С краю?! — Игорь закатил глаза, демонстративно хватаясь за голову. — Вера Павловна, вы своим видом мне всю концепцию рушите! Я людям объясняю, что мы выходим на международный уровень, а тут вы… с оленями! Катя! — он рявкнул в мою сторону. — Убери её. Спрячь. В кухне, в ванной, да хоть в кладовке!
— Игорь, прекрати, — я шагнула вперед, чувствуя, как начинает дергаться глаз. — Это моя тетя. Она меня вырастила. И она будет сидеть за столом.
— Ах, вырастила? — он шагнул ко мне вплотную, обдав запахом дорогого парфюма и коньяка. — А кормит вас кто сейчас? Кто этот, — он обвел рукой нашу огромную гостиную с панорамными окнами, — банкет оплачивает? Я! Я пашу как проклятый, чтобы вы тут…
В дверь позвонили. Игорь моментально преобразился. Злобная гримаса сменилась лучезарной улыбкой, плечи расправились.
— Так. Рты закрыли. Улыбаемся. И чтобы никаких оленей в радиусе видимости моих инвесторов!
Он метнулся открывать. В прихожую ввалилась шумная толпа: двое грузных мужчин в пиджаках, которые явно жали им в плечах, и их спутницы — одинаковые блондинки с губами, похожими на переваренные пельмени. Следом, семеня ножками, вошла свекровь, Тамара Игнатьевна.
— Ой, сыночек! Какая прелесть! — она тут же сунула нос в гостиную. — Как вы богато живете, гордость берет! А эта… — она зацепилась взглядом за тетю Веру, которая так и стояла с оливье. — Опять тут? Я думала, она в деревню уехала.
— Мама, проходите, не обращайте внимания, — громко сказал Игорь, усаживая гостей. — Это так, обслуживающий персонал. Помогают по хозяйству.
Я увидела, как побелели костяшки пальцев у тети Веры. Она медленно поставила салатницу на стол. В ее глазах, обычно добрых и водянистых, мелькнуло что-то стальное, чего я раньше никогда не замечала.
***
Ужин напоминал плохую пьесу. Игорь солировал. Он разливал виски, размахивал вилкой и рассказывал о своих «мега-проектах» по поставке какого-то нано-оборудования, в котором разбирался примерно так же, как я в балете.
— Мы, понимаете, берем масштаб! — вещал он, подливая одному из инвесторов. — Квартира эта — так, временный вариант. Тесновато уже, да и район становится слишком… демократичным. Присматриваю особняк на Новой Риге.
Я поперхнулась водой. Особняк? Мы за коммуналку в прошлом месяце заплатили только потому, что я тайком продала свои золотые сережки.
— Катюша, ты чего кашляешь? — елейным голосом спросила свекровь, отправляя в рот кусок буженины. — Небось простудилась? Одеваться надо теплее, а не модами этими увлекаться. Вот Игорек у нас — кремень, здоровье, сила! Весь в отца.
Тетя Вера сидела на самом краю стола, не притрагиваясь к еде. Она смотрела на Игоря. Просто смотрела. Не мигая.
— А вы, бабуля, чего не пьете? — хохотнул один из инвесторов, толстый, с красным лицом. — За успех зятя! Такой парень, орел!
— Я не пью с незнакомыми, — тихо, но отчетливо произнесла тетя Вера.
Повисла пауза. Игорь замер с бокалом.
— Что вы сказали? — переспросил он, медленно поворачивая голову. Улыбка на его лице стала похожа на оскал.
— Я сказала, что не пью с жуликами, — так же спокойно повторила тетя Вера. — И за успех мыльных пузырей не пью.
— Вера Павловна! — взвизгнула Тамара Игнатьевна. — Да как вы смеете! В чужом доме, за чужим столом!
Игорь медленно встал.
— Значит так, — его голос дрожал от бешенства, сдерживаемого лишь присутствием «нужных людей». — Я терпел долго. Я терпел твое шарканье по утрам. Твои дурацкие советы. Твою кислую рожу. Но оскорблять моих партнеров в моем доме я не позволю.
Он указал пальцем на дверь.
— Пошла вон.
***
В комнате стало так тихо, что было слышно, как гудит холодильник на кухне. Я вскочила.
— Игорь, ты пьян. Сядь!
— Молчать! — заорал он так, что блондинки подпрыгнули. — Ты тоже хороша! Притащила эту нищенку в мой пентхаус! Я хозяин здесь! Я мужик! Я решаю, кто здесь дышит, а кто валит на улицу! Вера Павловна, вы не поняли? Вон отсюда! Сейчас же! Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было!
Тетя Вера медленно встала. Она не плакала, не тряслась, как я ожидала. Она выглядела странно… величественно? В этой нелепой кофте с оленями она вдруг показалась мне выше ростом.
Она полезла в карман своей старой, потертой юбки.
— Игорек, — сказала она почти ласково. — Ты, кажется, что-то перепутал, милый.
Она достала связку ключей. И не просто ключей — это была тяжелая, внушительная связка с брелоком в виде золотого слитка. И положила её на стол. Прямо в тарелку с недоеденным дефлопе. Звякнуло громко.
— Что это? — тупо спросил Игорь.
— Это ключи, — сказала тетя Вера. — От этой квартиры. И от той, где твоя мама живет, кстати, тоже.
Игорь моргнул.
— Ты бредишь, старая? У меня документы…
— У тебя? — тетя Вера усмехнулась. — Катя, принеси-ка папку из моего чемодана. Синюю.
Я, как под гипнозом, метнулась в коридор. Принесла папку. Тетя Вера раскрыла её и швырнула на стол бумаги.
— Читай. Вслух.
Игорь схватил лист. Его глаза забегали по строчкам. Лицо начало сереть.
— Договор… найма жилого помещения… — пробормотал он. — Собственник… Савельева Вера Павловна… Наниматель…
— Наниматель — твоя фирма-однодневка, которая три месяца как банкрот, — жестко закончила тетя. — А я, сынок, не просто «пенсионерка из деревни». Я двадцать пять лет главным бухгалтером в нефтянке отработала. И эти квартиры — и эта, и та, в которой Тамара сидит — мои инвестиции. Я их Кате подарить хотела, когда она замуж выходила. Но решила проверить сначала, что ты за фрукт.
***
— Это подделка! — взвизгнула Тамара Игнатьевна, вскакивая. — Сынок, она врет! Ты же говорил, ты купил! Ты говорил, мы богаты!
— Он врал, — спокойно ответила тетя Вера. — Он все деньги, что я давала «на развитие бизнеса», спускал. На машины, на часы эти китайские, на пыль в глаза. А жили вы здесь только потому, что я разрешала. Жалела Катю. Думала, одумаешься.
Игорь стоял, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Инвесторы начали медленно, бочком выбираться из-за стола.
— Э-э-э, Игорь Витальевич, — пробасил толстый. — Мы, пожалуй, пойдем. Неудобно вышло. Вы, когда с правами собственности разберетесь, звоните… хотя нет, не звоните.
— Стойте! Это ошибка! — кинулся к ним Игорь. — Это розыгрыш! Бабка сумасшедшая!
— Сумасшедшая? — тетя Вера достала телефон. — У тебя десять минут, Игорек. Время пошло. Если через десять минут ты и твоя маменька не покинете помещение, я вызываю наряд. У меня тревожная кнопка подключена. Охранное агентство «Цербер». Знаешь таких? Они не церемонятся.
— Мама… — Игорь повернулся к Тамаре Игнатьевне. — Мам, скажи ей!
Но Тамара Игнатьевна уже деловито сгребала со стола бутерброды с икрой в салфетку.
— Дурак ты, Игорек, — прошипела она. — Я же говорила: оформляй на меня! Ой, дурак! Пошли отсюда, пока полиция не приехала, у меня условный срок еще не погашен за ту аферу с БАДами!
Я стояла, прижавшись к стене, и не верила своим ушам. Условный срок? Афера?
***
Через семь минут квартира опустела. Игорь пытался забрать телевизор, но тетя Вера так посмотрела на него, что он чуть не уронил плазму себе на ногу и ретировался с одним чемоданом, в который впопыхах побросал носки и свои «счастливые» запонки.
Когда дверь захлопнулась, в квартире повисла звенящая тишина. Мы остались вдвоем. Я и тетя Вера в свитере с оленями.
Я сползла по стене на пол и закрыла лицо руками. Меня трясло.
— Тетя Вера… — прошептала я. — Почему ты молчала? Пять лет! Пять лет я думала, что живу в его квартире, терпела его упреки, экономила на колготках… А ты… ты владелица всего этого?
Тетя Вера вздохнула, подошла к столу, налила себе вина в бокал, из которого пил инвестор, и залпом выпила.
— Катюша, — сказала она, садясь рядом со мной на пол. — Если бы я тебе сразу сказала, ты бы его выгнала?
— Нет… — честно призналась я. — Я его любила. Я бы сказала: «Это неважно, главное чувства».
— Вот именно. Ты должна была сама увидеть. Сама понять, что он за человек. Гнилой он, Катька. С гнильцой. Я ждала, когда он перейдет черту. Сегодня перешел.
— А мама его? Условный срок?
— Аферистка со стажем, — махнула рукой тетя. — Я их пробила еще до вашей свадьбы. Думала, скажу тебе — не поверишь, скажешь, что я старая грымза и счастью твоему завидую. Решила: пусть живут под присмотром. В моей квартире, где камеры стоят.
— Камеры?!
— А ты думала, я доверю свое имущество этому проходимцу без контроля?
***
Следующие два дня прошли как в тумане. Телефон Игоря был недоступен. Зато объявились коллекторы. Оказывается, мой «успешный бизнесмен» набрал микрозаймов на мое имя, подделав электронную подпись.
Мы сидели на кухне. Я плакала.
— Три миллиона, тетя Вера… Откуда?
У меня же на счетах почти пусто, только скромные накопления… .
Тетя Вера помешивала чай серебряной ложечкой. Она уже не носила свитер с оленями. На ней был строгий деловой костюм — она собиралась в банк.
— Слезы утри, — сказала она жестко. — Ничего он на тебя не повесил. Я договор читала. Там поручитель — его маменька. Пусть теперь свои «БАДы» продает, чтобы расплатиться. А тебя я подстраховала. Юристы мои уже иск подали о признании брачного договора недействительным в части долгов.
Я смотрела на нее и не узнавала. Где та скромная старушка, которая вязала носки? Передо мной сидела акула. Железная леди.
— Тетя Вера, а кто ты вообще? — спросила я тихо.
— Я? — она улыбнулась, и в уголках глаз собрались лукавые морщинки. — Я та, кто любит тебя, дурочку. И та, кто не даст тебя в обиду. А деньги… Деньги — это просто инструмент, Катя. Как молоток. Можно дом построить, а можно палец отбить. Игорь твой себе не только палец, он себе всю жизнь отбил.
***
Прошел месяц.
Мы сменили замки. Игоря я видела один раз — издалека, у метро. Он раздавал листовки в костюме хот-дога. Видимо, международный бизнес временно встал на паузу.
Мы сидели в гостиной. Той самой, где месяц назад рухнула моя семейная жизнь. Только теперь здесь было легко дышать. Тетя Вера учила меня разбираться в инвестициях.
— Смотри, — она тыкала пальцем в планшет. — Никогда не вкладывай в то, чего не понимаешь. И в мужчин, которые кричат о своем величии, тоже не вкладывай. Самый надежный актив — это ты сама. И твоя недвижимость.
Я рассмеялась. Впервые за долгое время искренне, легко.
— Знаешь, тетя Вера, — сказала я, обнимая её. — А свитер с оленями тебе всё-таки очень идет. Он уютный.
— Уютный, — согласилась она. — Но на совет директоров я его больше не надену. Там волки сидят, их оленями не напугаешь. Там зубы нужны.
Она подмигнула мне и откусила пирожное.
— Ешь, Катя. Это из лучшей кондитерской. Мы можем себе позволить. Мы теперь, в конце концов, хозяева своей жизни.
И я откусила. Было сладко. И совсем не страшно.
А вы бы смогли 5 лет скрывать от родных свое богатство, чтобы проверить искренность их чувств, или выложили бы карты на стол сразу?