Марина осторожно открыла входную дверь, стараясь не греметь ключами. В коридоре пахло борщом и свежими котлетами — Елена Петровна, как обычно, готовила ужин. Сняв туфли, Марина прошла на кухню, где свекровь уже накрывала стол.
— А, пришла наконец! — бросила Елена Петровна, не поворачивая головы. — Думала, до полуночи будешь в своём магазинчике крутиться.
— Добрый вечер, — спокойно ответила Марина, доставая из сумки небольшой пакет. — Принесла творожок, который вы любите.
Свекровь обернулась, оценивающе посмотрела на покупку.
— Опять тратишься? Я же говорила — у нас есть молоко, сама могу творог делать. Зачем деньги на ветер?
Марина почувствовала знакомое сжатие в груди. Вот уже полгода, как она устроилась продавцом-консультантом в небольшой косметический магазин. Работа нравилась: общение с покупательницами, возможность помочь выбрать подходящий крем или помаду. И главное — собственный доход после выхода на пенсию.
— Это всего сорок рублей, Елена Петровна, — мягко сказала Марина.
— Сорок здесь, пятьдесят там — а в итоге сотни улетают! — свекровь поставила тарелки с особенной резкостью. — Семейные деньги, между прочим. Не твои личные карманные!
Марина замерла с пакетом в руках. Семейные деньги? Она вставала в шесть утра, ехала через весь город, восемь часов консультировала клиенток, а заработанное считалось семейным?
— Что-то не так? — в голосе Елены Петровны прозвучала насмешка. — Или ты думаешь, что живёшь здесь бесплатно? Коммунальные платежи, еда, всё содержание дома — разве это не семейные расходы?
В этот момент вернулся с работы Виктор. Увидев напряжённые лица жены и матери, он тяжело вздохнул.
— Опять препираетесь? — спросил он, развешивая куртку.
— Да не препираемся мы, — отмахнулась Елена Петровна. — Просто объясняю твоей жене простые истины. Семья — это не каждый сам за себя. Если она зарабатывает, то деньги идут в общий котёл. А то понавыдумывала — моё, не моё!
Виктор посмотрел на жену, потом на мать.
— Мам, может, не стоит... — начал было он.
— Не стоит что? — резко перебила свекровь. — Говорить правду? В моё время женщины понимали — семья превыше всего! А сейчас — личные деньги, личное пространство... Что дальше, личная жизнь отдельно от мужа?
Марина чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок. Неужели её собственный заработок действительно не принадлежит ей? Разве она не имеет права купить творожок или новую помаду без отчёта?
— Давайте просто поужинаем, — тихо сказала она.
Но Елена Петровна, видимо, только разошлась:
— И вообще, раз уж зарабатываешь — может, пора о ремонте подумать? Ванная вся потрескалась, обои в коридоре облезли. Или лучше деньги племяннику Витиному дать — парень на свадьбу копит.
Марина опустила глаза. Почему-то горло перехватило, а руки задрожали.
За ужином Елена Петровна продолжала развивать свою тему, словно не замечая мрачного молчания невестки.
— Вот у Галины Семёновны зять получку приносит — сразу жене отдаёт, та уж распределяет. Порядок в семье! А тут... — она многозначительно покачала головой. — Каждый тянет в свою сторону.
Виктор неловко кашлянул:
— Мам, Марина же не тратит на ерунду. Работает честно, устаёт...
— Работает? — фыркнула свекровь. — Это ты работу называешь? Крема-помадки продавать? В моё время женщины на заводах вкалывали, детей растили, а не в красотах копались!
Марина медленно поднята глаза. В них блеснуло что-то твёрдое.
— Елена Петровна, а сколько вы зарабатываете сейчас? — тихо спросила она.
Свекровь поперхнулась супом:
— Это ещё что за вопросы? Я свою жизнь семье отдала, сына вырастила! Мне уже не нужно зарабатывать!
— Понятно, — Марина аккуратно вытерла губы салфеткой. — Значит, распоряжаться чужими деньгами можно, а зарабатывать самой — нет?
— Марин! — предупреждающе сказал Виктор.
Но что-то внутри неё уже сломалось. Полгода сдерживалась, полгода слушала упрёки и наставления. За каждую мелочь — отчёт, за каждую покупку — оправдания.
— Нет, пусть она договорит! — встала из-за стола Елена Петровна. — Видно, работка в голову ударила! Независимостью замахнулась!
— Независимостью? — Марина тоже поднялась. — Я прошу независимости? Я просто хочу понимать — почему мой заработок автоматически становится семейным, а решения о тратах принимаете вы?
— Потому что я опыт имею! Потому что знаю, на что тратить нужно, а на что — нет!
— Ваш опыт — это хорошо, — голос Марины звучал всё твёрже. — Но деньги зарабатываю я. Встаю в шесть утра я. По морозу на работу езжу я.
Виктор растерянно смотрел то на жену, то на мать. Такой решительной Марину он не видел давно. А может, и вообще никогда?
— Что ты предлагаешь? — холодно спросила свекровь. — Отдельно жить? Отдельно еду покупать?
— Я предлагаю уважать границы, — Марина удивилась собственной твёрдости. — Часть заработка — на семейные нужды. Часть — мои личные деньги. Как у любого работающего человека.
— У мужчин — да! — взвилась Елена Петровна. — А женщина должна...
— Должна что? — перебила Марина. — В двадцать первом веке женщина должна отчитываться за каждый рубль? Просить разрешения купить крем для рук?
Повисла тяжёлая тишина. Виктор нервно теребил салфетку, свекровь дышала тяжело, а Марина впервые за долгое время чувствовала... облегчение. Наконец-то сказала то, что давно накипело.
— Красиво говоришь, — процедила сквозь зубы Елена Петровна. — Посмотрим, как запоёшь, когда твои «личные» деньги понадобятся на лечение или ремонт.
— Понадобятся — дам, — спокойно ответила Марина. — Но это будет мой выбор, а не ваше решение.
Следующие дни в доме царила напряжённая атмосфера. Елена Петровна демонстративно готовила только на двоих, а при встрече с Мариной лишь кивала с ледяной вежливостью. Виктор метался между женщинами, пытаясь сгладить конфликт.
— Может, уступишь маме? — попросил он жену вечером, когда они остались наедине. — Она всю жизнь привыкла хозяйничать, командовать...
— Вить, а ты как думаешь — справедливо, что я отчитываюсь за каждую копейку?
Виктор замялся. С одной стороны, мама действительно перегибала палку. С другой — семейный мир был ему дороже принципов.
— Справедливо-несправедливо... Главное, чтобы в семье согласие было.
Марина посмотрела на мужа с горечью. Неужели он не понимает? Дело не в деньгах — дело в уважении.
На четвёртый день случилось то, что окончательно переполнило чашу терпения. Вернувшись с работы, Марина обнаружила, что её банковская карта лежит на кухонном столе.
— Где моя карточка была? — спросила она у свекрови.
— Перевела деньги Артёмчику, — невозмутимо ответила Елена Петровна, помешивая суп. — Племянник твоего мужа на свадьбу копит. Пятнадцать тысяч отправила — как раз твоя месячная зарплата.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Взяла карточку дрожащими руками, достала телефон — проверить баланс.
— Как вы посмели? — голос у неё сорвался на шёпот.
— Посмела что? Семейные деньги на семейные нужды потратить? — Елена Петровна обернулась с вызывающим видом. — Или ты думала, я твои капризы терпеть буду? Сказала же — семейные деньги в семье и остаются!
— Вы украли мою зарплату! Взяли карточку без разрешения!
— Не кричи на меня! — вспыхнула свекровь. — В этом доме я хозяйка! И буду решать, куда деньги тратить!
Марина схватила сумку и выбежала из дома. На улице был мороз, но она не чувствовала холода — только кипела от ярости и унижения. Как посмела? Как могла просто взять карточку и перевести деньги?
Через час вернулся Виктор. Нашёл жену сидящей на лавочке у подъезда.
— Мариш, идём домой, замёрзнешь, — сказал он виноватым тоном.
— Твоя мама украла мою зарплату, — тихо произнесла Марина. — Всю. До копейки.
Виктор сел рядом, тяжело вздохнул:
— Она хотела как лучше... Артём действительно копит на свадьбу...
— Вить, ты слышишь себя? — Марина повернулась к мужу. — Твоя мама взяла мою карточку без спроса и потратила мои деньги. Это воровство!
— Ну не воровство же...
— А что? Как это назвать?
Виктор промолчал. Впервые за тридцать лет брака он видел жену в таком состоянии — не просто расстроенную или обиженную, а по-настоящему решительную.
— Завтра же открываю отдельный счёт, — сказала Марина. — И меняю все карточки. Больше она не прикоснётся к моим деньгам.
— Марин, не торопись...
— Тридцать лет я не торопилась, — она встала с лавочки. — Хватит.
В её голосе прозвучало что-то такое, что заставило Виктора понять: шутки кончились.
На следующий день, придя с работы, Марина нашла дома семейный совет. За столом сидели Виктор и Елена Петровна с серьёзными лицами.
— Садись, поговорим, — сказал муж.
— Мы с Витей всё обдумали, — начала свекровь тоном, каким объявляют приговор. — Решили дать тебе последний шанс. Если прекратишь капризы и будешь нормально себя вести — забудем эту глупость.
Марина медленно достала из сумки новую банковскую карточку.
— Какую глупость, Елена Петровна? Желание распоряжаться собственными деньгами?
— Собственными! — фыркнула свекровь. — Живёшь в нашем доме, ешь нашу еду, пользуешься нашим теплом — и рассуждаешь о собственности!
— Хорошо, — Марина села напротив. — Давайте честно разделим расходы. Я буду оплачивать треть коммунальных, треть продуктов, треть бытовой химии. Веду точный учёт — копейка в копейку. Устраивает?
Елена Петровна растерялась — такого поворота она не ожидала.
— Зачем доводить до абсурда? — вмешался Виктор.
— Это не абсурд, — спокойно ответила Марина. — Это справедливость. Или вы хотите пользоваться моими деньгами, но не давать мне права голоса? Тогда это называется эксплуатацией.
— Слушай, как заговорила! — попыталась набраться прежней наглости свекровь. — Эксплуатация! Может, ещё рабством назовёшь?
— А как назвать ситуацию, когда я работаю, а деньгами распоряжаетесь вы? — Марина посмотрела на мужа. — Вить, если завтра твою зарплату начну тратить я, не спрашивая — как ты это назовёшь?
Виктор задумался. Действительно, если представить ситуацию наоборот...
— Мам, может, она права? — тихо сказал он. — Может, мы действительно перегибаем?
Елена Петровна недоверчиво посмотрела на сына:
— Ты на чьей стороне?
— Я не на стороне — я за справедливость. Марина работает честно, устаёт. Имеет право на часть личных денег.
— Витя! — ахнула свекровь.
— Мам, у меня тоже есть личные деньги. Иногда покупаю что-то для себя, не отчитываясь. Почему Марина не может так же?
Марина благодарно посмотрела на мужа. Наконец-то он понял.
— Хорошо, — медленно произнесла Елена Петровна. — Допустим. Но если семье деньги понадобятся...
— Понадобятся — дам, — твёрдо сказала Марина. — Но это будет добровольно. По моему решению.
Свекровь помолчала, потом кивнула:
— Попробуем. Но чтоб никаких глупых трат! И чтоб я не видела у тебя всякой ерунды!
— Елена Петровна, — мягко, но твёрдо сказала Марина. — Мои личные покупки — это уже не ваше дело.
Через месяц Марина впервые купила себе то, о чём мечтала давно — красивый шарф из натурального шёлка. Дорогой, яркий, совершенно ненужный с практической точки зрения.
Елена Петровна, увидев покупку, только поджала губы, но промолчала. А Виктор сказал:
— Красивый. Тебе идёт.
Марина улыбнулась, поправляя шарф. Впервые за долгое время она чувствовала себя... собой.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: