Квартира родителей в старом доме с высокими потолками и лепниной всегда была больше, чем просто жилплощадью.
Аня всегда смотрела на нее с восхищением. Дочь приезжала к матери, которая три года назад стала вдовой, каждое воскресенье.
Они вместе варили борщ, разговаривали за чаем о делах Анны, а перед уходом дочери Алла Сергеевна, как всегда, жаловалась на нищенскую пенсию и то, как хотела бы "жить припеваючи".
— Знаешь, Анечка, — проговорила она в прошлое воскресенье, разливая чай по фарфоровым чашкам с позолотой, — я смотрела передачу. Про ту самую певицу, Долину. Умная женщина. Нашла выход.
— Какой выход, мам? — Аня отломила кусочек бисквита.
— Из безденежья. Продала квартиру, деньги получила, а потом через суд вернула ее себе. Гениально просто! Закон на стороне владельца, если негде жить.
— Мама, это же мошенничество, — нахмурилась Аня. — И история темная, вряд ли все так просто...
— Юристы все продумали! — отмахнулась Алла Сергеевна, и в ее глазах вспыхнул знакомый дочери огонек. — Это не для тебя, ты осторожная. А мне терять нечего.
Тогда Аня отнеслась к этим словам как к очередной причуде. Мать часто увлекалась чем-то: то эзотерикой, то дистанционными курсами рисования.
Но на той неделе ее что-то насторожило. В среду мать, обычно радостно приветствовавшая ее звонки, ответила сухо и сказала, что занята — ждет сантехника.
В четверг Аня, заехав неожиданно после работы, застала дома незнакомую женщину с хитрыми, бегающими глазами.
Мать представила ее как "старую подругу", но та была подозрительно моложава и одета в слишком деловой костюм.
— Лина, мы как раз закончили, — поспешно сказала Алла Сергеевна, и женщина быстро ретировалась.
В пятницу у Ани сдали нервы. Она позвонила матери и прямо спросила:
— Мама, ты что-то затеяла с квартирой?
— Что ты, что ты! — голос в трубке звучал неестественно высоко. — Откуда такие мысли?
— А кто была та женщина в четверг?
— Я же сказала, подруга! Ты что, не веришь собственной матери? — в голосе послышались знакомые нотки обиды, но теперь они не растрогали Аню, а насторожили еще больше.
В субботу дочь примчалась на рассвете. Она повернула ключ в замке, и ее встретил не привычный хаос, а странный, пугающий порядок.
С полок были сметены пыльные безделушки, стопки старых журналов исчезли. На кухонном столе, прикрытая папкой с нотными распевами, лежала свежая распечатка.
Документ от агентства недвижимости "Вершина". Предварительный договор купли-продажи квартиры.
В ушах зазвенело. Аня взяла лист дрожащими руками. Квартира продавалась по цене в два раза ниже рыночной. Покупатель — Ольга Максимовна Р.
Дата подписания основного договора — послезавтра, понедельник. В графе "особые условия" мелким шрифтом было указано: "Продавец подтверждает, что иное жилое помещение для проживания у него отсутствует".
Дверь в спальню скрипнула. На пороге стояла Алла Сергеевна в ночной рубашке, бледная, с огромными глазами.
— Ты что здесь делаешь? Роешься в моих вещах? — ее голос дрожал, но не от страха, а от гнева.
— Мама, что это? — Аня стала трясти листком перед матерью. — Ты решила провернуть эту аферу? Продать нашу квартиру?
— Это не афера, а законная схема! Мне адвокат все объяснил. Эти люди… они помогают. Я получу деньги, большую часть, а потом мы через суд…
— Мы? Ты уже в доле с ними! — выкрикнула Аня. — Мама, ты читала, что подписываешь? Ты останешься без дома! Эти "добрые помощники" выкинут тебя на улицу в тот же день, а все твои суды будут длиться годами, и ты их проиграешь!
— Значит, я уже настолько глупая? Настолько дряхлая, что не могу сама распорядиться своей жизнью? Это моя квартира! Мне ее давали, а не тебе! Я прожила в ней всю жизнь, я задыхаюсь здесь! Мне нужны деньги, чтобы жить, понимаешь? Жить, а не существовать! Хочу в Крым, в санаторий! Хочу новое пальто! Хочу, чтобы меня уважали, а не приезжали из милости, как к немощной! — Алла Сергеевна выпрямилась.
— Я тебе помогаю! Я все тебе покупаю!
— Ты покупаешь мне еду и лекарства, как инвалиду! А мне нужна свобода! Эта схема — мой шанс!
Аня посмотрела на мать и поняла, что та попала в лапы мошенников и ее нужно спасать.
— Я не позволю этого, — тихо, но очень четко сказала дочь. — Я обращусь в полицию. Я найду этого твоего адвоката и все сорву!
— Выйди вон из моего дома, — прошипела Алла Сергеевна. Лицо ее исказилось. — Выйди и не приходи больше. У меня есть дочь? Нет у меня дочери!
Однако Аня не ушла, а, забыв о приличиях, стала звонить знакомому юристу, рыться в интернете и составлять план.
В понедельник, ровно в десять утра, когда Алла Сергеевна в своем лучшем синем платье и с трагическим выражением лица ждала в гостиной "своего человека", дверь открылась.
Сначала вошла Аня, а следом за ней — двое мужчин в строгих костюмах.
— Мама, это сотрудники отдела по борьбе с мошенничеством в сфере недвижимости, — голос Ани был холоден и официален. — Иван Петрович и Алексей Владимирович. Они хотели бы задать тебе несколько вопросов о твоих "помощниках".
Лицо Аллы Сергеевны стало восковым. В ее глазах промелькнул ужас, а затем — бешеная, всепоглощающая ненависть к дочери.
— Как ты могла? — выдохнула она. — Привела полицию… на свою мать…
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла та самая "подруга" в деловом костюме и крупный мужчина с портфелем.
Увидев людей в форме, они остолбенели. Дальше все было как в тумане. Короткие вопросы, путаные ответы Аллы Сергеевны, попытка "риелторши" бодро заявить, что это недоразумение, и быстро ретироваться.
Когда следователи, взяв объяснения, удалились, в квартире воцарилась гробовая тишина.
Алла Сергеевна сидела в кресле, сжавшись в комок. Она была недовольна тем, что дочь разрушила всю ее схему.
— Ну, поздравляю, — голос матери был безжизненным. — Отстояла свою будущую собственность. Теперь можешь спокойно ждать, когда я умру. Ключи на столе.
— Мама, я защищала не квартиру, — у Ани перехватило горло. — Я защищала тебя. Они бы выбросили тебя, как старую мебель. Ничего бы у тебя не получилось... Как и у Долиной. Ты же читала последние новости?
— Какие новости? — с горечью в глазах спросила Алла Сергеевна. — Ты меня унизила!
— Я пыталась донести до тебя, что ты можешь профукать свое единственное жилье, а ты не слушала!
— Я могла бы остаться и с квартирой, и с деньгами! — огрызнулась в ответ женщина.
— Нет, мама! Нет! Неужели ты все еще не поняла? — Аня от негодования сжала кулаки.
— Уезжай, — прошептала Алла Сергеевна, глядя в пустоту. — Я тебе этого не прощу. Никогда. Слышишь?
— Ты серьезно? Я спасла квартиру и тебя, а ты вместо благодарности... — оторопела дочь, до которой наконец-то дошло, что мать теперь считала ее врагом номер один.
— Я бы могла такую аферу провернуть, если бы не ты... — проворчала Алла Сергеевна. — Получила бы пять миллионов, потом бы сказала, что отдала их мошенникам... и вернула бы назад квартиру! Влезла... кто тебя просил... Людей стало жалко? Эта Ольга Максимовна еще бы себе заработала... Ей всего лишь сорок два, а мне...
— Мне не людей стало жалко, а тебя! — Анна сжала челюсти. — Почему ты не думаешь, что могла бы пойти по статье мошенничество?
— Ну другие же не пошли, — фыркнула в ответ женщина. — Пожилых все жалеют. Вот Тамара Петровна продала машину, деньги потратила и сказала, что ее мошенники обманули. Потом подала в суд, и ей вернули машину. Хорошая же схема?
Анна с ужасом смотрела на мать, бывшую работницу прокуратуры, и поверить не могла в то, что она решила "поживиться" за чужой счет.
— Ты все испортила, — Алла Сергеевна нахмурилась и смахнула с щеки скупую слезу.
Женщине, действительно, было очень обидно, что дочь разрушила ей все планы.
Она не видела ничего плохого в том, что обманула бы молодую женщину, отняв у нее деньги.