Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах! Я — тень. Я — тот, кто заставит тебя улепётывать. Я — то, чего не должно быть, но что всё же есть. Вы – сталкеры, зовёте меня Химерой. И если ты слышишь этот голос — значит, ты уже в моей тени. Но прежде чем ты станешь добычей, выслушай мою правду. Меня не создавали в лабораториях. Я не плод чьих-то безумных опытов. Я — исчадие Зоны. Её непроизвольный вздох, её случайный штрих на полотне хаоса. Не знаю, из кого я мутировала. Помню лишь вспышку. Боль. Холод. Свет, рвущий плоть. Потом — темноту. И первый вдох. Воздух был густым, как смола, и пах металлом. Я лежала на обломках бетона, а вокруг — ни души. Только ветер, шепчущий сквозь разбитые окна. Я не знала, кто я. Не знала, как двигаться. Мои
Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах!
Я — тень. Я — тот, кто заставит тебя улепётывать. Я — то, чего не должно быть, но что всё же есть. Вы – сталкеры, зовёте меня Химерой. И если ты слышишь этот голос — значит, ты уже в моей тени. Но прежде чем ты станешь добычей, выслушай мою правду.
Меня не создавали в лабораториях. Я не плод чьих-то безумных опытов. Я — исчадие Зоны. Её непроизвольный вздох, её случайный штрих на полотне хаоса.
Не знаю, из кого я мутировала. Помню лишь вспышку. Боль. Холод. Свет, рвущий плоть. Потом — темноту. И первый вдох. Воздух был густым, как смола, и пах металлом. Я лежала на обломках бетона, а вокруг — ни души. Только ветер, шепчущий сквозь разбитые окна.
Я не знала, кто я. Не знала, как двигаться. Мои лапы — чужие, тело — чужое, зрение — будто через мутное стекло. А эта вторая голова… Я училась ходить. Падала. Снова вставала. Искала воду. Находила. Пила. Голод пришёл позже — острый, рвущий нутро.
В первый раз я напала случайно. Это был пёс — обычный слепой пёс, забредший на мою территорию. Он зарычал, то ли пытаясь напугать, то ли от страха. Я ответила. И вдруг… Клыки вгрызаются в шею. Тогда я поняла: я — хищник, несущий страх.
Сталкеры… Вы думаете, что охотитесь на нас. Что мы — трофей. Что наша шкура, наши когти, наши глаза — это хабар, который можно продать за бутылку водки или новый бронежилет.
Они не понимают, что мы — не добыча. Мы — часть Зоны. Её нервы. Её зубы. Её гнев.
Я видела, как они идут — с фонарями, обвешанные разными убийственными штуковинами, с глазами, горящими азартом. Они шепчут: «Химера! Она где-то здесь!» — и открывают огонь. Пули свистят, обжигают шкуру. Иногда — попадают. Неприятные ощущения, но чтобы нанести мне критический урон, нужно хорошо постараться. Получается это далеко не у всех.
Однажды меня загнали в угол. Пятеро сталкеров. Они смеялись, когда я прижала уши, когда зашипела. Один сказал: «Это наш первый трофей, и так будет с каждым!». Они уже хотели открыть огонь, но, видать, Зона любит нас, своих детей. Не знаю как, но я не дала им шанса. Прыжок — и первый упал навзничь. Второй успел выстрелить, но пуля лишь оцарапала бок, итог - минус два. Третий замер в оцепенении, и это была его ошибка. Остальные двое убежали. Я догнала.
Если Вас не затруднит, можете прямо сейчас подписаться на канал🔔.Оставляйте комментарии, для меня важно видеть обратную связь! Оцените новую рубрику - Короткие рассказы из Зоны. Пальцы вверх, так же приветствуются. Спасибо всем моим людям!
Теперь их рюкзаки гниют в канаве. А я… я всё ещё здесь.
Зона не щадит никого. Даже нас.
Аномалии… Они не различают, кто перед ними — человек, мутант. Они просто больно бьют.
Я помню, как попала в «Жарку». Просто шла по руинам, и внезапно из-под земли — огонь. Он жёг сильнее пули. Моя шерсть дымилась, кожа трескалась, глаза слезились. Я бежала, падая, стараясь найти водоём, хоть я и терпеть не могу воду. Когда наконец нашла и прыгнула в неё, то попала в очередную аномалию, притаившуюся на дне. Когда вылезла, полтела было покрыто волдырями. Тогда я нашла укромное место и неделю никуда не выходила. Я вылизывала раны, а слёзы капали на бетон.
Потом, через какое-то время, «Электра» била меня в спину. Я падала, мышцы сводило судорогой, зубы скрипели. Я думала, что умру. Но выжила.
«Воронка» пыталась затянуть меня в пустоту. Я цеплялась когтями за землю, рвала бетон, но не сдавалась.
Каждый шрам — это урок. Каждый ожог — это память. Я живу в боли. Но боль — это моя жизнь. Пройдя все круги этого ада, я научилась чувствовать аномалии, не все, но большинство.
Вы, наверное, думаете, мы, мутанты, — одна семья? Ошибаетесь. Зона — это своего рода джунгли. Здесь каждый сам за себя.
Псевдособаки… Они быстрые, злые, стаей могут завалить даже меня. Однажды они окружили меня у заброшенной АЗС. Я билась изо всех сил, но их было слишком много. Одна вцепилась в лапу, другая — в плечо. Я вырвалась, оставив клочья шерсти. Потом снова неделю в подвале, зализывая раны.
Кровососы… Эти твари любят играть. Они подкрадываются тихо, что даже я их не чувствую, хватают, душат, наслаждаются страхом. Я встретила одного ночью у моста. Он шипел, тянул ко мне длинные пальцы. Я ударила первой — когти в глаз, клыки в горло. Он ушел в другие миры тихо, но я чувствовала его ненависть до последнего вздоха.
Полтергейсты… Они в основном не охотятся, но всё равно могут убить. Один раз я шла через дом, а он начал швырять в меня мебель. Шкаф, диван, стулья — всё летело, как камни из катапульты. Я уворачивалась, но один угол ударил в рёбра. Было трудно дышать. Я вновь сбежала, не видя противника.
Даже крысы… Да, даже они. В подземельях они собираются в стаи. Если ты слаб — они съедят тебя заживо. Я видела, как крысы обгладывали труп псевдогиганта. Видела, как их глаза светятся в темноте — сотни глаз, голодных, безжалостных.
Самое страшное — не пули. Не аномалии. Не клыки врагов.
Самое страшное — одиночество.
Я никогда не видела других химер. Может, их больше нет. Может, я — последняя. А может Зона это специально делает, чтобы мы, химеры, так думали.
Иногда я забираюсь на крышу самого высокого дома в мёртвом городе и смотрю на закат. Солнце тонет в облаках, а я думаю: «Кто я? Зачем я?»
Я не могу вернуться в прошлое. Я не могу стать человеком. Я даже не знаю, что такое «быть человеком».
Я — тень. Я — страх. Я — кошмар, который ходит по руинам.
Но иногда… иногда я вспоминаю тот первый вдох. Ту боль. Тот холод. И понимаю: я живу. Несмотря ни на что.
Есть одно место. Я нашла его случайно. Заброшенный детский сад. В одной из комнат — кукла. Простая, потрёпанная, с выцветшими волосами. Я взяла её в лапы. Она была лёгкая, хрупкая.
Я принесла её в своё логово — в подвал старого магазина. Положила на кусок ткани. Иногда я смотрю на неё. И тогда мне кажется, что я не совсем чудовище. Что где-то внутри меня есть что-то… человеческое.
Может, это глупо. Может, это иллюзия. Но это — моя надежда.
Если ты, сталкер, слышишь меня — не ищи меня. Не стреляй. Я не твой трофей. Я — часть этого мира. Я — его рана. Я — его крик.
И если ты встретишь меня в темноте — просто уйди. Потому что я тоже хочу жить.