— Ты что, серьезно?
Оля стояла посреди кухни с телефоном в руке и смотрела на мужа так, будто видела его впервые. Игорь сидел на диване в гостиной, не отрывая взгляда от экрана телевизора, где показывали какое-то новогоднее шоу.
— Что я серьезно? — переспросил он, не поворачивая головы.
— Твоя мама придет с подругами на Новый год? И я узнаю об этом только сейчас?
— Ну да. А что такого?
Оля медленно положила телефон на столешницу. Ее пальцы слегка дрожали. Не от холода. От того чувства, которое поднималось откуда-то из глубины и грозило выплеснуться наружу.
— Игорь. Сейчас девять вечера. Тридцать первое декабря. Через три часа Новый год.
— Ну и что?
Он наконец оторвал взгляд от телевизора и посмотрел на жену. Оля увидела в его глазах искреннее недоумение. Он правда не понимал, в чем проблема.
— А то, что я узнаю об этом только сейчас! — голос Оли сорвался на повышенных тонах. — Ты когда маму пригласил?
— Да она утром звонила. Сказала, что Наталья Мироновна не может к себе пригласить, у нее там строители до последнего возились. А Агата Васильевна далеко живет. Ну, я и сказал, приезжайте к нам.
— Утром. Ты знал об этом утром.
— Ну да.
— И не сказал мне.
Игорь пожал плечами и снова повернулся к телевизору.
— Думал, ты не против. Мама же приедет, не чужие люди.
Оля открыла холодильник. На полках стояли аккуратно расставленные контейнеры из ресторана. Салат с креветками. Тартар из лосося. Нарезка сыров. Тонкие ломтики хамона на керамической тарелке. Она заказывала все это еще неделю назад, когда они с Игорем обсуждали, как встретят Новый год. Вдвоем. Тихо. Спокойно. После месяца, когда она не вылезала из офиса, закрывая годовой отчет и выбивая премии для своих менеджеров.
— Этой еды хватит максимум на троих, — произнесла она, глядя на содержимое холодильника. — С натяжкой.
— Ну, можно что-то еще приготовить, — отозвался Игорь из гостиной.
— Что приготовить? — Оля обернулась. — За три часа?
— Ну, не знаю. Картошку сварить. Макароны. Яичницу пожарить.
Она закрыла холодильник и прошла в гостиную. Села рядом с мужем на диван. Посмотрела ему в глаза.
— Игорь. Ты понимаешь, что твоя мама терпеть не может готовую еду из ресторанов? Помнишь, как она в прошлый раз сказала, что настоящая жена должна сама все делать?
— Ну, это она так. Просто сказала.
— Просто сказала, — повторила Оля. — А теперь она придет сюда, увидит этот стол, и что она скажет?
Игорь отвел взгляд.
— Ладно, может, она промолчит.
— Да неужели? А Наталья Мироновна и Агата Васильевна? Они тоже промолчат?
Оля встала и прошлась по комнате. Голова гудела. Весь день она провела в офисе, разбираясь с претензиями клиентов, которые в последний момент решили изменить условия контракта. Потом два часа ехала домой в пробке. Мечтала только об одном — о том, как примет душ, наденет что-то удобное и будет спокойно сидеть с бокалом шампанского, глядя в окно на салют.
— Знаешь что, — сказала она, останавливаясь у окна. — Позвони маме и скажи, что у нас не получится. Что мы не готовы принимать гостей.
— Что?! — Игорь вскочил с дивана. — Ты с ума сошла? Как я ей это скажу? Они уже собираются!
— Ты должен был думать об этом утром. Когда приглашал их.
— Оля, ну будь человеком! Это моя мама! Ей некуда идти!
— Некуда? — Оля развернулась. — У нее трехкомнатная квартира! Пусть сама к себе приглашает!
— Она хотела, чтобы вместе. С нами.
— С нами, — Оля усмехнулась. — Точнее, со мной. Чтобы я три часа бегала по кухне, готовила им праздничный стол, а они сидели и обсуждали, какая я плохая хозяйка.
Игорь молчал. Оля видела, как он подбирает слова. Как пытается найти аргументы.
— Послушай, — наконец заговорил он. — Я понимаю, что неправильно тебя не предупредил. Но сейчас уже поздно что-то менять. Давай просто встретим их нормально. Я помогу тебе.
— Поможешь? — переспросила Оля. — Как? Картошку почистишь?
— Ну да. Или салат какой-нибудь нарежу.
Она посмотрела на него долгим взглядом. На этого мужчину, с которым прожила пять лет. Который работал прорабом на стройке, приходил домой уставший и сразу падал на диван. Который никогда не готовил ужин, максимум — разогревал то, что она оставляла в холодильнике. Который считал, что мыть посуду — женское дело. И который сейчас обещал ей помочь.
— Знаешь что, Игорь, — произнесла она тихо. — Делай что хочешь. Я пойду приму душ.
Она развернулась и ушла в ванную. Закрыла дверь на защелку. Села на край ванны и закрыла лицо ладонями.
***
Горячая вода лилась на плечи, и Оля стояла под душем, пытаясь успокоиться. Но мысли крутились в голове, как белье в стиральной машине. Одна за другой. Быстро. Больно.
Она вспомнила, как полгода назад Алла Аркадьевна приехала к ним без предупреждения в субботу утром. Оля еще спала после тяжелой рабочей недели. Проснулась от звонка в дверь. Открыла — на пороге свекровь с двумя огромными пакетами продуктов.
— Игорек сказал, что вы сегодня дома, — заявила Алла Аркадьевна, проходя в квартиру. — Я решила, что приготовлю вам обед. А то ты, наверное, не успеваешь.
Весь день свекровь провела на кухне, а Оля металась между желанием помочь и желанием остаться в комнате. В итоге помогала. Чистила овощи. Накрывала на стол. Слушала нравоучения о том, как правильно хранить крупы и почему нельзя покупать замороженные овощи.
— Настоящая хозяйка всегда готовит сама, — говорила Алла Аркадьевна, помешивая что-то в кастрюле. — Вот я всю жизнь для Игорька готовила. Каждый день. И он вырос здоровым, крепким мужчиной.
Оля тогда промолчала. Не сказала, что она тоже работает. Что у нее не восьмичасовой день, а часто и десять, и двенадцать часов. Что она приносит домой не меньше денег, чем Игорь. Что она имеет право не стоять у плиты каждый день.
Промолчала тогда. И после этого тоже молчала. Когда Алла Аркадьевна звонила и просила Игоря помочь с ремонтом — приехать, привезти инструменты, повесить полки. А Игорь соглашался, даже не спросив у Оли, не планировала ли она что-то на выходные.
Молчала, когда свекровь критиковала ее одежду. Когда говорила, что неправильно хранить обувь в прихожей. Когда советовала, как лучше расставить мебель в спальне.
Молчала. А теперь накопилось так много, что внутри все клокотало.
Оля выключила душ, вытерлась полотенцем и посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное. Под глазами синяки от усталости. Волосы мокрые, прилипшие к голове.
— Ты справишься, — сказала она своему отражению. — Ты всегда справлялась.
Но в этот раз не хотелось справляться. Хотелось просто уйти. Уехать. Исчезнуть.
Она вышла из ванной, завернутая в халат. В кухне слышались какие-то звуки. Игорь действительно что-то делал.
— Я картошку нашел, — сообщил он, когда Оля вошла. — Сейчас почищу и сварю. Еще макароны есть. Можно гарнир сделать.
На столе лежала гора неочищенной картошки. Игорь держал в руке нож и смотрел на клубни так, будто видел их впервые.
— Давай я, — Оля взяла у него нож.
— Нет, я сам. Ты отдохни.
Она села на стул и наблюдала, как муж неумело срезает с картофелины толстую кожуру вместе с половиной мякоти. Получалось медленно. Очень медленно.
— Игорь, в таком темпе ты до утра будешь чистить.
— Я старюсь, — буркнул он.
Оля встала, подошла к плите, открыла шкафчик. Достала муку, яйца, молоко. Можно сделать блины. Хоть что-то, чтобы на столе было не только покупная еда.
— А ты что делаешь? — спросил Игорь.
— Блины.
— Зачем? У нас же еда есть.
— Твоя мама скажет, что этой еды мало. И что она покупная.
Игорь отложил нож.
— Оля, ну хватит уже. Ты злишься, я понял. Но давай не будем устраивать скандал перед мамой.
— Я не собираюсь устраивать скандал, — ответила Оля, разбивая яйца в миску. — Я собираюсь встретить твою маму и ее подруг. Как положено. Как хорошая жена. Правда же?
В ее голосе прозвучала такая горечь, что Игорь поморщился.
— Не надо так.
— А как надо? Радоваться? Прыгать от счастья, что сейчас ко мне домой придут три женщины и будут весь вечер оценивать, как я накрыла стол?
— Они не будут оценивать.
Оля рассмеялась. Коротко. Зло.
— Не будут? В прошлый раз, когда мы были у твоей мамы на дне рождения, помнишь, что сказала Наталья Мироновна? Что у ее невестки Светки дома всегда идеальный порядок, потому что она настоящая хозяйка. А я что, не настоящая?
— Это она просто так болтала.
— Просто так, — повторила Оля, взбивая тесто венчиком. — А Агата Васильевна? Она сказала, что ее Катя каждую неделю печет для семьи. Пироги, булочки. Вот это жена! А я, значит, не жена?
Игорь молчал. Оля видела, как он сжимает в руке нож. Как напрягается его челюсть.
— Они старые, — наконец сказал он. — Им не понять, что сейчас женщины работают. Что у них своя жизнь.
— Вот именно. Им не понять. А ты? Ты понимаешь?
Он посмотрел на нее.
— Конечно, понимаю.
— Тогда почему ты позволяешь маме говорить мне, как жить? Как вести хозяйство? Что готовить, что покупать, как одеваться?
— Она не говорит тебе, как жить. Она просто дает советы.
— Советы?! — Оля ударила венчиком по миске так, что брызги теста разлетелись в стороны. — Это не советы, Игорь! Это указания! Она считает, что я плохая жена! Что я не умею вести хозяйство! Что я тебя не кормлю, не стираю, не глажу!
— Ну, ты же действительно не гладишь, — вырвалось у Игоря.
Оля замерла. Медленно повернулась к нему.
— Что?
— Ну, рубашки. Ты их не гладишь. Я сам в химчистку вожу.
— Я не глажу, потому что не умею гладить рубашки! У меня это не получается! И я предложила тебе возить их в химчистку! Мы на это деньги тратим! Мои деньги, между прочим!
— При чем тут твои деньги?
— При том, что я зарабатываю! Я работаю! Я приношу в этот дом деньги не меньше, чем ты! И я имею право решать, на что мы их тратим!
Игорь отложил нож и картошку. Подошел к жене.
— Оля, успокойся.
— Не говори мне успокоиться!
— Ты слишком эмоционально реагируешь.
— Я реагирую так, как должна реагировать! Потому что мне надоело! Надоело молчать! Надоело терпеть! Надоело быть хорошей девочкой, которая не спорит со свекровью!
***
Звонок в дверь прозвучал именно в тот момент, когда Оля замахнулась венчиком, собираясь сказать что-то еще. Она замерла. Игорь тоже застыл на месте.
— Это еще не двенадцать, — пробормотала Оля, глядя на часы. — Они же должны были в двенадцать.
— Может, пораньше приехали, — Игорь быстро вытер руки о полотенце и направился к двери.
Оля услышала, как открывается замок. Голоса. Женский смех. Топот ног в прихожей.
— Игорек! С наступающим, сынок!
Это был голос Аллы Аркадьевны. Звонкий. Радостный. Оля сжала венчик в руке и сделала глубокий вдох.
— Спокойно, — прошептала она себе. — Просто держись спокойно.
В кухню вошла свекровь. За ней — две ее подруги. Все трое в шубах, с тяжелыми сумками в руках.
— Оленька! — Алла Аркадьевна подошла и расцеловала невестку в обе щеки. — С наступающим, дорогая! Как ты? Работы много небось?
— Здравствуйте, Алла Аркадьевна. Да, работы много.
— То-то я смотрю, ты уставшая какая-то, — свекровь окинула Олю оценивающим взглядом. — Бледная. Надо отдыхать больше. А то что за жена, если на лице усталость написана?
Наталья Мироновна и Агата Васильевна прошли в кухню следом. Обе с любопытством оглядывали помещение.
— Ой, как у вас просто все, — заметила Наталья Мироновна, разглядывая кухонную мебель. — А у моей Светки недавно новый гарнитур поставили. Итальянский. Такая красота!
— А у моей Кати вообще кухня объединена с гостиной, — добавила Агата Васильевна. — Модно сейчас так делать. Простор!
Алла Аркадьевна поставила свою сумку на стол и начала доставать из нее контейнеры.
— Я тут принесла селедку под шубой. Домашнюю. И оливье. Мы с девочками сегодня с самого утра готовили. Три часа на кухне стояли! Правда, Наташа?
— Правда, правда, — подтвердила Наталья Мироновна. — Я еще холодец сварила. Из двух видов мяса. Вот он, в этой банке.
— А я пирожки с капустой сделала, — Агата Васильевна выложила на стол пакет с пирожками. — Еще горячие. Только из духовки.
Оля смотрела на это изобилие и чувствовала, как внутри растет что-то горячее и злое.
— Вот, Оленька, — Алла Аркадьевна повернулась к ней. — А ты что приготовила?
— Я... я делаю блины.
— Блины? — свекровь подняла брови. — На Новый год? Оригинально. А что еще?
— Еще есть готовая еда. Из ресторана. Салаты, нарезки.
— Из ресторана, — повторила Алла Аркадьевна тоном, который не предвещал ничего хорошего. — Понятно.
Она прошла к холодильнику и открыла его. Достала контейнер с салатом, осмотрела.
— Дорого, наверное?
— Нормально, — Оля почувствовала, как к горлу подступает ком.
— А зачем тратить такие деньги? — Наталья Мироновна подошла ближе. — Можно же самой сделать. И дешевле, и вкуснее.
— У меня не было времени, — Оля услышала собственный голос — он звучал натянуто, искусственно.
— Не было времени, — Агата Васильевна покачала головой. — А у моей Кати времени тоже нет. Она работает бухгалтером, знаете, какие у них сейчас нагрузки? Но она всегда находит время приготовить для семьи.
— Вот-вот, — поддержала Алла Аркадьевна. — Если жена хочет, она всегда найдет время. Это же семья. Это же близкие люди.
Оля стояла у плиты и молчала. Внутри все кипело. Хотелось кричать. Хотелось выгнать их всех. Но она молчала.
Игорь вошел в кухню, неся еще несколько пакетов с вещами гостей.
— Мам, может, пройдете в комнату? Посидите, отдохните с дороги?
— Да какой отдых, Игорек! — Алла Аркадьевна замахала руками. — Надо стол накрывать! Скоро же двенадцать! Оля, дорогая, где у тебя скатерть? И салфетки? Посуда праздничная есть?
— В шкафу, — Оля показала на верхний шкаф.
— Ну, доставай, доставай! — свекровь начала распоряжаться. — Наташа, помоги ей. Агата, ты тарелки протри. Чтобы блестели. А то вдруг пыль.
Оля молча открыла шкаф и стала доставать тарелки. Наталья Мироновна стояла рядом и наблюдала.
— У вас посуда какая-то простая, — заметила она. — У Светки сервиз чешский. Тонкий фарфор. На двадцать четыре персоны.
— У нас на шесть персон хватит, — буркнула Оля.
— Ну да, вы же редко гостей принимаете, — Агата Васильевна взяла одну из тарелок и покрутила в руках. — Катя у меня каждые выходные кого-нибудь приглашает. То родных, то друзей. Дом всегда полон людей. Вот это жизнь!
Алла Аркадьевна открыла еще один шкаф.
— Оля, а где у тебя специи? И масло растительное?
— Там, слева.
— Так мало? — свекровь покачала головой. — Надо запасаться. Вдруг гости нагрянут.
— Гости обычно предупреждают заранее, — вырвалось у Оли.
В кухне повисла тишина. Все трое женщин повернулись к ней. Алла Аркадьевна прищурилась.
— Что ты хотела этим сказать?
— Ничего, — Оля отвернулась к плите. — Просто так.
— Нет, не просто так, — свекровь подошла ближе. — Ты намекаешь на что-то?
Оля молчала. Переворачивала блины на сковороде. Руки дрожали.
— Оленька, — голос Аллы Аркадьевны стал мягче. — Ты обиделась, что мы приехали?
— Нет.
— Но ведь я же мама Игорька. Я всегда могу прийти к сыну.
— Конечно, можете.
— Тогда почему у тебя такой тон?
Оля выключила плиту. Сложила блины на тарелку. Повернулась к свекрови.
— Алла Аркадьевна, я не обижаюсь. Просто я устала. Я работала весь месяц без выходных. И я не готова принимать гостей.
— Не готова? — свекровь всплеснула руками. — А кто готов? Думаешь, мы с девочками не устаем? Но мы же готовились! Готовили, убирались, наряжались!
— Вы знали, что придете сюда. Заранее.
— И что с того?
— А я узнала об этом три часа назад.
Алла Аркадьевна посмотрела на Игоря, который стоял в дверях кухни с виноватым видом.
— Игорек, ты не сказал Оле?
— Я... я думал, она не будет против.
— Конечно, не будет! — свекровь повернулась к Оле. — Ну что ты, дорогая? Какие обиды? Какие претензии? Мы же близкие люди!
— Близкие люди предупреждают заранее, — Оля услышала собственный голос — он звучал спокойно, даже слишком спокойно.
— То есть ты против нашего визита? — Наталья Мироновна скрестила руки на груди.
— Я не против. Я просто хочу, чтобы меня спрашивали.
— Спрашивали! — фыркнула Агата Васильевна. — Вот молодежь пошла! У моей Кати никогда таких проблем не было! Она всегда рада гостям!
***
Оля чувствовала, как внутри поднимается волна. Та самая, которую она сдерживала весь вечер. Весь месяц. Весь год. Она подошла к раковине, включила воду, начала мыть руки. Медленно. Тщательно. Пытаясь успокоиться.
— Оля, — позвала Алла Аркадьевна. — Ты меня слышишь?
— Слышу.
— И что ты скажешь?
Оля вытерла руки полотенцем. Повернулась к свекрови.
— Я скажу, что устала от сравнений. От того, что Светка у Натальи Мироновны такая замечательная хозяйка. От того, что Катя у Агаты Васильевны печет пироги и принимает гостей каждые выходные. От того, что я, по вашему мнению, плохая жена.
— Я никогда такого не говорила! — возмутилась Алла Аркадьевна.
— Не говорили? — Оля усмехнулась. — А как насчет того раза, когда вы пришли к нам и сказали, что настоящая жена должна сама готовить? А когда вы сказали, что у меня в квартире беспорядок, потому что я не умею правильно хранить вещи? А когда вы сказали Игорю, что я неправильно одеваюсь для его должности?
Свекровь открыла рот, но Оля не дала ей вставить слово.
— Я работаю, Алла Аркадьевна. Я менеджер по продажам в крупной компании. У меня десять человек в подчинении. Я веду переговоры с клиентами на миллионы. Я зарабатываю хорошие деньги. И я не собираюсь извиняться за то, что не стою у плиты по три часа каждый день!
— Оля! — Игорь шагнул к ней. — Прекрати!
— Нет! — она развернулась к мужу. — Не прекращу! Потому что надоело! Ты приглашаешь свою мать без моего ведома! Ты соглашаешься на ее просьбы, не спросив меня! Ты позволяешь ей и ее подругам говорить мне, как жить!
— Я не позволяю!
— Позволяешь! Потому что молчишь! Потому что не защищаешь меня!
— Я не могу спорить с мамой!
— Вот именно! — Оля почувствовала, как к глазам подступают слезы. — Ты не можешь! Потому что для тебя мама важнее жены!
Алла Аркадьевна всхлипнула и схватилась за сердце.
— Игорек, ты слышишь, что она говорит?
— Мама, успокойся, — Игорь бросился к матери.
Наталья Мироновна и Агата Васильевна окружили Аллу Аркадьевну, поддерживая ее с двух сторон.
— Вот довела женщину, — укоризненно сказала Наталья Мироновна.
— Неблагодарная, — добавила Агата Васильевна. — Вот у моей Кати никогда таких сцен не было!
Оля стояла у плиты и смотрела на эту картину. На мужа, который суетится вокруг матери. На свекровь, которая прижимает руку к груди. На двух подруг, которые смотрят на нее с осуждением.
И вдруг ей стало все равно.
— Знаете что? — сказала она тихо. — Идите все к вашей замечательной Кате. Или к Светке. Пусть они вам накрывают столы и пекут пироги. А я ухожу.
— Куда ты уходишь? — Игорь выпрямился.
— К сестре. Встречу Новый год нормально.
Она прошла в прихожую, сняла с вешалки куртку. Игорь следовал за ней.
— Оля, подожди! Не уходи!
— Отстань.
— Ну что ты делаешь? Как ты можешь уйти на Новый год?
— Очень просто, — она застегнула молнию на куртке. — Надеваешь обувь, открываешь дверь и уходишь.
— Оля!
Она открыла дверь. На лестничной площадке стояла соседка Лариса Петровна с кастрюлей в руках.
— Ой, Оленька! — обрадовалась соседка. — А я как раз к вам иду! Винегрет наварила, думаю, может, соседям угостить? С наступающим вас!
Оля молча обошла ее и направилась к лестнице.
— Оля! — крикнул Игорь из квартиры.
Лариса Петровна растерянно оглянулась.
— Что-то случилось?
Но Оля уже спускалась по ступенькам. Быстро. Не оглядываясь.
На улице было холодно. Снег падал крупными хлопьями. Оля достала телефон, набрала номер сестры.
— Галь? Можно к тебе приехать?
— Конечно! А что случилось?
— Потом объясню. Я через полчаса буду.
Она вызвала такси и стала ждать. Смотрела на окна своей квартиры на четвертом этаже. Там горел свет. Там были люди, которые сейчас, наверное, обсуждали ее.
Телефон завибрировал. Сообщение от Игоря: "Куда ты ушла? Вернись, пожалуйста."
Оля не ответила. Положила телефон в карман.
Такси подъехало через пять минут. Она села на заднее сиденье и закрыла глаза.
— Куда едем? — спросил водитель.
Оля назвала адрес сестры.
— Далековато, — заметил водитель. — На другой конец города. А вы что, гостей бросили? Сегодня же праздник.
— Бросила, — ответила Оля.
Водитель хмыкнул и тронулся с места.
За окном мелькали праздничные огни. Украшенные витрины магазинов. Гирлянды на деревьях. Люди спешили по тротуарам с пакетами и подарками. Все куда-то торопились. К своим семьям. К своим близким.
А она ехала прочь. От мужа. От свекрови. От той жизни, в которой она всегда должна была быть удобной. Тихой. Не возражать. Не спорить.
***
Галя открыла дверь сразу, как только Оля позвонила. Обняла сестру крепко, не спрашивая ни о чем.
— Проходи. Я тут как раз собиралась смотреть новогоднее шоу. Одна. Со своей любимой пиццей.
Оля прошла в квартиру, сняла куртку. Галина квартира была маленькой — однокомнатная студия с крошечной кухней и совмещенным санузлом. Но здесь было уютно. На подоконнике стояла маленькая искусственная елка с разноцветными огоньками. На диване лежали пушистые подушки. Пахло пиццей и корицей.
— Садись, — Галя указала на диван. — Хочешь чего-нибудь выпить?
— Воды.
Сестра принесла стакан воды и села рядом.
— Рассказывай.
И Оля рассказала. Про утренний звонок Аллы Аркадьевны. Про то, как Игорь сообщил ей о визите только в девять вечера. Про еду из ресторана. Про блины. Про сравнения со Светкой и Катей. Про слова свекрови.
Галя слушала молча. Когда Оля закончила, сестра взяла ее за руку.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты молодец, что ушла.
— Правда?
— Правда. Потому что иначе ты бы взорвалась. И было бы еще хуже.
Оля откинулась на спинку дивана.
— Мне кажется, я перегнула. Может, не надо было так резко.
— Надо было, — Галя покачала головой. — Оль, ты терпела слишком долго. Ты молчала, когда Алла Аркадьевна говорила тебе гадости. Ты молчала, когда Игорь приглашал ее без твоего ведома. Ты молчала, когда она критиковала тебя. Сколько можно?
— Но она же его мать.
— И что? Это не дает ей права унижать тебя. Ты его жена. И ты имеешь право на уважение.
Телефон Оли завибрировал. Еще одно сообщение от Игоря: "Мама обиделась. Ушла домой с подругами. Они все уехали. Я один. Вернись, пожалуйста."
Оля показала сообщение сестре.
— Он один, — сказала Галя. — Бедненький. А ты как думаешь, каково тебе было все эти годы?
— Не знаю, — Оля положила телефон на стол. — Галь, а может, я правда плохая жена? Может, я должна больше стараться? Готовить, убираться, гладить рубашки?
— Оля, послушай себя! — Галя взяла сестру за плечи. — Ты работаешь! У тебя ответственная должность! Ты зарабатываешь деньги! Ты не обязана быть домохозяйкой!
— Но Игорь...
— Игорь что? Игорь считает, что ты должна работать и при этом вести хозяйство? А сам он что делает? Помогает тебе? Или приходит домой и падает на диван?
Оля молчала. Она знала ответ на этот вопрос.
— Вот именно, — Галя встала и пошла на кухню. — Сейчас я принесу пиццу. Будем встречать Новый год по-человечески.
Они сидели на диване, ели пиццу и смотрели новогоднее шоу по телевизору. В одиннадцать тридцать Оля взяла телефон. Там было уже пятнадцать сообщений от Игоря.
"Где ты?"
"Оля, ответь, пожалуйста."
"Я волнуюсь."
"Ты у Гали?"
"Напиши хоть что-нибудь."
"Прости меня."
"Я был неправ."
"Мама сказала, что больше не будет приезжать без предупреждения."
"Оля, ну пожалуйста."
"Давай встретим Новый год вместе."
Оля положила телефон обратно на стол.
— Пишет? — спросила Галя.
— Да.
— И что ты будешь делать?
— Не знаю. Сейчас не хочу ни о чем думать.
Они досмотрели шоу до конца. Когда часы показали без пяти двенадцать, Галя открыла бутылку шампанского.
— Давай выпьем за то, чтобы в новом году ты перестала быть удобной, — сказала она, разливая шампанское по бокалам.
— За что? — не поняла Оля.
— За то, чтобы ты защищала себя. Чтобы не молчала. Чтобы говорила то, что думаешь. Даже если кому-то это не понравится.
Оля взяла бокал.
— За это.
Они чокнулись. За окном начался салют. Небо расцветилось яркими огнями.
***
Оля проснулась на диване под теплым пледом. Голова слегка гудела от шампанского. Она открыла глаза и увидела, что Галя уже не спит — сидит на кухне с ноутбуком.
— Доброе утро, — позвала сестра. — Как ты?
— Нормально, — Оля села и потянулась. — Который час?
— Одиннадцать. Игорь писал еще раз. Уже сегодня.
Оля взяла телефон. Действительно, было несколько новых сообщений.
"С Новым годом."
"Прости за вчерашнее."
"Мне очень стыдно."
"Хочу с тобой поговорить."
"Когда ты вернешься?"
— Что ты ему ответишь? — спросила Галя.
— Пока ничего. Мне надо подумать.
Они позавтракали. Галя сварила кофе, достала печенье. Они сидели на кухне и молчали. Оля смотрела в окно. За окном шел снег. Медленно, красиво. Новый год. Новая жизнь. Новые возможности.
— Галь, а как думаешь, можно ли изменить человека? — вдруг спросила Оля.
— Нет, — ответила сестра. — Нельзя. Можно изменить только себя. И свою реакцию на поступки другого человека.
— То есть Игорь не изменится.
— Он может измениться. Но только если сам захочет. А пока он не видит проблемы. Для него все нормально — мама приезжает, когда хочет, говорит, что хочет. А ты терпишь.
— Терпела, — поправила Оля. — Больше не буду.
— Вот это правильно.
После обеда они пошли гулять. Город был пустынным — все праздновали дома. Они шли по заснеженным улицам и разговаривали. О жизни. О мужчинах. О том, как важно уважать себя.
— Оль, а ты вообще счастлива с Игорем? — вдруг спросила Галя.
Оля задумалась.
— Не знаю. Раньше была. Когда мы только поженились. А потом... Не знаю. Это как привычка. Жить вместе. Делить быт. Но счастье... Я давно не чувствовала себя счастливой.
— Может, стоит об этом подумать.
— О чем?
— О том, нужны ли тебе эти отношения.
Оля остановилась посреди улицы.
— Галь, ты предлагаешь мне развестись?
— Я не предлагаю. Я просто говорю — подумай. Может быть, стоит попробовать все исправить. Поговорить с Игорем. Объяснить, что тебя не устраивает. Может, он поймет. А может, нет. Но тогда у тебя будет выбор.
Выбор. У нее будет выбор.
***
Вечером первого января Оля вернулась домой в шесть вечера. Игорь открыл дверь, как только она вставила ключ в замок. Выглядел он измученным. Небритый. В мятой футболке.
— Оля, — сказал он тихо.
— Привет.
Она прошла в квартиру, сняла куртку. В квартире было тихо. Чисто. Игорь явно прибирался.
— Я приготовил ужин, — сказал он. — Заказал из ресторана. Твоего любимого.
— Спасибо.
Они сели за стол. Молчали. Наконец, Игорь заговорил:
— Оля, прости меня. Я был неправ. Я не должен был приглашать маму без твоего ведома. И не должен был позволять ей говорить тебе гадости.
Оля посмотрела на него.
— Игорь, дело не только в этом. Проблема глубже. Ты не уважаешь меня. Мои желания, моё время, мою работу. Для тебя важнее мама, чем я.
— Это не так!
— Так. Ты всегда принимаешь её сторону. Ты никогда не защищаешь меня. Я устала от этого.
Игорь молчал. Потом сказал:
— Я поговорил с мамой. Сказал ей, что она была неправа. Что она не должна критиковать тебя. И что в следующий раз она должна предупреждать заранее.
— И что она ответила?
— Обиделась сначала. Потом сказала, что подумает. Обещала извиниться перед тобой.
Оля усмехнулась.
— Вот это было бы действительно чудом.
— Оля, давай попробуем все исправить. Я обещаю, что буду спрашивать тебя. Всегда. Перед любым решением.
Она смотрела на него долгим взглядом. Хотела верить. Но было страшно. Страшно, что через неделю все вернется на круги своя.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Попробуем. Но если ты снова меня подведешь, я уйду. Навсегда.
Игорь кивнул.
— Понял.
Они поужинали. Потом сидели на диване и смотрели фильм. Игорь обнял Олю за плечи. Она не отстранилась.
Но внутри все еще оставался холодок. Недоверие. Сомнение.
Изменится ли что-то? Или через месяц она снова будет стоять на кухне, готовя для незваных гостей?
Время покажет.
А пока она просто жила. День за днем. Надеясь на лучшее. Но готовая к худшему.