Мне пятьдесят два. Я бабушка. Двух очаровательных мальчишек, трех и пяти лет.
Моя дочь Аня родила их с разницей в два года. Ее муж много работает, часто в командировках. Я, конечно, помогала. Как иначе? Это же внуки, радость.
Сначала это были редкие вечера. Потом — регулярные субботы. Потом — «мам, ты же не работаешь в среду, можешь посидеть? У меня педикюр». Я сидела. С любовью. Но усталость копилась.
Я вышла на пенсию с работы бухгалтером два года назад. Думала: наконец-то заживу для себя. Начну путешествовать, запишусь на курсы итальянского, о которых мечтала. Но мое время оказалось не моим.
Помощь превратилась в обязанность. Без обсуждения.
«Мам, мы завтра с Сергеем в Икею, дети у тебя с ночевкой», — звучало не как вопрос, а как констатация факта. Я подстраивала свои планы. Отменяла встречи с подругами, переносила визиты к врачу.
Я пыталась мягко обозначить границы. «Анечка, а в следующую субботу я не смогу, у меня билеты в театр».
В трубке повисало недовольное молчание. «Ну, мам… Театр никуда не денется. А у нас уже билеты в аквапарк куплены. Мы обещали детям».
Я сдавалась. Театр отменялся.
Мои «прихоти» (как их стала называть Аня) стали предметом легких насмешек. «Ой, мама опять на свои курсы собралась. Ты бы лучше рецепт нового пирога освоила, детям полезнее». Или: «Что ты все по музеям таскаешься? Отдохни лучше, детей погуляй, воздухом подышишь».
Я чувствовала себя не бабушкой, а бесплатной, круглосуточно работающей няней с функцией кухарки и прачки. Моя квартира превратилась в филиал детской площадки. Игрушки в каждом углу, крошки на полу, мультики вместо моих любимых сериалов.
Однажды я купила себе красивое, немного дорогое пальто. Аня, увидев, присвистнула. «Вау, мам, разгулялась. На наши-то подарочки?» Она имела в виду деньги, которые я дарила детям на дни рождения. Мне стало стыдно, как будто я украла эти деньги у внуков.
Самое тяжелое было даже не физическая усталость, а ощущение, что меня перестали видеть. Видят бабушку. Функцию. А человека по имени Людмила, у которой могут быть свои желания, — нет.
Перелом наступил в пятницу вечером. Аня позвонила на взводе.
«Мам, SOS! Завтра с утра дети у тебя. Сергей сорвался в срочную командировку, а у меня спонтанно намечается встреча с подругами! Мы не виделись сто лет!»
У меня в руках как раз лежала брошюра о винном туре по замкам Чехии. Я долго копила на него, изучала маршрут. И наконец-то решилась. Поездка была через месяц, но в субботу я договорилась встретиться с организатором, внести предоплату.
Я глубоко вдохнула.
«Аня, завтра я не могу. У меня важные планы».
«Какие еще планы? — в голосе послышался раздраженный металл. — Перенеси. Это же не работа».
«Это для меня важно. Я встречаюсь по поводу моей поездки».
В трубке воцарилась тишина, а потом раздался невероятный, искренне возмущенный вздох.
«О БОЖЕ, мама, опять твоя поездка?! Ты о чем вообще? В твоем возрасте нужно о семье думать, а не по замкам шастать!»
Мое сердце упало. Но я стояла на своем. «Я уже год откладываю эту поездку из-за твоих «SOS». Завтра — нет. Найди другую няню, я дам денег».
Это было, видимо, последней каплей. Ее голос стал холодным, четким, режущим.
«Знаешь что, мама? Ты просто невыносимо себя ведешь. У тебя есть внуки. Это счастье, подарок судьбы! Ты должна радоваться, что можешь с ними проводить время, что они тебе доверяют! А ты со своими прихотями… Поездка, курсы… У всех бабушки как бабушки, а моя — вечный подросток, которому мои дети мешают жить. Ты должна радоваться, что у тебя есть мы! А не выдумывать себе какую-то отдельную жизнь в пятьдесят два года! Это эгоизм!»
Я слушала и смотрела в окно. На темнеющее небо. Внутри не было ни злости, ни обиды. Было странное, пустое спокойствие. Как будто я долго несла тяжелый чемодан, и наконец кто-то назвал его правильным словом — «эгоизм». И я поняла, что могу его просто поставить на землю. И уйти.
«Хорошо, Аня, — сказала я очень тихо. — Ты абсолютно права. Я должна радоваться. Но я не радуюсь. Я устала. И я больше не хочу чувствовать себя виноватой за то, что хочу прожить свою жизнь, а не только помогать тебе прожить твою».
«Мама, ты что, серьезно?»
«Абсолютно. Завтра я не приду. И послезавтра — тоже. И, наверное, еще очень долго. Мне нужно пожить для себя. Хоть немного».
Я положила трубку. Не бросила. Аккуратно положила.
Зашла на сайт турагентства. Не стала ждать встречи. Просто купила тот самый тур. На ближайшие даты. Билет в Прагу. Один.
Первые дни были адом. Звонки, сообщения: от шантажа («Дети тебя спрашивают, почему бабушка их не любит!») до обвинений («Ты разрушаешь семью!»). Потом приехал зять, пытался «взять на слабо»: «Людмила Петровна, мы же вас уважаем, но вы ведете себя как капризный ребенок».
Я не вступала в споры. Отвечала односложно: «Я уехала. Вернусь тогда, когда вернусь». Выключила геолокацию в мессенджерах.
Первую неделю в Праге я просто спала. Высыпалась впервые за пять лет. Потом начала ходить по музеям. Сидела в кафе, просто так. Никуда не спешила. Никому не была должна.
Аня прислала фото детей с грустными смайликами. Я ответила: «Красивые фото. Скучаю. Но вернусь не скоро».
Она поняла. Не сразу, но поняла. Когда я вернулась через три недели, она приехала без детей. Мы молча пили чай. Потом она сказала: «Ты загорелая». И заплакала. Не от злости. От чего-то другого.
Та поездка показала мне простую вещь. Быть бабушкой — это роль. А быть человеком — это суть. И если роль съедает суть, ты становишься пустой оболочкой, которую все любят, но никто не видит.
Мое материнство не закончилось. Оно перешло в другую фазу. Где моя любовь — это не ежедневная услуга, а свободный дар. Который я могу дарить, только когда у меня есть чем поделиться. А чтобы было чем — мне нужно жить своей жизнью.
Я не перестала сидеть с внуками. Я просто начала делать это тогда, когда у меня есть на это силы и желание. А не потому что «должна». И, как ни странно, они это чувствуют. Теперь наши встречи — праздник. А не обязанность.
- Бабушка обязана быть бесплатной няней или имеет право на личную жизнь?
- Где грань между помощью детям и растворением в них, потерей себя?
- Это эгоизм — вкладывать в себя, а не только в семью, после пятидесяти?
- Должны ли взрослые дети финансово компенсировать регулярный присмотр бабушки за внуками?
- Можно ли восстановить отношения после таких слов, или обида останется навсегда?
- Что важнее: быть «удобной» бабушкой или счастливым человеком, который иногда бывает бабушкой?
- В каком возрасте заканчивается материнский долг? Или он не заканчивается никогда?