Писательница Гузель Яхина написала интересный роман «Эйдзен» про знаменитого советского режиссера. Это, наверное, ее лучшая работа за карьеру. Писательница рассказала про то, как Иван Грозный брал Казань в Казахстане, и про то, почему не скажет, про что будет ее следующий роман.
НЕ КОМПЛИМЕНТАРНАЯ БИОГРАФИЯ
Что касается самого Эйзенштейна, то эта фигура необыкновенно для меня важная. Я им интересовалась с юности, с далекой юности. И первое, самое главное, что меня, конечно, зацепило в его биографии, это съемки «Ивана Грозного». Я посмотрела этот фильм, и была совершенно поражена тем, как актуально он звучал тогда, в 90-е.
Кстати, он до сих пор звучит необыкновенно актуально. Он вне времени. не запылился, не стал даже на йоту устаревшим. Мне было непонятно тогда, и чуть-чуть более понятно сейчас, как именно смог Эйзенштейн в эвакуации, находясь за 4000 километров от родной Москвы, в тяжелейших условиях, снять такое абсолютно шедевральное и вневременное кино.
Он сделал две серии, предполагалось три, но ему не дали. Как это ему удалось, я совершенно не понимала тогда, в юности, очень заинтересовалась, и позже всю жизнь возвращалась к его фигуре.
Поэтому Эйзенштейн в каком-то смысле был со мной всю жизнь и, в общем-то, сформировал меня и подтолкнул заниматься кино тоже. Я закончила 10 лет назад сценарный факультет в московской школе кино, и этот интерес к кино, к режиссуре, он, конечно, шел в том числе и очень много от Эйзенштейна. Поэтому этот герой со мной всю жизнь, лет с 13−14. И он казался мне невероятно сложным, и кажется сейчас тоже.
Поэтому мне хотелось чуть-чуть прикоснуться к нему, раскрыть, что это такое Сергей Эйзенштейн. Очень долгое время это не удавалось, но в конце концов все-таки написала роман.
Кому-то моя версия показалась не очень комплементарной, как это и есть. Кого-то это даже, может быть, немножко укололо, обидело, разочаровало, что эта версия не такая восхищенная и восторженная, как у многих видов. Но, тем не менее, это моя версия. И в этой версии, как мне кажется, я надеюсь, Эйзенштейн предстает, конечно, не каким-то героем, который вызывает восторг, но при этом и не героем, который вызывает отвращение.
Я постаралась написать образ Эйзенштейна очень честно. Честно в том смысле, что там, где было можно восхищаться им, я восхищалась. Я очень люблю эти моменты, где мне удавалось им восхищаться. Там, где я ужасалась, а такие моменты были, я позволяла себе ужасаться и давать это делать читателю тоже. Потому что Эйзенштейн во многих своих проявлениях был, мягко говоря, не самым великим человеком.
ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА
Все, что касается личной жизни Эйзенштейна, это такая тема очень сложная, очень разная. Я позволила себе очень разно рассказать о Эйзенштейне, но при этом, за этими разными личинами, за этими разными масками все же в итоге видна трагическая судьба его.
То есть, конечно, по итогу, под чертой судьба его была очень трагическая. Мне хочется верить, что в голове у читателя этот трагический итог раскладывается, в конце концов, потому что именно так трагедией, наверное, можно назвать судьбу этого большого мастера.
И главная его трагедия была, как мне кажется, даже не в том, что он был художником при тоталитарном государстве, Это всегда очень драматично, но главная трагедия Эйнштейна была в том, что он был мастером космического масштаба с запахом в душе очень невеликого человека.
Я постоянно пыталась подобраться к Эйзенштейну, И я всю жизнь, до недавнего времени, пыталась читать его мемуары. Это сложное чтение. Это очень хорошая литература, но при этом, это очень сложно читать. Раза четыре за жизнь я пыталась начать читать мемуары Эйзенштейна. Они называются «Йо, по-испански – это я.
И это достаточно много текста, два тема. Издал несколько лет назад «Гараж». Я пыталась несколько раз войти в эти тексты, и это у меня не получалось. Я не могла понять, в чем дело.
В итоге я была вынуждена прочитать очень много вокруг Эйзенштейна, прочитать о нем, узнать всю его жизнь, выучить ее. И уже потом вот с этой биографией в голове опять подойти к этим мемуарам и снова их прочесть. И только тогда получилось.
Таким образом, я стучалась в дверь с табличкой профессора Эзенштейна очень долго, много лет. Но в итоге, наверное, года три заняло написание романа. И это было не только изучение материала. Это было, конечно, и путешествие, большое путешествие, разное путешествие.
КАНИКУЛЫ В МЕКСИКЕ
Эйзенштейн в свою жизнь проделал несколько больших поездок, и в итоге я по его следам была в Мексике. Потому что Мексика — это ключевая точка в биографии Эйзенштейна. И мне показалось, что не побывав там, я просто не имею права написать мексиканскую часть.
(Удивительная вещь! А когда Яхина писала «Дети мои», она даже не удосужилась проехаться от Казани до Ташкента на поезде, чтобы представлять путь эвакуации. И ее тогда не сильно тревожило, что в романе много неточностей и просто неправды. Ну правильно, это же выдуманная история. С толикой правды. Как удобно расписываться в неведении чего-то,- авт)
- А это мексиканская часть, в самой середине, это очень важная глава, и в жизни Эйзенштейна была настоящей вехой. Поэтому съездила я в Мексику. Конечно, полетела, естественно, не понимая, что через какое-то очень близкое время буду там жить.
И так получилось, что теперь я живу очень близко от тех мест, где когда-то жил Сергей Михайлович.
Работа над текстом включала не только чтение, конечно, его было много, не только просмотр кино и по многу-многу раз, но также и поездки. Вот две самые главные точки, это, конечно, Алма-Ата и это Мексика, со всеми точками на карте.
КАК ИВАН ГРОЗНЫЙ БРАЛ КАЗАНЬ В КАЗАХСТАНЕ
В первой части «Ивана Грозного есть эпизод, который называется «Взятие Казани». Я помню, что с самого детства этот эпизод вызывал у меня возмущение, потому что Казань в фильме Эйзенштейна была совершенно не та Казань, в которой я жила.
Я не понимала, как мог великий мастер так снять Казань. Ну, понятно, что эвакуация, понятно, что сложно с деньгами, с актерами, совсем сложно с пленкой, но, тем не менее, этот эпизод был самым нелюбимым в фильме «Иван Грозный». Когда я собирала материал для романа, конечно, я поехала в Алма-Ате, в те места, где снимался этот самый эпизод.
А он снимался на западе от Алма-Аты, в паре десятков километров, там есть такой городок Каскелен. И вот недалеко от этого Каскелена, в одном из колхозов, там, где протекает одноименная река, собственно, и были эти самые съемки. Найти именно тот самый холм, который был снят в фильме, вы, безусловно, помните такой холм большой, у него стоит шатер, из него выходит красивый Николай Черкасов в роли молодого Ивана Грозного и смотрит вокруг.
Вот этот холм, конечно, я не нашла. Но я поездила по другим холмам, они все плюс-минус похожи. Я, конечно, представила себе, что вот в этих местах были сняты те самые кадры, которые вошли в фильм «Иван Грозный». Но все равно, даже побывав на этом месте, не удалось мне полюбить эту самую сцену. И, конечно, я позволила себе в романе чуть-чуть язвительно рассказать, и очень коротко, рассказать о съемках казанского эпизода.
Казанский Кремль, составленный из тростниковых матрасиков, помазанных глиной, это, конечно, совсем не тот Кремль, по которому я все детство гуляла. И река Каскелена, которая мелькает в одном кадре маленьким-маленьким кусочком, это, конечно, далеко не Волга.
ЭЙЗЕН БЫ ОДОРБРИЛ
Так получилось, что я приехала на Новодевичье кладбище, нашла его могилу, постояла там. У меня были такие сомнения, писать роман или не писать. Или мне нельзя этого делать, потому что это слишком сложный герой для меня. И как это можно, посягнуть на такого героя, и как это можно описать его не восторженно. Вот эти все вопросы, все эти сомнения, конечно, роились в голове. Но в итоге я поехала на могилу постоять там, просто как-то вот выстроить личный контакт с мастером.
И там на могиле я поняла одну очень простую вещь. Мне показалось, что Сергей Михайлович был рад любому роману о себе. Он так любил внимание, он так любил шумиху вокруг собственного имени. Он жил, пытался чужим вниманием. Он обожал, когда на него смотрят, о нем пишут, его хвалят или критикуют. Поэтому, даже если бы это был совершенно критический роман, он все равно был бы за.
И вот поняв эту достаточно простую мысль я осознала, что надо писать.
КАЗАХСТАН СТАЛ ВТОРЫМ ДОМОМ
Сейчас я живу в Казахстане, в городе Алма-Ата. Это прекрасный город, мне он очень нравится. И свой новый роман «Эйзен» я посвятила Казахстану, как самой гостеприимной стране. Мне там нравится, мне там очень здорово. И я рада тому, что у меня начался новый период.
И мне нравится видеть отражение татарской культуры и языка в казахской.
Сейчас моя большая мечта — это придумать и написать следующий роман. Вот это действительно то, что склеивает несколько лет в один большой кусок, под эгидой одного текста.
Никто не расскажет про что следующее произведение, пока не напишет до конца свою книгу. Поэтому я не могу сейчас поделиться, у меня нет законченного текста, нет даже особо начатого текста, поэтому говорить об этом совершенно точно рано. Обычно романы я пишу от двух до трёх лет. Но сейчас об этом рассказать нечего.
Читайте также
https://dzen.ru/a/aUIvWyuLdAnF-2lA
Лайкайте, подписывайтесь и поддерживайте автора