– Ну неужели ты думаешь, что я забуду про такую дату? Двадцать лет – это тебе не кот чихнул, это, можно сказать, целая жизнь! – Виктор довольно похлопал себя по карману куртки, в котором что-то загадочно шуршало, и подмигнул жене. – У меня все под контролем, Ленусь. Вечером будет сюрприз. Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю.
Елена улыбнулась, помешивая на плите густой сливочный соус для курицы. Внутри у неё всё пело от предвкушения. Двадцать лет совместной жизни – фарфоровая свадьба. Она готовилась к этому дню полгода. Откладывала с каждой зарплаты, урезала себя в мелочах, не покупала лишнюю помаду или кофе на вынос, чтобы накопить мужу на подарок его мечты. Виктор давно бредил хорошим японским спиннингом, все уши прожужжал про какой-то особый карбон и чувствительность вершинки. Елена в рыбалке не разбиралась, но название модели выучила наизусть, как "Отче наш".
Двадцать пять тысяч рублей. Для их семейного бюджета сумма немалая, но Елена рассудила так: юбилей бывает раз в жизни. Муж работает, старается, машину чинит сам, на даче помогает – заслужил. Да и самой хотелось праздника, внимания, того самого ощущения, что она для него – любимая женщина, а не просто удобная функция по варке борща и стирке носков.
Она намекала ему прозрачно, как могла. Оставляла открытой вкладку на планшете с золотыми серьгами с топазами. Как-то раз, проходя мимо ювелирного, даже затащила его внутрь и показала: "Смотри, Витя, какая красота, как раз под мои глаза". Виктор тогда хмыкнул, сказал "Угу, красиво" и потянул её к выходу, бурча что-то про грабительские наценки. Но Елена надеялась. Он же сказал "сюрприз".
Вечер опустился на город мягкими синими сумерками. В квартире пахло запеченной курицей с розмарином и дорогими духами – Елена достала флакончик, который берегла для особых случаев. Она накрыла стол в гостиной: белая скатерть, хрустальные бокалы, свечи. Надела свое лучшее платье – темно-синее, бархатное, скрывающее недостатки фигуры и подчеркивающее белизну кожи.
Виктор пришел с работы вовремя, чисто выбритый, в свежей рубашке. В руках он держал большой пакет из супермаркета и букет из пяти хризантем.
– Ну, мать, принимай аппарат! – весело провозгласил он, вручая ей цветы. – Пахнет-то как! Слюнки текут.
Елена поставила цветы в вазу, стараясь не показать легкого разочарования. Хризантемы – это, конечно, мило, но она любила лилии. Впрочем, это мелочи. Главное – впереди.
Они сели за стол. Виктор с аппетитом ел, нахваливал курицу, рассказывал новости с завода. Елена слушала, кивала, а сама то и дело косилась на пакет, который муж поставил у ножки стула.
– Ну что, давай сначала я! – Елена не выдержала первой. Волнение переполняло её.
Она достала из шкафа длинный тубус, перевязанный серебристой лентой, и торжественно протянула мужу.
– Витя, поздравляю нас. Спасибо тебе за эти двадцать лет. Я знаю, как ты о нем мечтал.
Виктор округлил глаза, вытер руки салфеткой и схватил подарок. Он рвал упаковку с азартом ребенка. Когда в его руках оказался черный, лаковый, невесомый спиннинг, он аж присвистнул.
– Ленка! Ты что, с ума сошла? Это же... Это же "Шимано"! Тот самый? – он гладил удилище, как живое существо. – Да ладно! Он же стоит как крыло от самолета! Ну ты даешь! Ну удружила! Вот это я понимаю – подарок!
Он вскочил, обнял жену, поцеловал в щеку, потом снова схватился за спиннинг, начал делать махи, проверяя строй, прицеливаясь в люстру.
– Пацаны обзавидуются! В следующие выходные на щуку поеду, опробую! Спасибо, родная!
Елена сияла. Его радость была искренней, и это было лучшей наградой. Она не зря копила, не зря экономила.
– Ну, теперь моя очередь, – Виктор отложил удочку на диван, сел обратно за стол и полез в пакет, стоящий на полу. – Я тоже голову ломал, что тебе подарить. Хотелось, знаешь, чтобы вещь была нужная. Добротная. Чтобы ты пользовалась и меня добрым словом вспоминала каждый день.
Сердце Елены забилось быстрее. Нужная, добротная... Неужели мультиварка? Или робот-пылесос? Хотя она хотела серьги, но техника тоже неплохо.
Виктор с натугой вытащил из пакета тяжелый предмет, завернутый в подарочную бумагу с сердечками.
– Вот! – он с грохотом опустил подарок на стол, едва не разбив тарелку. – Открывай!
Елена дрожащими пальцами надорвала бумагу. Под пестрой оберткой показался черный, холодный металл. Чугунная крышка. Деревянная ручка.
Это была сковорода. Огромная, тяжелая, глубокая чугунная сковорода-вок.
Елена замерла. Она смотрела на этот предмет кухонной утвари и не могла поверить своим глазам. В горле встал ком.
– Нравится? – самодовольно спросил Виктор, накладывая себе добавки салата. – Продавец сказал – вечная вещь! Сносу не будет. Ты же вечно жалуешься, что на твоей тефлоновой все пригорает, покрытие слезло. А тут – чугун! На нем чем больше готовишь, тем он лучше становится. Можно и плов, и рагу, и картошечку. Тяжелая, правда, но зато надежная. Как наша семья!
Он рассмеялся своей шутке, довольный собой.
Елена медленно подняла на него глаза.
– Сковорода? – тихо спросила она. – Ты подарил мне на двадцатилетие свадьбы сковороду?
– Ну да, – Виктор перестал жевать, почувствовав неладное. – А что не так? Хорошая же, дорогая. Три тыщи отдал! Не хухры-мухры.
– Три тысячи... – эхом повторила Елена. – Витя, я подарила тебе спиннинг за двадцать пять тысяч. Я копила полгода. Я хотела серьги. Я тебе их показывала.
– Ой, ну началось! – Виктор раздраженно бросил вилку. – Опять ты про свои цацки. Куда тебе серьги? В "Пятерочку" ходить? А сковородка – вещь в хозяйстве необходимая. Мы же оба с нее есть будем. Это вклад в семью. А спиннинг... Ну, я же мужчина, у меня должно быть хобби. А готовка – это твое, женское. Я хотел тебе труд облегчить.
– Облегчить труд? – Елена встала. Ноги у неё дрожали, а в глазах стояли слезы, которые она из последних сил сдерживала. – Ты подарил мне инструмент для обслуживания тебя же. Ты не подарил мне радость, ты подарил мне работу. "Пользуйся и вспоминай меня". Знаешь, что я буду вспоминать, стоя у плиты с этой тяжестью? Что я для тебя не женщина, а кухарка.
– Лен, ты чего завелась? – Виктор искренне не понимал. – Нормальный подарок. Практичный. Что я, деньги на ветер должен выбрасывать за кусок металла в ушах?
– Спиннинг – это тоже кусок углепластика, Витя. Но для тебя это мечта. А мои мечты для тебя – "деньги на ветер".
Она вышла из комнаты, не в силах больше смотреть на довольное лицо мужа и эту черную чугунную громадину посреди праздничного стола. Заперлась в ванной, включила воду и разрыдалась. Горько, навзрыд, оплакивая не серьги, а то унизительное чувство собственной незначительности, которое накрыло её с головой.
Виктор поскребся в дверь пару раз, буркнул: "Ну, Лен, хватит дуться, пересолила лицом", и ушел смотреть телевизор. Слышно было, как он щелкает каналами и, кажется, снова рассматривает свой спиннинг, жужжа катушкой.
Елена вышла из ванной через час. Лицо умыто, глаза красные, но взгляд жесткий. Виктор уже спал на диване в гостиной, в обнимку с новой удочкой, даже не расстелив постель. На столе, среди остатков роскошного ужина, сиротливо чернела сковорода. Чек, скомканный, валялся рядом с пакетом.
Елена подошла к столу. Взяла чек, разгладила его. Посмотрела на сковороду. Потом перевела взгляд на спиннинг. В её голове созрел план. Холодный и расчетливый, как зимнее утро.
Она знала, где лежат документы на спиннинг и чек – Виктор всегда складывал гарантийные талоны в верхний ящик комода, "чтоб порядок был". Она тихонько открыла ящик. Вот они. Аккуратно сложенные.
Утром Виктор ушел на работу рано, даже не разбудив её. Видимо, решил дать ей время "остыть и одуматься". Елена встала, выпила кофе без сахара. Внутри было пусто и спокойно.
Она собрала сковороду обратно в коробку. Взяла спиннинг, аккуратно уложив его в тубус. Оделась, накрасилась и поехала в торговый центр.
Сначала она зашла в магазин посуды.
– Я хочу сделать возврат, – сказала она девушке на кассе, выкладывая чугунное чудовище.
– Что-то не подошло? Брак? – заученно спросила продавщица.
– Нет, не подошло. Она слишком тяжелая для моей жизни, – ответила Елена.
Девушка удивленно посмотрела на нее, но возврат оформила. Три тысячи рублей вернулись наличными.
Затем Елена направилась в рыболовный магазин. Там было сложнее. Продавец, бородатый мужчина, долго вертел спиннинг в руках.
– Совсем новый, даже муха не сидела, – цокал он языком. – Зачем сдаете? Мужу не понравился?
– Мужу очень понравился, – честно сказала Елена. – Но, к сожалению, наш семейный бюджет не тянет такие дорогие игрушки. Мы решили, что практичность важнее.
Продавец вздохнул, но, проверив чек и целостность упаковки, отсчитал деньги. Двадцать пять тысяч рублей.
Итого у Елены в сумочке лежало двадцать восемь тысяч.
Она вышла из рыболовного и направилась прямо в ювелирный салон, тот самый, мимо которого они проходили месяц назад.
Витрины сияли. Елена ходила вдоль прилавков, чувствуя, как возвращается к ней чувство собственного достоинства. Она остановилась у стенда с топазами.
– Покажите мне вот эти серьги, пожалуйста, – попросила она.
Они были прекрасны. Глубокий синий цвет камней, изящная золотая оправа. Елена примерила их перед зеркалом. Глаза засияли. Она выглядела не как уставшая тетка с авоськами, а как женщина.
Серьги стоили двадцать две тысячи.
– Я беру их, – сказала она. – И еще... покажите мне вон то кольцо, в комплекте.
На кольцо денег не хватило бы, но Елена вспомнила про три тысячи за сковородку. Она добавила их. И все равно немного не хватало. Она достала свою кредитку и доплатила недостающую тысячу.
– Упакуйте в красивую коробочку, пожалуйста. И пакет с лентами.
Из торгового центра Елена вышла летящей походкой. В ушах сверкали новые серьги, на пальце красовалось кольцо. Она зашла в кофейню, заказала самый дорогой десерт и капучино. Сидела, смотрела на прохожих и улыбалась. Страх перед скандалом, который неизбежно ждал её дома, почему-то исчез.
Вечером Елена приготовила ужин. Не праздничный, обычный – макароны по-флотски. Но на ней было то самое бархатное платье и новые украшения.
Виктор пришел с работы в приподнятом настроении. Видимо, решил, что за день жена "перебесилась" и теперь все будет как раньше.
– Привет, хозяюшка! – крикнул он с порога. – Чем пахнет? Ммм, макарошки! Ну что, опробовала новый агрегат?
Он зашел на кухню и застыл. Елена сидела за столом, прямо спина, гордый поворот головы. В ушах горели синие огни.
– Привет, Витя, – спокойно сказала она. – Садись ужинать.
Виктор плюхнулся на стул, но взгляд его был прикован к серьгам.
– Это что? – спросил он, нахмурившись. – Откуда? Ты что, заначку потратила?
– Нет, Витя. Это твой подарок. На нашу годовщину.
– Какой подарок? Я тебе сковородку подарил!
– Сковородку я сдала обратно в магазин, – Елена накрутила макароны на вилку. – Она мне не подошла по фасону.
Виктор побагровел.
– Ты... ты сдала мой подарок? Да как ты посмела? Я выбирал, старался! И купила на эти деньги вот это барахло? Три тысячи за бижутерию?
– Это не бижутерия, Витя. Это золото и топазы. И стоят они не три тысячи.
– А сколько? Откуда у тебя деньги? – он начал догадываться, и его глаза забегали по комнате. Он вскочил и бросился в гостиную, к дивану, где вчера оставил тубус.
Елена продолжала есть, слушая, как муж мечется по комнате, открывает ящики комода, шуршит пакетами. Через минуту он влетел обратно на кухню, бледный, с трясущимися губами.
– Где он? – прохрипел он. – Где спиннинг?
– Там же, где и сковородка, – невозмутимо ответила Елена. – В магазине.
– Ты... ты сдала мой спиннинг? – Виктор схватился за сердце, оседая на стул. – Ленка, ты что натворила? Это же мечта! Ты понимаешь, что ты наделала? Ты украла у меня мечту!
– А ты, Витя, украл у меня праздник, – Елена отложила вилку и посмотрела ему прямо в глаза. – Ты решил, что мои желания ничего не стоят. Что я достойна только чугунной болванки, чтобы тебе же жарить котлеты. Я просто восстановила справедливость. Мы обменялись подарками, помнишь? Я тебе подарила то, что ты хотел, а ты мне – то, что посчитал нужным. Я исправила ситуацию. Теперь у меня есть то, что я хотела. А у тебя... у тебя есть макароны по-флотски. Приготовленные, кстати, в старой сковороде. Потому что новой у нас больше нет.
– Ты эгоистка! – заорал Виктор, стукнув кулаком по столу. – Стерва! Я к ней со всей душой, а она... Верни деньги! Я сейчас поеду и выкуплю его!
– Не получится, – покачала головой Елена. – Денег нет. Они у меня в ушах и на пальце. Смотри, как красиво переливаются.
Она демонстративно поправила волосы, чтобы серьги сверкнули в свете лампы.
– Развод! – выплюнул Виктор. – Я с такой... с такой змеей жить не буду! Ты меня предала! Из-за тряпок и побрякушек лишила мужа радости!
– Радость, Витя, в семье должна быть взаимной, – холодно ответила Елена. – Если радость одного строится на унижении другого – это не семья, а паразитизм. Хочешь разводиться – давай. Квартира общая, дети выросли. Поделим имущество. Тебе достанутся твои старые удочки и половина дивана. А мне – мои украшения и свобода от готовки в промышленных масштабах.
Виктор замолчал. Он смотрел на жену и не узнавал её. Где та покорная, мягкая Лена, которая всегда старалась угодить, сгладить углы, сэкономить на себе ради него? Перед ним сидела чужая, уверенная в себе женщина, которая больше не боялась его гнева.
Он перевел взгляд на макароны. Есть хотелось неимоверно.
– Ну и дура, – буркнул он, придвигая к себе тарелку. – Такой спиннинг был... Эх.
– Ешь, Витя, остынет, – сказала Елена.
Ужин прошел в гробовом молчании. Виктор дулся, демонстративно гремел вилкой и тяжело вздыхал. Елена пила чай и чувствовала себя удивительно легко.
Следующие несколько дней они практически не разговаривали. Виктор спал на диване, Елена – в спальне. Но она заметила перемены. Муж перестал разбрасывать носки. Однажды вечером, придя с работы, она увидела, что он сам помыл посуду.
В пятницу вечером Виктор пришел домой с небольшим пакетом. Он молча положил его перед Еленой на стол.
– Что это? – спросила она.
– Открой, – буркнул он, не глядя на неё.
В пакете лежала коробочка хороших шоколадных конфет и сертификат в спа-салон на три тысячи рублей.
– Это... премию дали небольшую, – пробормотал он, краснея. – И это... прости меня, Лен. Дурак я был. Со сковородкой этой. Хотел как лучше, а получилось... как всегда. Ты права. Красивые серьги. Тебе идут.
Елена посмотрела на него. В его глазах не было злости, только виноватость и какая-то новая, непривычная растерянность. Он понял. Может быть, не до конца, но урок усвоил.
– Спасибо, Витя, – она улыбнулась и накрыла его руку своей. – Я пойду в воскресенье. А ты...
– А я на рыбалку не поеду, – вздохнул он. – Спиннинга-то нет. Старым ловить буду.
– Ну, до дня рождения ещё полгода, – подмигнула ему Елена. – Если будешь себя хорошо вести и перестанешь дарить мне кухонную утварь, глядишь, и накопим снова. Вместе.
Виктор усмехнулся, уже веселее.
– Договорились. Но плов я все равно люблю. Может, купим казан? Не в подарок, а просто так? С зарплаты?
– Купим, Витя. С зарплаты купим.
Елена встала, чтобы поставить чайник. Серьги с топазами тихонько звякнули, напоминая о том, что уважение к себе – это не подарок, который нужно ждать, а вещь, которую иногда приходится брать самой. И цена у него бывает высокая, но оно того стоит.
Обязательно подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые жизненные истории, и поставьте лайк, если поддерживаете поступок Елены. Жду ваше мнение в комментариях