— Юрочка, налей-ка нам еще чайку. А ты, Лида, освободи шкаф в спальне, нам же вещи куда-то надо повесить.
Лида замерла в дверях собственной квартиры, не успев даже снять ботинки. На кухне за столом сидели Олеся Николаевна и Лена, свекровь с золовкой, которых она точно не ждала сегодня. И вообще не ждала в ближайший месяц.
— Добрый вечер, — выдавила Лида, чувствуя, как усталость после рабочего дня превращается во что-то тяжелое и липкое. — Я не знала, что вы приедете.
— Лидочка, сюрприз! — Олеся Николаевна лучезарно улыбнулась. — Мы решили у вас Новый год встретить! В нашем городке скучно, да и Леночке нужно развеяться, она так устала на работе. Правда, доченька?
Лена кивнула, не отрываясь от телефона:
— Ага. Юрочка, а где у вас розетка? Мне зарядку нужно воткнуть.
Юра метнулся показывать розетку. Лида медленно стянула один ботинок, потом второй. Внутри нарастало что-то непонятное — не злость, скорее изумление. Девятнадцатое декабря. До Нового года почти две недели. И они приехали. Просто так. Без звонка, без предупреждения, без вопроса "а можно?"
— Юра, — позвала она мужа, который суетился на кухне с чайником. — Поговорить можно?
— Сейчас, Лид, только чайник поставлю.
— Юра, сейчас.
Он вышел в коридор, виновато улыбаясь. Лида закрыла за ним дверь в комнату.
— Ты знал, что они приедут?
— Мам утром позвонила. Сказала, что уже в пути, — Юра потер затылок. — Я хотел тебе написать, но ты была на переговорах весь день...
— Утром позвонила, — повторила Лида. — А сейчас вечер. И они уже здесь.
— Лид, ну мам же. Она так решила, я не мог ей отказать.
— А спросить меня?
— Я думал, ты не будешь против. Ну, праздники же скоро.
Лида посмотрела на мужа. Юра стоял перед ней, сорокалетний мужчина, руководитель отдела в крупной компании. И выглядел сейчас как школьник, которого поймали на чем-то нехорошем.
— Сколько они пробудут? — спросила Лида тихо.
— До седьмого января.
— Две с половиной недели.
— Ну да. Каникулы же.
Лида кивнула и вышла из комнаты. Прошла мимо кухни, где Олеся Николаевна громко рассказывала Лене про дорогу. Закрылась в ванной. Села на край ванны, уставившись в кафельный пол.
Две с половиной недели. В двухкомнатной квартире. Где спальня одна, а вторая комната — гостиная, где они с Юрой обычно отдыхают по вечерам, смотрят фильмы, просто лежат на диване. Где теперь будет спать она сама непонятно.
За дверью послышались шаги.
— Лида, ты там долго? — это была Лена. — Мне душ принять надо, я с дороги вся грязная.
— Минуту, — отозвалась Лида.
Она умылась холодной водой, посмотрела на свое отражение в зеркале. Бледное лицо, темные круги под глазами, растрепанные волосы. Десять часов на ногах, сорвавшийся контракт, который она чудом вытянула к концу дня. А дома — вот это.
Когда она вышла, Лена уже стояла у двери с полотенцем и пакетом косметики.
— Ой, наконец-то! Я думала, ты там ночевать собралась, — засмеялась золовка и юркнула в ванную.
На кухне Олеся Николаевна разложила на столе листы бумаги.
— Лида, иди сюда, покажу тебе меню на Новый год. Я специально все распланировала, чтобы мы успели приготовить. Завтра пойдем на рынок, я уже список составила.
Лида подошла ближе. На листах красовался подробный план: какие блюда, какие продукты, где покупать. Она пробежала глазами по списку. Язык, креветки, авокадо, сыр трех видов, семга...
— Олеся Николаевна, это же на несколько тысяч, — заметила Лида.
— Ну так праздник же! Надо достойно встретить.
— Давайте тогда разделим расходы?
Свекровь подняла на нее удивленный взгляд.
— Как это разделим?
— Ну, вы, мы с Юрой...
— Лида, — голос Олеси Николаевны стал жестче. — Юра мой сын. Странно слышать от тебя такие слова.
— Я просто предлагаю...
— Юра! — позвала свекровь. — Иди-ка сюда!
Юра вышел из комнаты, где раскладывал вещи гостей.
— Что случилось, мам?
— Лида предлагает делить расходы на продукты. Ты как считаешь?
Юра замялся. Посмотрел на жену, потом на мать.
— Лид, ну мам же в гости приехала. Как-то неудобно...
— То есть девять тысяч на продукты — это нормально? — уточнила Лида.
— Девять тысяч?! — Юра побледнел. — Мам, может, попроще меню?
— Юрочка, я же для тебя стараюсь! Хочу, чтобы у тебя был настоящий праздник!
Лида развернулась и ушла в комнату. Села на диван, достала телефон. Хотела написать подруге Свете, но передумала. Что писать? "Привет, свекровь приехала на две недели без предупреждения"? Глупо как-то.
В комнату заглянул Юра.
— Лид, не обижайся. Мам такая, ты же знаешь. Она привыкла все по-своему.
— Юра, а где я буду спать?
— Ну... На диване постелем. Тут же раскладной.
— А твоя мама с сестрой?
— В спальне. Им же удобнее, они гости.
Лида кивнула. Гости. Незваные гости, которые заняли ее спальню, диктуют ей меню на праздник и еще обижаются на вопрос про деньги.
— Юра, ты понимаешь, что это неправильно? — спросила она тихо.
— Что неправильно?
— Приехать в чужую квартиру без предупреждения.
— Так это не чужая. Это моя. То есть наша, конечно, — быстро поправился он. — Но мам же не чужая мне. Она имеет право приехать.
— Имеет право предупредить заранее и спросить разрешения.
— Лид, ну при чем тут разрешение? Она моя мать!
Лида легла на диван, отвернувшись к стене. Разговор бессмысленный. Юра не понимает. Или не хочет понимать.
— Я устала. Мне завтра рано вставать.
— Хорошо. Спи. Я маме скажу, чтобы потише были.
Он вышел. Лида лежала, глядя в белую стену. Из ванной доносился шум воды — Лена принимала душ. На кухне громко смеялась Олеся Николаевна, рассказывая что-то Юре. Часы на стене показывали одиннадцать вечера.
"Две с половиной недели", — подумала Лида.
***
Утро началось в половине седьмого. Лида проснулась от грохота на кухне. Олеся Николаевна уже хозяйничала там, видимо, готовила завтрак. Кастрюли, сковородки — все это производило невероятный шум.
Лида открыла глаза. Рядом сопел Юра, свернувшийся калачиком на краю дивана. Раскладушка скрипела при каждом движении. Шея затекла, спина болела.
— Юра, — толкнула она мужа в плечо. — Семь утра еще нет.
— М-м-м?
— Твоя мама уже на кухне гремит.
Юра приоткрыл один глаз, послушал.
— Ну, готовит же. Лид, поспи еще.
Он закрыл глаза. Лида встала с дивана, накинула халат. На кухне Олеся Николаевна жарила яичницу в огромной сковороде.
— А, Лидочка! Доброе утро! Я решила вас покормить как следует. Яичница, бутерброды. Юра всегда любил мой завтрак.
— Олеся Николаевна, еще очень рано, — осторожно заметила Лида. — Мы обычно в восемь встаем.
— Да? А я привыкла в шесть. Ну ничего, вы поспите еще, если хотите. Я тут тихонечко.
Тихонечко. Сковорода загремела о конфорку так, что Лида вздрогнула.
— Лида, а у вас что-то холодильник маленький совсем, — продолжала свекровь, открывая дверцу холодильника. — Куда тут продукты складывать на праздник?
— Нам хватало.
— Хватало. А когда гости? Надо же место для салатов, для мяса.
— Мы обычно не готовим столько.
— Ну так надо! Праздник же. Юра привык к нормальному столу.
Лида промолчала. Нормальный стол. Выходит, то, что она готовила семь лет — ненормально?
Вернулась в комнату. Юра уже спал, посапывая. Лида оделась, собрала сумку. На работу ехать рано, но лучше раньше, чем сидеть здесь и слушать про маленький холодильник.
— Юра, я поехала.
— М-м-м. Хорошо.
— Слушай, а где ключи от почтового ящика? — в комнату заглянула Лена, в халате, растрепанная. — Мне журнал надо достать, я выписала.
— Какой журнал? — не поняла Лида.
— Ну, я же на ваш адрес оформила подписку. Юрочка разрешил месяц назад.
Лида посмотрела на мужа. Тот виновато отвел глаза.
— Лена, это наш почтовый ящик.
— Ну и что? Юрочка же не против. Вот ключи где?
— В прихожей, на полке, — сдалась Лида.
Она вышла из квартиры под веселый голос Олеси Николаевны: "Леночка, иди завтракать! Яичница остывает!"
В офисе было тихо и пусто. Лида села за свой стол, включила компьютер. Посмотрела в окно. Декабрьское серое небо, снег, который уже превратился в грязную кашу на дорогах.
— Ого, ты чего так рано? — это была Света, коллега с соседнего отдела. — Лида, ты чего такая...
— Какая?
— Замученная.
Лида усмехнулась.
— Свекровь приехала. С золовкой. Вчера вечером.
— И что?
— И поселились у нас на две с половиной недели.
— Ого. А ты знала?
— Нет. Они просто приехали. Без звонка.
Света присвистнула и села на край стола.
— Погоди, как это без звонка?
— Так. Прихожу домой с работы, а они уже сидят на кухне. Распакованные, устроенные. И Юра рядом суетится.
— А он знал?
— Узнал утром. Мама позвонила, сказала, что в пути. Он промолчал.
— И ты их не выгнала?
— Как я их выгоню, Свет? Это мать и сестра мужа.
— Выгонишь так же, как они пришли — без спроса. Лида, это же твоя квартира!
— Юра говорит, что они имеют право приехать.
Света покачала головой.
— Знаешь что, давай я вечером к вам зайду. Посмотрю на эту красоту.
— Зачем?
— Да так, поглядеть. Может, что подскажу.
Лида пожала плечами. День тянулся медленно. Она пыталась сосредоточиться на отчетах, но мысли уплывали. Дом. Две с половиной недели. Олеся Николаевна со своим меню на девять тысяч. Лена, которая оформила подписку на их адрес даже не спросив. Юра, который молчит и кивает.
В шесть вечера Лида наконец собралась домой. Света пошла с ней.
— Ты точно хочешь? — спросила Лида в лифте.
— Точно. Мне интересно посмотреть на людей, которые приезжают без предупреждения.
Лида открыла дверь. Из квартиры несло запахом жареного. На кухне громко работал телевизор. В гостиной на диване валялась Лена в халате, уткнувшись в телефон.
— Лида, ты наконец-то! — выглянула из кухни Олеся Николаевна. — А это кто?
— Моя коллега Света.
— А, здравствуйте. Проходите, только у нас сейчас готовка, извините за беспорядок.
Света окинула взглядом квартиру. Лена даже не подняла головы от телефона. На кухне громоздились горы посуды.
— Лида, ты продукты купила? — спросила свекровь. — Я же список дала.
— Нет еще.
— Как нет? Мы же завтра начинаем готовить!
— Олеся Николаевна, я не успела. Работа.
— Ну надо было пораньше уйти! Праздник же на носу!
Света присела на диван рядом с Леной. Золовка наконец оторвалась от телефона.
— А вы кто?
— Подруга Лиды. Света.
— А, ясно. Юрочка! — заорала Лена в сторону спальни. — Тут подруга Лидкина пришла!
Юра вышел, помятый, видимо, дремал после работы.
— Привет, Свет. Как дела?
— Нормально. Юра, скажи, а как долго твоя мама с сестрой у вас гостить будут?
Юра замялся.
— До седьмого января.
— Так это же почти три недели.
— Ну да. Каникулы.
— А вы их ждали?
— В смысле?
— Ну, они предупреждали, что приедут?
Юра покраснел.
— Мам позвонила...
— Юрочка, — вмешалась Олеся Николаевна, выходя из кухни. — О чем вы тут разговариваете?
— Да так, интересуюсь, — улыбнулась Света. — Просто Лида говорила, что вы приехали неожиданно.
— Неожиданно? — свекровь нахмурилась. — Юра знал.
— Утром узнал, да, — кивнула Света. — А Лиду никто не спросил.
— При чем тут Лида? Это квартира Юры.
— Простите, но квартира куплена в браке, значит, общая.
Олеся Николаевна выпрямилась.
— Молодая женщина, не понимаю, какое вы имеете право влезать в наши отношения?
— Никакого. Просто интересуюсь. Обычно в гости принято приезжать по приглашению.
— Я мать Юры. Мне не нужно приглашение к собственному сыну!
— Даже если у него жена?
Повисла тишина. Лена открыла рот. Юра побледнел. Лида стояла у двери, не зная, что сказать.
— Света, пойдем, — пробормотала она.
— Нет, погоди, — свекровь шагнула вперед. — Юра, ты слышишь, что говорит подруга твоей жены?
— Мам, ну...
— Она намекает, что я тут лишняя!
— Я не намекаю, — спокойно сказала Света. — Я говорю прямо. Приезжать к людям без предупреждения невежливо. Даже к родственникам.
Олеся Николаевна схватилась за сердце.
— Юра! Ты что, позволишь при мне такое говорить?!
— Света, пожалуйста, — Юра метался между матерью и гостьей. — Не надо...
— Хорошо, — Света встала. — Лида, пойдем.
Они вышли из квартиры. В подъезде Света расхохоталась.
— Вот это да! Твоя свекровь — огонь!
— Света, зачем ты это сделала?
— А что я сделала? Сказала правду. Лид, ты же понимаешь, что это ненормально?
— Понимаю.
— И что ты будешь делать?
Лида посмотрела на подругу.
— Не знаю.
***
После ухода Светы в квартире воцарилась ледяная атмосфера. Олеся Николаевна демонстративно молчала, громко возясь на кухне. Лена шушукалась с матерью, бросая на Лиду многозначительные взгляды. Юра пытался шутить, говорить о погоде, о работе — о чем угодно, только не о слоне в комнате.
Лида легла спать на диване рано, в девять вечера. Просто закрылась с головой одеялом и притворилась спящей. Слышала, как Олеся Николаевна говорит Юре на кухне:
— Сынок, у твоей жены странные подруги. Невоспитанные какие-то.
— Мам, ну Света просто такая прямолинейная...
— Прямолинейная! Она меня оскорбила! Намекнула, что я тут лишняя!
— Она не намекала, она прямо сказала, — это был голос Лены. — Юрка, ты что, не видишь? Лидка настроила против нас свою подружку!
— Да нет, Лен, откуда ты взяла...
— Юрочка, я не хочу оставаться там, где меня не рады видеть, — голос свекрови дрогнул. — Может, нам уехать?
— Мам, не говори глупости!
— Я серьезно. Зачем мы тут нужны, если...
— Мам, пожалуйста. Все нормально. Просто... Ну, надо было предупредить заранее о приезде.
Тишина.
— То есть ты на ее стороне? — голос Олеси Николаевны стал жестким.
— Я ни на чьей стороне! Просто...
— Просто что? Твоя жена считает, что я должна спрашивать разрешения, чтобы приехать к собственному сыну?
— Не разрешения. Но предупредить было бы...
— Юрий! Я твоя мать! Я тебя родила, вырастила! И я должна выпрашивать право тебя увидеть?
— Мам, при чем тут выпрашивать...
Лида натянула одеяло выше. Слушать больше не было сил. Юра пытается объяснить, но как всегда сдается. Через пять минут голос свекрови станет мягче, она заплачет, и Юра побежит ее успокаивать, уверяя, что все в порядке, что никто не против ее приезда.
Так и случилось. Через десять минут Юра прокрался в комнату, прилег рядом с Лидой.
— Ты спишь?
Лида не ответила.
— Лид, я знаю, что ты не спишь. Послушай, мам очень расстроилась. Она думает, что ты против нее.
Молчание.
— Лида, ну давай не будем ссориться. Праздник же скоро. Мам хочет сделать как лучше.
Лида открыла глаза.
— Юра, ты правда не понимаешь?
— Что?
— Они приехали без предупреждения. Заняли нашу спальню. Твоя мама диктует мне, что готовить, как жить в моей же квартире. А я должна радоваться и улыбаться?
— Ну она моя мама...
— И что? Это дает ей право не уважать меня?
— Она тебя уважает!
— Юра, она даже не спросила, удобно ли мне. Она просто приехала и заявила, что будет тут жить две недели.
— Ну я же не могу ей отказать!
— Можешь. Ты просто не хочешь.
Юра сел на диване.
— Лид, ты чего? Ревнуешь меня к маме?
Лида усмехнулась.
— Ревную. К маме, которая считает тебя своей собственностью. К сестре, которая оформляет подписки на наш адрес не спрашивая. К людям, которые не видят во мне человека, а только прислугу.
— Никто тебя прислугой не считает!
— Правда? А кто должен завтра бежать на рынок за продуктами на девять тысяч?
— Ну мам предложила вместе сходить...
— Юра, она не предложила. Она велела. И я почему-то должна это делать.
Юра помолчал.
— Ладно. Я сам схожу на рынок.
— Дело не в рынке.
— А в чем?
Лида села, подтянув колени к груди.
— В том, что ты не видишь меня. Ты видишь только маму. Только ее желания, ее обиды, ее планы. А я для тебя просто фон.
— Это неправда!
— Правда. Юра, когда я последний раз говорила, что устала, а ты спросил, чем помочь? Когда ты последний раз сказал маме "нет"? Когда ты защитил меня перед ней?
Юра молчал. Лида легла обратно, отвернувшись к стене.
— Спи. Завтра на рынок пойдешь.
Он еще посидел немного, потом вышел из комнаты. Лида слышала, как он говорит что-то матери на кухне. Потом дверь в спальню закрылась, и в квартире стало тихо.
Двадцать первое декабря выдалось суматошным. Юра действительно поехал на рынок с утра, увез с собой Лену. Олеся Николаевна осталась дома, методично перебирая кухонные шкафы.
— Лида, а у вас что-то мало кастрюль, — сообщила она, когда Лида вышла на кухню. — Как вы вообще готовите?
— Готовим.
— Ну надо же докупить. А то как я салаты делать буду?
— Олеся Николаевна, у нас достаточно кастрюль.
— Достаточно для вас двоих. А когда гости?
— Какие гости? Вы же единственные.
Свекровь выпрямилась, держа в руках старую кастрюлю.
— То есть ты никого не звала на Новый год?
— Нет. Мы с Юрой обычно вдвоем встречаем.
— Вдвоем? — Олеся Николаевна покачала головой. — Странно. Праздник же, надо родных собрать.
— Мы так привыкли.
— Привыкли. А родители твои где?
— Разведены. Живут отдельно.
— И ты их не зовешь?
— Нет.
— Вот видишь, а я приехала, чтобы Юрочка не грустил один!
Лида не стала объяснять, что Юра не один, что у него есть жена. Бесполезно. Она оделась и уехала на работу, хотя была суббота и можно было остаться дома. Но дома было невыносимо.
Света встретила ее в офисе с удивлением:
— Ты чего в выходной приехала?
— Дома невозможно. Свекровь перебирает мои шкафы.
— Серьезно?
— Серьезно. Говорит, что у нас мало кастрюль.
Света засмеялась, но Лиде было не до смеха. Она села за стол, включила компьютер. Работы не было, но можно было разобрать почту, навести порядок в файлах. Что угодно, только не возвращаться домой.
— Лид, а ты что, так и будешь терпеть? — спросила Света, садясь рядом.
— А что я могу сделать?
— Поговорить с мужем нормально.
— Я говорила. Он не слышит.
— Тогда поставь ультиматум.
— Какой ультиматум?
— Ну, типа: либо они съезжают, либо ты съезжаешь.
Лида покачала головой.
— Это глупо. Они его мать и сестра.
— И что? Ты его жена. Семь лет замужем. Имеешь право на комфорт в собственной квартире.
— Света, это не так просто.
— Просто. Ты просто боишься.
Лида посмотрела на подругу.
— Боюсь чего?
— Боишься, что Юра выберет маму. И ты окажешься не права. И придется извиняться.
Слова Светы попали точно в цель. Лида действительно боялась. Боялась услышать от Юры: "Лид, ну это же моя мама, как я могу ей отказать?" Боялась оказаться в ситуации, когда ее желания, ее комфорт будут значить меньше, чем прихоти свекрови.
— Может, и боюсь, — призналась она.
— Тогда ты уже проиграла.
Домой Лида вернулась поздно вечером. Юра с Леной разгружали огромные сумки с продуктами. Олеся Николаевна командовала, куда что складывать.
— Лида, а ты где была? — спросила свекровь.
— На работе.
— В субботу? Странно.
— Дела были.
— Ну ладно. Юра, положи семгу в холодильник. Лида, завтра начинаем готовить, так что выспись.
— Я завтра на работу, — соврала Лида.
— Как на работу? Воскресенье же!
— Срочный проект.
Олеся Николаевна поджала губы... Нет, стоп, это запрещено.
Олеся Николаевна нахмурилась:
— Лида, праздник через десять дней. Нужно готовить. Ты обязана помочь.
— Обязана? — переспросила Лида тихо.
— Ну конечно! Ты же хозяйка!
— Хозяйка квартиры, в которую пришли незваные гости?
Повисла тишина. Юра уронил пакет. Лена замерла с открытым ртом.
— Что ты сказала? — Олеся Николаевна побелела.
— Я сказала то, что думаю. Вы приехали без предупреждения. Заняли нашу спальню. Диктуете мне, что готовить. И еще требуете, чтобы я помогала.
— Юра! — закричала свекровь. — Ты слышишь, что твоя жена говорит?!
Юра стоял, опустив голову.
— Лид, ну зачем ты так...
— Зачем? — Лида почувствовала, как внутри что-то рвется. — Зачем я говорю правду? Зачем не молчу, как положено хорошей невестке? Зачем не радуюсь, что меня выгнали из собственной спальни?
— Юра, мы уезжаем, — отрезала Олеся Николаевна. — Немедленно. Собирай вещи, Лена.
— Мам, подожди...
— Не подожду! Я не останусь там, где меня не рады видеть!
— Олеся Николаевна, — Лида сделала шаг вперед. — Я не против вас. Я против того, как вы себя ведете.
— Как я себя веду?! Я приехала к сыну! Я имею право!
— Имеете. Но не имеете права не уважать меня.
Свекровь развернулась и ушла в спальню. Лена метнулась за ней. Юра стоял посреди кухни, бледный.
— Лид, ты чего творишь?
— То, что должна была сделать еще три дня назад.
— Но мам же обиделась!
— И что? Я должна терпеть ради ее настроения?
— Она моя мать!
— А я твоя жена! — голос Лиды сорвался на крик. — Семь лет твоя жена, Юра! И за семь лет ты ни разу не защитил меня перед ней! Ни разу не сказал "мам, это неправильно"! Ты просто киваешь и делаешь, что она велит!
Юра молчал. Из спальни доносились голоса — Олеся Николаевна что-то быстро говорила Лене.
— Юра, — Лида подошла ближе. — Мне нужно, чтобы ты сделал выбор.
— Какой выбор?
— Либо мы встречаем Новый год вместе. Отдельно от твоей матери и сестры. Либо ты остаешься с ними, а я встречаю праздник одна.
— Ты с ума сошла? Как я могу бросить маму?
— Не бросить. Просто показать, что у тебя есть своя жизнь. Своя семья.
— Но...
— Мне все равно, куда пойдут твои мать с сестрой, я их на Новый год не ждала, — голос Лиды стал твердым. — Юра, я устала. Устала быть на втором месте. Устала терпеть. Устала молчать. Выбирай.
Она развернулась и ушла в комнату, закрыв за собой дверь. Села на диван, обхватив голову руками. Сердце колотилось так, что в ушах шумело.
Она сказала. Впервые за семь лет она сказала вслух то, что думала.
И теперь оставалось только ждать, что выберет муж.
***
За дверью послышались шаги. Юра ходил по коридору — туда-сюда, туда-сюда. Потом открылась дверь в спальню, зазвучал приглушенный голос Олеси Николаевны. Юра что-то отвечал, но слов не было слышно.
Лида сидела на диване, глядя в одну точку. Руки дрожали. Она только что поставила ультиматум собственному мужу. Впервые за семь лет брака заставила его выбирать между ней и матерью.
Дверь в комнату приоткрылась.
— Лид, можно?
— Заходи.
Юра вошел, закрыл за собой дверь. Сел рядом на диван, не глядя на жену.
— Мама плачет.
Лида промолчала.
— Говорит, что я ее предал. Что после всего, что она для меня сделала, я выбираю чужого человека.
— Чужого?
— Ее слова. Не мои, — Юра потер лицо руками. — Лен тоже орет. Говорит, что ты меня настроила против них.
— И ты что думаешь?
Юра помолчал.
— Я думаю... — он наконец повернулся к Лиде. — Я думаю, что я полный трус. Всю жизнь боюсь маму расстроить. А то, что тебе плохо, не замечаю.
Лида почувствовала, как что-то теплое шевельнулось в груди. Юра продолжал:
— Мне тридцать четыре года. Я руковожу отделом из пятнадцати человек. Принимаю решения на миллионы. А перед мамой до сих пор как мальчишка. "Да, мам", "конечно, мам", "как скажешь, мам".
— Юра...
— Подожди. Дай договорю, — он взял ее руку. — Лид, прости меня. За эти три дня. За то, что не встал на твою защиту. За то, что позволил маме обращаться с тобой как с прислугой.
Лида сжала его пальцы.
— Что ты решил?
— Я поеду с тобой. Куда бы ты ни собралась на праздники — я с тобой.
— Серьезно?
— Серьезно. Сейчас скажу маме.
— Юра, это будет тяжело.
— Знаю. Но если я сейчас не скажу, то не скажу никогда. И потеряю тебя.
Он встал, расправил плечи и вышел из комнаты. Лида слышала, как он заходит в спальню.
— Мам, нам нужно поговорить.
— Юра, наконец-то ты пришел! — голос Олеси Николаевны был полон надежды. — Я знала, что ты образумишься! Эта твоя Лидка...
— Мам, стоп, — голос Юры был твердым. — Я пришел не за этим.
Тишина.
— Мам, я с Лидой уезжаю на Новый год. Мы будем встречать праздник вдвоем.
— Что?! Юра, ты шутишь?!
— Нет. Мам, вы приехали без предупреждения. Не спросили, удобно ли нам.
— Не спросили?! Юра, я твоя мать!
— И я люблю тебя. Но у меня есть жена. И я должен был защитить ее, а не тебя.
— Защитить?! От кого, от меня?! — голос свекрови становился истерическим.
— Мам, ты заняла нашу спальню. Диктовала, что готовить. Критиковала Лиду. Вела себя как хозяйка в чужом доме.
— В каком чужом?! Это дом моего сына!
— Это дом Лиды. И мой. И ты здесь гостья, мам. Гостья, которая должна уважать хозяев.
— Юрочка, — это был голос Лены. — Ты правда поедешь с ней? После всего, что мама для тебя сделала?
— Лен, хватит. Мама много для меня сделала, это правда. Но я уже взрослый. У меня своя жизнь. Своя семья.
— Семья?! — Олеся Николаевна всхлипнула. — Значит, мы тебе уже не нужны?
— Нужны. Но на расстоянии, мам. С предупреждением. С уважением к моему выбору.
— Я не останусь в этой квартире! — закричала свекровь. — Лена, собирай вещи! Уезжаем!
— Мам, сейчас уже поздно...
— Мне все равно! Я не буду ночевать там, где меня унизили!
Послышалась возня, хлопанье шкафа. Лида вышла из комнаты.
— Олеся Николаевна, уже одиннадцать вечера. Оставайтесь до утра.
— Не смей мне указывать! — свекровь выскочила из спальни с чемоданом. — Ты разрушила мою семью!
— Я не разрушала. Я просто попросила уважения.
— Уважения! Молодая еще указывать мне!
Юра встал между матерью и женой.
— Мам, достаточно. Лида права. Ты приехала без предупреждения и вела себя неправильно.
Олеся Николаевна посмотрела на сына так, будто он ударил ее.
— Значит, ты на ее стороне окончательно?
— Я на стороне справедливости. И да, Лида — моя жена. Моя семья. И я выбираю ее.
Свекровь схватила чемодан и направилась к выходу. Лена торопливо закидывала вещи в сумку.
— Юра, ты пожалеешь об этом! — бросила она на ходу.
— Может быть, — спокойно ответил Юра. — Но я должен это сделать.
Дверь хлопнула. Послышались шаги на лестнице — лифт, видимо, не дождались.
Юра стоял посреди прихожей, бледный. Лида подошла, обняла его.
— Как ты?
— Не знаю. Страшно. Мама впервые так на меня посмотрела.
— Ей нужно время. Она поймет.
— А если нет?
— Тогда это ее выбор, — Лида погладила мужа по спине. — Юра, ты молодец.
— Правда?
— Правда. Спасибо.
Они стояли в обнимку посреди пустой прихожей. В квартире было тихо. Непривычно тихо после трех дней постоянного шума.
— Так куда мы едем на Новый год? — спросил Юра.
— Я забронировала гостиницу. За городом. Маленькая, уютная. Номер на двоих.
— А твои родители?
— Что родители?
— Может, их позовем?
Лида задумалась.
— Знаешь, давай в другой раз. Пусть этот Новый год будет только наш.
Юра кивнул. Они прошли в комнату, легли на диван — тот самый раскладной, на котором спали последние три ночи.
— Завтра позвоню маме, — сказал Юра в темноте. — Извинюсь за то, что вышло резко. Но границы все равно установлю.
— Хорошо.
— Лид, а ты не боишься, что она меня разлюбит?
— Она мать. Не разлюбит. Просто привыкнет, что ты взрослый.
Юра помолчал.
— Мне тридцать четыре. Пора бы уже.
Утро двадцать второго декабря выдалось спокойным. Лида проснулась в десять — впервые за три дня выспалась нормально. Юра уже был на кухне, варил кофе.
— Доброе утро, — он поставил перед ней чашку. — Звонил маме.
— И?
— Трубку не берет. Лена написала в мессенджере, что они уже дома, доехали нормально.
— Юра, дай ей время.
— Знаю. Просто... Непривычно.
Следующие дни пролетели странно легко. Лида ходила на работу, Юра тоже. Вечерами они убирались в квартире, которая наконец снова стала их собственной. Готовились к отъезду.
Двадцать восьмого декабря позвонила Тамара Юрьевна, мать Лиды.
— Лидочка, как дела?
— Нормально, мам.
— Слышала, у вас история приключилась со свекровью.
— Откуда ты знаешь?
— Света рассказала. Встретились в магазине. Говорит, ты молодец.
Лида усмехнулась.
— Не знаю, молодец ли.
— Молодец. Надо уметь за себя постоять. Я в свое время не умела, поэтому и развелась.
— Мам, а ты не жалеешь?
— О разводе? Нет. Жалею, что не сделала это раньше. Лида, запомни: никто не имеет права делать тебе плохо. Даже родственники. Даже из лучших побуждений.
После разговора с матерью стало легче. Лида поняла, что сделала правильно. Установила границы. Показала, что она не фон в жизни Юры, а равноправный партнер.
Тридцатого декабря они упаковали вещи. Гостиница находилась в двух часах езды от города, в лесу. Юра несколько раз проверял телефон.
— Мам так и не звонит, — сказал он, когда они выходили из квартиры.
— Позвони ей сам. Поздравь с наступающим.
— Думаешь, надо?
— Уверена.
Юра набрал номер. Олеся Николаевна ответила не сразу.
— Алло?
— Мам, привет. Это я. Хотел поздравить тебя с наступающим.
Тишина.
— Спасибо. Вас тоже.
— Мам, как ты?
— Нормально. Юра, мне некогда, я готовлю.
— Хорошо. Мам, извини за то, что получилось так резко. Но я не жалею о своем решении.
Еще одна пауза.
— Я поняла. Юра, я... Мне тоже нужно было предупредить о приезде. Я подумала над твоими словами.
Юра выдохнул.
— Спасибо, что говоришь это.
— Ничего. Встретите хорошо Новый год.
— И вы тоже. Мам, позвоню первого января?
— Позвони.
Разговор закончился. Юра посмотрел на Лиду.
— Кажется, лед тронулся.
— Тронулся. Но медленно. Ей нужно время привыкнуть.
Они сели в машину и поехали за город. Снег падал крупными хлопьями. По радио передавали новогодние песни.
— Знаешь, — сказал Юра, когда они выехали на трассу. — Мне страшно было. Очень страшно. Но сейчас я чувствую себя... свободным что ли.
— Это потому что ты сделал выбор. Свой выбор.
— Спасибо, что заставила меня это сделать.
Лида улыбнулась.
— Я не заставляла. Просто показала, что иногда надо говорить правду. Даже если это больно.
Гостиница оказалась маленькой, всего десять номеров. Их поселили в угловой, с видом на лес. Снег лежал пушистым ковром, деревья стояли в белых шапках.
Тридцать первого декабря они гуляли по лесу, катались на лыжах, которые взяли напрокат в гостинице. Обедали в маленькой столовой, где кроме них было всего три пары постояльцев.
Вечером в номере они накрыли небольшой стол. Юра принес шампанское из холодильника.
— А знаешь, что я понял за эти дни? — сказал он, разливая по бокалам.
— Что?
— Что я всю жизнь делал то, что от меня ожидали. Маме нужен был послушный сын — я был послушным. В институте нужно было учиться — я учился. На работе нужно было быть ответственным — я был. Но я никогда не спрашивал себя: а чего хочу я?
— И чего ты хочешь?
Юра посмотрел на нее.
— Хочу нормальную семью. Где можно говорить правду. Где не нужно бояться расстроить кого-то своим мнением. Где жена — не на втором месте после мамы.
— Красиво сказал, — улыбнулась Лида.
— Правдиво сказал. Лид, давай договоримся: если я снова начну прогибаться под маму — одергивай меня.
— Договорились.
Они чокнулись. За окном начали сгущаться сумерки.
В полночь они встретили Новый год у окна, глядя на снегопад. Где-то далеко гремели салюты, но здесь было тихо. Только снег падал и падал, укрывая землю белым покрывалом.
— С Новым годом, — сказал Юра, обнимая жену.
— С Новым годом. И со спокойной жизнью.
— Спокойная жизнь — это скучно.
— Нет. Это когда у тебя есть силы на настоящие проблемы, а не на драмы с родственниками.
Юра засмеялся.
— Точно. Лид, а ты не боишься, что мама больше к нам не приедет?
— Приедет. Но уже по-другому. С предупреждением. С уважением. Или не приедет вообще — тогда это ее выбор.
Они стояли у окна, глядя в темноту. Новый год начался. Новая глава их жизни. Где границы установлены, правила прописаны, и оба знают, что важнее: не избегать конфликтов, а решать их честно.
Второго января они вернулись домой. Квартира встретила их тишиной и чистотой. На столе лежала записка — Лида не сразу заметила ее.
"Юра, если захотите приехать к нам на майские — предупредите заранее. Обсудим. Мама."
Юра прочитал записку и улыбнулся.
— Смотри-ка. Она поняла.
— Начала понимать. Это долгий процесс.
— Ничего. Главное, что начался.
Вечером они сидели на кухне, пили обычный чай — не праздничный, не с гостями, просто вдвоем. За окном шел снег. Впереди был январь, зима, обычная жизнь.
Но теперь это была их жизнь. Не та, что кто-то за них построил. Не та, в которой кто-то решает, как им жить. А их собственная, где они сами выбирают правила.
— Знаешь, — сказала Лида, глядя в окно. — Я всю жизнь боялась конфликтов. Думала, что главное — всем нравиться, всех устраивать. А оказывается, иногда конфликт — это единственный способ что-то изменить.
— И ты довольна результатом?
— Очень. Юра, спасибо, что выбрал меня.
— Это я тебе спасибо. За то, что не побоялась сказать правду. За то, что заставила меня наконец повзрослеть.
Они сидели на кухне, держась за руки. Обычный январский вечер. Обычная квартира. Обычная семья.
Но теперь эта семья была настоящей. Где есть честность, уважение и право говорить "нет". Даже самым близким. Особенно самым близким.
Потому что настоящая любовь — это не когда ты терпишь. А когда ты можешь сказать правду. И тебя все равно любят. И ты все равно любишь.
Третьего января позвонила Олеся Николаевна. Сама. Первая.
— Юра, как съездили?
— Хорошо, мам. Спокойно.
— Это хорошо. Юра, я подумала... Может, на майские мы действительно приедем, но на пару дней? И в гостинице остановимся. Чтобы вам не мешать.
Юра посмотрел на Лиду. Она кивнула.
— Мам, давай так: ты за месяц предупредишь. Мы посмотрим, как у нас с работой. И обсудим.
— Договорились. Юра, я... Я не хочу терять сына.
— Мам, ты меня не теряешь. Просто я теперь взрослый. У меня своя жизнь.
— Понимаю. Целую вас.
— И мы тебя.
Разговор закончился. Юра положил телефон.
— Ну что, кажется, мы справились?
— Справились, — согласилась Лида. — Первый шаг сделан.
И это была правда. Первый шаг к нормальным отношениям, где есть уважение, границы и право быть собой. Путь будет долгим — Олесе Николаевне непросто перестроиться, привыкнуть, что сын больше не мальчик. Но начало положено.
А это уже много.
За окном продолжал падать снег. Январь обещал быть спокойным. Без незваных гостей, без драм, без ультиматумов.
Просто жизнь. Обычная, честная, своя.
И этого было достаточно.