— Женя, твоя мама опять звонила? — Нина скинула туфли в прихожей и прошла на кухню, даже не глядя на мужа.
— Три раза, — признался он, потирая затылок. — Слушай, она там список составила на Новый год. Двенадцать блюд. Холодец, заливное, салаты...
Нина резко обернулась:
— И что?
— Ну... она хочет, чтобы ты приехала и приготовила. Тридцать первого. У нее дома.
Нина опустила сумку на пол. Посмотрела на Женю долгим взглядом. Он сидел на диване, телефон в руках, и старательно избегал ее глаз.
— Нет, — коротко бросила она.
— Как нет?
— Вот так. Нет. Мы с тобой планировали встретить Новый год дома. Впервые за семь лет. Или ты забыл?
Женя наконец поднял голову:
— Ну да, я помню. Но мама говорит, что Света в этом году к родителям Олега уезжает. Получается, она одна останется...
— Ты к ней можешь поехать, — Нина прошла в комнату, начала переодеваться в домашнее. — Я не против.
— А стол кто готовить будет?
Нина вышла из комнаты уже в домашних штанах и футболке:
— Женя, у меня работа до тридцатого. Я в магазине с утра до вечера, ноги гудят, народу столько, что протолкнуться невозможно. Все эти покупатели с их «а можно еще посмотреть», «а что вы посоветуете», «а подешевле нет». Я не робот.
— Ну ладно, ладно, — Женя встал, попытался обнять ее, но Нина отстранилась. — Тогда хотя бы готовое купи. Привези маме. Ну чтобы стол был.
Нина усмехнулась:
— Твоя мама, твоя забота. Я семь лет каждый праздник у плиты стояла. В этом году — нет.
— Нина, ты что, серьезно?
— Абсолютно. Ничего я твоей маме ни покупать, ни готовить не буду, пусть сама справляется.
Женя опустился обратно на диван. Включил телевизор, но было видно, что он не смотрит в экран, а обдумывает ситуацию. Нина прошла на кухню, достала из холодильника вчерашний суп, разогрела. Села за стол одна.
Вечер прошел в молчании. Женя несколько раз пытался заговорить, но Нина отвечала односложно. Она устала. Не просто физически — от работы. Она устала от этого вечного «мама хочет», «мама просит», «мама обидится».
***
На следующее утро Нина встала в шесть, как обычно. Женя еще спал. Она оделась, выпила быстро растворимый напиток и вышла из квартиры, стараясь не шуметь. До работы добиралась на метро сорок минут. Магазин открывался в девять, но продавцам нужно было приходить к восьми тридцати — проверить товар, разложить новые поступления, подготовиться.
Ирина, ее коллега и единственная близкая подруга на работе, уже возилась с коробками в подсобке.
— Привет, — бросила она, не поднимая головы. — Как настроение?
— Нормально, — Нина надела рабочий бейдж, завязала волосы.
— Врешь, — Ирина наконец посмотрела на нее. — Лицо кислое. Что случилось?
Нина не хотела распространяться, но слова сами полились:
— Свекровь требует, чтобы я тридцать первого приехала и приготовила ей стол. Двенадцать блюд. Или хотя бы готовое купила.
Ирина присвистнула:
— Серьезно? А сама она что, без рук?
— У нее руки только для того, чтобы указывать, как мне резать салат, — Нина взяла коробку с новыми наушниками, понесла в зал. — Семь лет я молчала. Каждый Новый год, каждое восьмое марта, каждый ее день рождения — я готовила, убирала, мыла посуду. А она ни разу не сказала спасибо.
— И что ты ответила?
— Отказала.
Ирина улыбнулась:
— Правильно. Моя свекровь тоже такая была. Я десять лет терпела, пока не поставила ее на место. Держись.
Первые покупатели начали приходить сразу после открытия. Предновогодняя суета была в самом разгаре — все искали подарки, технику со скидками, что-то срочно нужное. Нина консультировала, показывала, пробивала чеки. К обеду голова уже гудела.
А в одиннадцать зазвонил телефон. На экране высветилось: «Валерия Павловна».
Нина на секунду замерла. Потом приняла вызов:
— Алло.
— Ниночка, привет, дорогая, — голос свекрови был нарочито ласковым. — Как дела? Как работа?
— Нормально, — осторожно ответила Нина. Она знала, к чему ведет разговор.
— Ниночка, я тут список составила на Новый год. Знаешь, хочется, чтобы все было красиво, празднично...
— Валерия Павловна, — перебила Нина, стараясь говорить спокойно, — мы с Женей в этом году остаемся дома. Я ему вчера говорила.
Пауза. Нина слышала, как свекровь дышит в трубку.
— То есть ты хочешь, чтобы я встретила Новый год одна? — голос стал холодным.
— Нет. Женя может к вам приехать. Или приезжайте к нам.
— А стол кто готовить будет? — в голосе появились металлические нотки.
— Я могу приготовить у себя, если вы к нам приедете.
Валерия Павловна фыркнула — звук был презрительным:
— У тебя квартира маленькая. Мне там тесно. Нет, ты должна приехать сюда и приготовить здесь. Ты же невестка.
Нина почувствовала, как в груди разгорается злость:
— Валерия Павловна, я не должна. Я целыми днями на работе, устаю...
— Все устают! — голос свекрови повысился. — Я вот в твоем возрасте и работала, и дом вела, и никогда не ныла! А ты что, разбаловалась? Хорошо, не хочешь готовить — купи готовое! Но чтобы стол у меня был накрыт!
— Нет, — твердо сказала Нина.
— Как нет?! — Валерия Павловна уже кричала. — Ты обязана! Ты жена моего сына!
— Может, в прошлом веке невестка и была кому-то обязана, а сейчас вряд ли, — Нина сама не ожидала, что скажет это вслух.
Секунда тишины. Потом:
— Как ты смеешь?! — свекровь задыхалась от возмущения. — Я тебя в свой дом пустила, сына тебе отдала, а ты мне вот так...
Нина отключила звонок. Руки дрожали. Сердце колотилось. Ирина выглянула из-за стеллажа:
— Это она?
Нина кивнула.
— Ничего, — Ирина подошла, положила руку на плечо. — Первый раз всегда сложно. Дальше будет легче.
Но легче не становилось. Телефон снова зазвонил — опять Валерия Павловна. Нина сбросила вызов. Потом еще один. И еще. В итоге она просто выключила звук.
К концу смены на телефоне было семнадцать пропущенных от свекрови. И пять сообщений от Жени: «Мама плачет», «Что ты ей сказала?», «Позвони мне срочно», «Нина, ну пожалуйста», «Света тоже звонила, она в шоке».
Нина вышла из магазина в шесть вечера. Темно, холодно, на улицах уже мигали гирлянды. Народ торопился по своим делам, все несли пакеты с покупками. Скоро Новый год, все радостные, предвкушающие праздник.
А у нее внутри был камень.
***
Дома Женя ходил по комнате, как загнанный зверь. Увидев Нину, он сразу начал:
— Что случилось? Мама рыдает! Света названивает!
Нина сняла куртку, повесила на вешалку:
— Твоя мама решила, что я обязана ей готовить на Новый год. Я сказала, что не обязана.
— И как ты это сказала?
— Нормально сказала.
— Мама говорит, ты ее оскорбила!
Нина повернулась к мужу:
— Я сказала правду. Что в прошлом веке, может, невестки и были кому-то обязаны, а сейчас нет. Это оскорбление?
Женя опустился на диван, закрыл лицо руками:
— Нина, ну почему ты не можешь просто... ну съездить? Ну хотя бы готовое купить?
— Потому что это не закончится, — Нина села напротив него. — Понимаешь? Если я сейчас поеду, то в следующий раз будет то же самое. И через год. И через десять лет. Твоя мама не просто просит о помощи. Она считает, что я ей должна. За что? За то, что я вышла за тебя замуж?
— Ну она же одна...
— Она не одна! — голос Нины стал громче. — У нее есть ты! Есть Света с семьей! Пусть Света с детьми на день приедут, что-нибудь приготовят!
— Света не может, у них планы на праздники...
— А у меня могут не быть планы? — Нина встала. — Я тоже человек, Женя. Я тоже устаю. Я тоже хочу нормально встретить Новый год, а не стоять у чужой плиты до ночи!
Женя молчал. Смотрел в пол.
— Скажи хоть что-нибудь, — попросила Нина.
— Я не знаю, что сказать, — тихо ответил он. — Мне плохо и от того, что мама плачет, и от того, что ты расстроена.
— Тогда выбирай.
— Я не хочу выбирать.
Нина прошла в комнату и легла на кровать, не раздеваясь. Женя остался в гостиной. Телевизор работал, но звук был выключен. Только мерцающий свет пробивался в комнату.
Она лежала и думала: как так вышло? Семь лет назад они с Женей встретились на дне рождения общей знакомой. Он был обаятельным, внимательным, заботливым. Три месяца встречались, потом он предложил пожениться. Нина согласила — влюбилась по-настоящему.
Знакомство с Валерией Павловной прошло... нормально. Свекровь вежливо улыбалась, задавала вопросы о работе, о родителях. После первой встречи Женя радостно сообщил: «Маме ты понравилась!»
Но после свадьбы что-то изменилось. Валерия Павловна начала звонить по три раза на день. Интересовалась, что Нина готовит на ужин, как убирается, когда планирует детей. Потом начались «советы»: «Женечка любит, чтобы рубашки были поглажены вот так», «Жене нужно есть горячее каждый день», «В нашей семье принято...»
Первый совместный Новый год Нина приняла как должное — конечно, нужно помочь свекрови, она же старшая. Но когда Валерия Павловна весь вечер стояла над душой, комментируя каждое действие («Ты салат не так режешь», «Холодец нужно было раньше ставить», «Почему курица суховата?»), Нина поняла: это будет непросто.
И вот уже семь лет. Семь лет терпения, улыбок через силу, молчания, когда хотелось ответить. А Женя... Женя всегда был посередине. Никогда не вставал ни на чью сторону.
Телефон завибрировал. Сообщение от Светы, старшей сестры Жени:
«Ты эгоистка. Из-за тебя мама плачет. Надеюсь, тебе стыдно».
Нина выключила телефон совсем.
***
Следующий день, двадцать пятое декабря, начался с того, что Женя ушел на работу, не позавтракав и не попрощавшись. Нина проводила его взглядом и поняла: назревает что-то серьезное.
На работе она старалась не думать о конфликте, но телефон разрывался даже в выключенном состоянии — когда она включила его на обеденном перерыве, там было тридцать пять пропущенных. Валерия Павловна, Света, какие-то незнакомые номера.
— Она что, всем родственникам растрезвонила? — пробормотала Ирина, заглядывая через плечо.
— Похоже на то.
Одно из сообщений было от двоюродной сестры Жени, с которой Нина виделась раз в год на семейных сборах:
«Слышала, у вас конфликт. Валерия Павловна так расстроена. Может, стоит уступить? Она же пожилая женщина».
Нина не ответила ни на одно сообщение.
Вечером, когда она пришла домой, Женя уже был там. Сидел на кухне, перед ним стояла тарелка с недоеденной яичницей.
— Поговорим? — спросил он.
— Давай, — Нина села напротив.
— Мне сегодня дядя Витя звонил. Папин брат. Спрашивал, что за порядки такие, что жена мать оскорбляет.
Нина сжала кулаки под столом:
— Я никого не оскорбляла.
— Мама всем рассказала, что ты отказалась помочь старой женщине в праздник, — Женя не смотрел на нее. — Что ты нагрубила ей.
— Женя, посмотри на меня.
Он поднял глаза.
— Я не грубила. Я просто отказалась делать то, что мне не хочется. Это мое право.
— Но она же...
— Твоя мама, — перебила Нина, — может приготовить себе сама. Или попросить Свету. Или заказать готовое. Почему это должна быть именно я?
— Потому что Света далеко живет, у нее дети...
— А у меня что, нет своей жизни?
Женя замолчал. Потом тихо сказал:
— Может, правда стоит уступить? Просто чтобы не было скандала.
И тогда Нина поняла: он не на ее стороне. Он просто хочет, чтобы все было тихо и гладко. Чтобы мама не плакала, чтобы жена не возмущалась. Но за ее счет.
— Нет, — сказала она. — Не уступлю.
Встала и ушла в комнату.
***
Утром двадцать шестого декабря Нина проснулась от того, что Женя собирался на работу. Он двигался тихо, но она все равно услышала. Притворилась спящей. Услышала, как хлопнула входная дверь.
Села на кровати, потянулась. Выходной. Можно было бы поспать подольше, но сон пропал. Взяла телефон — еще восемь пропущенных за ночь. Валерия Павловна явно не спала.
Нина оделась и поехала к маме. Тамара Ивановна жила в соседнем районе, в старой двухкомнатной квартире, где Нина выросла. Мама открыла дверь, сразу поняла по лицу дочери, что что-то не так.
— Заходи, — просто сказала она.
Они сели на кухне. Нина рассказала все — про список блюд, про разговор с Валерией Павловной, про Женю, который молчит.
Тамара Ивановна слушала, кивала. Потом налила обеим горячего из чайника и сказала:
— Понимаешь, Ниночка... Я тебя понимаю. Но подумай: это же праздник. Может, правда стоит уступить? Один раз.
Нина отпила из кружки:
— Мам, я уступала семь лет. Каждый праздник. Каждое восьмое марта, каждый день рождения свекрови. Я готовила, убирала, слушала замечания. А она ни разу — слышишь, ни разу — не сказала спасибо.
— Я понимаю, — Тамара Ивановна вздохнула. — Но Женя-то как? Он же между вами.
— Вот именно — между. Он не хочет выбирать. Ему проще, чтобы я сдалась.
Мама промолчала. Потом тихо добавила:
— Только ты подумай: а если это разрушит ваш брак?
— Если брак рушится из-за того, что я отказалась готовить на свекровь, значит, он и так был непрочным, — Нина допила напиток. — Мам, я не против помогать. Но не так. Не когда это требуют, как должное.
Вернулась домой к вечеру. Женя уже был дома, сидел перед телевизором. Увидел ее — выключил звук.
— Где была?
— У мамы.
— Понятно.
Молчание. Тяжелое, давящее.
— Мама звонила тебе? — спросил Женя.
— Много раз.
— Она... — он замялся, — она говорит, что если ты не приедешь, то она вообще не будет праздновать. Просто ляжет спать.
Нина села на диван рядом с ним:
— Женя, послушай. Твоя мама — взрослая женщина. Она может сама решить, как провести праздник. Приготовить себе что-то простое, посмотреть телевизор, позвонить подругам. Это ее выбор.
— Но ведь...
— Нет, — твердо сказала Нина. — Не «но». Она манипулирует тобой. И мной. Она прекрасно знает, что ты не выдержишь, что уговоришь меня. Так было всегда.
Женя отвернулся:
— Я не хочу об этом говорить.
— Тогда о чем ты хочешь говорить?
Он не ответил.
***
Двадцать седьмого декабря Нина вышла на работу. День прошел в постоянной беготне — народу было столько, что просто пообедать нормально не получилось. Ирина периодически подходила, спрашивала, как дела дома.
— Плохо, — коротко отвечала Нина.
— Держись, — Ирина сжала ее руку. — Ты правильно делаешь.
Вечером, когда Нина вернулась домой, квартира была пустой. Женя оставил записку на столе: «Поехал к маме. Вернусь поздно».
Нина скомкала бумажку. Села на диван. Включила телевизор — какое-то праздничное шоу, все смеются, поют, веселятся. Выключила.
Женя вернулся около одиннадцати. Прошел в комнату, даже не поздоровавшись. Нина подождала несколько минут, потом зашла следом.
— Ну? — спросила она.
— Мама плачет, — Женя сидел на краю кровати, смотрел в пол. — Говорит, что это худший Новый год в ее жизни. Что ты ее унизила.
— Я ее не унижала.
— Для нее это унижение! — он вскочил, повысил голос. — Понимаешь? Она всю жизнь считала, что в семье должен быть определенный порядок!
— Какой порядок? — Нина тоже встала. — Что невестка обязана прислуживать?
— Не прислуживать! Помогать!
— Я помогала семь лет! — голос Нины сорвался. — Семь лет я делала все, что она хотела! Когда это кончится?
— Может, когда ты станешь чуть добрее!
Нина замерла. Эти слова ударили больнее всего.
— То есть я злая? — тихо спросила она.
Женя осекся, понял, что перегнул:
— Нет, я не то хотел сказать...
— Нет, ты именно это и хотел сказать, — Нина взяла подушку с кровати. — Я буду спать на диване.
— Нина, подожди...
Но она уже вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
***
Двадцать восьмое декабря началось с того, что в дверь позвонили в восемь утра. Нина спала на диване, Женя еще не вышел из комнаты. Она накинула халат, открыла дверь.
На пороге стояла Валерия Павловна. В руках у нее были огромные сумки с продуктами.
— Здравствуй, Ниночка, — голос свекрови был ледяным.
Нина не успела ответить — Валерия Павловна уже прошла внутрь, сняла пальто.
— Что вы делаете? — Нина попыталась загородить путь на кухню.
— Раз ты не хочешь ехать ко мне, я сама приехала, — свекровь поставила сумки на пол. — Будем готовить здесь. К Новому году.
— Валерия Павловна, мы об этом не договаривались...
Но свекровь уже на кухне, достает из сумок курицу, овощи, банки с консервами.
— Вот курицу запечем, вот овощи для салата, вот грибы для закуски...
— Стойте, — Нина подошла ближе. — Я не буду готовить.
Валерия Павловна выпрямилась, посмотрела на нее сверху вниз:
— Тогда я буду готовить сама. В конце концов, кто-то должен научить тебя, как положено вести дом.
Что-то внутри Нины щелкнуло:
— Валерия Павловна, уходите.
— Что?
— Уходите из моей квартиры. Сейчас же.
— Как ты смеешь?!
— Именно так. Это моя квартира. Мой дом. И я не приглашала вас сюда.
Из комнаты вышел заспанный Женя:
— Что здесь происходит?
— Вот что происходит, Женечка! — Валерия Павловна развернулась к сыну. — Твоя жена выгоняет меня!
Женя растерянно посмотрел на Нину:
— Нин, ну зачем так...
— Женя, — Нина говорила медленно, четко, — либо твоя мама уходит прямо сейчас, либо ухожу я. И, возможно, не вернусь.
Наступила тишина. Валерия Павловна смотрела на сына выжидающе. Нина стояла, скрестив руки на груди. Женя мялся посередине.
— Женечка, — начала Валерия Павловна жалобно, — ты же не позволишь...
— Мам, — Женя прервал ее. Голос дрожал, но он все-таки заговорил. — Мам, может, правда... стоит разойтись. Мы поговорим позже.
— Что?! — свекровь побледнела. — Ты на ее стороне?
— Я ни на чьей стороне, — Женя сделал шаг к матери. — Просто... давайте остынем. Пожалуйста.
Валерия Павловна схватила сумки. Лицо ее было каменным:
— Хорошо. Встречайте свой праздник. А я буду одна. Одна!
Она надела пальто, вышла, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла.
Нина и Женя остались вдвоем. Он опустился на диван, закрыл лицо руками. Нина села рядом, но не прикасалась к нему.
— Что теперь? — глухо спросил Женя.
— Не знаю, — честно ответила Нина. — Но так больше нельзя было.
— Мама теперь вообще со мной не будет разговаривать.
— Будет. Просто ей нужно время.
Женя поднял голову, посмотрел на Нину:
— Почему все так сложно?
— Потому что ты никогда не вставал на мою сторону. Ни разу за семь лет. Я все время одна.
— Я просто не хотел ссор...
— Но ссоры все равно были. Только я молчала. А теперь не могу.
Они сидели молча. Потом Женя тихо сказал:
— Прости. Мне нужно подумать.
Он ушел в комнату. Нина осталась на диване.
***
Двадцать девятого декабря Женя уехал к матери сразу после обеда. Сказал, что вернется вечером. Нина осталась одна. Убралась в квартире, хотя особо убирать было нечего. Просто нужно было чем-то занять руки.
Вечером позвонила Ирина:
— Как ты?
— Не знаю, — Нина села на подоконник, смотрела на темный двор. — Женя у матери. Молчит.
— Держись. Все будет хорошо.
— А если нет?
— Тогда ты справишься и без него.
Нина положила трубку. Посмотрела на украшенные гирляндами окна соседних домов. Скоро Новый год. Все готовятся, радуются. А у нее...
Женя вернулся в десять вечера. Выглядел измученным. Сел напротив Нины, долго молчал.
— Я с мамой поговорил, — наконец сказал он. — Долго. Она плакала, обвиняла меня во всем. Говорила, что я плохой сын.
Нина ждала продолжения.
— Но я сказал ей... — Женя запнулся, — я сказал, что ты права. Что она к тебе несправедлива. Что ты столько лет все делала, а она даже не замечала.
Нина почувствовала, как внутри что-то сжалось:
— И что она?
— Сначала кричала. Потом замолчала. Потом спросила: значит, я выбираю тебя?
— И что ты ответил?
— Что я не выбираю между вами. Что я просто хочу, чтобы вы обе были счастливы. Но для этого нужно уважать друг друга.
Нина встала, подошла к мужу, обняла его. Женя прижался к ней:
— Я боялся это сказать. Столько лет боялся.
— Я знаю.
Они стояли так несколько минут. Потом Женя отстранился:
— Света звонила. Сказала, что поговорит с Олегом. Может, они действительно приедут к маме на день, что-нибудь приготовят вместе.
— Это было бы хорошо, — Нина улыбнулась впервые за несколько дней.
***
Тридцатого декабря Нина вышла на последнюю смену. Народу было меньше — все уже закупились. День прошел спокойно. Ирина перед концом рабочего дня подошла:
— Ну что, как настроение?
— Лучше, — Нина застегнула куртку. — Вроде разрулилось.
— Вот и хорошо. С Новым годом тебя!
— И тебя!
Дома Нина начала готовить простой стол — запеченная курица с картошкой, салат из свежих овощей, нарезка. Без излишеств, без стресса. Женя пришел в семь вечера с шампанским.
— Красиво, — он оглядел стол. — Спасибо.
— Да ладно, — Нина улыбнулась. — Это же для нас.
Вечером тридцать первого декабря они сидели на диване, смотрели какой-то фильм. В девять вечера позвонила Света. Нина услышала ее голос из трубки Жени:
— Женя, слушай... Я тут подумала. Может, я действительно неправильно все понимала. Мама рассказала, как вы разговаривали. И я вспомнила, что у меня тоже так было. Когда я вышла замуж, мама много требовала. Но потом дети появились, и она как-то переключилась.
— Да, я помню, — Женя включил громкую связь.
— Слушай, я с Олегом поговорила. Мы завтра днем приедем к маме. Что-нибудь приготовим вместе. Чтобы она не одна была.
Нина почувствовала облегчение:
— Это хорошо, Света. Спасибо.
— Да ладно. С Новым годом вас, — голос Светы смягчился. — И Нина... прости, что я тогда написала. Это было лишнее.
— Все нормально, — Нина улыбнулась.
Они попрощались. Женя положил телефон:
— Вот так.
— Вот так, — согласилась Нина.
В половине десятого зазвонил телефон Нины. Валерия Павловна. Нина посмотрела на экран, на секунду замерла, потом приняла вызов:
— Алло.
— Нина... — голос свекрови был сдержанным, даже тихим. — Света с Олегом приехали. С детьми. Мы тут... готовим.
Пауза.
— Я хотела... — Валерия Павловна запнулась, — может, я действительно... того. Перегнула палку. Ты же работаешь много.
Это не было извинением. Но это было признанием. Для Валерии Павловны — огромным шагом.
— Спасибо, что сказали, — Нина говорила спокойно. — С Новым годом вас.
— И вас с Новым годом, — свекровь помолчала. — Ладно. Не буду мешать.
Короткий разговор. Но Нина понимала — это начало. Не сразу все наладится, не завтра. Но хотя бы первый шаг сделан.
Без пяти двенадцать они вышли на балкон. Соседи уже запускали салюты, небо вспыхивало огнями. Холодно, но Женя обнял Нину, и стало теплее.
— Думаешь, все будет хорошо? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Нина. — Но мы хотя бы попробовали что-то изменить.
— Знаешь, — Женя прижал ее крепче, — я раньше боялся маму расстраивать. А ты показала, что можно отстаивать себя и не быть при этом плохим человеком.
— Мы справимся, — Нина посмотрела на него. — Вместе.
Куранты начали бить. Они чокнулись бокалами. В телефоне пришло сообщение от Светы — фотография. Она с детьми и Валерией Павловной за столом. Все улыбаются, пусть и немного натянуто. Подпись: «С Новым годом! В следующем встретимся все вместе. По-нормальному».
Нина улыбнулась. Показала Жене. Он тоже улыбнулся.
Новый год начинался спокойно, без криков и обид. Без напряжения и упреков. Впереди еще много работы над отношениями — с Валерией Павловной, с Женей, с собой. Но они сделали первый шаг. Самый важный.
Нина выдохнула морозный воздух, посмотрела на яркие вспышки салютов. Этот Новый год она встречала по-своему. Не прогибаясь, не жертвуя собой. И это было правильно.
— С Новым годом, — прошептал Женя ей на ухо.
— С Новым годом, — ответила Нина.
И впервые за много лет она действительно чувствовала себя счастливой.