Карина за день так устала на работе, что сил подниматься пешком на третий этаж у неё не осталось. К вечеру ноги налились тяжестью, в висках тянуло, а в голове стоял ровный гул от совещаний, отчетов и бесконечных телефонных разговоров. Она остановилась в подъезде, прислонилась плечом к холодной стене, нащупала кнопку лифта и нажала, не глядя. Металлическая дверь с глухим звоном сомкнулась где-то наверху и начала медленно спускаться.
В подъезде пахло свежей краской и пылью. Кто-то недавно менял почтовые ящики, и на полу лежала узкая полоска картона. Карина переступила через неё и шагнула в лифт, как только двери разъехались. Она нажала кнопку третьего этажа и, не дожидаясь, пока кабина тронется, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и на секунду позволила себе отключиться.
— Попридержите, — раздалось снаружи.
Голос был мужской. Карина вздрогнула, хотя сама не поняла почему. Рука машинально потянулась к кнопке «Закрыть», но остановилась на полпути. Двери уже раздвигались. Хотелось выскочить, сделать шаг назад, оказаться снова в подъезде, но тело будто не слушалось. Она осталась на месте, прижалась лбом к холодному зеркалу, словно пытаясь спрятаться в собственном отражении.
В кабину вошёл мужчина. Он был выше её, в тёмном пальто, с сумкой через плечо. Поставил сумку у ног, нажал кнопку пятого этажа и повернулся лицом к дверям. Лифт дёрнулся и поехал вверх.
Карина узнала его сразу. Даже не глядя прямо. Достаточно было этого голоса, знакомой манеры движения, того, как он поставил ногу уверенно, будто точно знал, где окажется пол. Это был Глеб.
Первый ее муж, теперь уже бывший.
Пять лет назад он сказал ей, что она для него недостаточно хороша. Сказал спокойно, без крика, будто сообщал о переносе встречи. Его мать уже всё решила, и спорить с этим решением он не собирался. Она нашла ему женщину, которая соответствовала всем требованиям: аккуратная, хозяйственная, с правильными взглядами и без лишних вопросов. И она его тоже вполне устраивала, а главное, у неё, по его словам, никогда не болела голова.
Карина стояла, не поднимая глаз. Зеркало перед ней отражало лишь её собственное лицо и край его пальто. Лифт шёл медленно, останавливался на каждом этаже. На втором никто не вошёл. Кабина снова тронулась.
Глеб смотрел прямо перед собой. Он не делал попыток повернуться, не разглядывал отражение. Будто в лифте был один.
Карина сжала ручку сумки. В голове всплыл тот вечер: кухня в старой квартире, узкий стол, чашка с остывшим чаем. Его ровный голос, её молчание. Чемодан у двери. Мать Глеба, стоящая в коридоре, словно свидетель правильности происходящего. Она тогда тоже не плакала. Просто кивнула и пошла в спальню, чтобы закрыть дверь.
Лифт остановился на третьем этаже. Двери раскрылись.
Карина вышла. Она сделала шаг в коридор, не оглядываясь, и только потом услышала, как за спиной снова закрылись двери. Кабина поехала выше. Лёгкий скрип троса растворился в тишине подъезда.
Она остановилась у своей двери, достала ключи, попыталась попасть в замок с первого раза. Рука дрожала, и ключ несколько раз соскальзывал. Наконец дверь поддалась, и Карина вошла в квартиру, аккуратно закрыв за собой.
В прихожей горел свет, из кухни тянуло запахом жареного лука и свежего хлеба. Она сняла пальто, повесила его на крючок и, не разуваясь, прошла дальше. На плите что-то тихо шкворчало.
Евгений был дома. Он стоял у плиты спиной к двери, в её кухонном фартуке, который когда-то купили наспех в ближайшем хозяйственном магазине. Фартук был ему коротковат, завязки смешно расходились на спине, но Женя на это не обращал внимания. Он помешивал что-то в сковороде деревянной лопаткой и одновременно следил за кастрюлей, где закипала вода.
— Ты пришла? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да, — ответила Карина и наконец разулась.
Евгений выключил конфорку, отставил сковороду и только тогда повернулся. Увидев её, он улыбнулся, как всегда, спокойно, будто её приход был самым естественным событием вечера. Он вытер руки о полотенце, подошёл и прижал Карину к себе, словно просто обнял привычную часть своей жизни.
— Опять устала? — спросил он, глядя ей в лицо. — Что-то вид у тебя какой-то помятый.
Карина пожала плечами. Она уткнулась носом ему в грудь, вдохнула знакомый запах: мыло, стиральный порошок, чуть-чуть кофе. Этот запах всегда был одинаковым, независимо от времени года и настроения.
— День тяжёлый, — сказала она. — Ничего особенного.
Евгений провёл ладонью по её спине, медленно, как делал это всегда, не задавая лишних вопросов. Потом отпустил и отошёл к плите.
— Иди, мой руки, — сказал он. — Сейчас будем ужинать.
Карина прошла в ванную. Включила воду, посмотрела на себя в зеркало. Лицо действительно было уставшим, волосы чуть растрепались. Она пригладила их, вытерла руки и вернулась на кухню.
Евгений уже раскладывал еду по тарелкам. Он никогда не делил обязанности на женские и мужские. Завтрак или ужин мог приготовить сам, убрать в квартире тоже не считал чем-то особенным. Рубашки гладил всегда сам, аккуратно, с вниманием к воротникам и манжетам. Сначала Карина из-за этого обижалась, ей казалось, что он ей не доверяет, будто считает её неспособной справляться с обычными делами. Потом свекровь как-то между прочим сказала, что Женя со школы всё делал сам: мать много работала, и он рано привык к самостоятельности.
Они сели за стол. Евгений налил чай, пододвинул к Карине хлебницу.
— На работе всё нормально? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Просто устала.
Он слегка улыбнулся и больше не стал расспрашивать. Евгений умел не настаивать, и Карина ценила в нём это качество. Он ел медленно, аккуратно, иногда поднимал на неё глаза, будто проверяя, всё ли в порядке. Разговор шёл о мелочах: о том, что в выходные надо заехать к его родителям, что сосед сверху опять что-то сверлил, что в магазине подорожало молоко.
Карина слушала и отвечала, когда нужно. Голос у неё был ровный, движения привычные. Ничто внешне не выдавало того, что вечер для неё начался иначе, чем обычно.
После ужина Евгений убрал со стола, поставил посуду в раковину. Карина предложила помочь, но он махнул рукой.
— Иди отдохни, — сказал он. — Я сам.
Она ушла в комнату, села на диван, сняла туфли. Через открытую дверь было слышно, как на кухне льётся вода, звякают тарелки. Всё было на своих местах, как и каждый вечер.
Когда Евгений закончил, он выключил свет, вошёл в комнату и сел рядом с ней. Включил телевизор, но звук оставил тихим. Он обнял Карину за плечи, и она не отстранилась.
Мысль о лифте, о голосе, который она услышала днём, ещё мелькнула где-то на краю, но Карина тут же отодвинула её. Она решила, что это просто случайность. Город большой, дом многоквартирный, встречаются разные люди. Ничего больше.
На следующий вечер Карина возвращалась домой на час раньше. Рабочий день закончился неожиданно быстро, и это выбило её из привычного ритма. Во дворе было многолюдно: кто-то выгуливал собак, кто-то спешил с пакетами из магазина, дети катались на самокатах вдоль дорожек. Карина прошла к подъезду, открыла дверь и вошла внутрь.
Лифт был на первом этаже. Она нажала кнопку вызова и стала ждать. Кабина подъехала почти сразу, двери разъехались. Карина шагнула внутрь и нажала кнопку третьего этажа.
— Карина?
Она резко обернулась. В лифт уже входил Глеб. На этот раз он смотрел прямо на неё, без колебаний, словно узнал сразу и не сомневался. Двери закрылись, кабина тронулась.
— Ты? — сказал он. — Я не был уверен.
Карина молчала. Потом повернулась к нему всем корпусом.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Ты за мной следишь?
Глеб удивлённо поднял брови.
— С чего ты взяла?
— Второй день подряд, — сказала Карина. — Это уже не случайность.
Лифт ехал медленно, и ей казалось, что каждая секунда растягивается. Глеб прислонился к стене, скрестил руки на груди.
— Я не преследую тебя, — сказал он. — Я купил здесь квартиру. Переехал.
Карина усмехнулась.
— Очень удобно, — сказала она. — Бывшие супруги в одном доме. Так не должно быть.
— Почему? — спросил он.
— Потому что это неправильно, — ответила она. — Что подумает мой муж? Что подумает твоя жена?
Глеб помолчал, потом коротко сказал:
— Я в разводе второй раз.
Карина посмотрела на него внимательно.
— И на этот раз тоже не ты виноват?
— На этот раз… я, — ответил он. — Элька решила, что я ей не подхожу.
— Вот как, — сказала Карина. — Значит, и тебе дали под зад пинком?
Глеб скривился.
— Если тебе так проще это называть, — сказал он.
Лифт остановился на третьем этаже. Двери раскрылись. Карина не спешила выходить.
— Я не хочу тебя здесь видеть, — сказала она. — Уезжай. Продай квартиру, переезжай. Нам обоим будет спокойнее.
Глеб покачал головой.
— Я купил эту квартиру, — сказал он. — И имею полное право здесь жить. Я даже не знал, что ты здесь живёшь.
Карина шагнула из лифта в коридор. Она уже направлялась к двери, когда услышала его голос за спиной.
— Да если бы я знал, что ты здесь живёшь, — крикнул Глеб, — я бы на пушечный выстрел к этому дому не подошёл.
Карина остановилась и обернулась.
— Потому что я стала такая страшная? — спросила она.
Глеб не ответил. Двери лифта закрылись, и кабина поехала вверх. Карина постояла ещё несколько секунд, потом медленно провернула ключ в замке.
Карина вернулась домой в плохом настроении. Дверь едва закрылась за ней, как Евгений вышел из кухни, где только что мыл посуду. Он заметил её усталость сразу.
— Что-то случилось? — спросил он, подходя ближе. — Ты совсем не похожа на себя.
Карина будто повисла на мгновение в воздухе, потом тяжело вздохнула. Ей пришлось признаться.
— Сегодня… я опять встретила Глеба, — сказала она тихо. — В лифте. Он… купил квартиру в нашем доме.
Евгений промолчал. Его лицо оставалось спокойным, как всегда. Он взял её за плечи и мягко прижал к себе.
— Ничего страшного, — сказал он. — Я не собираюсь ревновать, если только ты сама не дашь повод. Всё остальное не имеет значения.
Карина стояла, прижавшись к нему, и думала о другом. Она пыталась понять, почему Глеб мог быть к ней таким равнодушным, почему за пять лет между ними не осталось ничего, что он бы ценил. И одновременно в памяти всплывали вечера, когда он гладил её по спине так же, как сейчас делает Евгений.
Карина поняла, что осознавать это непросто. Всё это время, с первой встречи с Глебом, в её голове жили воспоминания о годах, проведённых с ним. Воспоминания, которые оживали при каждом его появлении. И теперь, когда рядом был Евгений, такой спокойный, внимательный, заботливый, ей всё равно трудно было освободиться от прошлого.
Она ощутила прикосновение мужа: ладонь скользнула по спине. Он ничего не спрашивал. Карина чувствовала, что рядом с ним она в безопасности, что он любит её не меньше, чем когда-то она сама любила Глеба.
— Спасибо, что понимаешь, — сказала она тихо.
— Всегда, — ответил Евгений. — Всегда буду рядом.
Карина вздохнула и почувствовала облегчение. Она знала, что настоящие отношения строятся на заботе и доверии, а не на воспоминаниях о прошлом. Но понимала также, что её память о Глебе не исчезнет сразу.
— Мне придётся идти к психологу, — сказала она. — Чтобы избавиться от этих назойливых воспоминаний.
— Если считаешь нужным, — сказал Евгений спокойно. — Я поддержу.
Она улыбнулась, прижимаясь к нему. В комнате стало тихо. За окном зажглись фонари, мягкий свет падал на пол. Карина понимала, что теперь всё зависит от неё самой: оставить прошлое позади и строить жизнь с человеком, который действительно её любит.
Вечер медленно уходил в ночь. Она сидела рядом с Евгением, слушала, как он тихо шуршит страницами книги, и ощутила, что в её жизни снова есть место спокойствию и уверенности. Воспоминания о Глебе ещё остались, но теперь они больше не определяли её настроение. Карина знала, что впереди новые дни, новые события и новая жизнь.