Есть такие игры — и особенно покер — «с неполной информацией». Что это значит? Значит, в такой игре всегда есть место случаю, случайности. Шеф-редактор «РП» Игорь Мартынов общается с покеристами, которые играют не на деньги, а… А на что? И при чем тут Пушкин, квантовая суперпозиция и комета 3I/ATLAS?
Раздача первая. Анте
Давненько не брал я в руки карт. Да и брал ли? Разве что в щенячьем студенчестве, в общаге Карлова университета, еще до того, как сын второго советника посла сперва поджег, потом затопил заведение, а сам «упал стремительным домкратом» и был выслан восвояси. «Не за то бранил отец сына, что играл, а за то, что отыгрывался». До сих пор в глазах стоят те пули и висты, марьяжи и ремизы, но мы играли не для профита, а коротая ночи на чужбине. В подкладке, в подоплеке той игры, конечно, «Бег», «а ты азартный, Парамоша». Отчаянный жест, последний кон, шальная пуля…
Мы на бруствере сдавали,
Вам везло тогда, корнет.
И хотя по нам стреляли,
Промолчали мы в ответ.
Я поставил все, что было.
Я мечтал замять конфуз.
Не очко меня сгубило,
А к одиннадцати туз…
Преферанс, очко (блэк-джек) советских лет сменились бриджем перестройки; теперь на дворе эпоха покера. И хотя азартные игры изгнаны из столицы, некоммерчески есть где поиграть: да вот, например, в клубе «Дойл покер» (см. наш фоторепортаж). А иногда в таких местах игра превращается в научный диспут. Между раздачами рассуждают о случаях, случайностях, законах и превратностях.
Физик:
— Покер — это единственная игра, где квантовая суперпозиция существует макроскопически. Карты одновременно и твои, и не твои, пока ты их не открыл. Шрёдингер бы плакал от счастья…
Психолог:
— А я думаю, покер — это про иллюзию контроля. Мы все здесь потому, что в жизни слишком много неопределенности. А тут пятьдесят две карты, четкие правила, и ты как будто бы можешь все просчитать.
Математик:
— Вероятность выиграть с двойкой-семеркой оффсьют — 9,7% против случайной руки. Но это если играть один раз, а мы играем всю жизнь. В долгой дистанции даже двойка-семерка выиг-рывает. Вопрос только, проживешь ли ты такую дистанцию.
Филолог:
— В литературе есть термин «ненадежный рассказчик». В покере это блеф. Ты рассказываешь историю, в которую никто не обязан верить. Но если рассказал хорошо — поверили. Мандельштам писал: «Я слово позабыл, что я хотел сказать». Вот и ставишь на слово, которого нет.
Психолог получает сет семерок. Физик — топ-пару с хорошим кикером. Филолог — двусторонний стрит-дро. Психолог чекает. Физик ставит. Филолог коллит. Астрофизик с тузами фолдит — «слишком много дро».
— Вот видите, — говорит физик, — даже тузы можно выбросить. В физике такое невозможно. Частица либо есть, либо ее нет. А тут — есть, но не нужны.
— Тузы — не всегда тузы, — резонирует психолог. — Иногда это просто две красивые картинки, которые проигрывают сету идиота.
Раздача вторая. Префлоп и флоп. Филолог
Начнем с филолога — точнее, с Пушкина начнем. Александр Сергеевич оставил после смерти 60 000 рублей долгов, по преимуществу карточных: «Я предпочел бы умереть, чем не играть». Сюжет «Пиковой дамы» картежнику Пушкину подсказал другой картежник князь Голицын, племянник княгини Натальи Петровны Голицыной. Однажды на званом ужине в Париже княгиня проиграла крупную сумму герцогу Орлеанскому, таких денег у Голицыной не было. В отчаянии обратилась она к алхимику и мистику графу Сен-Жермену. Граф сказал, что золота он княгине не даст, но научит ее, как отыграться. Сен-Жермен посоветовал Голицыной в этот же вечер сделать в игре три ставки подряд: «Ставьте куш на тройку, семерку и туза». Раздобыв денег и сделав три ставки, Наталья Петровна обнулила карточный долг. И после этого случая стала до неприличия скупой. Зато бессмертной. «Пиковой даме» благодаря.
Филолог:
— Пушкин в жизни играет бесконечное число раз, выбирая, допустим, между женитьбой и побегом за границу… Мы можем это видеть во всех критических кризисных точках. Так игрок поступает. Игрок думает в 1823 году, сбежать ли ему за границу или жениться, делает какие-то ходы с болезнью становой жилы, которую надо непременно лечить за границей. Но отпадает возможность лечиться за границей — отпадает и возможность побега. То же самое с ним случалось и в 1825 году, и в 1830-м, то есть каждый раз, когда он накануне кризиса и творческого взрыва, идет череда провокаций, как бы устроить жизнь. Если разбирать его абсолютно невозможные, невероятные достижения в Первую Болдинскую осень, когда накануне женитьбы, задержанный холерой, он умудряется столько всего насочинять, — это тоже расчет с жизнью. Он снимает самый большой банк с расчетом на то, что судьба меняется, что это ставка внутри как бы предыдущей игры.
— Известно, что за карточным столом Александр Сергеевич был не слишком удачливый и не особо мастеровитый игрок. Не то что, скажем, Белинский или Некрасов. Вот были асы…
Филолог:
— Тут уместно вспомнить историю с его поездкой в 1829 году — неразрешенной, самовольной поездкой на Кавказ. Он едет в доступную заграницу внутри империи и без разрешения. И там есть такая история, что он был соблазнен шулерами и что сама поездка чуть ли не была затеяна ими. Но по этому поводу мне нравится комментарий Павла Вяземского: он пишет, что вся эта идея, что все было подстроено карточными шулерами, является оскорбительной для памяти Александра Сергеевича, поскольку всем известно было, как он слабо играл и что в последние годы жизни его не обыгрывал разве ребенок. И вот когда я думаю над этой фразой, я думаю, что в игре его увлекала, конечно, игра с фатумом, игра со случаем, игра с судьбой, и насколько он стал в этом большим специалистом, можно судить по «Пиковой даме». Он написал «Пиковую даму» — никто подобного не сделал, хотя известный картежник Чекалинский и прочие выигрывали много денег и играли гораздо лучше него. У Пушкина было полно соблазнов в свете. Но он знал свету цену, понимал и просчитывал все, это его раздражало, и, кстати, привело к довольно решительным действиям, к дуэли, и в конце концов свело в могилу. Его контакт со светом — тоже сторона игры. Свет его соблазнял. Но он был чужаком там. Если вы имеете друга мафиози, это не значит, что вы свой человек в мафии. Если вы лично знаете какого-нибудь убийцу, это не значит, что вы можете убить. И вот у Пушкина я вижу сочетание необыкновенной наивности с очень глубокой проницательностью, но профессионал в литературе не может употребить своих знаний на выиг-рыш. Если вы выигрываете в искусстве, вы не можете выиграть в опыте жизни. В опыте жизни выигрывают другие люди, чей язык — деньги, политика, преступления. А у поэта язык — это слова. Я думаю, что отсюда все неудачи Пушкина как карточного игрока. Я считаю, что самый большой банк снят «Пиковой дамой». И какие ни будут написаны теоретические работы по этому поводу профессиональными игроками, они не смогут покрыть его выигрыш, это все будет частичным объяснением. Он сумел зашифровать саму судьбу внутрь игры, и на это нужно было потратить некоторый опыт, значит, нужно было несколько раз проиграться, что, я думаю, он и делал.
— Германн — это как бы другой полюс игрока Пушкина.
Филолог:
— Пушкин проигрывает, потому что он Пушкин и потому что он видит во всем некую поэзию и хочет разгадать более глубокую тайну, может быть, ту, которую сообщили графине. Германн — это немец, логик, очень последовательный человек, очень фундаментальный, он это просчитывает другим путем, но он тоже непрофессионален. Потому что профессио-нал знает гибкость случая. Как он это знает, как делает это профессионал — мне неизвестно. Пушкин тоже пытался это разгадать, но для того, чтобы пользоваться случаем, надо иметь и некоторую подлость, надо знать, что ты предаешь и за что ты платишь, в этом есть какая-то метафизика. И если вы не владеете этой психологией — риска, подлости, предательства, — вы не можете быть профессионалом. Пушкин хотел прочесть чистую метафизику игры, а Германн хотел ее разгадать. Конечно, человек, который хочет разгадать такого рода вещи, — ему остается только посочувствовать, и Пушкин, я думаю, сведя его с ума, его даже реабилитировал. Пушкин, как игрок, прекрасно знал подвижность жизни, что она не имеет решений. Что вы можете изменить в фатуме? Вы можете ему только просоответствовать, в какой-то момент фатум требует от вас того или иного поведения, и тогда вы должны жениться, написать «Пиковую даму», пойти на дуэль… И игра, и интуиция, и нежность отношения к бытию, и суеверие, и даже, возможно, такт, и способность ухаживать, то есть угадывать душевные движения другого, или льстить ему, или угадывать его рисунок души, чем быть ему приятным, — это все как бы понтирование такое. Я думаю, что для Пушкина это было бесконечное сукно. Но когда он попадал к конкретному игорному столу, где столбиками лежали деньги, и столбиками стояла тишина, и можно было рискнуть и вдруг выиграть и вдруг — проиграть, то, я думаю, он поддавался гипнотизму, ведь игра бы не стала так увлекать, если бы она не напоминала жизнь, но все-таки это только модель жизни, а не вся жизнь…
И филолог-пушкинист вернулся к гипнотизму зеленого сукна.
Раздача третья. ТЁрн. Психолог
Психолог:
— Вот вам история про случайность, из практики. Пациент. Мужчина, 42 года: «Я решил покончить с собой ровно через неделю, в пятницу, в 11 утра». Я работаю с ним пять дней. Каждый день — улучшение, прорыв. В четверг он говорит: «Спасибо, я снова жить хочу». А в пятницу телефонный звонок: пациента сбила машина в 10:47. Водитель заснул за рулем, проехал на красный… Решения принимаем не мы, а случай. Колд колл.
— Для практикующего психолога чем интересен покер?
Психолог:
— В покере нет места надежде. Надежда — это творческая эмоция. Она берет положительные качества отсутствующего события и вызывает частичное переживание того, каково было бы наше состояние, если бы оно сбылось. Параллельно с этим частичным переживанием позитива возникает и стремление к этому состоянию, которое может варьироваться от небольшой взволнованности до полной эмоциональной отдачи. Чем сильнее надежда, тем более эмоционально невыносимым становится проигрыш. Негативное последствие надежды — отчаяние — расстроит разум до такой степени, что эмоции возьмут над ним верх. Но и позитивное последствие надежды — ликование — также введет разум в нестабильное состояние, но уже в противоположном направлении. Эйфория от победы может привести к снижению бдительности. Ложное чувство безопасности возникает из-за приятных последствий оправданной надежды. Мы часто говорим, что наши «надежды разбиты» или наши «ожидания обмануты». Это означает, что наши надежды и ожидания повысили эмоциональные ставки. В покере эмоциональные ставки изначально намного выше оптимальных для среднестатистического человека, независимо от уровня его скилла. Почему вообще возникает идея, что надежда принесет нам пользу? Как и большинство врожденных человеческих защитных механизмов, надежда повышает наши шансы на выживание. Наш организм положительно реагирует на позитивное мышление. Показатели по выздоровлению заметно лучше у пациентов, которые надеются на исцеление. То есть в обычной жизни полезно надеяться на лучшее. Но покер не соответствует обычным правилам, чем он лично мне и интересен. В покере надежда вызывает усиление эмоций, а это плохо сказывается на нашем логическом мышлении. Нам нужно перепрограммировать наш мозг, доказать ему, что надежда — неверная реакция на ситуацию, потому что раздача, независимо от нас, может закончиться как положительно, так и отрицательно.
Вот пример. Игрок видит, что у него есть возможность баррельнуть ривер после конт-бета на флопе и тёрне. Ран-ауты хорошие, и он считает, что поле в среднем будет чаще перефолживать, чем коллить. Используя эти эмпирические данные, игрок заряжает третью ставку. Этот выбор полностью логичен, и эмоциональное вмешательство до этого момента было незначительным. И тут вступает в игру надежда. А прежде чем сделать эту ставку, игрок должен честно сформулировать для себя: «Я собираюсь блефовать, но прежде чем я это сделаю, я должен признать, что победа в этом банке для меня абсолютно не важна. Выигрыш или проигрыш — это всего лишь временные колебания. Я безразличен к результату». Вот привычка, которую нужно развивать: умение быстро переводить взгляд со стола сразу после того, как вы сблефовали. Поначалу, поверьте, вам будет буквально невтерпеж проверить, сработал ли блеф. И этот зуд вас выдаст. Потому учитесь переключаться. Смотрите в сторону, в стену, на другой стол, в окно.
— Получается, безнадежность — лучший иммунитет от неизбежной случайности?
Психолог:
— Это страховка. Совершили действие — и проехали. Двигаемся дальше.
Раздача четвертая. Ривер. Астрофизик
Двигаемся дальше. В эти тревожные дни, когда по Солнечной системе рыщет залетевшая невесть откуда комета 3I/ATLAS, мы не могли упустить случай и не поговорить с играющим астрофизиком (а некоторые астрофизики даже в турнирах побеждают) про комету и про то, в какие игры играет космос.
— С каким-то апокалиптическим придыханием про комету говорят, что она чуть ли не убийца Земли… Что это ковчег в пришельцами…
Астрофизик:
— Скорость данной кометы выше, чем скорость всех объектов Солнечной системы, она не сможет гравитационно остаться в нашей Солнечной системе и, безусловно, ее покинет. То есть просквозит, пролетит и вылетит дальше.
— А есть ли вероятность, что ее скорость замедлится в результате столкновения с чем-нибудь?
Астрофизик:
— Мы прослеживаем ее траекторию вперед и не видим потенциальных проблем. Просквозит и улетит. Никаких сюрпризов не предвидится.
— А насколько близко она подлетит к Земле?
Астрофизик:
— В хороший телескоп можно ее будет увидеть, размером она порядка нескольких звездных величин. Но имейте в виду, что, когда вы наблюдаете столь подвижный объект, вам необходимо подстраивать скорость ведения трубы телескопа таким образом, чтобы этот объект оставался неподвижным в поле вашего зрения. И, соответственно, если вы посмотрите любые фотографии, вы увидите, что и сама комета, и треки звезд вокруг нее размазаны, потому что покоящие-ся на обычном небосводе объекты начинают двигаться относительно трубы телескопа. То есть на самом деле комету наблюдать не очень приятно… Собственно, сняли мы уже ее спектр, посмот-рели, из чего состоит. Никакого вау-эффекта, все предсказуемо. Какова вероятность столкновения кометы с нашей планетой? Конечно, вспоминают историю с динозаврами, которые исчезли из-за изменения климата на Земле, произошедшего после столкновения с крупным космическим объектом… Но по всем оценкам и измерениям, которые у нас есть, вероятность столкновения с кометой — ноль.
— Значит, случайности в космической игре исключены?
Астрофизик:
— Отнюдь. Дело в том, что мы не можем гарантировать, что мы видим все объекты. Что-то может к нам прилететь внезапно со стороны Солнца. Например, известный челябинский метеорит был обнаружен как раз таки уже по факту, выскочивший со стороны Солнца. Мы к нему не были готовы, мы не знали, что такой крупный и опасный объект войдет в атмосферу. Мы не можем направить наши телескопы наземные на Солнце и узнать, что находится за Солнцем, что там летает. То есть неизбежно к нам прилетит достаточно крупный объект, но последний такой — тот самый, который освободил нишу для человека от динозавров, — прилетал относительно недавно, так что у нас есть в запасе некоторое время, сколько-то миллионов лет, чтобы не напрягаться по этому поводу. Но если говорить о случае или случайности вселенского масштаба — надо не на небо смотреть, а себе под ноги. Земля — вот самая невероятная случайность. Планета вращается с настолько точно рассчитанной скоростью, что одна ее половина не успевает промерзнуть до основания, а другая — испепелиться. У планеты есть спутник идеальных габаритов, вызывающий мягкие приливы на поверхности, атмосфера с содержанием кислорода ровно в 21% и магнитное поле, которое, подобно куполу, отражает смертоносное солнечное излучение. Мы находимся на безупречном расстоянии от звезды. У нас не слишком жарко и не слишком холодно. Ровно так, чтоб на поверхности могла существовать вода в жидком состоянии. Этот узкий сектор вокруг каждой звезды астрономы называют обитаемой зоной, хотя есть и более образное наименование — зона Златовласки, в честь сказочной героини, которая нашла для себя идеальную порцию каши. Земля как раз находится в этой космической золотой середине, где условия для зарождения жизни оказались оптимальными. Невероятным это делает тот факт, что смещение орбиты Земли всего на 5% ближе к Солнцу привело бы к испарению наших океанов, а удаление на те же 5% обрекло бы их на вечное замерзание, превратив планету в ледяной шар. Мы существуем в коридоре пространства, ширина которого не превышает 3% от общего диаметра нашей Солнечной системы. Это можно сравнить с ходьбой по канату, натянутому над пропастью. Одно неверное движение в любую сторону — и неминуемо падение. Земля же удерживает равновесие на этом космическом канате уже более четырех миллиардов лет, не совершив ни единой ошибки. Когда наша система только формировалась из вращающегося газопылевого облака, положение каждой планеты определялось множеством случайных факторов. Скорость вращения туманности, плотность ее отдельных участков, гравитационное воздействие пролетавших мимо звезд и даже точный момент возгорания нашего Солнца. Все эти переменные должны были сложиться в идеальную комбинацию, чтобы Земля оказалась в своей узкой обитаемой зоне. Наш ближайший сосед, Венера, промахнулась всего на 40 миллионов километров. И это небольшое отклонение превратило ее в адский мир с дождями из серной кислоты и атмосферным давлением, способным раздавить подводную лодку. А Марс ошибся примерно на такое же расстояние в противоположную сторону и стал ледяной пустыней. То есть из бесчисленных вариантов Земле выпал именно такой, при котором может процветать сложная химия, вода совершает круговорот, а температура оставалась стабильной для формирования первых живых клеток. Астрономы подсчитали, что вероятность случайного возникновения таких условий настолько ничтожна, что для ее записи потребовалось бы число с бОльшим количеством нулей, чем число атомов наблюдаемой Вселенной. Ну, это все равно что попасть дротиком в монету с расстояния в тысячу километров…
…Сдвинув фишки и отложив карты, завороженные игроки слушали внезапную лекцию астрофизика. Казалось бы, еще чуть-чуть, и он раскроет что-то главное про сотворение мира. И мы получим полную информацию. И все тайны будут окончательно раскрыты, в том числе и секрет трех карт из «Пиковой дамы». И никогда, никогда больше не потревожит нас случай. И в полной безнадежности, как в абсолютной пустоте, мы двинемся дальше. Или в обратную сторону. Да какая разница? Ведь если нет случайности, то и блеф невозможен… А значит, смысла нет в игре.
…— Я коллирую, — неожиданно говорит астрофизик, глядя в глаза филологу.
Фишки поредели, кто-то выбыл, но главный банк еще впереди.
Карты открываются. У филолога — стрит. У астрофизика — две пары. Банк уходит филологу.
Астрофизик вздыхает:
— Сильная игра. Ты поймал свою темную материю на ривере.
— А ты недооценил гравитацию блефа, — улыбается филолог.
Опубликовано в журнале "Русский пионер" №130. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".