— Валерий, ты снова на рыбалку? — дочка выглянула из спальни, когда муж грохотал на балконе удочками.
— Угу, — коротко ответил зять и продолжил возиться со снастями.
Я сидела на кухне за чаем и невольно прислушивалась. Шестую субботу подряд одна и та же история. Валерий собирался с раннего утра, грузил в машину рюкзак и удочки, а возвращался под вечер уставший, но почему-то довольный. И главное — без рыбы. Вообще без неё.
Через полчаса зять вышел из квартиры, помахав нам на прощание. Я подошла к балкону и машинально глянула на полку, где хранились его резиновые сапоги. Они стояли аккуратно, подошвы блестели чистотой. Совершенно новые, будто их ни разу не надевали.
— Странно, — пробормотала я себе под нос.
Дочка выскочила на кухню в халате, лицо сонное.
— Мам, ты чего бормочешь?
— Да так, ничего. Валерий опять уехал.
Лена плюхнулась на стул и потянулась к чайнику.
— Хоть один день в неделю отдыхает нормально. У него же работа напряжённая, весь день на ногах в автосервисе. Пусть рыбачит, если ему это нравится.
Я промолчала, но мысли уже закрутились в голове. Что-то здесь было не так. Валерий работал механиком, получал неплохо, но последние полгода стал каким-то... рассеянным. И эти странные поездки каждую субботу. Никакой рыбы, зато какая-то тайна в глазах.
Я переехала к молодым три года назад, когда они взяли ипотеку на трёшку. Дочка тогда была на седьмом месяце, а муж её работал сутками, чтобы платить кредит. Я помогала, готовила, убиралась — словом, делала всё, чтобы облегчить им жизнь. За это время я узнала зятя с хорошей стороны: парень ответственный, не пьёт, семью любит. Но вот эти субботние исчезновения...
— Лен, а Валерий часто рыбу домой приносил? — спросила я невзначай.
Дочка задумалась, прихлёбывая чай.
— Знаешь, мам, откровенно — ни разу. Говорит, что клёва нет или отпускает обратно. Зачем тебе?
— Да интересно просто.
Лена пожала плечами и ушла одеваться. А я осталась на кухне с чашкой остывшего чая и тревожными мыслями. Что-то тут нечисто. Может, у него другая? Молодая какая-нибудь, без ребёнка и тёщи? Сердце сжалось от этой мысли. Лена переживёт разрыв хуже меня — она зятя действительно любила.
К вечеру Валерий вернулся обычным — усталым, но с хорошим настроением. Умылся, поужинал с аппетитом и даже поиграл с дочкой Полиной перед сном. Идеальный семьянин. Но я не могла отделаться от ощущения, что передо мной не весь человек, а только его половина. Вторая где-то там, по субботам.
Следующую неделю я провела в напряжении. Наблюдала за зятем, пыталась уловить какие-то признаки измены или обмана. Но он вёл себя безупречно: приходил с работы вовремя, помогал жене с Полиной, даже кредит очередной платёж внёс без задержек. И всё равно что-то скребло на душе.
В пятницу вечером я приняла решение. Завтра последую за ним. Не могу больше сидеть в неведении. Если у него другая — Лена должна знать. Если что-то ещё — тоже лучше выяснить.
Утром в субботу я встала раньше всех. Валерий, как обычно, загремел на балконе около семи. Я уже была одета и готова. Когда он вышел из подъезда и сел в свою старенькую Ладу, я быстро поймала такси на соседней улице.
— Видите ту серую машину? — сказала я водителю, мужчине средних лет с усталым лицом. — Нужно ехать за ней, но так, чтобы он не заметил.
Таксист хмыкнул.
— Муж изменяет?
— Зять, — поправила я. — И я пока не знаю, что он делает.
— Понял, — кивнул водитель и тронулся с места.
Мы ехали минут сорок. Валерий вёл машину спокойно, никуда не сворачивая. Сначала по центральным улицам, потом всё дальше на окраину, где начинались старые панельки и промзоны. Я уже начала нервничать — куда он направляется? Никаких озёр или рек здесь точно не было.
Лада остановилась у невзрачного трёхэтажного здания с облупившейся штукатуркой. На фасаде висела вывеска: "Детский дом номер семнадцать". Я растерянно посмотрела на водителя.
— Что? — пробормотала я.
— Может, у него там родственники работают? — предположил таксист.
Валерий вышел из машины, достал из багажника не удочки, а большой рюкзак и спортивную сумку. Потом направился к входу в здание. Я расплатилась с водителем и осторожно вышла из машины.
Подождав пару минут, я зашла внутрь. В холле пахло больницей. За старенькой стойкой сидела женщина лет пятидесяти в строгом костюме. Увидев меня, она приветливо улыбнулась.
— Здравствуйте, вы к кому?
— Я... — я запнулась, подбирая слова. — Простите, тут мужчина зашёл минут пять назад, высокий, в джинсовке...
— А, Валерий Игоревич! — женщина просияла. — Наш любимый волонтёр. Вы его родственница?
— Тёща, — выдавила я.
— Как замечательно! — женщина встала и протянула мне руку. — Меня зовут Ольга Викторовна, я директор этого детского дома. Ваш зять — просто чудесный человек. Уже полгода приходит к нам каждую субботу.
У меня закружилась голова. Полгода. Волонтёр. Детский дом.
— Но он... он говорил, что ездит на рыбалку.
Ольга Викторовна понимающе кивнула.
— Знаете, многие волонтёры не афишируют свою помощь. Валерий Игоревич особенно скромный. Он к нам сначала пришёл случайно — машину чинил нашему завхозу прямо во дворе. Разговорились, и он предложил помощь. Сначала просто мелкий ремонт делал: краны починил, двери подправил. А потом стал с ребятами заниматься.
Она повела меня по коридору. Мы поднялись на второй этаж и через стеклянную дверь я увидела большую комнату, похожую на мастерскую. Там стояли верстаки, висели инструменты, а за одним из столов сидел Валерий в окружении мальчишек разного возраста. Он что-то им показывал, разбирая какую-то деталь, и дети слушали его, открыв рты.
— Он учит их работать с техникой, — тихо пояснила Ольга Викторовна. — У нас тут в основном ребята из неблагополучных семей. Многие вообще не представляют, кем хотят стать. А Валерий Игоревич показывает им настоящее дело. Уже трое его воспитанников поступили в колледж на автомехаников. Представляете?
Я не могла вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела, как мой зять, которого я полчаса назад подозревала в измене, терпеливо объясняет пацану лет четырнадцати, как устроен карбюратор.
— А ещё он приносит им детали, инструменты, — продолжала директор. — На свои деньги покупает. Я знаю, что у него ипотека, семья, а он всё равно находит способ помогать. Говорит, что в детстве тоже рос без отца, и знает, как это — когда некому показать, как гайку закрутить.
— Он никогда не рассказывал, — прошептала я.
— Мужчины редко делятся такими вещами, — мягко сказала Ольга Викторовна. — Особенно если привыкли всё решать сами.
В этот момент кто-то из мальчишек обернулся и заметил нас в дверях. Потянул Валерия за рукав, показывая в нашу сторону. Зять поднял голову, и наши взгляды встретились. Лицо у него стало виноватым, как у подростка, застуканного за чем-то запретным.
Он встал, сказал что-то ребятам и вышел в коридор.
— Тамара Алексеевна, — начал он сбивчиво. — Я могу объяснить...
— Ты полгода скрывал, что помогаешь детям, — перебила я. — Почему?
Валерий потёр затылок, смущённо улыбнулся.
— Ну... Лена бы не поняла. Мы кредит платим, на дочку деньги нужны, а тут я ещё на какие-то инструменты трачусь. Она бы решила, что я семьёй не дорожу.
— Дурак ты, Валера, — вздохнула я. — Настоящий дурак.
Он испуганно на меня посмотрел. Я шагнула вперёд и обняла его. Просто обняла, как обнимала когда-то свою дочку, когда она приходила из школы с пятёрками и не хвасталась, а молчала, потому что боялась показаться выскочкой.
— Спасибо тебе, — сказала я тихо. — За то, что ты есть.
В тот вечер я всё рассказала Лене. Мы сидели на кухне втроём, я, дочка и Валерий, и он, поведал всю историю. Как познакомился с завхозом детского дома, как увидел этих пацанов, которые слонялись без дела, как вспомнил себя в их возрасте.
— Я думал, что ты на меня разозлишься, — признался он Лене. — Что скажешь, мол, у тебя своя дочь, свои долги, а он чужим детям помогает.
Лена молча встала, подошла к мужу и положила голову ему на плечо.
— Я люблю тебя ещё больше, — сказала она просто.
После того разговора в нашей семье многое изменилось. Валерий перестал скрывать свои поездки в детский дом. Лена даже несколько раз ездила с ним, помогала девочкам с уроками. Я тоже не осталась в стороне — напекла однажды пирогов и отвезла туда целый поднос. Ольга Викторовна была так благодарна, что я заходила к ним теперь изо дня в день.
Летом Валерий организовал для нескольких воспитанников детского дома практику в автосервисе, где работал. Директор сервиса, узнав историю, согласился взять ребят на стажировку. Двое из них потом получили приглашение на работу.
Но самое главное открытие я сделала для себя лично. Я поняла, что судить о людях нужно не по их словам, а по делам. Валерий мог бы рассказывать всем подряд, какой он молодец, как помогает детям. Но он просто делал своё дело тихо, без лишнего шума, потому что считал это естественным.
Я спросила его:
— Валер, а почему ты всё-таки говорил про рыбалку? Неужели нельзя было сразу сказать правду?
Он задумался, потом ответил:
— Знаете, Тамара Алексеевна, когда делаешь что-то хорошее, не хочется, чтобы это выглядело как подвиг. Рыбалка — она понятная, обычная. А тут... Я не герой, просто помогаю пацанам. Если бы начал об этом рассказывать, все стали бы меня нахваливать, а мне это неловко.
Вот такой он, мой зять. Человек, который предпочитает делать добро молча, не ожидая похвалы. И я благодарна судьбе, что у моей дочери именно такой муж. Ведь настоящую доброту не нужно афишировать — она проявляется в поступках, а не в словах.