Мария Евгеньевна всегда старалась держать дом в порядке. Но гараж оставался тем уголком, где накопилось слишком много ненужного. И она давно мечтала там навести чистоту. В этот обычный вечер после ужина она решила наконец взяться за дело, пока сын ещё не уснул. Она повернулась к Семёну, который сидел за столом с игрушками, и мягко предложила ему занятие.
— Сенечка, я сейчас отправлюсь в гараж и разберу там вещи, — произнесла Мария Евгеньевна, поправляя фартук. — А ты можешь пока поиграть или взять книжку и почитать что-нибудь интересное.
Семён поднял голову от своих фигурок. Его светлые волосы слегка растрепались от активных игр. И он с искренним интересом посмотрел на мать, как будто готов был в любой момент бросить всё и прийти на помощь.
— Ладно, мама, а тебе точно не нужна помощь? — спросил семилетний Сенечка, откладывая в сторону одну из игрушек. — Хочешь, давай сделаем это вместе, я могу носить коробки или сортировать старые вещи.
Мария Евгеньевна улыбнулась, рада его заботе, и подошла ближе. Она взъерошила его светлые волосы, которые всегда напоминали ей о его детской непосредственности.
— Ух ты, моё золотко, как же ты меня радуешь, — отозвалась она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. — Но нет, не нужно, там накопилось столько пыли, что дышать будет трудно, а респиратор у меня всего один. Кажется, папа не прикасался к уборке там с незапамятных времён, ещё со времён царя Гороха.
Семён кивнул, не настаивая больше, и вернулся к своим игрушкам. Но в его глазах мелькнуло разочарование, которое он быстро скрыл за энтузиазмом.
— Хорошо, тогда я пособираю конструктор, — согласился он, беря в руки яркие детали. — Построю самую высокую башню в мире, такую, чтобы она доставала до потолка, и даже выше, если получится.
Мария Евгеньевна лишь улыбнулась в ответ, наблюдая, как сын увлекается своей идеей. Фантазия её мальчишки казалась совершенно неисчерпаемой. Он мог часами придумывать новые миры из простых кубиков. И это всегда радовало её. Всего пару лет назад она и представить не могла, что когда-нибудь станет мамой. И эта мысль иногда накатывала на неё волной неожиданных воспоминаний. Врачи давно поставили крест на возможности самостоятельного рождения ребёнка. Это было из-за проблем по женской части у неё самой.
А у мужа, который в юности переболел какой-то тяжёлой инфекцией, шансы на зачатие оказались практически нулевыми. Они пробовали несколько раз прибегнуть к процедурам ЭКО. Но после неудач решили остановиться и не мучить себя дальше. Это было тяжело, но они нашли в себе силы двигаться вперёд. Вместо этого три года назад Мария Евгеньевна осторожно предложила Виктору усыновить малыша. Она боялась, что он откажется или разозлится. Но вопреки её страхам муж не стал противиться. Напротив, он как будто даже обрадовался этой идее.
И сам ездил с ней в детский дом, сразу настояв, чтобы взяли мальчика. Так они и нашли тогда четырёхлетнего Семёна. С тех пор их семья считалась вполне благополучной. Без особых потрясений, они жили спокойно и растили сына. Мария Евгеньевна работала учительницей в начальных классах. Там каждый день она сталкивалась с детскими шалостями и первыми открытиями мира, что приносило ей радость. Супруг как раз в то время закрыл свой небольшой бизнес и перешёл на работу по найму в той же области грузоперевозок. Он так и остался в той транспортной компании.
Часто уезжал в командировки, и сейчас снова был в одной из них. Воспитание сына в основном легло на плечи Марии Евгеньевны. Но она не жаловалась, напротив, находила в этом своё счастье. И наслаждалась каждым моментом роста мальчика. Даже визиты опеки она воспринимала как заботу о благополучии ребёнка, а не как проверку. Это помогало ей чувствовать поддержку. Сенечка оказался добрым и послушным мальчиком. Он начал называть её мамой уже через месяц после переезда к ним, что тронуло Марию Евгеньевну до глубины души.
Вот только с Виктором он так и не сблизился по-настоящему. Между ними всегда сохранялась какая-то невидимая дистанция. Хотя сын и звал его папой. Но это было скорее из уважения к правилам, чем от настоящей привязанности. Мария Евгеньевна иногда уставала вести весь быт в одиночку. К этому прибавлялась ещё и работа с детьми в школе. Но она убеждала себя, что такие трудности временные и обычные. Ведь так живут миллионы женщин по всей стране.
Уборку в гараже она затеяла втайне от мужа. Мечтала освободить пространство для своего любимого занятия, которое приносило ей расслабление. Ей очень нравилось собирать пазлы. Но в доме для этого не хватало места, где можно было бы разложить большую картину и не бояться, что кто-то её случайно сдвинет. В гараже стоял старый верстак, оставшийся от отца Виктора. И на нём вполне можно было разместить даже большой пазл без помех.
Виктор в гараж, который давно превратился в склад забытых вещей, заглядывал от силы раз в год. Машину он предпочитал держать во дворе под навесом. Поскольку грузовик, на котором он ездил, просто не влез бы в это тесное помещение. И вот через пару часов Мария Евгеньевна уже была готова сдаться и признать, что идея оказалась слишком сложной. Она перебирала коробку за коробкой, но они словно не кончались, а гора ненужных вещей только росла вокруг.
Она вытащила очередную обувную коробку и вздохнула от усталости, чувствуя, как ноет спина, словно после долгого субботника на школьном дворе. Голова гудела от пыли. Волосы и руки покрылись серым налётом. А в воздухе висел запах старых вещей. Мария Евгеньевна пообещала себе, что эта коробка станет последней на сегодня. И решительно откинула крышку, надеясь поскорее закончить.
Но внутри оказались старые вещи: видеокассеты, компакт-диски и какая-то сломанная рация. Всё это напоминало капсулу времени из прошлого. Но диски послушать было негде. А вот одна видеокассета без этикетки и названия особенно заинтересовала её.
В спальне у них стоял старый видеомагнитофон, который муж недавно подключил. И они вместе смотрели запись со своей свадьбы, вспоминая те дни. Теперь Мария Евгеньевна захотела выяснить, что именно спрятано на этой кассете. Любопытство взяло верх. Конечно, она подумала, что Виктор мог припрятать в гараже какое-то неприличное видео. И даже посмеивалась про себя, представляя, как потом покажет ему эту находку. И они вместе посмеются над его старыми секретами. Поэтому при сыне включать её не рискнула, чтобы избежать неловкости.
Не хотела, чтобы ребёнок увидел что-то неподходящее. Она уложила Семёна спать, убедившись, что он крепко заснул, а сама убавила громкость на телевизоре до минимума. Затем вставила кассету в магнитофон и нажала кнопку воспроизведения, с волнением ожидая, что увидит. И вскоре на экране появилось изображение, сопровождаемое лёгкими помехами. Сердце Марии Евгеньевны забилось быстрее.
Мария Евгеньевна ошиблась в своих предположениях. Это была просто любительская съёмка какого-то корпоративного мероприятия или дружеской встречи. Помехи постепенно сменились звуками музыки, и на экране замелькали лица людей, которых она узнала. Правда, это были коллеги Виктора из начала их брака, много лет назад, и они выглядели соответственно моде того времени. По её подсчётам, прошло примерно восемь лет. Она увлеклась просмотром — ей стало интересно наблюдать за развитием событий на той вечеринке. Оператор явно был любителем: камера тряслась, углы съёмки были странными, но возможно, в этом скрывался какой-то художественный замысел, которого она не понимала.
Вот на экране мелькнул молодой Виктор в свитере, который она связала ему своими руками и который был надет поверх офисной рубашки. Он всегда носил её подарки с гордостью, не снимая, а сейчас даже кривил лицо при виде новых ниток, которые она покупала. Вскоре Виктор исчез из кадра, и Мария Евгеньевна напряжённо всматривалась в лица гостей, пытаясь его отыскать среди толпы.
Потом она заметила в тени, в глубине зала у колонны, парочку, и знакомый свитер сразу бросился в глаза. Она поняла, что происходит, и медленно опустилась на край кровати, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
На видео Виктор страстно целовал другую женщину. Камера словно случайно, но упорно цепляла именно их, фокусируясь на этом моменте. Мария Евгеньевна принялась рассматривать запись с той же пристальностью, что и неведомый оператор, даже сделала пару стоп-кадров, чтобы лучше разглядеть детали, а потом увидела лицо той, кого до этого скрывала спина супруга.
Это была Надежда, жена богатого бизнесмена и владелица какой-то компании. Виктор всегда упоминал о ней с особой интонацией, которая теперь казалась подозрительной. Они до сих пор общались по работе в сфере грузоперевозок, хотя фирмы у них были разные. Мария Евгеньевна всегда верила, что это исключительно деловые связи, пока своими глазами не увидела следы кораллово-красной помады на губах мужа — того самого оттенка, которым Надежда пользовалась и по сей день. За эти годы ничего не изменилось в её предпочтениях.
Мария Евгеньевна выключила видео и около часа сидела неподвижно, уставившись в чёрный квадрат экрана. В темноте комнаты очертания мебели и приборов казались размытыми и нереальными, как в дурном сне. Ей хотелось только одного — чтобы всё это оказалось кошмаром, от которого можно проснуться. Она снова включила запись, перемотала к тому месту, но ничего не изменилось: поцелуй оставался реальным свидетельством старой измены. Но что теперь с этим делать, спустя столько времени?
Она решила не действовать импульсивно, не рубить с плеча, вынула кассету из магнитофона и убрала в шкаф, спрятав её за стопкой белья. Ей хотелось разобраться, зачем муж столько лет хранил эту запись и кто вообще её снял, ведь это не выглядело случайностью.
На следующий день Мария Евгеньевна старалась не думать о увиденном, но мысли возвращались. Мария Евгеньевна с сыном спешила в школу. Семён учился не в её классе — они с мужем с самого начала договорились об этом, чтобы избежать упрёков в том, что мать делает поблажки собственному ребёнку.
Проводив Семёна в его класс, Мария Евгеньевна поспешила в свой кабинет, где ребята уже столпились возле парты новенькой девочки. Полина сидела с испуганным видом, а её лицо и шея постепенно отекали от аллергической реакции. Школьного медика, как назло, не было на месте. Мария Евгеньевна экстренно вызвала скорую помощь и дала ребёнку таблетку от аллергии, которую всегда носила в сумочке на всякий случай. Полина с трудом проглотила её, но вскоре ей заметно полегчало. От детей к тому времени Мария Евгеньевна узнала, что девочка попробовала какую-то экзотическую сладость, которую одноклассники принесли в школу тайком от родителей. Пришлось провести серьёзную беседу с этими маленькими нарушителями, хотя на её эффективность Мария Евгеньевна особо не рассчитывала, зная, как дети быстро забывают такие уроки.
Полину в итоге не госпитализировали, а к большой перемене в школу примчался её опекун. Дядя был единственным родственником девочки — это Мария Евгеньевна знала из личного дела ребёнка. Но до этого они виделись лишь первого сентября, когда всех первоклассников сопровождали взрослые на линейке.
— Дядя Григорий, ты зачем приехал? — подскочила к нему Полина, когда он вошёл в класс, и обняла его за талию.
Мария Евгеньевна подошла ближе, чтобы объяснить ситуацию, и Григорий повернулся к ней, кивая в знак приветствия.
— Так положено, Полина, — сказала Мария Евгеньевна девочке, кладя руку ей на плечо. — Я не могу принимать решения о твоём здоровье без согласия взрослого, а вот дядя может, он за тебя отвечает.
Григорий, поджарый мужчина лет сорока с усталым, но добрым выражением лица, вздохнул и провёл рукой по волосам, как будто собираясь с мыслями.
— О, господи, как же трудно воспитывать детей, — пожаловался он Марии Евгеньевне, опускаясь на корточки рядом с племянницей. — Я всегда был максимум нянькой для мелких, помогал иногда брату, но никогда не думал, что придётся взять на себя всё. А после того, как брат с женой погибли в той аварии на дороге, пришлось полностью переквалифицироваться. Ушёл из полиции, теперь преподаю право в местном юридическом колледже. Совмещать опасную работу и уход за ребёнком показалось мне неправильным. У Полинки ведь никого больше нет, кроме меня.
Мария Евгеньевна побледнела при упоминании полиции, её мысли сразу вернулись к кассете и той путанице, которая теперь не давала ей покоя.
— Вы бывший полицейский? — переспросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Мария Евгеньевна уловила возможность и добавила: — Ух, а вы не могли бы дать мне какой-нибудь совет по одному делу?
Григорий поднялся, посмотрев на неё своими умными, чуть печальными глазами, и кивнул, не задавая лишних вопросов.
— Я теперь пенсионер в отставке, но спрашивайте, чем смогу, помогу, — отозвался он с лёгкой улыбкой. — Правда, если речь не о том, как совершить преступление и остаться безнаказанным.
Мария Евгеньевна нервно рассмеялась, но быстро взяла себя в руки, понимая, что её проблема звучит куда прозаичнее.
— Эх, я так на это рассчитывала, но всё гораздо проще, — сказала она, отходя чуть в сторону, чтобы дети не услышали, и добавила тише: — У меня возникла ситуация, где нужна помощь в разборе одного старого дела, но не криминального.
Григорий внимательно посмотрел на неё, заметив, как она колеблется.
— У вас вообще всё в порядке? — спросил он, понижая голос. — Я готов помочь, вы ведь не прошли мимо беды с Полиной. А она — всё, что у меня осталось. Родители давно умерли, брата тоже не стало, так что я ценю тех, кто заботится о детях.
Мария Евгеньевна вспыхнула, чувствуя неловкость от того, что лезет со своими проблемами к человеку, у которого и своих забот хватает.
— Ох, простите, я тут со своими делами навязываюсь, — произнесла она, отводя взгляд. — Наверное, не стоит об этом сейчас, забудьте, я передумала.
Григорий не настаивал, но достал из кармана визитку и протянул ей.
— Ну, всё-таки, если что, звоните, — предложил он. — Номер у вас теперь есть, не стесняйтесь.
Мария Евгеньевна почему-то зарделась, беря визитку, как будто это был не просто номер из классного журнала, а что-то добытое тайком, как фанатка адрес кумира. Но Григорий уже повернулся к племяннице, присел на корточки, и Полина трогательно обняла его за шею, спрятав лицо в вороте его свитера.
Мария Евгеньевна подумала, что этот мужчина, несмотря на свою жёсткую и суровую внешность, на самом деле гораздо мягче и добрее, чем кажется на первый взгляд. Прошла пара дней, полных мучительных раздумий и сомнений.
Кассету она пересмотрела уже несколько раз, почти до дыр, и всё не могла понять, почему Виктор так поступил именно тогда. Неужели она в чём-то провинилась перед ним или была недостаточно внимательной? Но Мария Евгеньевна точно помнила тот период их брака как один из самых счастливых, полный тепла и планов на будущее. И в это же время муж позволял себе такие поступки, которые теперь рушили всё. Она измучилась от бессонных ночей, почти перестала спать, размышляя над увиденным.
И в один из дней обнаружила, что задремала прямо посреди урока, сидя за учительским столом. Дети сидели тихо, как мышки, не шумели, чтобы не разбудить её, и ей стало стыдно за такую слабость перед классом.
Закончив работу, Мария Евгеньевна отправила Полину на продлёнку и набрала номер Григория, решившись на разговор.
— Что-то с племянницей случилось? — тут же отозвался он на звонок, его голос звучал обеспокоенно.
Мария Евгеньевна присела на скамейку у школы, собираясь с мыслями.
— Нет, с Полиной всё в порядке, но я хотела всё-таки поделиться тем, о чём спрашивала раньше, — ответила она. — Если вы не против, конечно.
Григорий помолчал секунду, а потом усмехнулся в трубку.
— А, кстати, милые детки наснимали видео со спящей учительницей, — добавил он. — У меня вот уже есть копия. Вы бы хотя бы телефоны забирали у них, если собираетесь вздремнуть на уроке.
Мария Евгеньевна выдохнула, чувствуя, как краснеет от смущения.
— О, господи, что теперь делать? — произнесла она, прикрывая лицо рукой.
Григорий успокоил её лёгким тоном.
— А, да забудьте об этом, — сказал он. — Видео сняла Поля, она просто за вас испугалась и спрашивала меня, что делать. Ну, а я предложил им посидеть тихонечко и не мешать вам отдыхать.
Мария Евгеньевна усмехнулась, чувствуя облегчение.
— Спасибо большое, вы, кажется, спасли мою репутацию от полного краха, — отозвалась она. — Без вас это могло бы разлететься по всей школе.
Григорий стал серьёзнее.
— Что у вас происходит на самом деле? — спросил он. — Давно мучаетесь бессонницей?
Мария Евгеньевна честно призналась, не вдаваясь в детали сразу.
— Недавно, всего несколько дней, — сказала она. — Послушайте, а вот если бы вы, допустим, обнаружили свидетельство нечестности близкого человека, то что бы стали с этим делать? Как разобраться, не наломав дров?
Григорий тут же заинтересовался, кашлянув в трубку.
— Насколько серьёзно это свидетельство? — поинтересовался он как отставной полицейский. — Тянет на уголовное дело или что-то личное?
Мария Евгеньевна не стала углубляться в подробности.
— Нет, скорее на предательство в отношениях, — ответила она. — Я боюсь поспешить с выводами и сделать то, о чём потом сильно пожалею.
Продолжение: