Сталкер. Дневник Тронутого
Здесь время остановилось навсегда. Воздух густой, пыльный, с привкусом ржавчины и старой боли. Я иду по Проспекту Ленина, когда-то самому оживлённому и шумному месту в городе. Теперь здесь тихо, как на кладбище. Буйно цветёт иван-чай, пробиваясь сквозь трещины в асфальте.
Тишина повсюду. Она таращится из открытых подъездов, в пустых квартирах смотрит чёрными глазницами мертвая бытовая техника. На детской площадке «Орлёнок» раскачивается на скрипящих цепях ржавый кораблик, гонимый ветром, которого нет. На ободранных каруселях теперь катаются тишина и страх…Зебра без головы, железный заяц, на сером боку которого рваные дыры от пуль. Конёк-горбунок, чья голова сплющена неведомой силой… И тишина. Томительная и давящая, как невидимая длань неизвестности, опустившаяся на плечо. Готовая в любую секунду взорваться яростным воплем мутанта, грохотом автоматной очереди или коротким, но самым оглушительным звуком, звуком собственной смерти. Хотя с чего я взял, что момент смерти будет громким? Может, даже не замечу, как склею ласты. Шел сталкер и вдруг упал. Аномалия? Пуля в голову? Внезапная остановка сердца? А что? Неплохая кончина. Куда лучше, чем мучительная гибель от стаи слепых псов. Они рвут тебя на части, а ты орёшь, вертишься, потом падаешь и думаешь… Нет, ты уже не думаешь. Превращаешься в безграничную вселенную боли.
Зона — магнит для странных вещей. В «Рыжем лесу», где сосны умерли в один миг, теперь звенят «стеклянные» аномалии. В подвалах пятиэтажек шепчутся «полтергейсты». А на крыше девятиэтажки, где когда-то развевался красный флаг, сидит большая серая ворона и смотрит на меня равнодушно и холодно, слегка повернув клювастую голову. Я смотрю на неё в ответ, и птица медленно тает, исчезает без следа. Не знаю уже была ли она, или это морок, призрак, картинка, нарисованная воспалённым воображением. Кто-то говорил мне, что Зона иногда принимает облик большой серой вороны. Но правда ли это. Здесь много разных небылиц.
Но главное тут не мутанты и не аномалии. Главное — тишина. Она не пустая, а плотная, наполненная эхом детского смеха, заводского гудка, свадебного марша. Призраки не людей, а самой жизни, замороженной в апрельском утре 1986 года. Такой тишины не встретишь больше нигде.
Я поправляю респиратор и проверяю счётчик Гейгера. Его стрелочное щёлканье — единственный живой звук. Я – сталкер. Иду сюда не за артефактами, а чтобы услышать этот шепот прошлого, прикоснуться к величайшей и самой страшной аномалии — памяти, которая никогда не отпустит. Я охотник за тишиной. И я давно не обижаюсь на тех, кто дал мне прозвище «Тронутый». Я тронутый Зоной и мне уже не измениться.
Я сажусь на корточки и осторожно касаюсь земли пальцами. Я чувствую едва уловимую дрожь, словно биение сердца.
Зона жива. Она дышит, меняется, думает. И мы, сталкеры, всего лишь временная рябь на её бескрайней, радиоактивной поверхности.