– Олег, а зачем ты снимаешь мое постельное белье? Оно же свежее, я только вчера поменяла, еще даже кондиционером пахнет «Альпийская свежесть».
Ирина стояла в дверях спальни, держа в руках корзину с выстиранными полотенцами, и с недоумением наблюдала за мужем. Олег, обычно ленивый и неповоротливый в бытовых вопросах, сейчас развил бурную деятельность. Он суетливо сдергивал шелковый пододеяльник – подарок Ирины самой себе на прошлый день рождения – и комкал его, пытаясь запихнуть в шкаф. Лицо у него было красное, виноватое и одновременно решительное, как у нашкодившего школьника, который твердо намерен скрыть двойку в дневнике, заклеив страницу жвачкой.
– Ира, ты только не шуми, ладно? – начал он, не глядя ей в глаза и продолжая бороться с непослушной простыней, которая никак не хотела покидать свое законное место на огромном ортопедическом матрасе. – Мама звонила полчаса назад. У нее там, в квартире, батарею прорвало. Ну, не то чтобы прорвало, капает сильно. Сантехник только завтра придет, а там сырость, холод. Она к нам едет. На праздники.
Ирина опустила корзину на пол. Внутри что-то глухо звякнуло – наверное, пряжка от халата ударилась о пластик.
– Хорошо, пусть едет, – медленно произнесла она, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри уже начинала подниматься знакомая волна раздражения. – Ситуация аварийная, я все понимаю. Но белье-то ты зачем снимаешь? И почему именно наше, парадное? Постели ей в гостиной на диване, там отличный комплект в ящике лежит, бязевый, в цветочек.
Олег наконец замер, прижимая к груди подушку Ирины – ту самую, с эффектом памяти, которую она выбирала три недели, читая отзывы и сравнивая жесткость.
– В том-то и дело, Ириш. Ты же знаешь, у мамы спина. Радикулит, остеохондроз, грыжа в пояснице. Ей на диване нельзя, там стыки чувствуются, да и жестко. Она же потом месяц встать не сможет, уколы придется колоть. Я подумал... В общем, я решил, что мы ей нашу спальню уступим. На пару дней всего! А сами в гостиной, на раскладном. Мы же молодые, здоровые, нам-то что?
Ирина почувствовала, как у нее дергается левый глаз. Спальня была ее храмом. Ее крепостью. Они сделали здесь ремонт всего полгода назад, вложив в эту комнату все накопления и душу. Итальянские обои, шторы блэкаут, этот чертов матрас, который стоил как крыло самолета, но на котором спина действительно отдыхала после десяти часов работы в офисе. Это было единственное место в доме, где Ирина могла скрыться от суеты, от проблем, от всего мира.
– Нет, – твердо сказала она.
– Что «нет»? – Олег наконец посмотрел на нее.
– Нет, твоя мама не будет спать в нашей кровати. И не будет жить в нашей спальне. Диван в гостиной ортопедический, мы его специально покупали с расчетом на гостей. Там независимый пружинный блок, Олег. Он ровный, как аэродром.
– Ира, ну не будь ты такой... – муж поморщился, подбирая слово. – Черствой. Это же мама. Она пожилой человек. Ей нужен комфорт, тишина. А в гостиной телевизор, проходной двор, кухня рядом. Как она там будет отдыхать?
– А как мы там будем отдыхать? Тебе напомнить, что у тебя самого спина ноет, если ты на неудобном поспишь? И что мне завтра отчет доделывать, мне нужна тишина и мой стол, который, кстати, тоже здесь, в спальне стоит?
– Я потерплю! – патетически воскликнул Олег. – Ради матери можно и потерпеть. Ира, ну пожалуйста. Она уже в такси, едет. Не устраивай скандал на ровном месте. Представь, она зайдет, а я ей скажу: «Мама, иди на диван, потому что Ирина свою кровать пожалела»?
– Ты скажешь: «Мама, вот твоя уютная постель в гостиной, располагайся», – отчеканила Ирина. – И это будет правда. Олег, это наша спальня. Личная территория. Супружеское ложе, если хочешь. Туда даже коту вход воспрещен, а ты хочешь поселить там Тамару Ивановну со всеми ее мазями, запахом валерьянки и привычкой перекладывать вещи в шкафах?
Олег бросил подушку на кровать.
– Вот вечно ты так! Все только о себе думаешь. Мази ей не нравятся! Это лекарства, между прочим. Человек болеет. А ты эгоистка. Я уже все решил. Не позорь меня перед матерью.
В этот момент в прихожей раздалась трель дверного звонка. Олег, облегченно выдохнув, что разговор прерван, метнулся открывать. Ирина осталась стоять посреди спальни, глядя на разоренную кровать. «Эгоистка». Это слово повисло в воздухе, отравляя атмосферу уюта, которую она так старательно создавала.
Из коридора донесся грохот, шуршание пакетов и громкий, командирский голос Тамары Ивановны:
– Олежек, ну что ты копаешься? Забирай сумки, там банки с соленьями, не разбей! Тяжесть какая, таксист хам попался, всю дорогу музыку слушал, у меня аж давление подскочило. Где мои тапочки? Почему коврик криво лежит?
Ирина глубоко вздохнула, натянула дежурную улыбку и вышла в коридор.
Свекровь стояла посреди прихожей, монументальная, как ледокол «Ленин». На ней была объемная шуба, из-под которой виднелось цветастое платье, а на голове возвышалась меховая шапка. Вокруг нее уже громоздились клетчатые сумки, пакеты и какой-то сверток, похожий на одеяло.
– Здравствуйте, Тамара Ивановна, – поздоровалась Ирина. – С наступающим вас. Что с батареей? Сильно течет?
Свекровь смерила невестку оценивающим взглядом, будто проверяла, достаточно ли хорошо та выгладила одежду.
– Здравствуй, Ирочка. Да какой там течет... Капает. Но нервов мне это стоило – ужас! Я же переживаю, вдруг соседей затоплю, там снизу ремонт свежий. Решила от греха подальше к вам. Вы же не против родную мать приютить?
– Конечно, не против, – Ирина кивнула. – Проходите, раздевайтесь. Чайник сейчас поставлю.
Тамара Ивановна, кряхтя, начала стягивать сапоги. Олег крутился вокруг нее, принимая шубу, шапку, сумки.
– Ох, спина моя, спина... – запричитала свекровь, хватаясь за поясницу. – Трясло в такси немилосердно. Мне бы прилечь сразу, вытянуть позвоночник. Олежек, ты постелил, где я просила?
Олег бросил быстрый, испуганный взгляд на жену и громко, с наигранной бодростью ответил:
– Конечно, мам! Все готово. Пойдем, провожу. В спальню.
Ирина замерла. Она думала, что разговор не окончен, что муж одумается или хотя бы попытается найти компромисс. Но он просто поставил ее перед фактом, наплевав на ее мнение.
Тамара Ивановна по-хозяйски прошествовала мимо Ирины прямо в их спальню.
– Ой, ну слава богу, – донесся оттуда ее голос. – Хоть кровать нормальная. А то я боялась, на кушетку какую-нибудь положите. У вас тут душновато, Ира, надо проветривать перед сном. И шторы эти темные... Как в склепе. Надо бы повеселее что-то, с цветочками.
Ирина вошла следом. Свекровь уже сидела на краю их кровати, пробуя матрас на упругость, и критически осматривала комнату.
– Тамара Ивановна, – тихо, но твердо начала Ирина. – Произошло недопонимание. Олег немного перепутал. Спальня – это наша комната. Мы приготовили вам место в гостиной. Там отличный диван, он очень удобный, специально для здорового сна.
Свекровь замерла. Ее брови поползли вверх, исчезая под челкой. Она перевела взгляд на сына, который вжался в дверной косяк, мечтая слиться с обоями.
– Олег? Это что такое? Невестка меня выгоняет? Я, старая больная женщина, должна спать на раскладушке в проходной комнате? Под телевизором?
– Мам, ну почему выгоняет... – заблеял Олег. – Ира просто... она не так выразилась.
– Я выразилась предельно ясно, – перебила Ирина. – Это наша супружеская спальня. Здесь наши личные вещи. Моя косметика, одежда Олега, мои книги. Это интимная зона, Тамара Ивановна. А в гостиной вам будет просторно, там балкон рядом, если жарко.
Тамара Ивановна схватилась за сердце. Жест был отработан годами и всегда действовал безотказно.
– Вот, значит, как... – прошептала она трагическим шепотом. – Дожила. Родной сын матери угол пожалел. Невестка указывает, где мне место. Я к вам всей душой, с соленьями, с подарками, а вы меня... на коврик?
– Не на коврик, а на диван, который стоит шестьдесят тысяч, – уточнила Ирина, чувствуя, что ее терпение, как тонкий лед, начинает трещать. – Тамара Ивановна, давайте без драмы. Вы приехали в гости. Гостям обычно выделяют гостевую зону. Хозяева спят в своей спальне. Это нормально. Это везде так принято.
– У нормальных людей принято уважать старших! – вдруг взвизгнула свекровь, мгновенно забыв про «слабое сердце». – Я мать! Я этого оболтуса вырастила, ночей не спала! А ты, девочка, пришла на все готовое и теперь командуешь? Квартира эта, между прочим, и моего сына тоже! Значит, и я имею право здесь находиться там, где мне удобно!
– Квартира эта, Тамара Ивановна, куплена в ипотеку, которую мы платим из общего бюджета, и мой вклад туда – семьдесят процентов, так как моя зарплата выше, – ледяным тоном парировала Ирина. Она ненавидела поднимать денежный вопрос, но сейчас это было необходимо. – И ремонт этот делался на мою премию. И матрас этот выбирала и покупала я. Так что про «все готовое» давайте не будем.
Олег наконец подал голос:
– Ира, замолчи! Как ты смеешь считать деньги при маме?
– А как ты смеешь селить маму в мою постель без моего согласия? – Ирина повернулась к мужу. – Ты меня спросил? Нет. Ты просто поставил перед фактом. Ты хочешь быть хорошим сыном за мой счет. За счет моего комфорта, моего сна, моего личного пространства.
– Ой, да нужен мне твой комфорт! – фыркнула Тамара Ивановна, вставая с кровати и начиная демонстративно распаковывать свою сумку прямо на туалетный столик Ирины. Она сдвинула в сторону дорогие флаконы с духами и поставила туда свои баночки с чем-то бурым, пахнущим камфорой. – Подумаешь, цаца какая! Я вот сейчас лягу здесь, и с места не сдвинусь. У меня давление двести! Мне покой нужен. А вы молодые, в гостиной потискаетесь, ничего с вами не случится.
Она открыла шкаф-купе – ту половину, где висели платья Ирины.
– И полки мне освободите. Куда мне халат повесить? Тут все забито тряпками. Куда тебе столько, Ира? Солить их?
Это стало последней каплей. Ирина смотрела, как чужая женщина, пусть и мать мужа, бесцеремонно роется в ее вещах, критикует ее жизнь, вытесняет ее из собственного дома. Она поняла, что если сейчас проглотит это, если уступит, то эта спальня больше никогда не будет ее. Свекровь найдет повод остаться еще на неделю, потом на месяц. Она будет приходить, когда захочет, перекладывать белье, учить жизни. Границы будут стерты окончательно.
Ирина подошла к шкафу, мягко, но настойчиво отстранила руку Тамары Ивановны от вешалки с шелковой блузкой и захлопнула дверцу.
– Олег, – сказала она очень тихо. В комнате повисла тишина. – У тебя есть два варианта. Вариант первый: ты сейчас берешь мамины вещи, берешь маму и отводишь ее в гостиную. Ты стелешь ей постель, включаешь телевизор, даешь чай, и она спит там. Вариант второй: вы собираете вещи, вызываете такси и едете либо в мамину квартиру устранять протечку с тазиком, либо в гостиницу. Я оплачу номер на двое суток.
– Ты с ума сошла? – прошептал Олег, бледнея. – Выгонять мать на ночь глядя?
– Я никого не выгоняю. Я предлагаю варианты размещения. Спальня занята. Мной.
– Хамка! – взвизгнула Тамара Ивановна. – Олег, ты слышишь? Она меня выгоняет! Она хочет моей смерти! У меня сейчас инфаркт будет!
Свекровь картинно пошатнулась и начала оседать на кровать, стараясь приземлиться помягче, прямо на подушки.
– Скорую я вызову, если надо, – невозмутимо сказала Ирина. – Но спать вы здесь не будете.
Олег заметался по комнате.
– Мама, мамочка, успокойся! Ира, ну что ты делаешь? Ну уступи ты ей! Ну пожалуйста! Ну пару дней всего! Я тебе потом... я тебе что хочешь куплю!
– Мне не надо ничего покупать, Олег. Мне нужно уважение. Ты понимаешь, что ты сейчас предаешь меня? Ты выбираешь комфорт мамы, которая просто капризничает, в ущерб своей жене. Ты хозяин в этом доме или кто?
– Я не могу спорить с мамой! Она старая!
– А со мной, значит, можно? Мной можно пренебречь?
Тамара Ивановна, поняв, что обморок не произвел должного впечатления, резко «ожила» и села ровно.
– Значит так, – заявила она. – Я отсюда никуда не пойду. Я уже разложилась. А вы делайте что хотите. Хоть на коврике спите. Олег, принеси мне воды и таблетки. И подушку повыше, эта какая-то плоская.
Она пнула ногой ту самую ортопедическую подушку.
Ирина посмотрела на мужа. Он бросился выполнять приказ – побежал на кухню за водой. Он сделал свой выбор. Он даже не попытался защитить жену.
Ирина молча подошла к тумбочке, взяла свой телефон. Потом открыла приложение такси.
– Хорошо, – сказала она. – Раз вы не хотите уходить, уйду я. Но не в гостиную.
Она достала из шкафа небольшой чемодан. Открыла его и начала методично складывать туда самое необходимое: смену белья, домашний костюм, косметичку, ноутбук, зарядку.
Вернулся Олег со стаканом воды. Увидев чемодан, он чуть не выронил стакан.
– Ира, ты куда?
– Я еду в гостиницу. Одна. Я хочу выспаться, Олег. Я хочу провести праздники в покое. Раз в моем доме мне места нет, я найду его в другом месте.
– Но это глупо! Тратить деньги, когда есть квартира!
– Это не глупо. Глупо – это терпеть неуважение в собственном доме.
– Ира, стой! – он схватил ее за руку. – Ну перестань. Ну давай я маму уговорю... Ну может, она согласится в гостиной...
– Поздно, Олег. Ты уже позволил ей занять спальню. Ты уже позволил ей рыться в моих вещах. Ты уже показал, кто здесь главный. И это не ты, и не я.
Тамара Ивановна наблюдала за сборами с торжествующей ухмылкой, скрытой за маской страдания. Она победила. Невестка сбегает.
Ирина застегнула чемодан. Накинула пальто.
– Ключи я заберу. Вернусь второго января. Надеюсь, к этому времени квартира будет свободна от гостей, а постельное белье постирано. Если нет – будем разговаривать по-другому. О размене квартиры, например.
– О размене?! – Олег поперхнулся воздухом. – Из-за подушки?!
– Не из-за подушки, идиот, – тихо сказала Ирина, глядя ему прямо в глаза. – Из-за того, что ты не семья. Ты – мамин сын. А семьи у нас, похоже, нет.
Она вышла в прихожую, обулась. Олег бежал за ней, что-то бормотал, пытался преградить путь, но она обошла его, как пустое место.
– Ира, вернись! Это шантаж!
Дверь захлопнулась.
Ирина спустилась в лифте, вышла на морозный воздух. Такси уже ждало. Она села в машину, назвала адрес хорошего спа-отеля в центре города.
– У вас что-то случилось? – участливо спросил водитель, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Вид расстроенный.
– Нет, – ответила Ирина и вдруг почувствовала невероятное облегчение. Плечи расправились. – Наоборот. У меня случилось прозрение.
В отеле она сняла номер люкс. С огромной кроватью кинг-сайз, с джакузи и видом на ночной город. Заказала в номер шампанское и фрукты. Это стоило дорого, но оно того стоило. Она лежала в горячей ванне, пила холодное вино и чувствовала себя свободной. Телефон разрывался от звонков Олега, потом начала звонить свекровь (видимо, поняла, что перегнула палку с угрозой размена), потом пошли сообщения в мессенджеры.
«Ира, вернись, мы маму переложили в гостиную!»
«Ирочка, дочка, ну зачем ты так, я же старая, я не хотела...»
«Ира, ты рушишь семью!»
«У мамы давление, имей совесть!»
Ирина прочитала все это, усмехнулась и выключила телефон.
Она провела в отеле два великолепных дня. Ходила на массаж, плавала в бассейне, спала по двенадцать часов, читала книгу. Она ни о чем не жалела. Этот демарш был нужен ей самой, чтобы вспомнить, что она – личность, а не обслуживающий персонал для капризной родни.
Второго января, ровно в полдень, она вошла в свою квартиру.
Было тихо. Идеально тихо.
В прихожей не было сумок свекрови. Не пахло валерьянкой.
Олег сидел на кухне над чашкой остывшего чая. Он выглядел постаревшим на десять лет. Небритый, в мятой футболке.
Увидев жену, он вскочил.
– Ира... Ты вернулась.
– Я же сказала, что вернусь второго. Где мама?
– Уехала. Вчера утром. Обиделась смертельно. Сказала, что ноги ее здесь больше не будет, пока ты не извинишься.
– Отлично, – кивнула Ирина. – Значит, будет тихо. Протечку починили?
– Да... Я сантехника вызвал платного, он все сделал за полчаса. Там прокладку надо было поменять всего лишь.
– Вот как. Всего лишь прокладка. А шуму было, как при потопе.
Олег подошел к ней, попытался обнять, но Ирина отстранилась.
– Ир, ну прости. Я дурак. Я правда дурак. Я просто растерялся. Она так давила... Я не хотел тебя обидеть. Мы... мы все убрали. Я белье перестирал, полы помыл. Проветрил. В спальне ничем не пахнет.
Ирина прошла в спальню. Действительно, там был порядок. Кровать была застелена тем самым комплектом, который Олег пытался снять. Ее подушка лежала на месте. На туалетном столике стоял букет ее любимых лилий – видимо, попытка загладить вину.
Она провела рукой по спинке кровати.
– Знаешь, Олег, – сказала она, не оборачиваясь. – Дело не в белье и не в запахе. Дело в том, что когда твоя мама начала меня оскорблять и выгонять из собственной комнаты, ты молчал. Ты носил ей водичку.
– Я испугался за ее сердце...
– А за мое сердце ты не испугался? За наши отношения?
Олег молчал, опустив голову.
– Я обещаю, – наконец выдавил он. – Больше такого не будет. Честно. Я ей сказал... когда она уезжала. Я сказал, что она была неправа. Мы поругались. Она меня прокляла практически.
Ирина обернулась.
– Правда сказал?
– Да. Сказал, что это мой дом и моя жена. И что командовать здесь будешь ты.
Ирина внимательно посмотрела на мужа. Он выглядел жалким, но искренним. Возможно, этот шок был нужен и ему тоже, чтобы наконец перерезать пуповину.
– Хорошо, – вздохнула она. – Я приму извинения. Но с одним условием.
– С каким? Любым!
– Ключи от квартиры, которые были у твоей мамы «на всякий случай». Забери их. Сегодня же. Я хочу быть уверена, что больше никаких сюрпризов в моей спальне не будет.
Олег кивнул. Быстро, с готовностью.
– Я уже забрал. Вчера. Они у меня в кармане.
Он достал связку ключей и положил на комод.
Ирина посмотрела на ключи, потом на мужа. Лед внутри начал таять. Совсем чуть-чуть.
– Ладно. Иди в душ, ты похож на лешего. И побрейся. У нас еще два дня выходных.
Олег радостно выдохнул, улыбнулся – робко, с надеждой – и побежал в ванную.
Ирина осталась одна в своей спальне. Она села на кровать, откинулась на свою идеальную подушку и закрыла глаза. Тишина обволакивала. Она была дома. И теперь она точно знала: этот дом – ее крепость, и она способна ее защитить. Даже если для этого придется выставить за дверь всех, кто пытается нарушить ее границы.
Вечером они сидели на кухне, ели пиццу, потому что готовить никому не хотелось, и смотрели какой-то фильм. Олег старался угодить ей во всем: подливал чай, приносил плед. Ирина принимала заботу благосклонно, но держала дистанцию. Доверие – вещь хрупкая, как китайский фарфор. Разбить легко, склеить трудно, и трещина все равно останется. Но они попробуют.
Главное, что теперь в их спальне спали только двое. И так будет всегда.
Не забудьте подписаться на канал, чтобы не пропустить новые жизненные истории, и ставьте лайк, если считаете, что я поступила правильно. Пишите в комментариях, как бы вы защищали свою территорию в такой ситуации.