Наши с Костей отношения изменились. Внешние факторы, его «тараканы» — не знаю, что стало тому причиной. Но когда мы сходились, то думали и рассуждали очень похоже.
Ни один из нас не был зависимым от другого, не посягал на личную свободу. Мы были согласны с тем, что даже состоящий в браке человек может спать с кем хочет, если ему совесть это позволяет. Ограничения — они не снаружи: «Муж сказал, жена запретила». Они внутри, в голове. Я люблю мужа, ценю его, поэтому не хочу изменять. Костя любит меня, ценит, поэтому не хочет изменять. Сам не хочет.
Работа, дом, друзья, досуг, финансы — наше «сам не хочет / сам хочет» касалось всех сфер. Глупо, на мой взгляд, когда муж отпрашивается у жены, чтобы сходить с друзьями в баню. Или когда мужья запрещают своим женам носить мини-юбки и пользоваться косметикой. Глупо. Мы не отпрашивались, не спрашивали мнения друг друга. Лишь говорили, что в такой-то день не стоит включать меня или Костю в свои планы.
Мне нравилось в Косте это полное отсутствие попыток взять под контроль мою жизнь. Как и я не лезла в его голову и не говорила, как будет лучше поступить. Мы были разговаривающими друг с другом партнёрами, наш союз был основан на уважении и доверии. Никаких сцен ревности, указаний, прогибов, навязывания своего мнения. Если Костя хотел на море, а я — в тихое место недалеко от города, то мы проводили отпуск раздельно.
Костя — фанат коротких путешествий. Любые длинные выходные — он в новом городе или в новой стране. Для меня же лучший отдых — книга или фильм дома, в привычной обстановке. Над окружающими, которые говорили мне, что я не должна отпускать мужа отдыхать в одиночестве, я смеялась. Над теми, кто говорил, что неправильно, что муж постоянно где-то бывает, а жену оставляет дома, я тоже смеялась.
В какой-то момент всё начало меняться. Сначала Косте вдруг разонравились мои подруги, хотя он встречался с ними лишь тогда, когда сам хотел посетить со мной какое-то мероприятие. Потом ему разонравилась моя манера одеваться. Свободные джинсы, толстовки, кроссовки, оверсайз — это моё, в гардеробе нет ни одного платья и ни одной юбки. А потом муж заявил, что ему надоело так жить.
— У меня жена Шрёдингера. Непонятно, есть или нет. Ты хоть что-то ко мне чувствуешь?
Разобраться в том, что для мужа изменилось, я попыталась, начала разговор, но сразу услышала, что проблема во мне. Спросила, чего он хочет.
— Нормальных отношений, как у всех. Когда спрашивают, советуются, а не только ночуют вместе, а в остальном каждый сам по себе.
Я решила попробовать, чтобы посмотреть, что будет дальше. И оказалось, что спрашивать и советоваться должна лишь я. Для него ничего не должно было измениться: как летал по миру и как встречался с друзьями с моего молчаливого «ты можешь делать то, что хочешь», так он и продолжил. А вот я должна была докладывать: куда я, с кем я, зачем. Но сначала, перед докладом, полагалось, что я должна доказать целесообразность встречи с подругами.
Высказала Косте всё, что поняла. Он заявил, что все нормальные мужчины так живут.
— Решил стать нормальным мужчиной? Тогда найди себе нормальную женщину. Я тебе не подхожу, — сказала я и ушла.
Мне жаль. Потому что наш брак перестал меня устраивать лишь в последние несколько месяцев перед разводом. Так и не смогла понять, откуда у Кости взялась эта идея жить как «нормальный мужчина». Нормально всё, что устраивает данных конкретных людей, если это не нарушает законов страны, в которой эти люди находятся. Путешествовать в одиночку, одеваться так, как ты хочешь, а не как хочет муж, распоряжаться своим временем по своему усмотрению — это нормально.
Костя не был для меня пустым местом. Конечно, мы обсуждали траты, будущее, принимали совместные решения в вопросах, которые требовали участия нас обоих. Я уважала его желания и решения в вопросах, которые касались лично и только его самого. И считала, что вправе рассчитывать на аналогичное отношение. Так и было. Мы поэтому и поженились — потому что устраивали друг друга. Когда всё изменилось, то и нашему браку пришёл конец. И я не злюсь на Костю, потому что любой человек должен жить так, чтобы ему было хорошо и комфортно. Меняться — нормально. Но никто не должен меняться лишь потому, что кто-то другой вдруг захотел, чтобы ты изменился.
Моё отношение к нашему разводу — это не равнодушие. Это понимание и принятие, уважение желаний человека, которого я люблю. Хотя я не понимаю Костю. Он обвиняет меня в равнодушии, говорит, что не видно, будто я расстроена нашим разводом. Я расстроена, но что могу изменить? Ничего.
Жить под флагом двойных стандартов — не для меня. Потому что Костя решил, что только для меня всё должно измениться, а он как пользовался личной свободой, так и продолжил бы ей пользоваться. Он решил, что ограничения — только для меня, и моё согласие было бы для него подтверждением любви. Но это не так. Обычно те, кто требуют жертв во имя любви, этого чувства не испытывают; для них подтверждение любви — повод, чтобы остаться с тем, кого они перестали любить. Разве будет счастье в таких отношениях? А я хочу быть счастливой.
Я люблю Костю, но сейчас, без него, я намного счастливее, чем была бы рядом с ним. Мне жаль. Очень жаль. Записано. Больше историй: нелапша.рф